"Жидомасон"

История давняя, "Кругозор" уже писал о ней. Однако трагедия продолжается. Мансур Эдильбиев - сын писателя, публициста М. Эдильбиева и З. Лирон - активистов оппозиционного движения и блогеров правозащитной организации Kaf-resurrected - был похищен сотрудниками ФСБ. Под пытками и угрозами убийства родителей его заставили подписать самооговор. Другие фигуранты того уголовного дела тоже под пытками и угрозами оговорили М. Эдильбиева, о чём они сами заявили на следствии суде. Мансур осуждён на 16 лет заключения в колонии строгого режима. На оглашение приговора хватило 15 минут: судья зачитал только резолютивную часть решения - без изложения позиций сторон и перечисления доказательств. Мансур подвергается издевательствам в невероятных условиях особой российской "зоны". Рассказывает его отец, только что вернувшийся из поездки, оказавшейся трагической, и не добравшийся адового места, где мучается его сын.

Почти месяц мы с Зивой ищем своего ребёнка - похищенного, а затем насильственно удерживаемого русскими фашистами в одном из российских - без преувеличения - концлагерей смерти. Семь лет назад, в центре Москвы, вместе с другими "инородцами" и "жидами" его похитили оперативники ФСБ Миронов М.В, Давыдов Д.А, следователи СУ ФСБ Бурдин А.А, Пономарёв С.С, Смоляков А.Д, нач. отдела СУ ФСБ М.А. Савицкий и полковник ФСБ Гай Мельников.

Трое суток сына до полусмерти пытали током и отравляющим газом, приговаривая: "сдохни, жидомасонский ублюдок". А потом, как в сталинские времена, судом "тройки", приговорили к 16-ти годам заключения.

Невообразимые мучения от пыток голодом и холодом, побоев в условиях безжизненной вечной мерзлоты...

Другим десяткам похищенных этими российскими нелюдями в погонах повезло: им не пришлось мучиться годами - их ещё в Москве и Подмосковье до смерти запытали в одной из многочисленных секретных камер пыток и бессудных казней ФСБ. Но наш ребёнок выжил, благодаря вмешательству в его судьбу общественных и правозащитных организаций, особенно лично президента Ассоциации правозащиты американского штата Массачусетс Виктории Пупко и правозащитницы журналиста Надежды Банчик. Эти две хрупкие женщины буквально вырвали нашего сына из пасти российских каннибалов.

 В ПОИСКАХ ПОХИЩЕННЫХ "ЖИДОВ"

...Под монотонный стук колёс или скрип скользящих полозьев саней и нарт едем уже кои сутки по бесконечным заболоченным, застывшим в безжизненной мерзлоте северным просторам, и всё больше поражаемся национальной русской "изобретательности". Эти воистину homo sapiens из рода полониево-"Новичковых" умудрились соорудить лагеря смерти даже в местах вечной мерзлоты. Люди, вдумайтесь: от Кавказа до тундры Россия, по данным Большой советской энциклопедии, это 1/9 часть суши всей нашей планеты. Так вот, значительная часть этой территория опоясана колючей проволокой. Вам от этого не жутко!? Невольно приходит осознание: и заключённые, к которым мы, их близкие-родные мчимся на свидание, и мы сами вместе со всеми жителями сегодняшней России - узники единого планетарного концлагеря.

Здесь, по Дальнему Северу, на заледенелых пустырях разбросаны сотни больших металлических бочек с сохранившимися надписями на английском. После разгрома фашистской Германии объединёными силами США и Европы и восстановления планетарного Бухенвальда - СССР - русские стали использовать эти бочки для отопления заледеневших бараков своих концлагерей смерти в вечной мерзлоте; а полоний, "Новичок" и тротил для террористических акций - применять против тех, кто в своё время освободил мир от гитлеровских фашистов. Увы, среди сегодняшних потомков тех освободителей немало тех, кто по своей античеловеческой сущности вряд ли уступает гитлеровским фашистам. Садистская изобретательность этих потомков не ограничивается использованием американских бочек в качестве печей. Русской мужицкой, то бишь холопской смекалке, подковавшей блоху, нет предела и конца в части мизантропии. Явная очевидность обречённости на мучительную смерть от холода и голода невинных жертв отнюдь не препятствует сооружению изоляторов специальных - одноместных - изоляторов, где жертва в страданиях умирает не только в одиночестве, но и чуть раньше, чем остальные обречённые.

Эти тараканьи норы - лишь мизерная часть гигантского "хозяйства" российских homo sapiens, обозначенные аббревиатурами типа ФСУ ИК-1, ФСУ ИК-2, ФСУ ИК-3 и т.д. и т.п. Десятки, сотни единиц этаких тараканьих обиталищ скромненько именуются исправительными колониями. Это вместо того, чтобы назвать словами, отражающими суть: "Российский концлагерь смерти №1", "Российский концлагерь смерти №2", "Российский концлагерь смерти №3"…

Первые лагеря смерти и газовые камеры были изобретением русских (советских) homo… Именно от русских, а не наоборот, переняли гитлеровские фашисты это садистское know how. Но русские лицемерно назвали свои концлагеря "трудовыми лагерями", газовые камеры - "санитарными блоками", массовые расстрелы - "зачисткой". Упаси боже называть в русском мире всё своими именами: чёрное - чёрным, белое - белым.

Вспомните, что происходило в Чечне-Ичкерии. Всю республику подвергали ковровому бомбометанию и артиллерийскому обстрелу, применяли запрещённое международными конвенциями оружие вплоть до стратегических ракет, глубинных и кассетных бомб, в том числе и химическое, и психотропное оружие. Бомбили и обстреливали точечно в первую очередь детские, медицинские учреждения, похоронные процессии, колонны гуманитарной помощи и проч.

Но большинство россиян - от сантехника до президента - с пеной у рта продолжали талдычить, что это - "наведение конституционного порядка", а не тотальное убийство мирного населения и в первую очередь детей, женщин, стариков; не грабёж и мародёрство - а "борьба с сепаратизмом".

Те же самые россияне от сантехника до президента называли не геноцидом убийство мирного населения, захват российскими военными бандитами чеченских населённых пунктов и мародёрство в них. Bменовали всё это "мягче", технологическим термином: "зачистка". Недаром писал классик Иван Тургенев: "Русский есть наибольший и наинаглейший лгун во всем свете". И я думаю: чего ж удивляться, что планетарный концлагерь цинично именуется сегодня государством Российская Федерация.

ЖИВОДЁРНЯ ФСБ КАК ТРИУМФ КСЕНО- И ЭТНОФОБИИ В Р.Ф.

 

Жизнь невинной жертвы просчитана российскими полониево- "Новичковыми" по секундам. Как при Голодоморе 1932-33 годов, повлекшем, в частности, только в Украинской ССР многомиллионные человеческие жертвы (по разным оценкам - от двух до восьми миллионов человек). Как при расстреле в Катынском лесу свыше 14,5 тысячи пленных польских офицеров и солдат, а также более семи тысяч польских заключенных русских (советских) тюрем и концлагерей смерти. Как при убийстве 50 тысяч детей и десятков тысяч взрослых мирных жителей и в Чечне, и уже ныне - на Юго-Востоке Украины.
 Есть такое словосочетание - "Amor Fati". Дословный перевод с латыни - "любовь к судьбе" или "любовь к собственной судьбе". Фридрих Ницше как идеолог безнравственности и аморальности использовал этот термин в качестве "решительного, восторженного принятия всего, что происходит в жизни с силой и всеобъемлющей благодарностью, граничащей со своего рода восторженным расположением". Теологическое толкование "Amor Fati" - это вершина безнравственности, любовь к ненавистному, отсутствие мужества взглянуть врагу прямо в глаза; это подлый страх, не позволяющий себе даже спросить: точно ли неизбежно эта рабская зависимость разумного от неразумного? "Amor Fati" означает ещё "желание остаться скотом, это формула для величайшего унижения, падения человека ниже зверя, ниже скота, ниже самого Ницше". Быть властелином разумных, обратить их в своих рабов, а самому быть рабом своих животных инстинктов. Возможно ли более глубокое падение?!

А ведь если исходить из данного толкования, то "Amor Fati" всецело подходит для обозначения пресловутого "русского мира" - сегодня и вчера; центра планетарного зла, самого большого в мире концентрационного лагеря смерти, именуемого государством. Иметь такую страну и такое государство - это ведь и есть по теологическому толкованию "величайшее унижение, падение человека ниже зверя, ниже скота, ниже самого Ницше".

К таким мыслям приходишь когда многие сутки едешь по бескрайним пересечённым колючей проволокой просторам сегодняшнего государства российского. 

Не зря писал классик Иван Тургенев: "Русский есть наибольший и наинаглейший лгун во всем свете". Потому и назвали планетарный концлагерь страной Россией, администрацию этого концлагеря - государством, да ещё Федеральным, имея ввиду обречённых на мучительное вымирание в этом концлагере захваченные в плен кои уже века нерусские народы и народности.

ПРЕСТУПНЫЙ ЕСПЧ

Мы и группа матерей похищенных детей обратились к известному правозащитнику, президенту международной ассоциации "Мир и права человека" Саид-Эмину Ибрагимову. Он перед зданием ЕСПЧ объявил голодовку в знак протеста против происходящего в России геноцида по этническому и религиозному признакам. Ибрагимова пригласили на обсуждение в ЕСПЧ. Была туда приглашена и директор Центра содействия международной защите Каринна Москаленко как специалист по российским лагерям и тюрьмам. Разговор не получился - Москаленко и члены ЕСПЧ отнеслись недоверчиво к тому, что в российских лагерях и сейчас продолжают по сути насильственно удерживать похищенных пленных - "нерусских" и "жидов". Им было парадоксальным слышать, что, мол, ФСБ похищает людей в свои секретные камеры пыток и бессудных казней чуть-ли не у московского Кремля.

Обе стороны говорили о разных вещах: Каринна Москаленко и члены ЕСПЧ имели в виду заключённых по приговорам в рамках российской конституции; а правозащитник Ибрагимов говорил о выведенных российской властью за рамки конституции "лиц кавказской жидо-масонской национальности". В итоге ЕСПЧ продолжил свою соглашательскую линию с "русским миром" и продолжает её. Это искусственное затягивание рассмотрения "кавказских" и других "нерусских" дел по сути преступно, ибо приближает возможный трагический конец несчастных - их убийство.

Кстати, многие убиенные русскими палачами в концлагерях и тюрьмах - на совести и ЕСПЧ, и всего так называемого "цивилизованного" мира. Не поддаётся подсчёту количество запытанных, забитых до смерти пьяной охраной и кровожадными палачами ФСБ насильственно удерживаемых "лиц нерусской нацональности" и "ублюдков жидомасонов". Они годами ждали рассмотрения своих дел в ЕСПЧ и не дождались, как не дождутся тысячи других, обратившихся в эту последнюю инстанцию с призывом спасти их от мучительной смерти, грозящей им от российских нелюдей. Члены ЕСПЧ слышат этот зов, видят и осознают очевидность этой смертельной угрозы, но с циничной жестокостью годами тянут рассмотрение дел невинных жертв.

Тем временем жалкие остатки населения "лиц нерусской и жидо-масонской национальности" и в этом году один или два раза нагружаются авоськами с продуктми, тёплой одежды, обуви, лекарств и совершают тяжёлую, порой опасную для жизни экспедицию туда, где изнывают от мучений их родные узники. Это не сравнить даже с депортацией 1800-х и 1940-х годов. Жёны едут к мужьям, дети к родителям, родители к детям, друзья к своим товарищам. А иные из представителей "лиц нерусской и жидомасонской национальности" едут за трупами замученных до смерти в этих российских концлагерях на родственников или друзей.

ТИХАЯ СМЕРТЬ ЗИВЫ

Мы вдвоём со старой, тяжело больной Зивой - тоже ненавистные русскому духу "лица нерусской и жидо-масонской национальности". Отправляясь осенью 1918 года в тяжёлый, смертельно опасный путь, мы вполне отдавали себе отчёт о том, на что идём. Путь лежал по одержимой мизантропией "русской части" России. Сына ещё надо было найти. Из ИК-25 посёлок Верхний Чов, что в Республике Коми, сына тайно вывезли в неизвестном направлении. Администрация концлагеря на наши звонки отвечала, что не имеет права сообщить, куда его вывезли.

Мы понимали: администрация лагеря здесь на самом деле бессильна, ибо наш сын - из числа тех узников-кавказцев и "жидомасонов" одновременно, на личном деле которого стоит грозный штамп главной лагерной и тюремной администрации страны - лагеря ФСБ. А это значит, что сын под особым контролем: любое его перемещение или происшествие с ним - строгая государственная тайна. Тюрьмы, суды, следователи, вся страна - под контролем ФСБ/КГБ/НКВД. Выражаясь по Александру Литвиненко: "ФСБ - это террористическая, преступная и общественно опасная организация, которая, захватив власть, превратила Россию в страну государственного терроризма. Только с полным уничтожением КГБ-ФСБ во всём мире исчезнут так называемый международный терроризм и русская мафия. И в этом у меня нет никаких сомнений". Кому знать лучше ФСБ, если не ему, экс-сотруднику.

Последние два года сын содержался в самом страшном одиночном изоляторе. Его наказали за исполнение не православных религиозных обрядов, что считается грубым нарушением внутреннего распорядка лагеря.

Когда я узнал об этом после обращения Лены Азаровой - моей свояченицы - к прокурору, то вспомнил надпись на заборе напротив окон нашей московской квартиры за день до похищения нашего ребёнка: "Православие или смерть! А смерть жидам - в любом случае!". Надпись была сделана свежей, кровавого цвета краской. Я тогда ещё подумал, что русские кого-то из "жидов" зарезали и потому появилась та надпись. Через день сына похитили. На следующийй день после похищения надпись исчезла. В этот же день через квартал от нас, в мусорном баке нашли зарезанного мальчика. И я догадался, чьей кровью писали метку на заборе в адрес нашей семьи российские ФСБ-фашисты.

…За исполнение не православных религиозных обрядов типа молитвы и чтения Священных текстов, недавно в соседнем лагере охранники и оперативник ФСБ до смерти забили незаконно удерживаемого пленного нерусского мальчика. Родители убитого подали жалобу. И что? Да ничего - и прокурор, и суд признали: "смерть произошла не по насильственной причине. Мальчик страдал наследственной болезнью и часто бился в судорогах, что и объясняет множество гематом на его теле и лице".

По мнению русского судилища и прокурора получалось, что мальчик бился головой о ботинки и дубинки охранников с такой силой, что в трёх местах проломил себе голову. В действительности, мальчик не страдал наследственной или другой болезнью, и не бился в судорогах. Он был очень религиозен, пытался исполнять не православные обряды, а это запрещено, потому и взъярились русские охранники.

У меня вправе спросить: а как же мог близкий к всемогущему Путину главный раввин РФ Берл Лазар не защитить безвинного мальчика и других таких же детей, родители которых вынуждены в этой стране тщательно скрывать еврейские корни; в стране, где ксено- и этнофобия возведены в ранг государственной политики? Но это вопрос не ко мне, а к другому главному раввину РФ Адольфу Шаевичу и известному общественному деятелю и публицисту Эдуарду Ходосу.

Нашего сына эти два года пытали голодом, холодом, он был болен, потому мы на свои пенсионные накопления за эти два года купили ему продукты питания и тёплую одежду, и везли, хотя мы ещё точно не знали где он находится, а если сказать честно, не были даже уверены, жив ли он.

Самое страшное заключалось ещё в том, что, если мы не найдём сына или поиски его затянутся, продукты могут пропасть, а на покупку новых у нас просто не было денег. Пенсия каждого из нас в пересчёте на доллары США - $100.3. Собственно, как и у всех жителей территорий "лиц нерусской национальности" (мы же вынужденно переехали в Москву из Чечни). А у русских пенсии в два раза больше - $200.60. В Министерстве социального обеспечения РФ мне объяснили такую "этническую" пенсионную диспропорцию демографической катастрофой в "русской части России".

Как бы там ни было, а ситуация с нашими пенсионными сбережениями не позволяла затевать поиски сына в других регионах. Но и это ещё не вся беда. Куда хуже - что Зива, мать похищенного ребёнка, была тяжело больна. Я не нашёл в себе силы отказать ей в этой поездке или уговорить, чтобы она не ехала, хотя меня не покидало предчувствие, что эта поездка будет для неё последней. Не мог я не взять её в эту поездку ещё потому, что больше шанса увидеться и обнять друг друга у мамы и сына могло и не оказаться. Состояние у Зивы было действительно критическое. Всю дорогу она рассматривала фото сына, и часто на её потухшие глаза наворачивались слёзы. Тогда она прижимала к груди фотографию своего ребёнка, удерживаемого в концлагере русскими живодёрами, и застывала на мгновение в горестной безысходности, покачивая головой с выступающими из-под цветастого платка седыми прядями волос.

 Сейчас для нас самое главное - застать сына в живых. Я не верил ни одному слову русских и ждал от них всегда любую подлость. Я часто выходил в тамбур, чтобы не слышала Зива, и набирал номера телефонов администраций лагерей, пытаясь хоть что-то узнать о Мансуре. На мои телефонные звонки или никто не отвечал, или на моё отчаянное: "Где мой сын?" слышались однотипные : "Не имеем права сообщить, где он".

 …На одной из станций Зива не проснулась, она тихо умерла, прижимая к груди фотографию похищенного ребёнка. Мне предстояла долгая дорога обратно на Юг - вместе с тысячами таких же несчастных и убитых горем, как я, "нерусских и жидомасонов", везущих в родные когда-то - до русской оккупации - места умерщвлённых русскими живодёрами детей, родителей и просто близких людей.