ЗАКРЫТАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Лев ФИШМАН,
подписчик «КРУГОЗОРА»
Флорида

Суровый Таймыр

Начало пятидесятых. Я возвращаюсь домой из экспедиции на Таймыр. Через Дудинку до Красноярска — самолётом, потом поездом: вначале до Москвы, и уж затем до родного Ленинграда. В вагоне — бывшие зэки, отбывшие свой срок, а также солдаты-отпускники из лагерной охраны. Ничего удивительного: северная часть Красноярского края была буквально усеяна лагерями. В купе — два студента МГУ и младший лейтенант внутренних войск: судя по всему, также из лагерной охраны. Всю дорогу он пьянствовал и сидел с красной физиономией. Студенты же — те беспечно рассказывали о каком-то сибирском городке, где проходили практику. Младший лейтенант — ни гугу, только слушал. Но вот скоро Москва, и он заговорил: «Как прибудем в столицу — сдам я вас кому следует. Всех троих. Обязательно!..» Настроение, конечно, испортилось. Увы, таковыми были тогдашняя атмосфера и тогдашние нравы: доносы прочно вошли в повседневность и нередко решали судьбу человека. К счастью, грозный попутчик — младший лейтенант — по прибытии в Москву первым ретировался из вагона.

Вот такое было время. Недоброе, нелёгкое, но оно — моё, часть моей жизни: зловещее переплеталось с добром, а тяготы — с вдохновением, романтикой и творчеством. Разве забудешь?

Вот и экспедиция на Таймыр таковою в памяти осталась.

Полуостров этот с мысом Челюскин находится в самой северной части полярных льдов Азии, между Енисейским заливом Карского моря и Хатанским заливом моря Лаптевых. Вот здесь, на Таймыре, нашей экспедиции Н-92 и предстояло за три года провести геолого-геофизическую разведку местности и поиски нефти. Зачислили меня туда в 1952-ом, аккурат после двухлетней зимовки на Новой Земле. Коллектив подобрался славный. Начальник экспедиции — 45-летний Николай Николаевич Самсонов — эрудит, прекрасный математик и исследователь. За изобретение гравиметра — прибора для измерения гравитационного поля Земли, которое учитывается во многих областях науки и техники — Самсонова даже Сталинской премии удостоили: оценка по тем временам особо почётная. А вот организационно-технические и хозяйственные проблемы — это уже парафия Юрия Александровича Риса, главного инженера экспедиции, человека весьма энергичного, который в конце 40-х был первым директором Ленинградского НИИ геологии Арктики.

Базой экспедиции являлся небольшой аэропорт Усть-Торея Управления Полярной авиации. Этот аэропорт принимал лишь самолёты ИЛ-14, ЛИ-2 и АН-2. Тогда ведь авиация ещё не имела турбореактивных машин.

Я добирался из Ленинграда до Усть-Торея с двумя нашими радистами на самолёте ЛИ-2 с нарисованным на его носу белым медведем. Это известный в то время полярный лётчик Алексей Каш придумал для полярной авиации такую эмблему.