Помнить нельзя забыть

После трех лет семейной жизни Вероника почувствовала какие-то изменения в организме и поняла, что через определенное время у них будет ребенок. Муж был счастлив ожиданием. Жена - потрясена и потеряна. Она  не хотела ребенка, потому что неистово боялась любой боли. Порог болевой чувствительности у нее был очень низкий, как у любой сверх эмоциональной, экзальтированной  натуры. 

Вероника работала в учебном институте, преподавала органическую химию. Она всегда должна быть приветлива, в хорошем настроении, безукоризненно одета и с тщательно ухоженными руками. Студенты замечали любые нюансы, и она не могла позволить себе быть неряшливой и угрюмой. Лекции всегда отвлекали ее от собственной проблемы, потому что, находясь среди людей, она забывалась.

Дома Вероника была безудержно плаксива - боялась родовой боли. Всегда помнила наказание божье: " Адаму трудиться в поте лица своего, а Еве - детей рожать в страшных муках". Читала Золя, Мопассана, Толстого, где описывались роды, чтобы с этими женщинами подготовиться и пережить эту предстоящую боль.

Прошло около сорока лет после рождения двух ее детей, детали,  рождения которых слились в сплошной кошмар мучительных двух суток. В Москве родильные дома для простого населения одинаковы  - едва ли найдешь  в вечернее время врача для осмотра, не говоря уже о незначительном усилии медсестры успокоить и проявить кое-какую чуткость к женщине, впервые переступившей этот порог.

Вероника ждала первых признаков начала процесса  деторождения, которого страшилась с первого дня. Вечером вернулся с работы муж, они поужинали и досматривали передачу "Кабачок 13 стульев". Вдруг  она почувствовала, как  тонкая струйка воды потекла по ногам. Это был первый волнующий момент. Она приготовила книги для чтения, чтобы во время родов быть занятой. Уже в темноте с мужем сели в автобус, который довез их до места. Входная дверь родильного дома была заперта, и они стали искать вход со двора. "Звоните", - небрежная, едва заметная надпись. На звонок дверь открыла неприветливая уборщица и провела их по темному коридору. Все здание было погружено в темноту. Мужу отдали вещи жены и захлопнули за ним дверь. Веронике выдали заношенный больничный халат и ножницы, чтобы коротко обрезать ногти. Пальцы без ногтей были неузнаваемы и очень чувствительны. После ответа на три - четыре страницы вопросов, прошел приблизительно час. Вероника осторожно настаивала на осмотре, так как ребенок без водного предохранительного мешка может быть в опасности. Она говорила с глухонемыми.

Наконец Веронику проводили в предродовую комнату, где на высоких кроватях тяжко кряхтели пять женщин. Она с трудом одолела эту высоту. Мрачный тусклый свет освещал комнату. Вряд ли она сможет читать почти в темноте, буквы сливались в одну сплошную серую массу. Она подумала, как нелепо выглядит с книгой в руках. Осмотрелась. Но каждая женщина была занята своей болью. Вероника робко спросила соседку, как она узнает, когда начнутся схватки. Женщины, превозмогая боль, засмеялись: когда начнутся схватки, сама узнаешь.

Дверь из этой комнаты вела в ярко освещенную родильную, откуда время от времени раздавались душераздирающие крики. Веронике принесли выпить стакан касторки, чтобы инициировать схватки. Она была слабенькая, и ее мышцы не хотели работать. Ей сделали стимулирующий укол. Через некоторое время началась незначительная боль, потом отступила. На стене висели часы, и медсестра велела позвать ее, когда расстояние между схватками достигнет пяти минут. Прошло достаточно много времени, пока часы показали пятиминутный перерыв между невыносимыми болями. Было уже утро, когда Веронике нелюбезно предложили спуститься и босиком последовать в родильную.

Она почувствовала, какое презрение испытывал персонал этого родильного дома к женщинам, как будто каждая из них нагуляла ребенка в подворотне. Все унижения, какие приходилось претерпеть, нравственный и физический стыд, цинизм молодых врачей и алчность медсестер испытала Вероника. Отделение находилось на первом этаже, окна замазаны белой краской, но было видно, как дворовые мальчишки с любопытством смотрели на происходящее в комнате.  Комната была наполнена стонами и истошным криком. Никакой жалости, как к скоту. В неестественно яркой комнате она сама с трудом забралась на высокую, но узкую кровать. Подошли две акушерки и посоветовали тужиться, но у нее ничего не получалось. Одна с раздражением сказала: какая вялая женщина. Потом подошел доктор и попросил Веронику подождать, пока он позавтракает. Она стала умолять доктора не уходить, чтобы не разорваться.  Женщину напротив Вероники уже зашивали без анестезии, и она дико кричала. Доктор остался. Неистовая боль изнутри, нерегулированное давление, как граната, готовая немедленно взорваться, казалось, растерзает ее тело и голову на части. Вероника дико завыла. На нее прикрикнули: замолчи, а то мы уйдем. Она послушно старалась молчать. Потом что-то вылетело, заплакало - оказалось, родился красивый мальчик. Далее последовал сильный удар по животу натренированной рукой медсестры, и кровавые остатки плаценты были тщательно и бережно уложены в банку.

Целый ряд банок с упакованной плацентой был выставлен всем на обозрение: это был очень ценный  человеческий компонент, содержащий редкие гормоны.

Далее Вероника оказалась в палате в обществе 10-12 молодых мамаш, прикрытых несвежими окровавленными пеленками. Нянечка из чайника лила тонкую струйку воды на кровоточащую рану каждой по очереди и меняла пеленки. Все происходило на виду у всех. На шестьдесят человек был один туалет. В палатах устанавливали ультрафиолетовые лампы для дезинфекции от стрептококков. Это было почти в центре Москвы в 1964 году. Вторые роды после шестилетнего перерыва ничем не отличались от первых. Родители хотели девочку, но родился славный мальчик, а акушерка сказала: посмотри на красавца - у него брови, как у Брежнего.

Когда же много лет спустя, будучи уже в Америке, невестку положили в роскошную отдельную меблированную комнату с туалетом, душем и диваном, на котором сын Вероники пребывал все время, сделали ей обезболивающий укол, и родилась девочка, радостная молодая мать сказала: "В таких условиях можно рожать каждый год".

…Старший мальчик постоянно орал, неустанно требовал качать его детскую кроватку. Если родители при этом засыпали, крики неудовольствия начинались снова. Веронике все время хронически хотелось спать, и она понимала ощущение девочки из рассказа А. Чехова "Спать хочется". Все девять месяцев она мучилась от мастита, сопровождающегося высокой температурой. Муж ее тоже безумно уставал, носил ребенка на руках, пока хватало сил, а  утром, не отдохнувший, мчался на работу тремя транспортами, а после работы  -  вечерний институт.  А ребенку всего-навсего нужно было попить немножко воды, но родители воспитывали сына по книге, а в книге этот важный момент был не указан. Раз ночью не кормить, то советом этим пренебрегать нельзя.

Муж часто бывал по долгу службу в различных командировках. Лучшее, что отец может сделать для своих детей, - это любить их мать. Любовь его к жене была светлая. Однажды он привез из Казахстана плоды экзотического винограда разных цветов, о существовании такой цветовой гаммы жители средней полосы даже не подозревали. Вероника взяла одну ягоду, сняла кожицу, обдала кипятком и сок выдавила через стерильную салфетку. Получилась чайная ложечка сока для шестимесячного ребенка. На следующий день у него начался понос с кровью. Анализ подтвердил дизентерию, и  врач дал направление в детскую инфекционную больницу. Ребенок таял на глазах, пища не усваивалась. Как кормящей матери Веронике разрешили присутствовать в больнице с шести утра до полуночи. В течение первых суток малышу давали колибактерин, что дало значительное облегчение. Они находились в отдельной палате, а за стеклом была видна огромная комната с плачущими, мокрыми, некормлеными и неухоженными детьми, лежащими в детских кроватках. Эта картина жуткого привыкшего небрежения врезалась Веронике в мозг. В 12 часов ночи ее выставили за порог до шести часов утра. Ровно в назначенное время она вбежала в комнатку сына. Кровать была пуста. Она стала метаться по больнице в поисках ребенка. Наконец обнаружила его, лежащего голеньким на напольных весах. Ужас увиденного и страх за своего и других детишек помутил ее рассудок. Вероника быстро одела ребенка и ринулась из больницы. Вслед ей неслись крики сестер о ее самоуправстве.

Из дома она, не медля, вызвала платного гомеопата. Это был красивый молодой доктор, который отмел все рекомендации в диете, данные недоучившимся, но практикующим врачом, поскольку ограничение в пище только ослабляет организм.  Выписал пять коробочек с латинскими названиями и по часовой прием этих целительных шариков. Есть нужно все то, что запретили врачи. Через три дня организм был свободен от дизентерийных палочек и за последующие сорок лет спас многих взрослых и детей от этой всегда неожиданной болезни. Список этих названий Вероника сохранила и по сей день на случай, если понадобится внукам. Все эти гомеопатические средства  тоже покупаются в Америке.

И вообще, как правило, как только муж отправлялся в дальние командировки, и Вероника оставалась с детьми одна, дети серьезно и тяжело заболевали, прибывая в больнице. Это был и пиелонефрит, отек Квинке,  гнойный аппендицит, и много других неординарных недугов.

Когда парнишка немного подрос, у него обнаружился талант художника и скульптора. Он лепил из пластилина целый зоопарк, рисовал акварелью и маслом. Стал заниматься во взрослой группе кружка живописи. Потом заявил родителям, что ему надоело, и они не стали настаивать. Спустя много лет он укорял их в том, что они не заставили его продолжать занятия. Он знал наизусть много стихотворений и прозы и подавал большие надежды на будущее. По интеллектуальному развитию он был далеко впереди остальной возрастной группы. Один знакомый сказал, чтобы Вероника не слишком обольщалась, и оптимизм ее должен быть очень осторожным, так как в детстве все дети были вундеркиндами, а потом всю жизнь проводили у кульмана. Спустя 30 лет его предсказание оказалось горькой правдой. Таланту требуется еще усидчивый зад и везение. Рано или поздно сыновья понимают, что иногда нужно прислушиваться к советам родителей.  Хотя, скорее всего, не последуют ни советам, ни примерам.

Родители решили, что после первого класса мальчику следовало бы поступить в английскую школу. Конечно же, он прошел все стадии опросов при поступлении, однако, в списках его не оказалось. "Почему?" - поинтересовалась Вероника у директора. Директор ответил, что у сына плоскостопие. Гнев Вероника сдержать не смогла: "А разве он поступает в балетное училище, и как этот дефект повлияет на его успеваемость?"- крикнула она. После настойчивых усилий сын поступил в школу, а директора с позором уволили.

Мальчику очень повезло со школой: за одной с ним партой сидел Антон Окуджава, училась там и его двоюродная сестра Катя и дети дипломатов и интеллигенции. Часто после уроков они бежали к Антону , где их всегда ждал обед, приготовленный его мамой Олей. Дверь в квартиру всегда у них была открыта, как поется в песне: "не закрывайте в доме дверь, пусть будет дверь открыта". Иногда они приезжали к Веронике, тогда отец Булат Окуджава забирал сына, приезжая за ним на машине. Много лет спустя в Бостоне сын Вероники встретился с семьей Окуджавы на одном из его последних концертов, а Антон аккомпанировал отцу. Это случилось незадолго до смерти этого замечательного талантливого человека. Разлетелся их класс московской 40 английской школы по всем континентам, но встречаются часто на сайте "одноклассники" и лично.

В этой семье подрастал второй сынок, тихий, робкий, задумчивый. Моложе старшего брата на шесть лет. Младший сын не приносил никаких проблем и почти не плакал. У матери никогда не было мастита. Как любые нормальные родители, они обожали крошку и не видели у него никаких изъянов. Родственница как-то  обратила внимание Вероники, сказав, что ребенок косит. А однажды во дворе одна маленькая девочка спросила: "Тетя, а почему у вашего сыночка такая маленькая головка?"  Никто из многочисленной родни не замечал этого дефекта. Спросили у участкового врача, у которого бывали неоднократно. Она, измерив головку мальчика, тут же поставила диагноз: микроцефалия и дала направление к невропатологу.

Вероника - женщина грамотная, стала копаться в медицинской литературе. Обнаружила, что  самый маленький размер мозга был у Анатоля Франса 980 гр, а у Льва Толстого - самый большой, приблизительно 2000 гр. Оба были гении. Значит, не размер головы определяет умственные способности человека, а особенности строения серого вещества клеток головного мозга. Далее, испуганные родители предстали перед невропатологом с сынишкой, которому был год и два месяца. Ее вердикт прозвучал, как стремительно падающая гильотина на шею родителей: ребенок недоразвитый и себя обслуживать вряд ли сможет. Потом, увидев, что мальчик собирает кубики, решила смягчить приговор, сказав: "а может быть и сможет себя обслуживать".

После работы Вероника занималась с малышом каждую свободную минуту. Заучивали буквы и цифры. Много читала стихотворений и сказок. Она его спрашивала, какая буква? Он отвечал - М, а эта - А. Прочитай - МА. Читай следующий слог, опять - МА. Теперь объедини оба слога и прочитай слово - молчит. Повторяет второй, третий, пятый раз. МА - МА читает, а МАМА прочитать не может. Как - то спустя пару десятков лет Вероника спросила сына, почему он не мог произнести целое слово МАМА, он ответил, что ему казалось, он постоянно читал его, а мама почему-то этого не понимала. Раздражалась и била его, а он не знал за что. Много лет спустя, когда старший сын замахивался на своих маленьких детей, сердце Вероники съеживалось, и она вспоминала, какую незаслуженную боль приносила сама своему усталому от многочасовых занятий сыну.

У этих родителей два сына, а гены их разные. Старший сын в помощи не нуждался, веселый, сообразительный, гордость класса. Младший -  застенчивый, терпеливый, послушный. А слишком послушные сыновья никогда не достигают многого. Никогда родителям не жаловался на проделки брата, который, то запихнет его на шкаф, то затолкает в рот ластик, то предложит сигаретку, то хочет выбросить из окна седьмого этажа. Удивительно добродушный, малыш никогда не жаловался. И узнали то они, когда ему было почти 30 лет, а старший веселился при этом и все отрицал.

Вероника вспомнила, что в конце третьего триместра плод был очень активен и невероятно подвижен, но врачи ничего не замечали. Потом, углубившись в медицину, она выяснила, что это явление вызвано дефицитом витамина В-1. Значит, виновата мать, и она полностью посвятит себя сыну.

Однажды Вероника с мужем и младшим тогда шестилетним сыном отправились в парикмахерскую, находившуюся недалеко от станции Химки-Ховрино. Сына подстригли первого, и он попросил разрешения погулять во дворе, где была детская площадка. Минут через десять появились родители. Оглянулись - сына нигде не было. Стали неистово кричать, искать, заглядывая за каждый угол. Работники парикмахерской тоже подключились к поискам. Позвонили домой старшему сыну, попросили быть настороже, если кто-либо позвонит. На улице полная темнота и тишина, только с грохотом проезжают поезда дальнего следования и электрички. Родители обследовали лестницу, ведущую к платформе, но сына не нашли. Тяжелая пелена страха и неизвестности окутала их. Куда обращаться, милиции в этом районе даже днем никогда не бывает. Вымотанные до крайности, усталые, Вероника с мужем приплелись в дом, не зная, что делать дальше. С момента исчезновения сына прошло больше двух часов. Вдруг раздался телефонный звонок: мужчина спросил, не у них ли пропал сын, и он будет ждать родителей у почты около телефонной будки. Все бросились к указанному месту.

Незнакомый человек рассказал, как он увидел горько рыдающего худенького мальчика и ласково спросил, о чем он плачет. Мальчик рассказал свою историю и попросил позвонить домой. Удивительно, что он знал номер телефона. Как отблагодарить порядочного человека, единственного неравнодушного, кто не прошел мимо. Ведь другие люди, шедшие навстречу, попросту не обращали внимания: плачет мальчик, что же бывает.

Потом выяснились подробности. Когда сын играл на детской площадке, к нему подошел неприятный мужчина, крепко схватил его за тонкое запястье и велел показать, где платформа. Железной хваткой он вцепился в мальчика. Подойдя к лестнице, ведущей к поездам, он на мгновение выпустил его ручку, чтобы закурить. Сын использовал этот шанс, чтобы затаиться в кустах. Разъяренный педофил долго рыскал его повсюду, потом плюнул, злобно выругался и сел в электричку. Малыш оказался в незнакомом, темном, почти безлюдном месте. Так он бродил по городу, пока не очутился около ярко освещенной почты, где добрый человек расспросил о его бедах. Сыну Вероники чрезвычайно повезло остаться в живых благодаря своей находчивости и встрече с неравнодушным человеком.

Летом как-то в очередной раз семья собралась провести день у воды. Медленно плыли прогулочные катера, с шумом проносились моторные лодки, создавая приятные волны на тихой поверхности воды, омывающие огромные валуны у берега. Все отдыхающие смотрели на эту красоту, на сверкающие на солнце два моста, на ровную с небольшими барашками гладь воды. Отдыхают глаза, отдыхает душа. Младший сын в красной пилотке возился у берега. Его пилоточка выделялась на фоне  других  детей. Наблюдать за ним было не трудно. Вдруг мужчина невдалеке от них закричал: смотрите, по воде плывет красная пилотка, только что она была на голове мальчика. Родители оцепенели, никто из них не умел плавать, но несколько пловцов стали нырять в поисках владельца пилотки. Вынесли захлебнувшегося волной сына как раз вовремя. Все произошло мгновенно. Считать, родился мальчик на свет уже в третий раз!

Когда дети дома, от них болит шея, когда на улице  -  болит душа.

К семи годам для поступления в школу надо пройти собеседование. В России ведь так - если направили в школу для слаборазвитых, клеймо на всю жизнь. У мужа характер мягкий, спокойный, он и пошел с сынишкой на экзамен. Все несколько часов их отсутствия Вероника почти не дышала. Пришли улыбающиеся. Принят в первый класс. Мальчик знает все, только долго думает.

Первого сентября старший сын продолжал учебу в любимой английской школе с прекрасными учителями, а младший отправился в школу напротив дома, которую вся семья будет вспоминать как неизгладимую боль длиной в восемь нескончаемых лет.

Учительница, знавшая и любившая старшего сына, решила взять к себе в класс и младшего. Когда она обнаружила, что он не такой способный, то стала открыто издеваться над ним перед всем классом. Она не выпускала его в туалет, и ему ничего не оставалось, как писать в штанишки. Малыш приобрел сгорбленную поступь, думая, что наклонившись, его мокрые брючки будут не так заметны. Приходя в класс, ставила ультиматум: или остаюсь я или этот еврей. Родителям трудно было узнать, что на самом деле творится в этой мерзкой трижды проклятой школе. Часто она обзывала его грязным евреем. Вероника добилась перевода многострадального сынишки в другой класс. Другой школы в их районе поблизости не было. Директор школы - махровый партийный антисемит - усмехаясь сказал: все сделаю, чтобы ты попал в ремесленное училище, а то ваше племя его избегает.

Закончил сын ту ненавистную школу-восьмилетку на тройки. Получил аттестат. Начиная с первого класса, Вероника делала с ним все уроки, каждый день до 12 часов ночи. После школы решено было поступать в Политехнический техникум связи им. Подбельского. Наняли репетитора по математике, потому что все три экзамена были по разным разделам математики. Все экзамены сданы были на пятерки, и он мог выбирать любой факультет. Получив диплом, поступил в Институт Связи. Распределили работать на телефонную станцию. Сын повторял чьи-то слова: если ты не можешь делать то, что любишь, полюби то, что делаешь.

Дети - это горькое море: ни выпить, ни обойти. Это наша живая надежда, столь же часто, как и все другие надежды, нас обманывающая. А родители это то, что дети изнашивают быстрее, чем ботинки.

17 лет семья живет в Америке, но не все здесь гладко, как казалось издалека. Вероника с мужем, несмотря на высокий образовательный ценз, работу не нашли, как ни старались. Сколько еще знаний и нерастраченной энергии сохранили эти люди. Оба больные, инвалиды. В большом доме еще двадцать семей из бывшей страны. В России с такими болезнями люди давно уже не живут.

У них прекрасная квартира, бесплатная медицина, денежное пособие, притом, что они не дали Америке ничего. Правда, Вероника два с половиной года проработала волонтером в престижном медицинском госпитале на исследовательской работе.  Проводила эксперименты по радиационному облучению животных, делала срезы с разных частей облученного организма и определяла уровень их поражения. Надеялась получить место в штате. Но зачем платить тому, кто уже работает бесплатно? Веронику замечали, хвалили, делали соавтором научных статей, да и только. Муж ежедневно отвозил ее на работу  утром, а вечером забирал. Скромный бутерброд и чай в термосе она брала с собой. На обед в кафетерии денег не было. Однако жертвы эти оказались напрасными: однажды, тяжко задумавшись, муж проехал на красный свет и разбил машину сына вдребезги. К счастью, сам не пострадал. Своей машины к тому времени у них еще не было. Разъезды кончились, но волонтерство не прекратилось: Вероника стала бесплатным переводчиком для всех нуждающихся и даже брала на себя роль адвоката. Муж ее повторял неоднократно: благими намерениями усеяна дорога в ад. Не делай добра, не  будет зла. И всегда попадал в точку. Вероника никогда не ждала благодарности, да ее и не было, все делала бескорыстно с чистым сердцем и, несомненно, сделает в следующий раз, когда попросят. По библейским понятиям, если делаешь человеку добро ( мицву ) и получаешь как бы пощечину, то твое благодеяние принято богом.  Хорошее не всегда помнится, зато плохое чаще припоминается, поэтому не надо забывать чистить авгиевы конюшни человеческой памяти.

 Вот такая простая история. Конец сюжета.