Цхинвальская бомба

или Как древний народ лишают его языка

 Манкурты мы…

Какой хотят видеть Южную Осетию сепаратисты, требуя её присоединения к России? Конкретно речь может идти о присоединении к Северо-Осетинской автономии в РФ. Обратим же на неё внимание. Судя по названию, там, очевидно, живут «этнические братья» грузинских осетин, говорящие с ними на одном, осетинском языке?

Немногие об этом осведомлены, но на самом деле северные осетины... не говорят на осетинском языке. Это очень важный вопрос. Язык народа определяет его характер, культуру, нравственность, самоощущение, быт, перспективу развития – всё-всё. Самое страшное, что может произойти с народом, – это утрата языка, а вместе с ним – потеря исторической памяти; а ведь без прошлого нет будущего. Такой народ ждут растворение, обезличка, потеря «лица необщего выраженья». Легенда народов Центральной Азии о манкуртах, которых лишили языка и памяти, что превратило их в бессловесную рабочую скотину, стала притчей во языцех.

В эпоху гласности, когда многое тайное стало явным, а именно, в последних числах июня 1988-го года, в столице Северной Осетии – Орджоникидзе (сегодня снова, как и при русских царях, этот город – форпост российского колониализма – зовётся Владикавказом («Владей Кавказом») – состоялся «Круглый стол» с участием осетинских писателей и педагогов, а также сотрудников «Литературной России». Подробный отчёт об этой встрече был опубликован газетой в номере от 1 июля. Приведу выдержки из прозвучавших там выступлений.

Асхар Кодзати: «В одной из крупнейших школ г. Орджоникидзе из шестисот учащихся осетин коекак изъясняются на родном языке семьдесят, и лишь восемь свободно владеют осетинским языком. Преподавание в школах ведётся на русском, родному отводится два-три часа в неделю, как, скажем, английскому, немецкому…»

«Можно ли считать нормальным такое положение, – спрашивал выступавший, – когда на фасадах зданий обкома, горкома и горисполкома нет вывесок на осетинском языке? В братской Абхазии все названия пишутся на трёх языках: абхазском, грузинском и русском».

По словам М. Дзасохова, родной язык в автономии «фактически забыт». «Почти все районные газеты выходят на русском языке». Но кто же будет читать газеты на забытом языке?

А. Басиева: «Наш древнейший язык за какие-то тридцать лет оказался на грани исчезновения». В частности, «на телевидении почти нет передач на осетинском языке, тем более для детей». Но, опятьтаки, кто будет смотреть телепередачи на забытом языке?

З. Хостикоева: «Мы сегодня жалуемся, что у нас нет молодых писателей. И не будет – при таком отношении к родному языку. Многие из нас стараются говорить с детьми только на русском, хотя и сами-то не очень владеем им, но хотим показать, что (мы) культурные, а культура-то эта в кавычках. Уже и в сельских школах дети пишут стихи на русском языке, а стихи не получаются, потому что мы сами отняли у своих детей материнский язык, а русскому как следует не научили…»

Выступавшие с болью говорили о том, что народ перешел на плохой, исковерканный русский, что утрачена национальная культура, что в автономии не существует осетинской литературы, поэзии, прессы, книгоиздания, театра, песни, исторической, гуманитарной науки… Мамы не поют детям колыбельные на родном языке, вот хорошие стихи и не рождаются. Как нам не стыдно, укоряли себя выступавшие.

Полный текст читайте в печатном выпуске. (Подписка)