Григорию Крошину - журналисту, художнику-карикатуристу, писателю-сатирику, собкорру "Кругозора" в ФРГ - 75 !
Надежда РУНДЕ...мне бы совсем не хотелось "навсегда" застрять в каком-то определенном возрасте, я же не сумасшедший… А во-вторых, честно говоря, мне, как ни странно, нравится мой сегодняшний, в нем до сих пор для меня есть много интересного, характерного только для этих лет. Неплохо было бы в нем чуть-чуть подзадержаться. Я нажимаю на нужные клавиши компьютера и держу карандаш, то есть рисую окружающих меня со всех сторон - иногда довольно смешных - уважаемых граждан, но самое при всем этом главное - сохраняю нормальные чувства и, соответственно, отношения в семье.
_______________________
В фотоокне
Григорий Крошин.
Родилась 8 февраля 1971 года в Казахстане, её предки - кавказские немцы, депортированные в Казахстан в 1941 году.
В 1993 году закончила факультет русской филологии Кустанайского госуниверситета. С этого же года и до выезда в 2001 году в Германию преподавала русский язык и литературу.
Живёт в ФРГ, в городе Дингольфинг, вблизи Мюнхена. Публикуется в литературных изданиях Казахстана, России и Германии. Постоянный корреспондент журнала "Контакт-Шанс" (Кёльн) и русскоязычной страницы в "Deutsche Allgemeine Zeitung" (Алматы).
Автор книг для детей на русском, немецком и английском языках, составитель альманаха для семейного чтения "Летучие слоники" и множества публицистических статей о творчестве российских немцев. Лауреат различных литературных премий.
За более чем полувековую журналистскую жизнь он сделал более 300 интервью. Недавно в Петербурге вышла книга сатирических рассказов Григория Крошина - "С ба-а-альшим приветом!". А только что он стал победителем (Золотая медаль в номинации "Публицистика") Международного литературного конкурса в Берлине "Лучшая книга 2013 года" - со сборником интервью "...С звездою гов орит". Мы решили поздравить юбиляра и заодно не преминули задать ему несколько вопросов.
- Григорий, поздравляя вас с юбилеем, задам первый вопрос: какое ваше самое раннее сильное переживание, которое вы помните?
- Когда мне исполнилось семь лет, я очень мечтал пойти в первый класс. Родители мои, чтобы я не болтался во дворе, а заодно, видимо, чтобы освободить себя от капризов сына, отдали меня с шести лет (а было это сразу после Победы, в 1945-м) в некую воспитательную группу из пяти таких же, как я, малолеток из "интеллигентных" семей. Занималась с нами одна довольно занудная старушка, как я сейчас понимаю, лет тридцати... Она водила заморенных ее воспитанием младенцев, гуськом каждый день по одному и тому же ближнему парку, пела вполне противным голосом непонятные немецкие песни и почему-то постоянно заставляла нас говорить "danke" вместо "спасибо", "bitte" вместо "пожалуйста", "guten Tag" и "auf Wiedersehen" вместо "здрасьте" и "до свидания". Наверное, таков был метод ее воспитания. Мне не терпелось скорее освободиться от русско-немецкой старушки, но тут случилось непредвиденное: за неделю до первого сентября я заболел скарлатиной и меня положили в больницу. Мне было жутко обидно от того, что все дети 1 сентября пойдут в школу, а я нет. Вот это и было, кажется, моим самым ранним сильным переживанием.
- Видимо, для того, чтобы я не испытал дурного влияния улицы и соседних переулков, не слонялся после школы с хулиганами (а было это сразу после войны, 1946-1947 годы, указ об амнистии, когда Берия выпустил из тюрем уголовников), мама время от времени записывала меня то в один кружок, то в другой. То в "Умелые руки" в Доме пионеров, то почему-то в балетную студию, где я оказался единственным мальчиком среди десятка девчонок, то вдруг в нашем доме появилась скрипка-четвертушка (на пианино денег не было). На этот раз родители решили, что мне позарез надо учиться музыке. Я ни в какую не хотел поступать в музыкальную школу. Каждый раз, когда надо было туда идти, я жутко упирался, пытался вырваться из маминых рук, орал на всю улицу, цепляясь за все стены домов, мимо которых мы проходили. Так - с истерикой и слезами - моя учеба продолжалось почти полтора года. Но решающим моментом оказалось то, что учитель музыки, пытаясь отучить меня оттопыривать мизинец правой руки, держащей смычок (а мне казалось, что именно так, с оттопыренным мизинцем, музыкант выглядит более эффектно), со всей силы - при всех! - бил меня по этому мизинцу ребром своей ладони. Наконец я не выдержал, изо всей силы шарахнул смычком по струнам, порвав при этом одну из них, схватил скрипку под мышку и в слезах выбежал из класса. Домой. С музыкой было покончено навсегда, но эта история стала у нас в семье очень популярной.
- С кем из героев вашей книги интервью "…С звездою говорит" встреча была самой запоминающейся? Почему именно она, по-вашему, особенная?
- Каждая из состоявшихся встреч для меня значима, трудно выделить какую-либо одну. Ну, вот, очень яркое впечатление оставило знакомство и последующие три большие беседы с гениальным актером и режиссером Роланом Антоновичем Быковым. Этот человек - кладезь таланта, мудрости, мастерства и удивительной доброты и, если его разговорить, необузданной фантазии. Правда, поначалу мне пришлось добиваться его расположения. Никак он не хотел дать мне, парламентскому корреспонденту "Крокодила", интервью. А было это в 1989 году на Втором Съезде народных депутатов СССР, где я стал, по служебной надобности, приставать с просьбой об этом интервью к депутату, народному артисту СССР Ролану Быкову.
Я сделал всё, чтобы ни в коем случае не исказить содержание и форму беседы, образ мыслей классика и человека. Показал, как и договорились, перед сдачей в набор текст Артисту и Депутату. Он сказал, что ему понравилось...
После этого мы общались с ним еще дважды. Последнее интервью с Р. А. Быковым я сделал за два месяца до его ухода…
- Итак, вы работали парламентским корреспондентом. Но разве политика не была весьма щекотливой сферой для тогдашнего Советского Союза?
- До перестройки в сатирическом журнале "Крокодил" я занимался культурной и экономической тематиками. Напомню, что "Крокодил" был главным сатирическим изданием бывшего СССР и издавался под "крышей" компартии. Официально он значился "Изданием газеты "Правда". С 1986 года в стране стало несколько больше свободы и, в частности, в области сатиры. Но совершенно свободны - особенно это касается прессы - мы стали лишь после 1991 года.
- Как получилось, что вы стали парламентским корреспондентом от… сатирического журнала?
- Да, самому было странно… В 1989 году, как известно, прошли первые демократические выборы в первый советский парламент - Съезд народных депутатов СССР. И мой тогдашний главный редактор сказал мне: "Мы как сатирическое издание должны тоже принять участие в общественной жизни страны". И поручил мне аккредитоваться в качестве парламентского корреспондента на Съезде. И я стал единственным журналистом, аккредитованным в парламенте от… сатирического журнала (!?..). Это - сам процесс аккредитации - было совсем не так уж просто в то время. Для ответственных за аккредитацию работников еще правящего в стране ЦК партии сам факт появления сатирического журналиста в парламенте страны был очень уж непривычен. Я вынужден был собирать множество подписей руководящих чиновников, пока мне удалось все же получить официальную аккредитацию на Съезде.
- Как реагировали народные депутаты на ваши об их работе корреспонденции?
- Я писал о парламенте, естественно, иронически-сатирические статьи, едкие фельетоны. И, само собой, приобрел вскоре очень много недоброжелателей, противников. В конце концов свои впечатления от депутатов я оформил в сатирическую книгу "Власти-мордасти", где смешные (а, по сути, печальные) истории из новой советской и российской политики впервые проиллюстрировал собственными карикатурами-шаржами.
- Сколько карикатур общим числом в вашей творческой коллекции?
- Знаете, я ведь пишущий журналист, литератор (такая жуткая цифра: за 55 лет профессиональной деятельности мною опубликовано 9 книг и более 3000 фельетонов, рассказов, эссе, сценариев, интервью, статей). Карикатурой я дополняю иронические тексты и последние 5 книг из 9-ти снабдил рисунками. Сатирическими рисунками в нашем журнале "Крокодил" занимались очень хорошие профессиональные художники. Я не мог даже подумать о том, чтобы с ними конкурировать. Тем не менее у меня набралось более 600 карикатур-шаржей - на русских, немецких и других иностранных политиков, на художников, артистов, писателей. В Германии случилась первая моя персональная выставка карикатур, прошедшая в феврале этого года в Дюссельдорфе.
- Кто рискует попасть в ваш блокнот, кого вы обычно берете на карандаш?
- Ну, почему же - рискует? Многие, например, кто не увидел себя на этой выставке, подходили и просили их тоже изобразить. И что удивительно, в их числе было немало женщин! Вообще, с женщинами я очень осторожен. Я как-то приводил изречение Козьмы Пруткова: "Не шути с женщиной. Эти шутки глупы и неприличны"… Некоторые дамы думают про себя, что они сказочно красивы, и бывают очень разочарованы, когда видят мой шарж на себя. А кого я "беру на карандаш"? Да любого, кто меня чем-то заинтересует …
- В профессиональной сфере как часто и при каких обстоятельствах вы бываете в ударе, в кураже, на подъёме?
- Приобретенный профессиональный опыт приучил меня "не ждать милостей от природы", какого-то сигнала "сверху", особого вдохновения. Сигналом чаще всего может послужить, например, заказ редакции либо собственная задумка о чем-то непременно написать, когда что-то сильно зацепит, заинтересует. По мере работы над темой, которая истинно волнует, и возникает тот самый кураж. А вообще, я считаю, иногда надо просто сесть за стол и - работать.
- Как вы думаете, человек сам управляет своей судьбой или в итоге всё решают обстоятельства?
- По-разному бывает. Когда-то - сам, когда-то - повинуясь обстоятельствам. Хотелось бы, конечно, думать, что чаще все-таки ты сам влияешь на эти обстоятельства. Больше того, надо пытаться сделать так, чтоб сам влиял. Не всегда получается, увы… Например, наш с женой выезд из СССР - вынужденный, я уже об этом где-то писал. А вот жизнь и моя работа уже здесь, в ФРГ, в течение 18-ти лет - в значительной степени выстроенная нами самими. Тоже, конечно, в заданных условиях иммиграции и рамках возможного.
- Если бы в мире был человек - точная копия вас, вы бы дружили и сотрудничали или воевали бы и соперничали?
- Не-ет, это было бы страшно скучно - жить со своей копией.Интересна только противоположность.
- Есть такая вещь, без которой вы не представляете своей жизни?
- Конечно. Таких факторов много. Не представляю себе, например, если бы не встретился со своей женой, с которой мы живем уже 36 лет и которая меня много раз спасала от разных напастей и дала мне истинное счастье. Если б не было сегодня наших детей и внуков в Москве. Если б не имел счастье работать в журналистике, литературе и вообще - в сфере русского языка.
- Какая эпоха подошла бы вам лучше, чем современность?
- Никакая. Сейчас ведь столько потрясающе интересного происходит! Сам себе завидую, что являюсь свидетелем, а часто и участником всего этого. У меня на эту тему есть наблюдение в рифму:
Смешно мешать себе стареть
и то и дело молодиться.
Хоть и обидно умереть,
обидней было б не родиться.
- Где вам комфортнее жить: в России или в Германии?
- Здесь и сейчас. Хотя, конечно, все эти годы постоянно работаю с Россией, часто бываю там, у детей, у друзей. Правда, и друзей уже, увы, там мало осталось, да и все родное и привычное у меня, коренного москвича, в Москве осталось лишь в памяти: родители на кладбище, родительский дом и практически все окружающее пространство снесено или неузнаваемо перестроено, моей школы, моих улиц, моих дворов детства тоже нет уже и в помине, вместо них - гигантские корпуса с "евроремонтом"… Буквально не за что уцепиться моей ностальгии. И самой ее уже нет.
- У вас в жизни было когда-нибудь такое, чтобы казалось, что всё плохо, а потом выяснилось, что всё было к лучшему?
- Пожалуй, ничего такого не было. Разве что мои два развода… Воспринимались тогда, конечно, как драма, но потом оказалось, что все произошло - к лучшему, к сегодняшнему.
- Что самое сложное в жизни, что вам приходилось делать?
- Сложно было уезжать из России. Сложно было, когда серьезно заболел два года назад. Но - спасибо врачам и жене…
- Какой поступок в вашей журналистской жизни был самым смелым?
- Смелым - это я про себя не берусь выговорить, а вот значимым… В конце 80-х - начале 90-х, когда, если помните, в СССР в магазинах и аптеках на полках не было буквально ничего. Например, в Москве - только трехлитровые банки с березовым соком и пачки горчицы. Вот в этот самый момент к нам в "Крокодил" пришло приглашение на презентацию знаменитого западногерманского химического концерна "Байер" ("Bayer") из Леверкузена, который в 1989 году открыл свое представительство в России. Главный редактор журнала послал меня на эту презентацию как единственного в редакции владеющего немецким. С того дня завязалось наше сотрудничество с концерном, в результате которого под объявленную на страницах "Крокодила" (а тираж наш тогда был, ни много ни мало… 6 миллионов экз.!) акцию под названием "Лекарство" (мы предложили всем советским и иностранным фирмачам участвовать в сборе благотворительных средств для закупки остро необходимых лекарств за рубежом) немецкие химики "Байера" безвозмездно передали Советскому Союзу лекарств - аспирина, адалата и парацетамола - на сумму 5 миллионов дойчмарок! Все поступившие в СССР немецкие лекарства попали - под строгим контролем Минздрава Союза, Аптечного управления Москвы и "Крокодила" - в обычные детские клиники (а не в "кремлевку"…). Представляете, что это значило в то время для пустующих полок аптек?!.. А для больных детей и их родителей?
- Если бы у вас была возможность научиться чему угодно, то чему бы вам захотелось научиться?
- Ну… многому. Английскому языку, например. Игре на пианино. Писать лучше. Рисовать классно. Не обижать людей. Быть терпимее вообще и, в частности, с близкими. Дослушивать собеседника до конца.
- Если бы у вас была возможность навсегда остаться в каком-то возрасте, какой это был бы возраст?
- Ну, во-первых, мне бы совсем не хотелось "навсегда" застрять в каком-то определенном возрасте, я же не сумасшедший… А во-вторых, честно говоря, мне, как ни странно, нравится мой сегодняшний, в нем до сих пор для меня есть много интересного, характерного только для этих лет. Неплохо было бы в нем чуть-чуть подзадержаться. Я нажимаю на нужные клавиши компьютера и держу карандаш, то есть рисую окружающих меня со всех сторон - иногда довольно смешных - уважаемых граждан, но самое при всем этом главное - сохраняю нормальные чувства и, соответственно, отношения в семье. Кстати, у меня есть и на эту тему стишок:
Мечта в случае прихода старости:
Не дай мне бог стать немощным, чуть дышащим и слабым.
Не дай мне бог похожим стать на сверстников-калек.
Не то чтоб в этом возрасте ходить еще по бабам,
Но все-таки чтоб чувствовать себя как человек.
- Когда вы вспоминаете свою жизнь, что вас больше всего удивляет?
- Что еще живу!
- Желаю вам жить дольше и дальше! Спасибо за беседу.
______________________
На иллюстрациях: Г. Крошин на своей первой выставке карикатур в Дюссельдорфе; С А. Собчаком в Париже; На шарже автора - В. Путин и Д. Медведев; "Запад с вами!"; С внуком и сыном.