Сальвадор Дали. Сакральное против банального

О новом авторе "Кругозора"

Инга Радова - филолог, арт-эссеист. Родилась в Орле. Окончила Орловский государственный университет имени И.С.Тургенева, филологическое отделение. Позднее получила актерское, а также музыкальное образование по специальности: академический вокал. Автор критических статей и художественных эссе, посвященных театру, живописи, в том числе современному и актуальному искусству, литературе и музыке. Увлечена культурой и искусством Японии и Испании.    

Когда родился Сальвадор Дали, дул сильнейший ветер - трамонтана, и  Сальвадор стал воплощением этого ветра: неистовой, вольной стихией, выметающей стереотипы из голов и самодовольство с лиц…

Казалось бы, самый извес тный и богатый художник 20 века, король эпатажа и саморекламы, кумир поп-культуры, ставший интернет-мемом, т.е. человек, чья популярность перешагнула все мыслимые и немыслимые границы, не нуждается, ни в каких представлениях. Но если внимательный зритель, освободившись от шелухи поверхностных суждений, благосклонно позволит искусству Дали, для начала пощекотав н ервы и подстегнув эмоции, достигнуть глубин его мысли и чувств - он осознает, что перед ним человек-загадка, неизмеримо более значительный, чем те маски, которые он надевает, категорический "нестандарт" и "неформат", художник, всю жизнь сознательно прямо перпендикулярный любым определениям, рамкам и ограничениям. Если зритель готов к игре и эксперименту, Дали с радостью поведёт с ним интеллектуальную "игру в бисер", причем, на разных языках: на языке знаков и символов, актуальных для нашей эпохи, на языке мифа, а также образами глубоко личными, крайне субъективно интонированными.

Мы привыкли считать Дали сюрреалистом, что не совсем верно. Сюрреализм - изначально литературное направление, основными приемами которого, были: автоматическое письмо, механизмы случайности, коллективные формы творчества - одним словом, то, что не имеет никакого отношения к живописи Дали. Единственное, что он позаимствовал у сюрреализма, это - изображение сновидений.

Он стал изучать механизмы сна, работу сознания, увлекся Фрейдом, придумал параноидально-критический метод, содержание которого известно лишь неистовому фантазеру-Дали, но смысл очевиден: художнику следует практиковать экспериментальное безумие, т.е. оставаясь психически здоровым, учиться видеть мир так, как люди с психическими заболеваниями.

Дали находит собственный стиль - это, в числе прочего, фирменная гладкопись, подчеркнуто архаичная, академическая манера письма, набор сюжетных коллизий. Найденная художественная манера как нельзя лучше подходила для описания агонии безумия человеческой цивилизации на пороге Второй мировой войны.

Темы творчества Дали на этом не исчерпываются, также как и стили, в которых он работает. На протяжении всей жизни Сальвадор Дали обожал экспериментировать, он хотел попробовать себя во всех направлениях. Он был импрессионистом, "малым голландцем", кубистом, фовистом, занимался инсталляцией, оп-артом, фотореализмом, поп-артом, рекламой, дизайном,  придумал  голографическую живопись, раскрашивал офорты, создал ряд  концептуальных работ, а в шестидесятые годы увлекся абстрактным экспрессионизмом. Результат этого увлечения представлен на выставке, колесящей сейчас по России.

 Легендарный арт-провокатор добрался до родины своей обожаемой Галы-Галатеи масштабной графической серией иллюстраций к Ветхому и Новому Завету, созданных в семидесятых в рамках проекта Biblia Sacra по инициативе итальянского коллекционера Джузеппе Альбаретто. На выставке 105 работ Маэстро, выполненных в смешанной технике, сочетающих акварель, гуашь, тушь, пастель, карандаш и переведенных в 1964 - 1967 годах в литографии. Уникальные, не издававшиеся в России иллюстрации Библии - это абстракции.

Художник был очень чуток ко всему новому, важному в мире вообще, в науке и искусстве, в частности. Он отслеживал все последние тенденции, и, конечно, не мог ни заинтересоваться абстрактным экспрессионизмом - направлением, являющимся наследием сюрреализма, этаким современным автоматизмом.

Впрочем, ценность иллюстраций Сальвадора Дали не столько в оригинальности техники, сколько в её виртуозности, в глубине мысли и широте сделанных им философских обобщений. Вот почему знакомство с ними станет культурным шоком для тех, кто поверхностно знаком с творчеством художника. Они, спустя столько лет после смерти Маэстро, наконец, смогут разглядеть в нем, в подлинном смысле слова, философа и своеобразного религиозного мистика.

..Рассуждая о творчестве и личной жизни эксцентричного гения, многочисленные комментаторы и биографы не скупятся на морализаторские, не без толики зависти, упреки в разнузданной меркантильности, показной неумеренности, в апологии дурного вкуса, осуждают и за то, за что в шестидесятые сторонники свободной любви возвели его в ранг своих кумиров.

В действительности, Дали плохо представлял себе цену деньгам, он был беспомощен в бытовой сфере, за всё кроме творчества отвечала его Муза, жена и самый успешный менеджер в истории искусства - Гала. Если бы не её сметливость, практический ум, и, да, действительно, скупость, то сейчас Испания не обладала бы теми огромными средствами, что зарабатывает на имени Сальвадора Дали и его наследии, которое, чета Дали завещала государству.

 Лучше бы яростные комментаторы поведали о том, куда после смерти художника делся его архив и библиотека, хранившиеся в Порт-Льигате, или как "жадного" Дали в конце жизни отчаянно обворовывали собственные администраторы…

Андре Бретон, лидер группы сюрреалистов, а заодно непримиримый оппонент Дали, как-то дал эпатажному художнику обидное прозвище-анаграмму: "Avida Dollars" - "Жаждущий Долларов". Дали пришел от неё в восторг и, впоследствии, помечал этой анаграммой созданные по его эскизам ювелирные украшения. Ведь деньги были для него лишь частью имиджа - этого фрондерского, ретроградного образа идеального художника, экстравагантного фанатичного испанца, придуманного выдумщиком Дали, человеком - хеппинингом, для реализации своих целей и задач в искусстве, какими он их видел. 

  Дали подарил миру новый взгляд, иную оптику, чем радикально изменил искусство и отношение к нему. Играя в академизм, создавая симулякр традиции, он боролся с диктатурой "хорошего вкуса". По той же причине Дали и сюрреалисты обожали работать с китчем.

Но, пожалуй, основная черта его творчества - декларативная антиидеологичность, которая, кстати, создавала еще большую дистанцию между ним и сюрреалистами, поскольку те придерживались левых взглядов и были политически ангажированы.

Дали ненавидит войну, он ненавидит все стадные идеологии, несущие агрессию, национальную вражду, конфессиональную непереносимость, вновь погружающие общество в Средневековье. Всё коллективное вызывает в нем неприязнь. Высшая ценность для него - индивидуальность, а идеальным он полагает общество, которое во главу угла ставит личностную реализацию индивидуальности.

Работая над иллюстрациями к Библии, этот оригинальный, ироничный и свободный ум не изменил себе: самостоятельно выбирая сюжеты для изображения, он осмыслял их, следуя собственному пониманию жизни, драматических взаимоотношений человека с человеком и с миром. На сомнамбулическом пространстве листа пульсирующими цветовыми пятнами, где рваными линиями, а где вальяжно извивающимися, истончающимися и почти теряющими материальность, соткано бытие духа.   

 Каждый, способный непредвзятым взглядом окинуть просторы далианской вселенной, окунется в потрясающий обыденное воображение каскад космогонических образов, продуманных до мельчайших деталей самой филигранной выделки, а, главное: примет вызов, брошенный филистерскому мировоззрению либертеном - Dali.

____________________
На фото: Сальвадор Дали.