ВЫБОР

Александр - Птолемею,
1 год 124-й Олимпиады

Радоваться Птолемею.
                     И в наши годы

Поводы к радости есть, что ни говорите.
Как там в Египте? Какие стоят погоды?
Впрочем, конечно, жара, как и здесь на Крите.

Море искрится на солнце. Звенят цикады.
Дева с кувшином бредет по тропинке в гору.
Только лишь с севера, со стороны Эллады,
Тьма надвигается. Будет гроза, и скоро.

Что ж, Птолемей, на земле неизбежны грозы,
Впрочем, зажженное молнией дождь погасит...
Бури любезны поэтам, но мудрой прозы
Бурная страсть, как и пафос, отнюдь не красит.   

Тихая радость, гроздь спелого винограда,
Моря дыхание, чистая ткань хитона,
Солнце в окошке с утра, а в саду - прохлада,
Что еще надо? И что рядом с этим троны?

Знаешь, скончался Эвмен. Верный друг со мною
Был до конца. Но для радости я причину
Вижу и здесь: он во сне отошел, в покое.
Все же, признаюсь, оплакал его кончину.

Ты меня знаешь: я в детстве и то не плакал,
А вот под старость чувствительным стал изрядно...
Помнишь, конечно, что мне предсказал оракул?
Кратко и славно - иль долго и заурядно.

Выбор возможен всегда. Он и долг, и право,
Хоть говорят, что и боги покорны року...
Нет ничего бесполезней посмертной славы!
Да и в прижизненной, в общем, немного проку.

Жаждущий славы смешон и умом обижен:
Если ты выше толпы, что тебе их клики?
Если ж такой же, как все, или даже ниже,
Что тебе проку во лжи, будто ты - великий?

Мы заклеймили презрением, как сумели,
Храм ради славы спалившего Герострата,
Но полководец и царь, ради той же цели
Жгущий народ свой, не хуже ли многократно?

Пусть говорят об отце: мол, герой, эпоха,
Сын же с великим наследством его не сладил -
Сорок лет мира в стране - все ж не так и плохо!
А уж тем более если у нас, в Элладе.

Трудно воспеть достиженья такого типа -
Как счет вести неубитым? Небывшим мукам?
То обо мне лишь и вспомнят, что - сын Филиппа,
Свергнутый с трона Никандром, своим же внуком.

Правда имен: я - Защитник, он - Победитель,
Дай ему Арес все, что не дала Афина...
Даже не знаю уже, отсижусь на Крите ль,
Или... а впрочем, едва ли его покину.

Стар я уже, чтобы снова бежать. К тому же
Он и в Египет пожалуй что доберется...
То-то же будет речей о великом муже,
Мудром царе и бестрепетном полководце!

В возрасте нашем, уже у черты финальной,
Бегай-не бегай, а смерть постучится в двери...
И, коль оракул не врал, я умру банально.
Я ему верил тогда и сейчас поверю.

Сад у меня тут хорош. Не пропасть же саду.
Жаль, не могу угостить тебя апельсином.
Правильный выбор - какую еще награду
Мог я просить, чтоб не сетовать о просимом?

Дева проносит кувшин. Помашу рукою.
Мне улыбнется она и тотчас забудет.
Может быть, Арес оставит ее в покое,
Туча пройдет стороной, и войны не будет?

Так иль иначе, я делал, что мог, полвека,
И наслаждаться покоем имею право.
Птицы поют. Стадо коз переходит реку.
Слышно свирель пастуха. Золотятся травы.

Теплого хлеба ломоть с острым козьим сыром,
Девы улыбка - вот то, что я здесь имею.
Разве все это не лучше, чем править миром?
Слава оракулу!
               Здравствовать Птолемею.

2012
-------------
     Историческая справка (реальная история).
     Все царствование  Александра  III  Македонского  представляло  собой
непрерывную войну. В итоге колоссальные жертвы  оказались  напрасны,  ибо
после смерти Александра в Азии от неизвестной болезни в возрасте  33  лет
его полководцы (диодохи) передрались между собой, и  в  результате  новой
череды кровопролитных войн империя распалась.
     Птолемей  Сотер  -  соратник  и  полководец  Александра.  Не   имеет
отношения к астроному Птолемею. В реальной истории жил в  Египте  не  как
изгнанник, а как  правитель,  поставленный  Александром  после завоевания
страны. Участвовал в  войнах  диодохов,  однако  действительно  дожил  до
глубокой  старости.  Основатель  династии,  последней  представительницей
которой стала Клеопатра.
     Эвмен  Кардийский  -  личный   секретарь   Александра,   полководец.
Участвовал в войнах диодохов, пленен в результате предательства,  задушен
в тюрьме в возрасте 46 лет.
     Никандр - вымышленный персонаж.
     Современники отмечали  чрезвычайное  честолюбие  Александра.  Однако
после знаменитой сцены с Диогеном ("Что я, повелитель мира, могу  сделать
для тебя? - Отойди и не загораживай мне  солнце")  он  все  же  произнес:
"Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном".

http://yun.complife.ru/1st.htm

На иллюстрации: Голова Александра Македонского