ДИСНЕЙЛЕНД СМЕРТИ,
Элеонора МандалянТакой вот беспрецедентной активностью "светской жизни" вряд ли может похвастаться какое-либо другое кладбище, не только в Америке, но и в мире. Но это отнюдь не означает, что места отдохновения усопших превращены в проходной двор. Немногочисленные посетители рассеиваются по обширной территории парка, теряясь среди его просторных лужаек, водоемов, змеящихся по склонам холмов дорог, в музеях и церквях, не тревожа покоя усопших. А, может, кто знает, и радуя их.
В Большом Лос-Анджелесе, точнее, в Глендейле, есть удивительное кладбище. Называется оно Forest Lawn Memorial Park. Так вот, этот самый "парк" недавно отпраздновал свой столетний юбилей. Нет-нет, это вовсе не оговорка, в его проспектах именно такое слово было употреблено: celebrating. А celebrate по-английски, как известно, значит праздновать, веселиться, радоваться. И девиз был соответствующий, то есть, на первый взгляд, как раз не соответствующий: "100 Years of Service: Celebrating Life through Art, Music & Literature". Кладбище, празднующее Жизнь - через искусство, музыку и литературу! Весьма экстравагантно, не правда ли.
Да позволено мне будет по такому случаю задать шокирующий вопрос: "Приходило ли вам когда-нибудь в голову венчаться на кладбище?" Реакцию нашего - постсоветского - читателя на сей вопрос предугадать несложно. А между тем некоторые американцы могли бы поделиться с ними подобным опытом. Но все по-порядку.
Forest Lawn - кладбище особое во всех отношениях, новаторское, можно сказать, начиная с его расположения - на склонах холмов - и кончая той "развлекательно-отдыхательной" жизнью, которой оно живет. Каждый из нас привык относиться к кладбищу как к месту скорби, неосознанно чураясь обители мертвых, стараясь, без надобности, обходить его стороной. Кресты и надгробные камни навевают тоску, угнетают, а то и пугают. Но ничего подобного вы не ощутите, попав на Глендейлское кладбище. Более того, вы обязательно захотите прийти сюда снова и привести с собой ваших друзей. Парадокс? Возможно. Но не спешите с выводами. Однако, поскольку Forest Lawn, как сказочный ларец, полон сюрпризов и неожиданностей, позвольте рассказать о нем с чувством, с толком, с расстановкой. Как он того заслуживает.
Ни тебе крестов, ни каменных оград с цепями и калитками, ни вычурных монументов. И нет уныло-зловещего ощущения, какое неминуемо порождает царство мертвых. А ведь здесь 350 000 захоронений. Такое нестандартное решение создало удивительный эффект. Если смотреть на склон холма чуть под углом, и уж тем более издалека (скажем, проезжая мимо по шоссе) маленьких, полуторафутовых плит не видно вовсе - один сплошной зеленый газон под сенью свободно разбросанных, в стиле английского парка, деревьев. Таким образом, прогуливаясь по кладбищу, вы общаетесь не с миром мертвых, а с живой природой. Более того, есть в подобном подходе глубокая, философская, я бы сказала, гуманность. Те, кто нашли здесь успокоение, как бы вернулись в лоно матери-природы, слились с нею воедино. Здесь царят покой, умиротворение, красота, но нет грусти.
Хьюберт Итон свято верил в то, что смерть не конец всего, а может, только начало, что загробная жизнь светла и радостна и нет в ней места печали. Поэтому, считал он, место захоронений не должно выглядеть "мрачным каменным садом". И он задался целью создать такое кладбище, которое отражало бы его оптимистическое мировоззрение. Ему это явно удалось.
"Forest Lawn Memorial Park был истинным пионером в нашем деле, - констатировал Джон Резик, президент Ассоциации кладбищ и похоронных домов Калифорнии. - Влияние его стиля ощущалось на кладбищах всех штатов".
Однако глендейлский Forest Lawn стал не только примером для подражания, но и мишенью для критики, сарказма и издевок. Ивлин Во, британский романист, в 1948 году в романе "Незабвенная" подверг едким нападкам сей новаторский подход к смерти. Другой автор, Джессика Митфорд, обвинила Итона в том, что он "оказал влияние на общую тенденцию современной похоронной индустрии больше, чем кто-либо другой за всю историю Америки".
Forest Lawn был едва ли не единственным местом отдыха и туризма для жителей и гостей Южной Калифорнии до 1957 года, то есть до той поры, пока не появилось более интересное развлечение... Диснейленд. По крайней мере, именно так это освещалось в иронически настроенной прессе.
Однако подобная критика ничуть не повредила Итону ни в период его кипучей деятельности, ни тем более позднее. Он обшарил всю Европу в поисках подходящих для его идеи художественных произведений. Скупал оригиналы или, если это оказывалось ему не по карману, заказывал копии.
Для размещения быстро растущей коллекции построил художественную галерею Holly Terrace. Затем добавил к ней музей для демонстрации менее масштабных произведений искусства. Коллекция, несмотря на вполне ощутимое тяготение к Ренессансу, получилась весьма типичной для Соединенных Штатов - страны, не имеющей собственных глубоких корней, хаотично собирающей художественные ценности со всего мира. Этакая эклектика на шомполе времени: от идола с острова Пасхи через творения Микеланджело и Леонардо да Винчи к патриотически-политическим страницам американской истории. Последние представлены двумя внушительными монументами: 4-метровой статуей Джорджа Вашингтона и Court of Freedom - большим мозаичным панно, запечатлевшим момент подписания Декларации независимости.
В плане эклектики наиболее показателен музей, где собраны предметы и произведения искусства разных времен и народов: картины на религиозные темы, коллекция библейских монет, бронзовые статуэтки Ремингтона - драгуны верхом на лошадях, копия британской короны, "самый большой в мире" черный опал, рыцарские доспехи и каменная голова того самого гигантского уродливого идола с острова Пасхи. Наиболее привлекательна среди них редкая коллекция церковных витражей XIII века.
Итак, вторая новация Итона - Forest Lawn, в отступление от всех религиозных и общепринятых мирских норм, помимо могил, склепов, крематория и прочих атрибутов смерти, это еще и музей - архитектуры, скульптуры, живописи, бронзы, ювелирных изделий.
Как дом начинается с дверей, так парк - с ворот. А главные ворота центрального входа в Forest Lawn - это нечто! Выполненные из кованого железа в 1912 году, они и сегодня считаются самыми высокими и широкими воротами в мире. Их изящное металлическое кружево, увенчанное танцующими львами, органично вплетается в зелень парка, споря по высоте с бьющей в небо струей воды посреди водоема.
И даже сам Итон, при всей своей бескомплексности, был ошеломлен, когда лос-анджелесская пара, Кора Грегори Уэллс и Арчи Милтон Ховс, изъявила вдруг желание обвенчаться в Маленькой церкви цветов. С них-то и пошла традиция венчаний в Forest Lawn. В этих трех каменных церквушках с той поры обвенчалось более 70 000 человек. В их числе Рональд Рейган, женившийся на Джейн Виман в The Wee Kirk o' the Heather в 1940 году. Чтобы не смущать ни живых, ни мертвых, венчание производится в предвечерние часы, когда заканчивается время отпеваний и похорон. Венчания и крещения в кладбищенской церкви и уикэнды на кладбище пополнили список экстравагантных новаций всемирной столицы кинобизнеса.
Вот что написал по этому поводу в LA Times вышеупомянутый Боб Пул: "Свадьба на кладбище - это несомненный калифорнийский китч. Крошечная каменная часовня, воспроизводящая шотландскую церковь 14-го века, стала одной из основных причин, превративших Forest Lawn во всемирно известную достопримечательность. Разве можно придумать лучшее место, чем церковь Wee Kirk o' the Heather, что бы поклясться друг другу в любви до гроба".
Forest Lawn стал местом, где можно приятно и с пользой провести время, полюбоваться прекрасными произведениями искусства и просто отдохнуть на природе, скажем, на берегу живописного водоема с весело звенящим фонтаном подле статуи юной русалочки и почти ручными лебедями и утками, скользящими по воде. Больше миллиона человек ежегодно посещает этот парк, включая тысячи учащихся школ Глендейла, с которыми здесь проводятся занятия. Даже покойный Папа Римский, Иоанн Павел II, посетил это удивительное место во время своего визита в Лос-Анджелес в 1987 году.
The Great Mausoleum, который в журнале Time, явно ему польстив, окрестили "Вестминстерским аббатством Нового мира" - обитель высокого искусства на территории кладбища. Holly Terrace, украшенная мраморными копиями работ известных мастеров Ренессанса, помпезный вход в зал "Тайной вечери" и мемориальный Court of Honor, где в приглушенном свете демонстрируются копии бессмертных работ Микеланджело - "Пиета", "Моисей", "Гробница Медичей". Еще одно творение гениального итальянца - "Давид", в натуральную, 5-метровую, величину, изваянный как и оригинал из каррарского мрамора, стоит на открытом воздухе. Площадка, выложенная каменной плиткой теплых бежево-коричневых тонов, оттеняет и выделяет белизну совершенной в своих пропорциях фигуры юноши.
Фотографировать на территории кладбища-музея строго воспрещается, поэтому отдельные снимки мне удалось раздобыть с большим трудом. А показать хочется, как можно больше. Взять хотя бы великолепную беломраморную статую Христа - копия с оригинала Бертеля Торвальдсена. Или 18-фигурную скульптурную группу "Таинство жизни", изваянную в мраморе скульптором Эрнесто Гассери специально по заказу Итона для Forest Lawn и доставленную сюда из Италии. Автор запечатлел основные фазы человеческой жизни и человеческие чувства.
В мавзолее Court of Honor экспонируется гордость Forest Lawn - огромный витраж размером 30х15 футов: "Тайная вечеря", тоже заказанный Итоном в Италии. Первоклассный мастер Роза Казелли Моретти воссоздала по эскизам Леонардо да Винчи его практически погибшую настенную живопись. И теперь этот витраж, который проходит как "The Last Supper of Leonardo da Vinchi" (без ссылки на Моретти - иными словами, не слишком осведомленному в искусстве посетителю витраж выдается как бы за подленник великого мастера) доступен для свободного обозрения все 365 дней в году.
Но самым большим в прямом и переносном смысле сокровищем Forest Lawn, его второй (после "Тайной вечери"), а быть может, и первой достопримечательностью и гордостью, жемчужиной коллекции, безусловно, является колоссальная живописная панорама, которая экспонируется в специально для нее выстроенном павильоне The Hall of the Crucifixion. Это "Голгофа" или "Распятие" - самое большое живописное полотно в мире, написанное на религиозную тему. Его размеры 195х45 футов.
Зал для демонстрации живописной эпопеи - от Распятия Христа до его Воскресения - оборудован на 800 мест. Показ картины проводится сеансами. Люди рассаживаются, занавес торжественно поднимается. Звучит музыка. Голос за кадром рассказывает о художнике и его всемирно известной картине. Луч света выхватывает по очереди отдельные сцены на полотне, концентрируя на них внимание зрителей, ведет их, как по страницам "Благовещения", создавая иллюзию трехмерности, оглушая обилием деталей и действующих лиц.
В центре полотна Христос - перед крестом в окружении множества людей, в том числе римских легионеров, но он одинок среди них. За несколько минут до жестокой казни и мучительной смерти на кресте для Иисуса есть только Бог-отец, с которым он ведет мысленный диалог. Специалисты считают, что этому произведению нет равных во всем мире не только по величине, но, в первую очередь, по грандиозности замысла и глубокому драматизму содержания.
История картины так же необычна, как и она сама. Ее автор, поляк Ян Стыка (Jan Styka), родился во Львове в 1858 году. С Золотой медалью окончил Академию изобразительных искусств в Вене - лучшую в Европе. Оттачивал свое мастерство в Италии. Вторую половину жизни провел в Париже. В 1894 г. Игнасий Падеревский, известный музыкант, государственный деятель, и тогдашний премьер-министр Польши, видимо обладавший незаурядным воображением, представил себе этакое всеобъемлющее полотно, на котором отобразились бы сразу все сцены последних часов земной жизни Христа, и предложил своему соотечественнику художнику Яну Стыке воплотить грандиозный замысел в жизнь. Стыка идеей загорелся. Два года он готовился: совершил путешествие в Иерусалим, сделав многочисленные этюды и наброски, и на обратном пути посетил Рим, где встретился с Папой Римским Львом XIII. Узнав о намерениях польского художника, Папа благословил его палитру. А на родине его уже ждал заранее заказанный невиданных размеров холст.
Монументальная многосюжетная живопись была впервые выставлена в Варшаве в 1897 г., затем триумфально прошествовала по многим крупным городам Европы и была единодушно признана религиозным и художественным шедевром, явлением века. (Кстати, следуя традиции старых мастеров, Стыка оставил на холсте для потомков свой автопортрет - в образе апостола Павла.)
В 1904 году Стыка привез свое творение в Америку, рассчитывая выставить его в St. Louis Exposition. Но для такого колоссального полотна не нашлось соответствующего зала. Длинное и утомительное путешествие через океан не только не оправдало себя, но и обернулось для Яна Стыки как для художника трагедией. Помимо того, что он возвращался домой, так и не показав Америке свой шедевр, при регистрации багажа в Чикаго с него потребовали огромный таможенный налог за вывоз картины, который его американские партнеры не смогли оплатить. Работа была конфискована, и художник уехал без нее. Больше до конца своих дней он ее не видел и ничего не знал о ее судьбе. Ян Стыка скончался в 1925 году и был похоронен в Риме.
На долгие 40 лет это, покорившее Европу, творение было потеряно для мира - до той поры, пока о его существовании не узнал Хьюберт Итон. Он разыскал уникальную картину в 1944 году. Сильно поврежденное полотно все эти годы пылилось в подвале чикагской Civic Opera Company. Итон привез его в Глендейл и немедленно приступил к строительству "жилища", достойного шедевра. Для реставрации картины он пригласил из Франции сына Яна Стыки, Адама, тоже художника.
Так, в 1951 году "Голгофа" вновь увидела свет. А в 1959 Хьюберт Итон, получив согласие семьи художника, перевез его останки в Forest Lawn для их почетного перезахоронения в Hall of The Immortals, рядом с павильоном Hall of The Crucifixion. Заканчивая рассказ о поселившемся в Глендейле шедевре польского художника, добавлю, что в 2005-2006 гг. он был подвергнут повторной реставрации - в связи со столетним юбилеем Forest Lawn. HallOfTheCrucifixion-Resurrection
Ну и, конечно, нельзя не упомянуть еще об одном: Forest Lawn Memorial Park в Глендейле - самое большое кладбище голливудских кинозвезд "Золотого века". Вот только несколько имен: Кларк Гейбл, Кэрол Ломбард, Джимми Стюарт, Джин Харлоу, Хэмфри Богарт, Мэри Пикфорд, Эррол Флин, Спенсер Трейси...
Само собой разумеется, что на знаменитости общие правила кладбища-новатора не распространяются. Их надгробия это прекрасные памятники, помпезные склепы и усыпальницы, наглухо закрытые от случайных посетителей оградами. Итон же, умерший в 1966-м, в возрасте 85 лет, разумеется, был похоронен на созданном им кладбище, которому отдал полвека своей жизни и душу впридачу. Правда, не под горизонтально уложенной табличкой с именем и датой, а под вертикальной (!) беломраморной плитой, вмонтированной в стену склепа.
Такой вот беспрецедентной активностью "светской жизни" вряд ли может похвастаться какое-либо другое кладбище, не только в Америке, но и в мире. Но это отнюдь не означает, что места отдохновения усопших превращены в проходной двор. Немногочисленные посетители рассеиваются по обширной территории парка, теряясь среди его просторных лужаек, водоемов, змеящихся по склонам холмов дорог, в музеях и церквях, не тревожа покоя усопших. А, может, кто знает, и радуя их.