РОМЕО И ЮЛИЯ

О новом авторе "Кругозора"

Алекс Тарн - израильский русскоязычный писатель, родился в 1955 году в России, в г. Арсеньеве Приморского края. С двухлетнего возраста и до отъезда в 1989 году в Израиль  жил в Ленинграде. Окончил 30-ю физико-математическую школу, затем Институт Точной Механики и Оптики (ЛИТМО) по специальности "Вычислительные машины". В СССР не публиковался. Всерьез начал заниматься литературой лишь в 2003 году. Принадлежит к литературному кругу "Иерусалимского Журнала".

Первый роман Тарна "Протоколы Сионских Мудрецов", вышедший в 2004 году с предисловием Асара Эппеля в московско-иерусалимском издательстве "Гешарим - Мосты Культуры", номинировался на "Русского Букера".

Роман "Пепел" ("Бог не играет в кости") был включен в 2007 году в длинный список литературной премии "Большая Книга", а позднее вошел и в финальную шестерку "Русского Букера - 2007".

Роман "Гиршуни" вошел в десятку лучших романов русскоязычного зарубежья по списку "Русской Премии" за 2008 год.

Роман "Дор" был включен в длинный список "Русской Премии - 2009".

Повесть "Последний Каин" стала лауреатом Литературной премии им. Марка Алданова за 2009 год.

"Повести Йоханана Эйхорна" вошли в длинный список "Русской Премии - 2010".

Помимо прозы, Алекс Тарн занимается поэтическими переводами, является автором нескольких пьес, литературных сценариев, эссе и публицистических статей в израильской русскоязычной периодике.

 

Когда Ромка ворвался в бар, все повскакали с мест и обступили его. Еще бы! Мы не виделись целую вечность. Сразу после универа Ромка уехал в долговременную экспедицию в джунгли Амазонки, где и просидел безвылазно едва ли не двадцать лет. Двадцать лет! Трудно поверить.

- А ты все такой же, чувак, - сказал Арик, когда Ромка наконец уселся за стол. - Ничуть не изменился…

Ну, насчет "ничуть" Арик, понятно, хватанул. Ромкина прическа уже не отличались прежним дикарским буйством, а на лице появились едва заметные морщинки. И все же глаза его светились прежним мечтательным блеском, а на губах играла все та же веселая улыбка двадцатилетней давности.

- Да и вы тоже… - не слишком уверенно начал Ромка, но прервался на полуслове, остановленный нашими печальными взглядами.

- Ерунда, чуваки, - неловко продолжил он. - В Амазонии просто климат другой, здоровый.

- Шш-ш! - прошипел я. - Полиция!

Все резко опустили головы и уставились глазами в пол. Но у меня не было такой привилегии: сегодня именно я отвечал за общую безопасность. Конечно, только самоубийца осмелился бы смотреть на полицейскую, поэтому я наблюдал за ней украдкой, через несколько стенных зеркал. Благо зеркал здесь хватало: мы ведь специально выбрали для своих встреч именно этот бар и именно этот столик.

Здоровенная деваха в форме полиции нравов медленно обходила зал, поочередно впиваясь пронизывающим взором в каждого посетителя. Ее пухлые губы презрительно подрагивали. В воцарившейся тишине было слышно, как цокают по полу шестидюймовые полицейские шпильки. Слава Богу, все тут вовремя обратили внимание на ее приближение, и никто не поднимал глаз. Никто? Боковым зрением я обнаружил, что Ромка, открыв рот, уставился на девицу. "Боже, - мелькнуло у меня в голове, - он ведь еще не в курсе!" В ужасе я метнулся к другу, схватил его за плечи и прижал к себе.

Судя по стуку каблучков, она остановилась точно за моей спиной. Зажмурившись и прижав к груди ромкину голову, я ждал продолжения.

- Проблемы? - нараспев с хрипотцой произнесла полицейская.

- Нет-нет, что вы, - пробормотал я, не разжимая век. - Мы геи, вот и обнимаемся. Геи мы. Геи. И ничем таким не интересуемся.

- Ничем таким? - переспросила она. - Таким каким?

- Никаким! - поспешно отвечал я. - Никаким вообще. Геи мы. Геи.

- Ладно, хрен с вами, - презрительно процедила полицейская. - Геи… Времени на вас жалко, а то бы…

Я отпустил Ромку лишь тогда, когда она вышла из бара.

- Что это было? - выдавил он, оправившись от изумления.

- Тебе еще не рассказали? - покачал головой Арик. - Нонеча, чувак, не то что давеча. Ты нас всех едва не подвел под монастырь. По незнанию, но это дела не меняет. Поосторожней надо, Роман, поосторожней.

- А что такое? И почему она так странно одета? Прозрачный бюстгальтер, сиськи наружу, миниюбка, сапоги на шпильках… по-моему, она даже была без трусов!

- Тише! - прошептал я, оглядываясь. - Тут одни мужики, но есть шпионы и среди своих. Не дай Бог, кто-нибудь услышит…

- Нормально одета, - ответил за всех Арик. - Обычная форма полиции нравов. Ихний спецназ вообще голышом ходит.

- Но зачем? - выкатил глаза Ромка.

- Как это зачем? - ответно удивился Арик. - Понятно зачем. Любой взгляд на такую деваху трактуется как сексуальное домогательство. А это по новому закону пятнадцать лет тюрьмы.

- За взгляд?

- За взгляд, - кивнул я. - Теперь ты понимаешь, что нам угрожало? Ты смотрел на нее во все глаза, да еще и пасть раскрыл. А нас тут за столиком четверо. Это уже тянет на групповое изнасилование.

- Расстрел на месте, без суда, - подтвердил Арик.

- Но ведь другие не смотрели… - растерянно пробормотал Ромка.

- Значит, групповое изнасилование в особо циничной форме, - усмехнулся Арик.

За столиком воцарилось молчание. Никому не хотелось мешать Ромке переваривать услышанное.

- Неужели тебя никто не посвятил? - спросил я. - Странно, что ты еще не в каталажке…

- Я приехал сюда прямо из аэропорта, - все так же растерянно пояснил Ромка. - Никого не видел, кроме таксиста.

- Тогда понятно, - кивнул Арик. - Если коротко, то ситуация такова. По новому законодательству любой контакт мужчины с особой женского пола расценивается как сексуальное нападение разной степени тяжести. Любой, включая зрительный. Оглянись вокруг: ты видишь тут хотя бы одну женщину? Нет, одни мужики. А почему? А потому, что бар объявлен гейским. Сейчас безопасно появляться только в таких местах.

- Ага, - понимающе посмотрел на меня Ромка. - Поэтому ты и сказал ей, что мы геи… Мужики, но как-то это странно… Что же вы теперь, совсем без женщин?

- Жить-то хочется, - вздохнул Арик. - Приходится справляться.

- А как же дети?

Я в ужасе замахал руками:

- Ты что, с ума сошел? Одно лишь произнесение этого слова нынче квалифицируется как педофилия!

- Публичная кастрация с последующим четвертованием, - уныло проговорил Арик, знаток законов.

- Да-а… - протянул Ромка. - Только я вот чего не понимаю: неужели все женщины согласны с таким положением вещей? Насколько мне помнится, двадцать лет назад им нравилось, когда на них смотрят. Когда за ними ухаживают. Когда их любят, черт побери!

- Шш-ш, тише, сколько раз говорить? - прикрикнул на него я. - Конечно, не все согласны, но кто их спрашивает? Если женщина не подает жалобу сама, находятся другие доброхоты. Тогда карают обоих: женщину за предательство идеалов феминизма, а мужика за…

- …за то, что он мужик, - закончил за меня Арик. - Да еще и свидетелей притягивают - за недоносительство.

- Да-а-а… - потрясенно протянул Ромка.

Мы снова помолчали. Официант принес пива.

- Есть и другие перемены, помельче, - сказал Арик, откидываясь на спинку стула. - Например, в словаре. Многие термины запрещены к употреблению как проявления мужского шовинизма. Например, "человек", "председатель", "министр", "бог"…

- Бог? - удивленно переспросил Ромка. - Почему?

- Насчет "человека" он не удивился, - хмыкнул я. - Что характерно…

- Потому что женский род "богиня" образован от мужского "бог", что является шовинизмом и домогательством, - пояснил Арик, снисходительно улыбаясь. - Теперь бывший "бог" именуется "ваг" и образован от слова женского рода - "вагиня", которое, в свою очередь...

- Понятно, хватит, - сдавленно выговорил Ромка.

Я хлопнул его по плечу:

- Да не расстраивайся, дружище! Без бабов жить куда проще и в чем-то даже безопасней. Есть еще футбол, книжки… правда, большая часть литературы изъята из обращения, но выручает самиздат.

Ромка посмотрел на часы.

- Мне пора. Мы встречаемся с Юлькой. Тут, недалеко, в скверике… - он покачал головой. - Теперь я понимаю, почему она отказалась прийти в этот бар.

Мы переглянулись. Юлька была университетской любовью Ромки; двадцать лет назад их так и называли: "Ромео и Юлия". Но потом он уехал в свою экспедицию…

- Она ведь так и не вышла замуж? - осторожно спросил Арик.

- Нет, - сказал Ромка, вставая. - Но мы переписывались все это время. Собственно, я за ней и приехал.

Арик вздохнул.

- Лучше бы она приехала к тебе на Амазонку. А впрочем, чему бывать, того не миновать… Удачи, дружище!

Ромка кивнул, пожал нам руки и вышел из бара.

- Почему ты не остановил его? - спросил я после долгой паузы.

Арик пожал плечами:

- А ты? Почему его не остановил ты?

Я не успел ответить: с улицы послышался шум, природа которого, была нам, к сожалению, хорошо известна. Очередной линч. Мы с Ариком подбежали к окну. Так и есть: толпа феминисток и полицейских волокла по мостовой наших Ромео и Юлию. Их уже успели вывалять в смоле и в перьях и теперь тащили на площадь, к позорным столбам.

- Чему быть, того не миновать… - повторил я слова Арика.

- Пошли, допьем и возьмем по новой, - предложил он. - Скоро футбол по ящику.

Мы вернулись к столу, где сидел наш третий друг Ной, за все это время не проронивший ни слова.

- С меня, пожалуй, хватит, - сказал он, поднимаясь с места. - Пойду домой. Хочу сегодня закончить еще одну переборку.

- Сделай ее покрепче, - улыбнулся Арик. - Чтобы волки овец не сожрали.

Ной серьезно кивнул. Он вот уже несколько лет был вплотную занят строительством ковчега. Ной полагал, что Ваг… вернее, Бог вот-вот решит, что пора начинать все сначала.
_______________________
Фото http://driversmedia.ru/driving/driving_45.html