Свет от неё...

О светлой памяти пианистки Елены Александровой мои слова. Известие о её внезапной болезни и уходе из жизни - тонкого музыканта, образованнейшего прекрасного человека – обрушилось как удар, стало горестным для тех,  кто её знал и любил. Леночка - а иначе никто её и не называл - была в моей жизни изумительным другом, много раз опорой в тяжелые времена.

Нас познакомила и соединила на 15 лет работа в Московской государственной филармонии. Я всегда была счастлива встречаться с нею в концертах. Она - постоянный концертмейстер сестёр Лисициан, и их чудесные выступления в сопровождении фортепианных высказываний Леночки составляли единое благородное художественное целое. Послушать этот ансамбль с богатейшим русским и западноевропейским репертуаром возможно и ныне на Youtube.

Если меня руководство  филармонии ставило в их концерты со вступительным словом, моей задачей было держать планку, оставаться на их уровне. Кто мог знать, как круто поменяются судьбы - казалось бы, прочно связанных с Москвой - и Леночки, и моей…

Мне повезло. Я знала, что, оказавшись в Бостоне, встречу Леночку. Но я не предполагала, в какую близость человеческую перерастут наши отношения, какое доверие и какое глубокое уважение я стану испытывать к ней.

И вот прошло 25 лет моей жизни в Бостоне… Хрупкая изящная Леночка отличалась стойким сильным характером. И она зачастую поддерживала во мне силу духа. А у меня были более, чем серьёзные основания   ощущать, как она ослабевает. Я так привыкла, что в самых тяжелых испытаниях, посылаемых мне не знаю за что, моя дорогая подруга всегда со мной. И она  была рядом, дружба наша укреплялась. Никто Леночку не подталкивал проявлять ко мне заботу. Она подставляла мне своё худенькое плечо, когда я просто рухнула после смерти моей мамы.

Она мчалась ко мне в госпиталь спозаранку, когда начались мои обследования, и без сопровождающих меня не принимали. А где мне было брать сопровождающих, когда все мои родные умерли? 
Она не оставляла меня с тех пор ни на день, завершая каждый своим звонком. Разговор мог быть совсем кратким. Но если бы я не сняла трубку, она бы первая забила тревогу. И я принимала с благодарностью   её участие.

А ведь Леночка носила в себе большой мир музыки. И могла бы быть поглощённой своими задачами… Вынужденно после отъезда из Москвы в Бостон, прекратив  выступления  в концертах, она постоянно занималась на рояле, и сохраняла пианистическую форму. И все-таки два сольных концерта в Бостоне с труднейшей программой она дала. В одну из них    входили произведения И. С. Баха, Гайдна, Шуберта, Шопена, Чайковского и Хачатуряна!  Какое счастье, что у меня осталась видеозапись этого концерта!

Проработав годы как концертмейстер, Леночка явилась во всеоружии солирующей пианистки! Так бывает у людей художественных профессий, когда не весь резерв возможностей и таланта удалось реализовать…Поэтому не странно, что весь последний - о мог знать, что последний) год ее жизни Леночка готовилась к проведению  концерта по приближению юбилейной даты. Работала над труднейшей в мировой музыке Крейслерианой  Шумана. Каждое музыкальное произведение перед тем, как сыграть, она изучала, вдумывалась в каждую фразу, слушала других исполнителей, выбирала свою трактовку…  И всегда проявляла безупречный художественный вкус, сдержанность. Этому концерту, предположительно должному подвести черту, некий итог, состояться не пришлось…

Достоинство было отличительной чертой её и в жизни. Я пишу: была, было, и сердце мое рвется. Мы – маленький кружок друзей - успели отметить день рожденья Леночки, ей исполнилось 80. Поверить этой цифре, глядя на нее, было нельзя. Воплощение женственности и элегантности   красивая на все времена и удивительно тоненькая Леночка выглядела по крайней мере на 20 лет моложе. И сразу началась пандемия. “Фильм ужаса”,- сказала она мне, увидев первоначальную   людскую панику. Но сама держалась мужественно.

Мужественность ей пришлось проявлять не раз за ее жизнь, в которой выпало ей много роковых обстоятельств. Эта удивительная женщина преодолевала тяжести, и вновь улыбалась, вновь шутила. Мы не раз много смеялись вместе. Кто   не  знает, что смех тоже объединяет? Не только горести! Объединяет и любовь к музыке. Объединяли нас воспоминания о тех исполнителях, которых   мы любили в филармонии.  Оглядываясь  в бостонское прошлое, вспоминаю, как мы встречались в Symphony, как ходили   на Бостонский балет и в Бостонскую Лирическую Оперу, на концерты в музее Изабеллы Гарднер…Как праздновали дни рожденья….

Наш последний вечерний разговор был по какому-то наплыву чувств почти слезным. – “Ты знаешь”,- сказала она мне,- “я тебя очень люблю”. У меня сжало горло, и я ответила: “Лен, я сейчас заплачу. Ты знаешь, что и я тебя очень люблю.” Сентиментальничать у нас не было принято. А тут что-то прорвалось у обеих.  Было ли предчувствие? Не знаю. Но   в следующий вечер   звонила не Леночка,  а ее дочь Наташа, и я сразу поняла, что что-то случилось.  Выяснилось, что Леночка в магазине внезапно упала, была увезена по   скорой, у нее был диагностирован инсульт. В течении   почти двух недель я жила каждый день ожиданием вести, надеждой на победу над болезнью. Победила болезнь.

Она ушла из жизни внезапно, оставаясь активной, полноценной, откликающейся на все: музыку, слово, искусство, общественные события. И вот я увидела ее милое прекрасное лицо восковым, а руки, извлекавшие такие дивные звуки из клавиш, сложенными. И я не могу не плакать. Мое  глубочайшее   сочувствие дочери – Наташе Александровой, мужу- Владимиру Слободскому. И всем, кто восхищался удивительной, излучавшей свет  и  обаяние  незабвенной Елене Александровой. И я не знаю, как я без нее буду.

Прощай,   незабвенная  Леночка.