АНЗОР

Анзор получил комнату в их дворе в начале пятидесятых. А до того много лет снимал угол  на Молоканской улице. И вещей при переезде оказалось немного. Мебели никакой. Только чемодан  с одеждой. И немного посуды. Однако благодаря работе и связям вскоре обставился. Первым дело купил  диван, обитый коричневым дерматином, с высокой спинкой и двумя валиками по бокам. А  спинка  еще и с зеркалом, и двумя шкафчиками. Только что класть туда, он так и не придумал, пока не женился. И  круглый стол с шестью стульями с дерматиновыми сиденьями. И небольшой кухонный шкафчик для нескольких тарелок, вилок и чашек, а также  двух кастрюль и сковородки. Комната была большая, но темная, потому что впереди застекленная галерея, а перед  ней рос высокий платан. И с первого же дня он твердо решил, что срубит его, чтобы  хоть слабый луч солнца заглядывал в его жилище.

Теперь, после того, как был куплен диван, а потом стол, можно было подумать и о женитьбе. И хотя он в Тбилиси работал уже больше  десяти лет, жениться поехал в село, недалеко от Гори, в котором жила его тетя Текле. Которая к этому времени уже присмотрела для него молодую и привлекательную девушку из хорошей семьи. Отец которой работал сторожем в правлении. Особой красотой двадцатилетняя Манана не отличалась, но по-своему была хороша. Вьющиеся волосы она  расчесывала на  прямой пробор и заплетала в две косы, которые укладывала в корзиночку на затылке; большие черные глаза, широкий нос и довольно большой рот дополняли незатейливую картину. Девушка была с деревенским румянцем во всю щеку, невысокая, плотная. С большими красными руками. Что ему сразу бросилось в глаза. Другой бы поморщился, глядя на ее крупные руки, а он обрадовался: значит, привыкла к труду. И дома будет работать с утра до вечера. А он всегда будет хорошо выглядеть и перестанет, наконец, сам стирать себе белые рубахи и белье.

Отец Мананы   ликовал, когда узнал,  что дочка понравилась  тбилисскому гостю. Потому что считал, что еще молодой и перспективный работник милиции для его  дочери - очень удачная партия. И спустя три месяца Манана переехала в Тбилиси в качестве жены младшего лейтенанта Анзора Мгалоблишвили. И комната холостяка изменилась до неузнаваемости. В галерее  на каждое окошко она повесила белые кисейные занавесочки. А буквально через месяц  приобрела тюль для комнаты.  А спустя  год супруги купили большой ковер, который повесили на стенку над диваном. В качестве приданого Манана привезла широкую никелированную кровать, несколько матрасов, одеяло из овечьей шерсти, гору подушек, пикейное покрывало и тюлевые накидки на подушки.

Анзор еще в деревне предупредил ее, что работать она не будет. И Манана восприняла это известие совершенно спокойно, потому что знала по рассказам взрослых женщин, что в городе замужние женщины работают редко. А в основном сидят дома, готовят обед, воспитывают детей и ухаживают за своими мужьями. А не торчат  в конторе или на фабрике весь день. И этот порядок ей пришелся по душе. Потому что она считала, что ей очень повезло с мужем. Таким красивым, хоть и лысым, и почти на двадцать лет ее старше. Но гораздо образованнее и умнее. Такой всегда даст правильный совет, научит, как вести себя в городе, какое платье купить, как воспитывать детей. 

И все  у них  было хорошо. И готовила Манана вкусно. И денег, которые он ей давал, хватало, потому что папа из деревни все время подбрасывал продукты: то приедет в гости сестра и привезет мешок лобио, то картошку или курицу завезут односельчане, торгующие на тбилисских рынках. А о фруктах и овощах говорить нечего. Ей даже удалось немного денег сэкономить. И она планировала купить себе комбинацию и трусики, чтобы муж видел, как она уважает его. И старается хорошо выглядеть. 

Уважать она его уважала. А вот когда сестра спрашивала  любит ли она своего мужа, Манана ответить ничего не могла. Потому что еще в деревне слышала, как замужние женщины с отвращением говорили о том, что приходится им выносить от своих мужей, чтобы забеременеть и родить ребенка. И мама перед отъездом в Тбилиси намекала ей, чтобы она не отказывала Анзору ни в чем, если хочет вскоре стать матерью. И она старалась. Старалась изо всех сил. И ухаживала за ним, как могла. Каждый вечер, когда он уставший приходил с работы, она ждала его с тазом теплой воды, рядом с которым лежал кусок мыла. И перекинув через плечо вафельное полотенце, она опускалась на колени и мыла ему ноги, а потом долго вытирала полотенцем и смазывала вазелином запревшие от сапог мужнины ступни. После чего разогревала обед и кормила его. А сама ела раньше или потом, чтобы не мешать дорогому супругу, не чавкать, а внимательно слушать, что произошло сегодня в их отделении.

Муж после обеда отправлялся на диван с газетой, а она шла в галерею, мыла грязную посуду и грела чайник на керосинке. И спустя часа полтора они садились вместе пить чай с  маминым вареньем. И уже за чаем он начинал ее лапать. А она покорно терпела, потому что от этого должны были появиться дети. А потом она стелила постель. И он наваливался на нее. И дышал ей в ухо, а иногда прямо в рот. И она неимоверным усилием воли сдерживалась, чтобы не отвернуться, чтобы он не обиделся. И терпела. Хотя было больно. Потому что он не знал, что женщину, да еще такую неопытную, надо подготовить. И прямо разрывал ей все внутри. И по несколько раз за ночь. И не разрешал ей встать, чтобы помыться. А детей все не было. И Анзор начинал злиться. И раза два ударил ее. Не потому, что нет детей, а потому что плохо выгладила рубаху и не почистила сапоги. Но она считала, что потому что нету детей.

Детей он хотел давно, как только начал подумывать о женитьбе. Но ему в голову не могло прийти, что молодая здоровая деревенская девушка не забеременеет в первый же месяц после свадьбы. А они уже прожили вместе год. И он старался изо всех сил. И подушку подкладывал, как учили его товарищи на работе. И ее ноги клал себе на плечи. А дети не получались. И стал ей грубить. Хотя сам потом ругал себя. А потом решил, что от грубостей и тумаков детей не будет. Что надо отвезти ее в Железноводск. И показать там врачам. Потому что в те годы Минеральные Воды считались самым лучшим курортом в Союзе.

И они поехали вдвоем в санаторий.  И ее там осматривали врачи. И она лечилась. Он тоже принимал ванны и пил "Славяновскую" и "Смирновскую". А однажды в летнем кинотеатре они встретили  тбилисскую соседку со второго этажа, которая приехала в Железноводск с двумя детьми и своей мамой. И Анзор потерял голову. Он и дома всегда ждал, когда маленькая Эка пойдет гулять во двор. И стоило ему услышать, как она  топает по лестнице, как он выходил на  площадку первого этажа и ждал ее с распростертыми объятиями. Ловил  расшалившуюся белокурую шалунью, которая закрывала глаза, завидев его, или пускалась в рев. Брал на руки, подбрасывал высоко вверх, отчего она заливалась плачем еще сильнее, всю зацеловывал, а потом отпускал и давал напоследок конфетку. И надо же, эта маленькая богиня тоже отдыхала с мамой в Железноводске.

И для Эки наступили черные времена. Потому что теперь они встречались каждый вечер в парке. И он брал ее на руки,  кружил, сажал к себе на плечи, покупал конфеты и пирожные. А она умоляюще смотрела на маму и бабушку, которые  ничем не могли помочь своей любимой девочке. Как сказать человеку, который так любит детей, чтобы он не подходил к Эке? Однако Эка нашла союзницу в лице тети Мананы. Которая молча наблюдала за тем, как ее муж баловался с Экой. И все время одергивала его и шипела: "Анзор, видишь, девочке неприятно! Поставь ее на место.Что люди скажут?" А он отшучивался и повторял, что ему завидуют все мужчины, потому что ни у кого нет такой красивой дамы, как у него.

Комплименты Анзора Эка не понимала, так как ей было всего  пять лет. Но что она испытывала страх и отвращение к этому кривоногому и лысому дядьке, который постоянно подкарауливал ее дома на лестнице, осталось в ее памяти навсегда. Манана кисло улыбалась. И о чем-то беседовала с ее мамой. Но поскольку Манана по-русски говорила плохо, а мама и бабушка Эки грузинский знали еще хуже, то говорить  им было не о чем. И только Анзор постоянно просил маму привести Эку в парк или в кино, куда они ходили все вместе. Но потом путевка у них закончилась,  и вся экина семья вздохнула с облегчением.

Лечение Манане не помогло. И как ни старался Анзор, она не беременела. И с каждым днем он становился все мрачнее, а она не знала, как  угодить ему, что приготовить на обед. И часто сваливала его плохое настроение на нервную работу. Он стал приходить поздно. Случалось, в подпитии. И иногда бил ее. И всегда находил предлог. И выходило, что всегда виновата была она. Потому что чего-то не успела сделать. Где-то не убрала, не постирала то, что нужно. И все чаще он стал отправлять ее погостить к маме. И когда она просила разрешения приехать, он часто писал, что очень занят, что ей лучше остаться у мамы еще на две недели. И она покорно терпела. И сидела в родительском доме, а отцу говорила, что мужа послали на учебу в другой город.

Когда Дали исполнилось двадцать лет, Анзор как раз гостил у тестя с женой. И предложил забрать девочку в город, чтобы она выучилась на счетовода.  И родители с радостью согласились. Да и Манана обрадовалась, потому что ей не будет в городе так одиноко. И Дали через неделю вместе с ними уехала в Тбилиси. На ночь ей стелили раскладушку в галерее, потому что спать в одной комнате с молодыми было неудобно. А утром она вставала рано. И бегала за молоком и горячим грузинским хлебом. А потом уходила на занятия. И приходила ближе к вечеру. И садилась вместе с Анзором за стол, а Манана прислуживала им обоим. А потом она вместе с сестрой мыла посуду и накрывала стол к чаю. Иногда Анзор звал ее поиграть в нарды. И тогда стол накрывала одна Манана.

Дали красотой не отличалась. Фигура у нее была, как у Мананы. Девушка была такая же низкорослая и коротконогая. И волосы каштановые, вьющиеся, только она носила стрижку. И зачесывала их на косой пробор. И такая же трудолюбивая была, как и ее старшая сестра. Учение давалось ей с трудом, но она сидела над учебниками до поздней ночи. Денег за еду сестра не брала. И Анзор бы обиделся, если бы тесть попробовал  дать ему хотя бы рубль. Наоборот, Манана сэкономила базарные деньги и купила Дали новое крепдешиновое платье. И новые туфли на пробке. И давала ей деньги на мороженое и конфеты.

Именно в это время к ним в дом стали приходить соседские дети. Поскольку своих все не было, Манана  приглашала маленьких деток со двора к себе домой. Угощала их, играла с ними. И одного ребенка, который охотнее всех отвечал на ее ласки, стала забирать к себе чаще. А потом  начала покупать ему игрушки и одежду. И родители малыша не чаяли в ней души. Но как только ребенок вырастал и шел в детский сад или школу, она тут же подыскивала себе нового любимца, а старого забывала.

Анзор продвигался по службе. Получал грамоты, которые висели в рамке на ковре, они купили новую мебель, а когда соседка из комнаты за стенкой получила новую квартиру, присоединили десятиметровую комнату к своей. И сделали там себе спальню. И теперь Дали спала в  гостиной, а у них была своя спальня. А в туалете, который стал только их, они поставили ванную. И Анзор по субботам или пятницам стал мыться не в бане, а дома. И полотенце ему всегда приносила Манана, которая часто купала своего мужа, так как он очень уставал на работе.

Почему он в тот раз пошел мыться в четверг, сам Анзор объяснить не мог. То ли было жарко, то ли устал. Анзор зашел, лег в ванну, а полотенце забыл. И закричал, чтобы Манана принесла. И только тут вспомнил, что Манана ушла. Дверь он никогда не закрывал, чтоб она могла войти и потереть ему спину, а иногда и все остальное. И вдруг дверь приоткрылась и женская рука протянула полотенце, которое он взял, но руку не отпустил, потому что сразу по кольцу догадался, что домой пришла Дали. А потянул ее так, что дверь распахнулась и Дали оказалась рядом с ванной. Она покраснела и закрыла глаза. А он  вылез голый из воды и обнял ее одной рукой, а другой  стал задирать платье. И прижал ее так, чтобы она не могла вырваться. А потом нашел ее рот и поцеловал. А уж после раздвинул ей ноги и  стал продираться внутрь ее девичьего тела. Она охнула, а он прикрыл ее рот рукой. И вошел еще глубже.  И стал мять ее грудь и заставлять ее двигаться, а она, подвывая от боли и обиды, подчинялась заданному ритму. А потом отпустил ее. После чего приказал снять платье и помочь ему вымыться. И она опять подчинилась ему. А он с интересом рассматривал ее обнаженное тело. И иногда для поощрения шлепал по ягодицам. А затем  отпустил ее.  

Манана вернулась поздно, потому что поезд опоздал и ей пришлось просидеть с ребенком дальней родственницы лишних четыре часа. Анзор уже спал, а в большую комнату она не вошла. Не решилась будить сестру. Тихо разделась и легла  к мужу под бочок. А утром все встретились за завтраком, выпили чаю с  горячим грузинским хлебом, за которым, как обычно, сбегала Дали, и Анзор уехал на работу на служебной машине, но прежде предложил Дали подбросить ее до  техникума. И та согласилась. И Манана  в этом ничего не усмотрела. Правильно сделал. Давно надо было.

Прошел месяц, потом второй. И по поведению Дали он понял, что она не беременна. С одной стороны, Анзор испытал облегчение, а с другой - досаду. И решил сделать еще одну попытку.  И спустя месяца три вернулся домой пораньше. Манана в это время обычно ходила на рынок, чтобы купить продукты подешевле, потому что к концу базара крестьяне готовы отдать все фрукты и овощи за гроши, чтобы только не везти их обратно. Дали была уже дома. Хотя прошло около полугода, она не верила, что он отстал от нее. И когда он подозвал ее, она сразу поняла, что опять надо будет угождать ему.

Он приказал ей раздеться. Хотел еще раз полюбоваться ее маленькими грудями и плотными бедрами. И вдруг решил раздеться сам. И прильнул своим обрюзгшим телом к ее юному и крепкому, и ощутил ее торчащие соски. И почувствовал, что впервые хочет их помять и взять в рот. Они стояли  посреди комнаты.  И не увидели, как Манана вошла в галерею, а из галереи заглянула через окно в комнату. И увидела их голых. И его, присосавшегося к ее груди. И не заметили, как она на цыпочках вышла   из дома. А вернулась поздно. Когда оба сидели за столом. И ужинали. Потому что Анзор проголодался, а она позвонила, что после базара заглянет к тете, чтобы отнести ей продукты.

Манана ничего не сказала мужу. И сестра не узнала, что она все видела. И все трое напряженно ждали результата. Но, увы, и на этот раз ничего не получилось. И тогда Манана решила уехать к матери в деревню, чтобы они могли чувствовать себя свободнее.  Тем более, что мама действительно болела. И пробыла там две недели. В течение которых Анзор  почти ежедневно трудился. А Дали терпела его. И именно с ней он вошел во вкус. И стал даже ласковым и нежным. На свой лад, правда, но тем не менее, целовал ее, гладил по животу, любил поиграть с грудями, чего в  с Мананой не позволял себе никогда. Но и эти неуклюжие ласки не вызывали в ней ничего, кроме отвращения. Потому что от него постоянно дурно пахло. И к тому же приходилось при наличии ванной по вечерам мыть ему ноги.  И тщательно  вытирать их и массировать, а потом смазывать кремом. Он сидел с закрытыми глазами и стонал, а у нее от отвращения подкатывался ком к горлу. И она спешила вылить грязную воду и поскорее вымыть руки.

Но и отсутствие Мананы результатов не дало. Только теперь Анзор разохотился и отпускать Дали не хотел. И решил, что будет жить с двумя. И продолжал спать с Дали, когда Мананы не было дома.  Но  спустя   года четыре  понял, что от Дали тоже ждать нечего. И что надо свои грешки похоронить так, чтобы никто не узнал, что он спал с девушкой, сестрой своей жены.   И нашел ей жениха - своего подчиненного, которого поймал на взятке. Но простил при условии, что он женится на его свояченице. И тот согласился.

Когда Дали увидела жениха, ей стало дурно: маленький, кривоногий, с усами, глаза навыкате, лицо красное. Потому что постовой, объяснил Анзор. Маленький - тоже хорошо. Такие маленькие в постели дадут фору крупным и высоким мужикам. Да и красота для мужчины не самое главное. А главное, со слов Анзора, получалось то, что этот клопик умеет из всего делать деньги. И нуждаться Дали не будет никогда.

Отец со слезами на глазах благодарил Анзора, потому что, как и он, считал партию выгодной. Ее мнения не спросил никто. А сестра только поцеловала ее и вздохнула. Испытав  одновременно облегчение и тревогу за будущее сестры. О том, что Дали не девушка, Анзор предупредил  Тенгиза задолго до свадьбы. Но обещанное повышение компенсировало эту потерю. И он  не сказал ни слова своей жене. Но про себя решил, что такой потаскухе можно будет изменять с чистой совестью. И делал это регулярно. Но и жену не забывал. И даже иногда с удовольствием спал с ней в маленькой комнатенке на улице Калинина, которую ему выбил Анзор. Не комната, а непонятно что. Дверь выходит прямо на улицу. Окна нет.  Уборная во дворе и переться  в нее надо по улице. Кран тоже во дворе.

Но свояк сказал: потерпите. Скоро, возможно, будет комбинация. И правда. Они ютились в этой не пойми что за комнате года три, а потом умер сосед Анзора. И Дали с мужем получили две комнаты рядом с квартирой  Анзора. И теперь на одну семью, а они с первого же дня зажили одной семьей, у них получалось четыре комнаты, длинная галерея, ванная, туалет и кладовка.  И питались они вместе,  то есть вместе с сестрой ходили на рынок и покупали продукты, и вместе готовили, но ели в разное время в своих комнатах.  И жили дружно. И больше, как казалось Манане, Анзор к Дали под юбку не залезал. И Тенгиз ее не домогался. 

Но тут случилась новая напасть. Анзор зачастил к русской Маше, жившей в их подворотне. То есть двери ее квартиры выходили в подворотню. Поэтому войти к ней можно было незаметно для посторонних глаз. Женщина она была в возрасте, около пятидесяти. С крашенными светлыми волосами и красным лицом. Маша любила выпить. И была неразборчива. В течение дня ее навещали разные мужчины. Одни на машине, другие  лыка не вязали. И ее Анзор, которого она купала своим руками в их ванной, лазил к этой твари. И спал с ней. Манана не могла поверить. И рассказала все Дали, которая, как оказалось, была в курсе. Как выяснилось, о его проделках был осведомлен весь двор. И Маша сама во дворе у крана громко рассказывала о том, что к ней повадился милиционер.

Что он в ней нашел? Этот вопрос мучил Манану, которая не могла понять, какого рожна ее мужу надо. Она ему никогда не отказывает. Выполняет все его просьбы. Беспрекословно. И с некоторых пор делает такое, о чем подумать страшно. А его все тянет на сторону. И она не выдержала и как-то ночью после всего, отчего ее тошнило, спросила:

  Почему ты ходишь к ней? Неужели тебе со мной чего-то не хватает?

А он после долгих раздумий ответил:

   Она сделала от меня аборт. Понимаешь? Значит, у меня могут быть еще дети!

На следующий же день Манана уехала к матери, а через неделю вернулась с маленькой дочкой своего двоюродного брата, у которого было пятеро детей. И с этого дня маленькая  Хатуна стала их дочерью. Хотя все вокруг знали, что это дочка ее двоюродного брата.

А через год Анзора не стало. Умер от сердца. И Эка, которой к тому времени было уже пятнадцать, слышала, как он умирал, и не могла потом всю ночь сомкнуть глаз. Потому что их квартира была как раз над квартирой милиционера. А ее тахта стояла  как раз в том углу, где спал Анзор. В тот вечер она легла поздно: долго делала уроки. И потом лежала с закрытыми глазами и мечтала. Мечтала о молодом красавце Зурике - друге их соседа Саши, который часто наведывался к ним во двор. 

Вдруг до нее стали доходить непонятные звуки снизу. Она прислушалась и ей показалось, что кричит их соседка Манана, кажется, зовет своего мужа. Долго и тревожно, все громче и громче, и уже орет: Анзор! Анзор! А он не слышит. И не отвечает. А потом внизу началась какое-то движение. Словно кто-то двигал кровать, затем побежал на балкон. Она сразу догадалась, что это сосед с первого этажа, работавший охранником. И живущий на одной площадке с Анзором. А потом отчим вышел на балкон, а когда вернулся, сообщил, что к Мгалоблишвили приехала скорая. Но было уже поздно: Анзор умер. А сосед-охранник пытался делать ему искусственное дыхание. На панихиду приходил генерал. Жал вдове руку. Обещал помочь.

После смерти мужа Манана на работу не пошла. То ли муж столько оставил, то ли Тенгиз   помогал, скорее второе, потому что  они продолжали жить одной семьей. Только теперь в семье старший был Тенгиз, который решал все вопросы. И обеспечивал всем свою семью. Все вместе ездили отдыхать в Гагры, обеим сестрам сразу покупались обновки. И Дали иногда злилась, что ей он оказывает столько же внимания, сколько жене его умершего начальника. Основным занятием сестер которые теперь сидели дома вдвоем, потому что Дали ушла с работы, как только вышла замуж, стали походы на базар и покупка продуктов.

Сестры давно перестали ходить к закрытию рынка. А отправлялись часов в 11, когда цены были самые высокие. Но цены их уже не волновали. Потому что они долго искали самый лучший товар, а потом обещали продавцу заплатить еще больше, если он разрешит им выбрать. И выбирали отборные продукты. Самые лучшие на рынке. И торжественно возвращались с рынка на такси или служебной "Волге" Тенгиза. И водитель нес их сумки, из которых выглядывали отборные розовые помидоры, лучшие на базаре персики и груши. Сестры немного отдыхали, приходили в себя от жары, ели мороженое и пили лимонад, а потом принимались за обед. И из их квартиры на весь двор шел запах свежих слоеных хачапури, которые они пекли на второй завтрак, а затем  острого  орехового соуса к рыбе и наваристого супа харчо. А к чаю они всегда пекли что-нибудь сладенькое. И Тенгиз шел домой как на праздник. Предвкушая очередное пиршество.

Маленькая Хатуна незаметно подросла и взяла на себе многие хлопоты по дому. Теперь она делала стирку, убирала квартиру. Гладила белье. А две сестры, превратившиеся в две тумбочки, сидели, свесив руки, у окон в галерее и смотрели во двор, поджидая с работы Тенгиза.  И прислушивались к тому, не шумят ли дети этажом выше. И если кто из детей случайно пробежался по балкону, одна из сестер брала в руки щетку на длинной палке, которой обметали пыль на шкафах, и стучала в потолок. Чтобы дети Экиного брата перестали бегать или  играть в мяч. И часто ругались по этому поводу с  родителями детей. Потому что с некоторых пор маленькие шаловливые детишки стали их злейшими врагами, о чем было известно  каждому  во дворе,  так как  сестры прожужжали всем уши, что у них постоянно болит голова от Экиных племянников.

Первой  от болей в печени умерла Манана, за которой ухаживала Хатуна. Потом не стало Дали. А Тенгиз продолжает жить в большой квартире. И стал захаживать к соседке напротив. Но не русской, а грузинке. Хатуна вышла замуж. И часто навещает дядю со своими детьми.