РОЛАН БЫКОВ, ОБЫЧНЫЙ НЕОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Григорий Крошин- Так вышло у меня в жизни, что я - дочь своего знаменитого отца, жена своего гениального мужа, мать своего талантливого сына… Иногда, конечно, задумывалась
а сама-то я кто? Немножко погоревала, а потом подумала
все же это неплохой расклад. Достойный. Бывали, бывали времена, когда вдруг думала
ну хоть одну картину-то он мог бы сделать для меня!.. А он говорил мне
"Ты такая прекрасная актриса! Я тебя сниму, а потом сразу же тебя уведут у меня"… Собирался, собирался снять, да и так и не собрался… Но сейчас, по прошествии лет, я думаю уже
ну, не сыграла я там что-то, бог с ним. А, может, и родилась-то я именно для того, чтобы сыграть то, что сыграла, и еще для того, чтобы был у нас Ролан Быков, для того, чтобы сыграть ЭТУ роль в жизни, роль жены Ролана, то есть что предназначенная мне в жизни роль и была именно в том, чтобы быть женой этого человека...
_____________________
В фотоокне
Елена Санаева (фото автора).
Окончание. Начало
Беседа с Еленой Санаевой
"РОЛАН С ГОДАМИ ПРОРАСТАЕТ ВО МНЕ"
"Несбывшимся платишь за то, что живешь"…
/Ролан Быков. Из дневников/
Составила книгу вдова Мастера, известная актриса кино и театра, Заслуженная артистка России Елена САНАЕВА (знаменитая Лиса Алиса из "Приключений Буратино"), с которой мы беседовали во время ее гастролей в Германии и незадолго до выхода дневников в свет.
- Да, он так мне сказал, когда уже был в больнице... Умирал Ролан в дни "дефолта", в 1998-м. В отделение реанимации в Кремлевку никого не пускали, но к нему не пустить было нельзя. И я все дни была там. Я принесла туда диктофон и сказала: "Ролочка, скажи, пожалуйста (а он же не доснял свой последний фильм "Потрет неизвестного солдата"), что ты хотел сказать этим фильмом?" А ему уже трудно было дышать… Но через силу все же наговорил. А потом говорит: "Я плохо сказал. Я сейчас не в форме"… Эта запись у меня хранится, конечно. И я надеюсь, что мне все же удастся доделать этот фильм. Конечно, это будет не так, как сделал бы он, но… должна доделать. За него я это не сделаю, потому что это документальный фильм, это поисковая вещь. Но я хотя бы расскажу про то, что он хотел и что успел сделать. А многого не успел, потому что все время вынужден был отрываться от работы над ним из-за сиюминутных дел, связанных с Фондом. Без его личного вмешательства ничего там не решалось. "Ролан Антонович, позвоните такому-то"… Он звонит. "Ролан Антонович, надо съездить туда-то"… Он бросает все свои дела и едет. И так круглые сутки. Когда же художнику творить?
- О Фонде Ролана Быкова. Чем он занимался после ухода Быкова? Удовлетворены ли вы этим?
- Фонда Ролана Быкова, это здание на Чистых прудах, 12, уже, можно сказать, нет. Он гибнет на глазах и при возмутительном равнодушии тех, кто с этого много чего имел при жизни его создателя… Для меня, конечно, большая печаль и боль от того, что люди, которые буквально "доили" имя Ролана, не дали возможность доделать этот его фильм. Я просила всего 2-3 тысячи долларов для того, чтобы перегнать весь архив фильма (а пленки же со временем осыпаются!) на жесткий диск. Не нашли этих денег! И теперь 8 мешков этих пленок к фильму "Портрет неизвестного солдата" лежат у меня дома… Никогда не просила ничего. Но сейчас думаю, видимо, не прав был Булгаков, когда сказал: "Никогда ничего ни у кого не просите. Все сами дадут"… Нет, сегодня вряд ли сами дадут… В Библии сказано: "Стучите и откроют вам". Значит, надо стучать в какие-то двери, просить… Буду это делать. А куда ж денешься? Придется.
- Вас не никогда охватывает отчаяние? Всё бросить и…
- Нет-нет. Не имею права. Уже ведь 12 лет мы живем без него… Я тут вдруг спохватилась: что-то я долго прохлаждаюсь - то в печали, то в каких-то своих переживаниях, в разных делах - а надо ведь скорее собрать все его оставшееся наследие, все дневники, стихи, обрывочные мысли и проч. и издать все это, пока не поздно, пока еще я в состоянии это сделать и - просто обязана в память о Ролане. И потом - кто же это сделает, если не я?
И вот сейчас многое суетное отбросила и работаю над его огромным архивом. Дневники объемом более 3 тысяч страниц. А еще - неопубликованные стихи! И мы с издательством решили выпустить это в двух книгах: отдельно дневники, расшифровыванные вместе с редактором (для издания подготовлено их полторы тысячи страниц), и потом - стихи. Очень большая, кстати, и трудоемкая работа, эта расшифровка его дневников. Причем с одной дамой-редактором я быстро рассталась: она при расшифровке и перенесении текста в компьютер машинально начала его править… А там ведь столько мыслей, столько ассоциаций.
Знаете, я пришла к неожиданному открытию: Ролан сейчас уже, с годами, как бы… прорастает в нас. Во мне и в Паше… То есть этого источника уже нет, а он продолжает нас питать. То Паша вдруг что-то важное вспомнит, когда-то проговоренное Роланом как бы между прочим… То во мне что-то "быковское" просыпается очень явственно.
- Однажды в нашей последней с ним беседе Ролан Антонович с горечью произнес мрачную фразу, прозвучавшую как афоризм: "Факт искусства непростителен". Чувствовалось, что это нечто выстраданное им самим…
- Конечно. У него же была на самом деле жуткая жизнь, когда закрывали все его картины… "Телеграмму" закрыли, "Рублева" закрыли, "Проверку на дорогах" закрыли, Пушкина сыграть не дали, "Комиссара" закрыли… ну все! А какой тяжелейший инфаркт он получил после "Чучела"…
- Он, я сам слышал это от него, вас считал своим спасением.
- Мы с ним встретились на съемках ужасной картины "Докер", и он в меня влюбился… И у меня еще был такой запал: я вам покажу еще, кто такой - БЫКОВ!.. Потому что к тому времени уже стали говорить: "А… Бы-ыков… Ну это такой… талантливый поддонок. Выпивает по-черному… Девки вокруг него крутятся не пойми какие…" И прочее. Это ведь у нас так принято: затравить человека, смотреть, как он корчится… А потом стоять у гроба и пускать слезу: "Ах, какой был одаренный человек и как рано ушел!"… Так что это был еще и мой азарт - всем доказать, кто это такой - Ролан Быков.
- А почему Ролан Быков так мало вас снимал в своих картинах?
- Так вышло у меня в жизни, что я - дочь своего знаменитого отца, жена своего гениального мужа, мать своего талантливого сына… Иногда, конечно, задумывалась: а сама-то я кто? Немножко погоревала, а потом подумала: все же это неплохой расклад. Достойный. Бывали, бывали времена, когда вдруг думала: ну хоть одну картину-то он мог бы сделать для меня!.. А он говорил мне: "Ты такая прекрасная актриса! Я тебя сниму, а потом сразу же тебя уведут у меня"… Собирался, собирался снять, да и так и не собрался… Но сейчас, по прошествии лет, я думаю уже: ну, не сыграла я там что-то, бог с ним. А, может, и родилась-то я именно для того, чтобы сыграть то, что сыграла, и еще для того, чтобы был у нас Ролан Быков, для того, чтобы сыграть ЭТУ роль в жизни, роль жены Ролана, то есть что предназначенная мне в жизни роль и была именно в том, чтобы быть женой этого человека.
- И все же - о вас. Как влияла семья на ваш выбор будущей профессии? Способствовала? Возражала?..
- Как многие актерские семьи, моя тоже возражала против того, чтобы их ребенок, я то есть, пошла в артисты. И я, болезненная тогда девица, вроде с этим смирилась. Решила, пойду поступать на театроведческий факультет, или на киноведческий. Но тут прибежала моя подруга Ирочка, которая только что поступила в театральное училище имени Щепкина, и сказала, что там объявлен добор абитуриентов, почему б, мол, тебе не пойти, попытать счастье. Я и пошла. Конкурс был огромный, но приняли троих, в том числе и меня. Правда, при этом сказали, что у меня "с" свистит, надо исправлять дефект речи. Сейчас-то эта "с" у меня уже не свистит, а тогда действительно свистела… А что же мне делать, спрашиваю. А, говорят, направим вас к специалисту-логопеду, и дали мне бумажку. Оказалось, что у меня на губе с внутренней стороны какая-то "уздечка", из-за которой и свистит моя "с". Мне ее тут же под местным наркозом удалили, и я пришла домой с распухшей губой, что привело в ужас маму… Так я оказалась в училище Щепкина, но на втором курсе наш курс решили почему-то слить с курсом ГИТИСа (этот эксперимент потом больше не повторяли). Поэтому я, окончив учиться в "Щепке", получила диплом ГИТИСа, хотя в его стенах ни разу и не была… Дальше предстояло показываться в театры. У меня был партнер, который к тому времени окончил Институт… физкультуры - здоровущий такой дядька, с которым мы репетировали и играли отрывок из "Укрощения строптивой". Пришли мы с ним показываться в театр Маяковского, а там - сидят человек 60, тоже, как и мы, показываться. И, смотрю, человек по фамилии Морской, мой сосед по дому… Я поняла, что это для меня тухлый номер, глупая затея. "Пошли отсюда", говорю партнеру. А он: "Нет уж, раз пришли, давай покажемся". Остались. И в результате, дошла до нас очередь, начали мы играть свой отрывок, на меня напал такой зажим, что когда он - Петруччо - берет меня, Катарину, под руку, этот физкультурный гигант меня, былинку в 53 килограмма… не мог сдвинуть с места! Потом мы шли по улице Герцена и хохотали нервным смехом. Так вот бесславно прошел наш показ в театре Маяковского. Потом показывались еще в театр на Малой Бронной, но там сразу было видно, что показы эти формальные, никого брать они не собираются… И тут неожиданно меня пригласили сниматься на студии Узбекфильм, фильм "Генерал Рахимов", съемки в Прибалтике, все замечательно. Я только что вышла замуж, уехала на съемки. Вернулась с них, рассказала все папе. Говорю: "Узбеков кино интересовало мало, они только и делали что варили плов, ухаживали за блондинками"… Отец говорит мне: "Замечательный это у тебя опыт. Ты получила боевое крещение. Вот теперь все, что будет дальше с тобой, будет лучше этого (хуже-то уже некуда), и ты будешь довольна, будешь считать: это то, что надо". В общем, за свою кинематографическую жизнь я снялась в 43-х фильмах, и в главных ролях, и в эпизодах. Самый большой комплимент мне сказал как-то замечательный писатель Леонид Израилевич Лиходеев: "Знаете, Лена, я знаю, что ничего здесь не будет, но когда я на вас смотрю, думаю: значит, что-то еще в этой советской власти есть"… Мне повезло: я сыграла у Шукшина в фильме "Странные люди" (с отцом, Всеволодом Санаевым, я его дочь играла), у Хейфица, у Райзмана, у Быкова снялась… Повезло. Даст бог, еще где-нибудь снимусь…
- Что побудило вас пойти в театр после столь долгого опыта в кино? И почему к Райхельгаузу?
- Да, сейчас вот в театре начала играть. Неожиданно раздался звонок из театра "Школа современной пьесы". Иосиф Райхельгауз спрашивает: "Вам интересно было бы сыграть в театре?" Да, говорю, интересно. Прислал пьесу Людмилы Улицкой "Русское варенье", некий современный вариант чеховских комедий, роль мне понравилась. И я - ввелась за две недели (на роль старой приживалки, которую до меня играла там Нина Шацкая, но она внезапно заболела) - как в кипяток бросилась - в уже готовый спектакль. Прима этого театра прекрасная актриса Таня Васильева была поражена моим вводом: "Ты просто героиня! Это подвиг. Я бы никогда не смогла так быстро ввестись". Публика на спектакль ходит, билеты проданы на месяц вперед. И еще сейчас играю в пьесе Евгения Гришковца "Дом". В паре с Филозовым играем. Мне понравилось работать в этом коллективе. Думаю, что и дальше буду в нем играть.
- Что вам мешает лично сегодня? Что болит?
- Главная моя боль, с которой я живу, - это прежде всего то, что не могу доделать фильм Ролана "Портрет неизвестного солдата", и что его архив до сих пор не переведен на жесткий диск. Элементарно не сохранен. Там же просто дело жизни, там судьба Художника. И люди, которые отвечали за материальную сторону существования Фонда, этого не сделали, хотя были обязаны сделать. И живут с этим прекрасно.
- Но вы же, Лена, формально хотя бы - еще вице-президент Фонда. Могли ли вы как-то повлиять на судьбу бесценного архива Ролана Быкова?
- Нет. Абсолютно не могла. В этом весь цинизм этих людей, руководителей Фонда - президента, первого вице-президента, финансового директора и прочих.
- А куда ж деньги Фонда ушли?
- Особняки роскошные построены за эти годы…