Поминальная молитва

"...На моей могиле в каждую годовщину моей смерти пусть оставшийся мой единственный сын, а также мои зятья, если пожелают, читают по мне поминальную молитву.  А если читать молитву у них не будет особого желания, либо время не позволит, либо это будет против их религиозных убеждений, то они могут ограничиться тем, что будут собираться вместе с моими дочерьми, внуками и просто добрыми друзьями и будут читать это мое завещание, а также выберут какой-нибудь рассказ из моих самых веселых рассказов и прочитают вслух на любом понятном им языке. И пусть мое имя будет ими помянуто лучше со смехом, нежели вообще не помянуто..."

/Шолом-Алейхем. Из "Завещания". 1915 г./

Горе всегда врывается в наши дома нежданно-негаданно. 25 июля 2015 года в Харькове был жестоко убит фельдшер скорой помощи, начальник медицинского отдела благотворительной организации "Хесед-Шаарей Тиква" Михаил Крупников. О его трагической гибели стало широко известно благодаря материалам израильских журналистов Шимона Бримана и Лины Городецкой. Сотни людей со всех уголков земного шара не оставила равнодушными эта трагедия. Миша прожил очень короткую, но достойную жизнь. Он приходил на помощь людям, не спрашивая их о расовой или национальной принадлежности. И мне не хотелось бы, чтобы горе его мамы омрачалось сейчас прискорбными фактами разжигания в прессе и интернете межнационального конфликта.

 

Грабитель и убийца, зверски отнявший жизнь моего друга, - это не весь украинский народ, который переживает сейчас сложное время и теряет своих сыновей в боях за право страны обрести свободу и стать на демократический путь развития. Слезы горя не превратят мое сердце в камень ненависти. Я обладаю неплохой исторической памятью, в моем авторском архиве достаточно статей, направленных против антисемитизма и неонацизма. Но я умею слушать собеседников, даже если они являются моими полярным оппонентами. И делать самостоятельные выводы тоже умею.

Я еврейка, получившая сотни писем соболезнований от украинцев, прошу комментаторов ради памяти Миши и покоя его еврейской души воздержаться от резких слов ненависти.

Михаил был моим близким другом. Я получила письма-соболезнования со всех концов нашей маленькой планеты. Особенно остро на гибель врача отреагировали его земляки - украинцы и израильтяне, многих из которых интересовал вопрос, почему Михаил не уехал в Израиль.  

Жизнь в Эрец Исраэль - это заповедь, данная Торой. Более того, наши мудрецы ясно говорят, что жизнь в Эрец Исраэль - это не просто заповедь, а заповедь огромной важности.

Что помешало Мише выполнить эту заповедь?

Каждый из нас приходит в этот мир со своей, особой миссией. Мишина миссия - спасать, лечить и радовать. Спасал людей, работая на "скорой помощи". Радовал еврейскими песнями, солируя в первом составе харьковских клейзмеров, а лечил тех, от кого все больницы отказывались - лежачих беспомощных стариков.

Он заведовал медсанчастью харьковского Хеседа, которую сам организовал 20 лет назад. И не мог оставить своих подопечных, был очень  ответственным. Кто-то ведь должен заботиться о тех, кто тяжело болен и уехать не может.

Именно поэтому во всех странах мира живут и работают тысячи представителей еврейских религиозных, образовательных, культурных и медицинских организаций. Одним из таких посланников и был Михаил Крупников, посвятивший свою жизнь обеспечению качественного медицинского обслуживания и ухода на дому за пожилыми людьми и людьми с ограниченными возможностями.

Одной из подопечных Михаила стала и моя бабушка - именно так мы познакомились. После медицинского осмотра он спросил ее, знает ли она еврейские песни, и попросил напеть. А потом его внимание привлекли книги Шолом-Алейхема, Исаака Башевиса, Григория Полянкера и Исаака Бабеля - редкость для домашней библиотеки по тем временам.

Вторая половина 90-х годов прошедшего века стала временем еврейского ренессанса - возрождения интереса евреев, почти ассимилировавшихся в Советском Союзе к своим традиции, культуре, литературе. В Украине стали проводить фестивали еврейской культуры, появились интересные, сильные театральные постановки спектаклей еврейских авторов, в областных центрах стали открываться синагоги, еврейские школы и культурные центры.

Михаил помог своим двоюродным братьям Александру и Максиму стать учениками престижного еврейского лицея, в который вскоре поступила и моя дочь. Вместе с ним мы стали погружаться в неизведанные раннее глубины еврейской традиции - традиции наших прародителей.

В 1999 году четверо студентов Харьковской консерватории организовали клейзмерский ансамбль, в котором Миша стал солировать с песнями на идиш. Ребят не просто заметили - на Клейзмерском фестивале в 2000 году в Венгрии, в жюри которого были известные американские исполнители Залман Мотек и Адриана Купер, харьковских клейзмеров назвали одними из лучших в Европе. Миша частенько приглашал мена на репетиции, и потому я знаю, что это высокое признание - дань таланту, энтузиазму  и огромному трудолюбию молодых музыкантов.

Как Мише хватало сил и времени на то, чтобы писать сценарии к еврейским праздникам и режиссировать спектакли к Хануке и Пуриму - не знаю, но делал он это блестяще. И потому вокруг него всегда собиралась еврейская молодёжь, он быстро стал неформальным лидером еврейской молодёжной общины.

А я, увы, ревновала его к юным красавицам из "Бейт-Дана", харьковского культурного центра. Он лишь удивлённо поднимал брови:

- Рохл, матерью моего сына будешь только ты.

И в который раз просил поехать с ним в Чугуев, познакомиться с его мамой.

К сожалению, в молодости над нами часто давлеют стереотипы, не позволяющие сделать правильный шаг на пути к счастью.

- Миша, ты -таки хочешь сделать Броне инфаркт? - нарочито пугливо вопрошала я, пребывая в уверенности, что разведенная невестка с ребёнком - отнюдь не предел мечтаний будущей свекрови.

- Моя мама мне доверяет, она с уважением отнесётся к моему выбору, - уговаривал Миша.

Но я так и не решилась. Ведь ещё одной серьёзной преградой к нашей Хупе  стало твёрдое решение Миши остаться жить в Харькове. Он был совершенно аполитичен, никогда не интересовался бизнесом, всю его жизнь составляло служение семье и общине.

А я задыхалась от состояния всё более угнетающей гражданской несвободы. Он посмеивался: 

- У тебя проблемы с сердцем, надо ставить кардиостимулятор, всё пройдёт.

Но каждый из нас сделал свой выбор. В апреле 2002 года я с семьёй уехала в Америку. Миша мой выбор принял очень непросто. Но принял - мы не ссорились, а встретившись, проговорили весь день и расстались, пожелав друг другу повстречать на своём жизненном пути людей, которые станут нам надёжными и любящими друзьями.

Не молчать, говорить друг с другом - это мудрое правило Миша ввел в нашу жизнь с первых дней нашей дружбы. Просто сажал рядом с собой, брал мои ладони в свои, и глядя друг другу в глаза, мы обсуждали всё, что нас беспокоило.

...На первом свидании Миша был скромен и слегка смущен. Пригласил на "Поминальную молитву" в Театр Русской Драмы - одну из самых сильных постановок трагикомедии Григория Горина по мотивам пьесы Шолом-Алейхема. В финале пьесы я горько заплакала, и успокаивая меня, Миша произнес слова, которые трудно забыть:

- Твоя еврейская душа, Рохелэ, способна помочь открыться многим еврейским душам …

...Признаюсь, я много плакала после скорбного известия. И смогла унять слёзы, лишь зажигая субботние свечи.

Тевье : "Почему ты не плачешь, Голда?"

Голда :  "Канун субботы, Тевье. Плакать в канун субботы - плохая примета".

Тевье : "Умница! Будем встречать субботу".

...Миша в наш первый вечер принес мне розу - одну, но совершенно особенную, нежную, свежую, ароматную. Ее стебель был совершенно гладким.

 - Впервые вижу розу без шипов, - удивленно улыбнулась я.

 - Я их удалил. Не хочу, чтобы ты поранилась,  - ответил Миша.

Это стихотворение стало прологом церемонии "Гордість країни" (пер. "Гордость страны") в 2011 году

Ян Пирс. "Мамелэ" ( пер. "Мамочка")

_________________
На фото:  Михаил Крупников.