СТАЛИНГРАДСКАЯ ЗОЛУШКА. 2 ФЕВРАЛЯ 2013 ГОДА
Павел Кожевников...В 90-х годах Смоленск побратался с нашим городом и лет десять американцы поставляли технику компьютерную в эту область, направляли врачей, деньги в детдома, обменивались делегациями. Знали тогда колорадцы о России хоть что-то, писали в местных газетах и о Сталинградской битве, и о блокаде Ленинграда. Но надоело смоленским начальникам ездить сюда, надоели им колорадские пейзажи. Ведь почти у каждого начальника, как я слышал, теперь домик на три этажа в Нью-Йорке, Барселоне, либо ещё где покруче. Вот и не отвечают на настойчивые письма старенького профессора Донна Ханновэя, установившего связи с этим славным городом...
Неоднократно публиковался в казахстанских, российских, немецких и американских газетах и журналах. Автор и участник различных литературных альманахов, книг "Стихи разных лет" и повестей и рассказов "Русский Гаваец". В настоящее время работает над автобиографическим романом на английском языке.
Женат. Двое детей, внуки.
"Надо же как-то это отметить!'- пронеслось в совестливой головушке. Позвонил одному другу - болеет, грипп у нас страшный сейчас, второй занят, третий посетовал, что не знал раньше, тогда бы запланировал отпраздновать со мной этот день. А я и сам-то не знал, вернее, забыл в текучке дней. Ведь эта дата ни в одном американском календаре не обозначена.
Пробежал по телепрограммам, пытаясь найти хоть какое-то упоминание об этой великой дате, об этой самой кровавой битве на земле. Нет, ничего нет ни на одном из 200 каналов "свободного", "лучшего", "самого справедливого" телевидения в мире.
На CNN - целый день "бла-блакают" о завтрашнем Супер Кубке по футболу; на FOX - "ультра-ястребином" канале консервативной Америки - о "плохом Обамке", об "ужасной" Хиллари, о том, что у Буша-младшего собачка "скончалась", о её биографии; о том, что тысячи американцев скорбят в связи с этой "утратой"; о теракте больного турка против американского посольства. Истошно кричит дряхлый республиканец, требуя активного вмешательства в дела Сирии, ему вторит сенатор... Пахнет войной.
На других каналах то же самое - либо прогнозы по Кубку, либо глупенькие шоу, где нам вежливо подсказывают, когда и над чем надо смеяться. По более либеральным - всю неделю мусолят главную новость страны: известный футболист заявил, что его "невеста" умерла от рака. Вся нация дружно всплакнула, стала жалеть "героя", но выяснилось, что это была "подстава", девушку он никогда не видел, просто использовал ситуацию в целях саморекламы. И вот уже который день на экранах всех телеканалов, на страницах всех газет ведущие обозреватели, психологи, политики обсуждают "животрепещущую" тему страны: знал ли футболист об обмане или нет. Не до Сталинграда! Интервью уже дают друзья футболиста, знакомые, знакомые знакомых...
Ближе к "ланчу" у меня раздаётся один звонок, другой, третий... Мои знакомые и друзья приглашают нас с супругой посмотреть футбол. Этот спорт здесь "юбер аллес", семейный, как говорится. В магазинах вчера и сегодня столпотворение, закупается столько закусок, пива, чипсов, что с опаской начинаешь думать, а не съедим ли все резервы дядюшки Сэма за один день.
Эх, жаль, что Гарик, мой верный дружок, уехал в Денвер. Уж он бы поддержал меня, бросив всё. Ему не надо говорить куда, а только - когда, как настоящему джигиту. Нерусский он, а любит Россию искренне, сознательно. Впрочем, кто из нас чисто русский здесь? Вон и во мне намешано всего - пойди разберись! Да и какая разница, кто какой национальности? Это как старый анекдот про два кирпича, летящих с десятого этажа. Один, который летит быстрее, спрашивает того, что не торопится упасть, мол, чего медлишь? А тот ему: а мне по-фигу, лишь бы человек хороший попался.
Сижу один на один с компом, смотрю какой-то старый советский фильм о битве на Волге. Вспомнилась бабуля, её сын Тимофей, пропавший безвести под Сталинградом, пардон, Волгоградом, хотя, нет, Путин, вроде бы, разрешил в честь праздничка называть этот город в честь "отца всех народов". Может, подумал о чём-то своём и разрешил?
По требованию души спускаюсь в подвальчик, уставленный всякими "уисками", "текиллами". Провожу осмотр "парада". Поправляю строй, думаю, кого же наградить своим вниманием сегодня. Плотно стоят янки, красиво. Не знающий их позарится на красивую, яркую "форму". Нет, меня она не прельщает, что-нибудь попроще бы, поразухабистей, как "гусиный" шаг русских солдат на грязной мостовой там, в городе, где земля пропитана кровью миллионов людей.
Ага! Что-то, кажется, нашёл. Скромно в углу спряталась запылённая, неприглядненькая зелёненькая бутылочка русской водки, купленная в России давно в качестве сувенира. Рядом возвышаются нерусский "Русский Стандарт", "Поповка", "Столи", польские, нахально смотрящие, с претензией на родину водки, "Зубровки", "Бизонки". Западные "Шопены", "Грей Гузы", "Оливки" высокомерно смотрят даже на меня, их ценителя и хозяина. Вытягиваю острожненько из уголочка эту зелёную чудь. Смахиваю пыль, читаю этикетку: "Особая Московская". Ах ты, моя касатушка, думаю, ща я тебя обогрею, ща мы с тобой поговорим по душам. "Зелёным змием" тебя там, на родине, обзывают, ну, не обижайся, в своём отечестве, знаешь же, пророков нет. Только за кордоном тебя ценят по-настоящему, Золушка ты моя!
Выхожу во двор, солнце, тепло +15. Развожу костёрчик в "барбекьюшнице", бросаю туда картошку в фольге, сажусь рядом. Жена приносит закуску, чёрный хлеб, селёдочку. Улыбается, качает головой и уходит смотреть "Опру". Остаюсь один на один с ней, с Золушкой. Оба мы здесь золушки, только я по своей воле, а она по моей.
Картофель готов, "в мундире", честь по чести. Наполняю стакан, хочу выпить.
"Привет, Пол, как дела?" - доносится голос соседа Билла. Долговязый парень смотрит на меня, возвышаясь над забором, отделяющим моё "ранчо" от его двора. Билл - отличный парень, у него пятеро детей и неработающая жена. Трудно ему приходится, но никогда я не слышал от него ни слова жалобы. Всё у него океюшки, как и у всех американцев.
"Где будешь смотреть завтра футбол?" спрашивает. Отвечаю.
Эх, не выйдет одному, как Штирлицу, под картошечку, с песней... Тому хорошо было, шпионил себе, жил один, безработицы не боялся, питался бесплатно в рейхканцелярии, прикалывался над Мюллером. С женой, правда, не вышло свиданьице, в кафешке только-то и переглянулись, помахать даже ей не смог. Или не схотел? Свободным был, свой среди чужих, свой среди своих, и никто его с поличным за выпивкой не ловил...
"Прыгай сюда, май френд!" говорю Биллу.
Билл - необычный американец. В нём все лучшие черты этого народа выплавлены. Рослый, с доброй открытой улыбкой, он мне сразу понравился. Стараюсь иногда ему чем-то помочь, видя, как нелегко Биллу достаётся его "сэндвич". Это наша не первая выпивка. Мы так отмечаем вдвоём некоторые праздники, о которых Америка либо позабыла, либо и не знала. Хреново работает наше, пардон, российское посольство. Боятся дипломаты ездить по стране, встречаться со студентами, с теми американцами, которые любят Россию, да и с бывшими своими гражданами, которые хоть и брюзжат на неё, но болеют за неё, как болело пол-Израиля за российскую сборную на последнем чемпионате.
А зря боятся. Вон, киргизская, опять пардон, - кыргызская, кажется так теперь они себя велят называть, дипломатка приехала к нам, в Колорадо Спрингс, не побоялась, и установила побратимские связи. Правда, как все приезжающие из бывших союзных, пришлось поругать Россию за "годы оккупации", чем несказанно разжалобила наивных американцев, да так, что и гуманитарную помощь послали, и стали принимать делегации из этой, наконец-то освободившейся от "русских колонизаторов", страны.
А России - не до побратимских связей. В 90-х годах Смоленск побратался с нашим городом и лет десять американцы поставляли технику компьютерную в эту область, направляли врачей, деньги в детдома, обменивались делегациями. Знали тогда колорадцы о России хоть что-то, писали в местных газетах и о Сталинградской битве, и о блокаде Ленинграда. Но надоело смоленским начальникам ездить сюда, надоели им колорадские пейзажи. Ведь почти у каждого начальника, как я слышал, теперь домик на три этажа в Нью-Йорке, Барселоне, либо ещё где покруче. Вот и не отвечают на настойчивые письма старенького профессора Донна Ханновэя, установившего связи с этим славным городом.
Правда, приезжал пару лет назад один начальник от образования со своей секретаршей из Рязани изучать американский опыт в наших школах. Попросили меня попереводить; пытался я ему сказать о том, что учиться-то нечему, сами, мол, не знаем, как из кризиса выйти, но ему не до этого было. Попахивало от него, как из пивной бочки, да и секретутка, строила ему красивые молодые глазки... Так и уехал внедрять опыт американского образования с больной головкой. Говорят, шибко этот опыт там, в России, полюбился...
"Пол, ты что задумался?" - Это Билл присел рядом. Как ему объяснить про всё это, про то, что душа болит за Россию, где я никогда не жил? Не поймёт!
"Давай, Билл, выпьем за победу под Сталинградом, которая спасла весь мир от коричневой чумы!"
"Вау! Русские изобрели вакцину Сталина от чумки, когда?" Его наивные глаза заставили меня рассмеяться.
"Семьдесят лет назад!" - сказал я и выпил стаканчик Золушки. Она единственная, кто меня поняла без слов и поддержала.