Жернова судьбы

Сейчас, в мои уже далеко не юные годы, я не могу припомнить, что именно пробудило во мне интерес к необычным судьбам моих тульских родственников. Судьбам, случившимся в ходе самой страшной и кровопролитной в истории человечества войны. Как и миллионы  других судеб, они оказались между дьявольскими жерновами царствующих в то время тиранов - Сталина и Гитлера.  

Эдуард Савельевич Марголин, интервью с которым было опубликовано в 1982 году газетой "Коммунар" (орган Тульского обкома КПСС), приходился мне троюродным братом. Наши матери - двоюродные сёстры. О нашем общем с ним прадеде мне известно лишь его имя - Исаак, а также то, что он являлся "николаевским солдатом".

Слева направо: сидят - Савелий Григорьевич Марголин, Григорий Яковлевич - отец Сары Григорьевны Марголиной, стоят - Эдуард Савельевич Марголин, Сара Григорьевна Марголина, Эмма Савельевна Марголина - младшая сестра Эдуарда Марголина (1946г.)

В те давние времена так называли уволенных в отставку солдат-срочников, призывавшихся на службу в царскую армию на долгие 25 лет и отслуживших в ней полный срок.

В начале своего царствования, а точнее - в 1827 году - император Николай Первый радикально изменил существовавший ранее порядок набора в воинские части молодых людей из семей, принадлежавших к  низшим сословиям, а также из семей инородцев, которых надлежало рекрутировать для пополнения контингента нижних чинов армии и флота. Эта реформа была затеяна, прежде всего, из-за необходимости усиления вооружённых сил: Российская империя, продолжая свою многовековую экспансионистскую внешнюю политику, спешно готовилась к очередному и решающему этапу завоевания новых территорий на Кавказе.

Потребность в "пушечном мясе" оказалась столь велика, что один из самых лютых юдофобов, когда-либо занимавших российский престол, был вынужден отменить действовавший порядок, при котором  юношей иудейского вероисповедания к службе в армии не допускали и повелел ввести для них так называемую "натуральную" воинскую повинность. (Ранее, вместо "натуральной" солдатчины, еврейские общины облагались специальным денежным оброком). Естественно, что для такой "особой" категории граждан ввели и особо иезуитские методы призыва, а также узаконили невыносимые условия, в которых они должны были проходить эту долгосрочную воинскую службу.

В качестве примера приведу некоторые из них. Исключительно только для евреев был тогда узаконен призыв с 12-летнего возраста (всех остальных могли забрать в солдаты лишь по достижении 18 лет), при этом выслуга лет для них исчислялась на общих основаниях - с восемнадцати. Таким образом, общая продолжительность армейской муштры могла увеличиться ещё на шесть долгих лет, то есть - до 31 года. (Эти несовершеннолетние "солдаты" в те поры  назывались кантонистами.)

Кроме того, квота призыва для еврейских общин составляла 10 рекрутов с каждой тысячи жителей мужского пола ежегодно, а с тысячи мужчин-христиан - только 7, да и то через год.

Однако даже такие драконовские законы на практике сплошь и рядом нарушались: в тех случаях, когда, в силу тех или иных обстоятельств, установленный властями план по призыву выполнить не удавалось, местные чиновники с ведома своего начальства безжалостно забирали еврейских мальчиков даже  с восьмилетнего возраста. (Если кто-либо сомневается в этом, настоятельно рекомендую освежить в памяти лишь две странички в самом конце ХШ главы второй части воспоминаний Александра Ивановича Герцена "Былое и думы", где имеется описание эпизода, датированного апрелем 1835 года.)

Помимо тех нечеловеческих условий, в которых проходила в те времена солдатская жизнь, евреи дополнительно подвергались постоянным унижениям и издевательствам со стороны антисемитски настроенного большинства рядового состава и нижних чинов, что офицерами, как правило, поощрялось. Но, пожалуй, самым тяжким испытанием (особенно в начале службы, то есть фактически в детском возрасте) для глубоко и практически поголовно религиозных уроженцев еврейских местечек было то чудовищное давление, которому они подвергались со стороны командования, а также армейского духовенства,  с целью добиться от них отказа от своей веры и принятия православия. Некоторые не выдерживали и соглашались, однако подавляющее большинство, несмотря ни на что, сохраняло верность религии предков. Тем, кого сломить не удавалось, никакие боевые заслуги и награды не давали права после увольнения из армии поселиться вне пределов пресловутой черты оседлости.

Такой порядок без каких-либо существенных изменений просуществовал ровно сорок лет, пока именным указом царя-освободителя Александра Второго от 25 июня 1867 года не был решительно изменён. Вот как это было прописано в этом историческом документе: "Отныне отставным нижним чинам из евреев даётся право на повсеместное в Империи жительство по паспортам, вне черты оседлости". Одновременно был также запрещён их призыв ранее 18-летнего возраста. Теперь "николаевского солдата" принудительно никто не мог загнать в отведённую для евреев резервацию. Однако права даже временного проживания в обеих столицах они по-прежнему не имели. Эти законодательные послабления распространялись и на жён. Дети так же получили возможность жить вне черты, но лишь только до их вступления   в брак.

По всей видимости, прадед закончил службу как раз в период между 1867 и 1873 гг., поскольку к 1874 году он уже успел обзавестись семьёй и у него появился его первый ребёнок - моя будущая бабушка, 1874 года рождения.

В условиях практически беспрерывных войн, которые в середине Х1Х века вела царская Россия, шансов остаться в живых и дождаться увольнения с воинской службы у моего прадеда Исаака, (родившегося приблизительно в 1825-1830 годах), было совсем мало.

Однако он оказался в числе счастливчиков: ему удалось выжить, не изменить своей вере и, в соответствии с царским указом от 1867 года, обосноваться на жительство вместе с молодой женой  сначала в Ярославле, а затем в Твери. Насколько мне известно, после окончания армейской службы он был учителем в хедере.

Может оказаться, что автор потерял сюжетную нить, зачем столь подробно рассказывает о своём далёком предке и какая может быть связь между судьбой николаевского солдата, родившегося в первой трети ХIХ века, и судьбами его старшей внучки и правнука живших столетие спустя?

Если эту связь проанализировать, то неизбежно на поверхность всплывает т.н. "еврейская тема". Естественно допустить это в начале 80-х годах  прошлого века, главный печатный орган обкома КПСС ни под каким видом не мог. Поэтому в тексте рубрики "Воскресные встречи" нет даже намёка на то, что интервьюируемый и его мать (в то время уже покойная) принадлежат к столь "некоренной" национальности.

Однако я убеждён, что только благодаря своему деду, Сара Григорьевна Марголина и её сын Эдик получили тот единственный шанс, который помог им остаться в живых в тех чудовищных условиях тотального гитлеровского геноцида евреев в период более чем трёхлетнего пребывания на территории Литвы и Белоруссии, оккупированных немецкими войсками с июня 1941 по август 1944 гг., где обречённость их на смерть была фатально неизбежной.

О РОДОСЛОВНОЙ

Итак, постараюсь по возможности подробно и доходчиво рассказать о фактической стороне дела, известной мне из самых  первых рук.

Единственные две дочери прадеда - Анна Исаевна (моя бабушка) и Фаина Исааковна (бабушка Эдика) - были настолько дружны, что после того, как вышли замуж, стали жить по соседству в одном и том же городе Туле, куда были привезены молодыми мужьями. В свою очередь, их дочери - Ида Матвеевна (моя мама) и Сара Григорьевна (мама Эдика), будучи двоюродными сёстрами, видимо, следуя семейным традициям, стали самыми ближайшими подругами. До революции они даже посещали одну и ту же Тульскую Первую женскую гимназию. (Кстати, её здание прекрасно сохранилось, сейчас в нём - средняя школа № 6 им. К.Д. Ушинского)

Тётя Сара очень не любила вспоминать и, тем более рассказывать о том кошмаре, который ей и Эдику на протяжении тысячи ста тридцати дней и ночей довелось пережить. Но однажды, незадолго до её смерти мне всё-таки удалось мою гостью разговорить. В прежние годы на подобные темы можно было говорить разве что на кухне, притом с очень близкими людьми, да и то шёпотком. Думаю, что и в сегодняшней России вряд ли найдётся хоть одно средство массовой информации, которое согласится такое опубликовать.

Услышанное в тот вечер буквально потрясло меня и всех присутствовавших. Попробую уточнить некоторые детали изложенных в газете событий, происходивших с моими родственниками в самые первые дни и часы войны. 

Муж Сары Григорьевны - военврач Савелий Григорьевич Марголин сразу после окончания финской кампании был назначен на должность начальника военного госпиталя в г.Вильнюсе. За две недели до начала войны его жена и сын приехали погостить к нему на лето.

В 3 часа утра 22 июня за ним приехал на машине вестовой и увёз его в госпиталь. Следующий раз он смог увидеть жену и сына лишь после окончания войны.

Для понимания того, что там творилось в эти страшные часы, о чём мне стало известно многие десятки лет спустя, следует иметь в виду: немецкие войска, фактически не встречая сопротивления, стремительно продвигались вперёд и уже к исходу 23 июня были в столице Литвы. Таким образом, у тех, кто предпочёл покинуть её в надежде избежать германской оккупации, времени на раздумья и сборы  оставалось менее двух суток.

О том, что персонал госпиталя, а также все больные в полном составе во главе со своим начальником уже к 9 часам утра 22-го были оперативно доставлены к вокзалу, погружены в вагоны и покинули город, стало известно лишь после войны. В тот момент ещё оставалась возможность  проскочить в тыл, двигаясь на северо-восток по ж.д. линии: Вильнюс - Даугавпилс - Псков - Ленинград.

Естественно, отправить в тех условиях свою семью "с воинским эшелоном в Минск", как об этом пишет интервьюер, муж Сары Григорьевны не имел ни малейшей возможности. Размышляя о той ситуации с позиции дня сегодняшнего, мне представляется, что мать с сыном могли  избежать оккупации, если бы той ночью отправились на машине вместе с мужем и отцом в расположение госпиталя. Конечно, сейчас легко об этом рассуждать, но кто тогда в том хаосе мог реально оценить ситуацию и её дальнейшее развитие?

На самом деле, в один из уходивших на Восток эшелонов, их в буквальном смысле "запихнул" молодой сотрудник НКВД, живший со своей семьёй по-соседству. Он взял с Сары слово, что она в дороге позаботится о его беременной жене, на руках у которой была ещё двойня малышей грудного возраста. Сам глава семьи, по мнению тёти, имел задание остаться в городе для организации подпольного сопротивления в немецком тылу.

К сожалению, состав смог отправиться в путь лишь к полудню того же дня. К этому времени германская авиация успела разбомбить ж.д. мост на трассе, по которой ещё пару часов назад  ходили  поезда, в числе которых и  проследовал санитарный поезд с госпиталем С.Г. Марголина.

У железнодорожного начальства оставалась ещё последняя, только теоретическая, возможность направить уходящие на Восток эшелоны по маршруту: Вильнюс - Лида - Молодечно - Минск.

Я хотел бы пояснить обстановку, создавшуюся  в самом начале войны.

Если посмотреть на карту Белоруссии и Литвы, то можно увидеть, что белорусский городок Лида расположен приблизительно в 100 км. строго на юг от Вильнюса, и в первые же часы войны он оказался в самом центре главного удара, нанесённого немецкими дивизиями по Советскому Союзу. Как мы теперь знаем, генеральным направлением этого смертоносного удара, согласно гитлеровскому плану "Барбаросса", был Минск - Смоленск и далее Москва.

Масштаб катастрофы, которую потерпела Красная армия в самом начале войны в Белоруссии, вряд ли имеет аналоги в мировой истории. Скорость, с которой неприятельская армия продвигалась вглубь СССР на этом направлении, казалась просто неправдоподобной: уже ровно через месяц после начала военных действий пал Смоленск, находившийся на расстоянии 750 км. от границы. До Москвы оставалось чуть больше 350-ти. В чём же была причина столь фантастических успехов Гитлера? Этот вопрос чрезвычайно актуален, если принять во внимание всем известные ныне факты о многократном численном превосходстве (накануне войны) Красной армии над противником абсолютно в каждом из родов войск: пехоте, артиллерии, танках, авиации. Кроме того, хочу напомнить азы военной науки - для достижения успеха в сухопутной наступательной операции необходимо, как минимум, иметь трёхкратное превосходство над обороняющимся противником.

Подавляющее большинство официальных советских и российских военных историков самой главной причиной этого жесточайшего разгрома до сих пор считают внезапность германского нападения. Полагаю, что такое мнение является лукавством в угоду ныне существующей власти, открыто демонстрирующей своё желание вернуть страну в трагическое коммунистическое прошлое.

ВИКТОР СУВОРОВ ПРАВ

Что касается меня, то я безоговорочно солидарен с мнением Виктора Суворова, который ещё в 80-е годы прошлого века, не будучи профессиональным историком, оказался первым, кто в своих книгах приоткрыл эту тайну "мадридского двора". Убедительнейшим образом он сумел доказать, что Сталин готовил свои войска не к обороне, а для наступления и что у Гитлера не было никаких других вариантов спасти Германию от поражения в грядущей войне, как нанести мощнейший упреждающий (на языке военных - превентивный) удар по изготовившейся к броску на Запад одной из гигантских сухопутных армий, когда-либо существовавших в истории человечества.

В то время германская военная мощь была единственной силой в мире, способной противостоять большевистской экспансии Советского Союза.

Поскольку историки в настоящее время не располагают документом, указывающим на точную дату нападения СССР на Германию и другие западноевропейские страны (архивы того периода, по всей видимости, ещё не скоро будут открыты), имеется множество косвенных доказательств, обосновывающих тот факт, что Гитлер явно опередил соответствующее намерение Сталина.

 Успешное осуществление этого дьявольского замысла явилось бы первым и решающим этапом той самой "мировой революции", которой бредили ещё Ленин и Троцкий.

Согласно теории, чрезвычайно важным, если не решающим, фактором при планировании и подготовке предстоящего наступления в совремённой войне является выбор направления главного удара, особенно при наличии фронта, протянувшегося на многие сотни километров.

Руководством СССР было принято решение о нанесении этого удара из района Закарпатья и соседних с ним областей  в общем направлении на Будапешт с последующим выходом к северной части побережья Адриатического моря. Нельзя не признать такой выбор вполне логичным, ибо его успешная реализация, в самый кратчайший срок лишила бы германскую военную машину единственного её источника снабжения всеми видами нефтепродуктов, поступавших тогда только из Румынии.

В соответствии с этим планом, самые боеспособные и полностью укомплектованные соединения всех родов войск Красной армии, да ещё и в максимально возможном количестве, были заблаговременно сосредоточены именно там, на так называемом "Львовском выступе". Легко понять: все остальные участки будущего театра военных действий (включая и Западную Белоруссию) насыщались войсками по "остаточному" принципу.

Надеюсь, из сказанного будет понятно, почему немецко-фашистским войскам для захвата Смоленска потребовался после начала вторжения лишь 31 день, в то время как на юге, для овладения Киевом и Одессой, расстояние до которых от границы было в разы меньше, понадобилось соответственно - 90 и 118 дней.

Теперь, наконец, пришло время вернуться к главным персонажам нашего "исследования" - Саре Григорьевне и её сыну Эдуарду Марголиным, которых мы оставили в тот момент, когда,  покидая пределы Вильнюса, их эшелон начал движение на юг в сторону Лиды.

Сегодня мы в полной мере можем представить тот уровень хаоса с полной утратой рычагов управления во всех, без исключения, властных структурах приграничных районов СССР (а не только в войсках), царивший в те трагические для страны дни. Как это ни парадоксально, но ж.д. эшелоны, предназначавшиеся  для эвакуации беженцев из Вильнюса в тыл, фактически шли навстречу германским танковым клиньям, которые, находясь на острие атаки главного удара, стремительно рвались на Восток, в сторону Минска.

В результате такого головотяпства очень скоро и случилась та "встреча", неизбежность которой была заранее предопределена. Всё произошло именно так, как это описано в газете, за исключением следующего смехотворного текста: "...мы, построившись в колонну, пошли вдоль дороги на Минск.". И ещё, считаю необходимым несколько слов добавить о судьбе несчастной беременной женщины и её детей, находившихся в одном с Марголиными товарном вагоне. В результате прямого попадания немецкого снаряда все они тогда погибли.

Надо было решать, что делать дальше. Как ни странно, но в тот момент тётя Сара больше всего переживала из-за отсутствия каких-либо сведений о судьбе мужа, и, не долго думая, приняла отчаянное, с позиции сегодняшнего дня, решение - вернуться в Вильнюс и попытаться выяснить, где он и что с ним.

Несколько дней и ночей, стараясь обходить стороной населённые пункты, они пешком добирались до оккупированного немцами города.

Вот на этом самом месте я просто обязан сделать ещё одно отступление от основной темы.

Как могла совсем неглупая женщина совершить в тех условиях столь легкомысленный, мягко говоря, поступок? Вопрос этот отнюдь не риторический и требует объяснений. Попытаюсь, как можно более кратко, объяснить причины, по которым её действия в то время выглядели вполне адекватными.

В "историческом" труде Адольфа Гитлера "Mein Kampf", впервые опубликованном в 1925 году, автор изложил свою идею так называемого "окончательного решения еврейского вопроса". Суть этой идеи состояла в том, что все глобальные проблемы могут быть решены, и все люди станут абсолютно счастливы только в результате исчезновения на планете Земля всех (до единого) евреев. В качестве первоочередной задачи он предложил ликвидировать их сначала на территории Европы. Мало кто тогда всерьёз воспринял этот бред никому неизвестного параноика. Но менее чем через 8 лет параноика, как теперь все знают, не без активной помощи Сталина, немецкий народ вполне демократическим путем избрал канцлером Германии, после чего тот энергично приступил к воплощению своей мракобесной идеи в жизнь.

О том, что фюрер (ещё задолго до нападения на СССР) сначала в своей стране, а затем и в захваченных им: Австрии, Чехии, половине Польши, Бельгии, Нидерландах, Люксембурге, Дании, Франции и Югославии творил с евреями, благодаря нормальной работе периодической печати (тогда практически единственному средству массовой информации), очень быстро становилось известно во всём мире, притом, не только правительствам, но и населению.

К примеру. Осенью 1938 года по всей Германии прокатилась волна антиеврейских погромов. Их началом послужила, организованная нацистами в ночь с 10 на 11 ноября так называемая "Хрустальная ночь", в результате чего погибло до 2,5 тысяч евреев и около 30 тысяч - было брошено в концлагеря. И ещё. 14 июня 1940 года на территории той части Польши, которая была оккупирована фашистами, вступил в строй действующих очередной лагерь смерти "Освенцим". (Мне довелось там побывать в 1970 году). Счёт погибших в нём евреев, как станет известно позже, пойдёт уже на миллионы.

Мир об этих и других аналогичных событиях узнавал достаточно оперативно.

Однако существовала, пожалуй, единственная страна, под названием Советский Союз, где на любые сообщения, касающиеся  гитлеровских репрессий против евреев было наложено жесточайшее табу. Можно подумать, что эти сведения были негласно объявлены государственной тайной особой важности.

ПОЧЕМУ ЗАМАЛЧИВАЛИ ХОЛОКОСТ

Для изучения, исследования и простого знакомства с историей чудовищных зверств, совершённых гитлеровской Германией в отношении евреев, которые сейчас называют "Холокостом", существует множество книг, документальных и художественных кинофильмов и других доступных источников, поэтому ограничусь тем, что уже сказал об этом.

Куда в большей степени меня волнует совсем другой вопрос: с какой целью на протяжении многих десятков лет (по сути дела с момента выхода в свет гитлеровской "Моя Борьба" и по сегодняшний день) правители СССР и нынешней России никогда  даже не пытались объяснить своему народу (в том числе и еврейской его части) ПРИЧИНУ СОКРЫТИЯ от него в годы Холокоста и многие годы после него любой информации, связанной с трагедией европейского еврейства.

Возможно, мои многолетние поиски были недостаточно настойчивыми, но абсолютно никаких публикаций, дающих ответ на резонный вопрос: "Зачем это делалось?", обнаружить мне не удалось.

Теперь попытаюсь поразмышлять по этому поводу и поделиться возникшими мыслями с читателем.

Вполне объяснима политика Сталина в этом вопросе в период с 23 августа 1939 года (день подписания в Москве пакта Молотова - Риббентропа) по 22 июня 1941 года (день нападения Германии на СССР). В это время уровень "дружбы" двух людоедов просто зашкаливал, и Сталин, пытаясь перехитрить "партнёра", должен был убедить его в полной своей искренности и лояльности. В этих условиях он никак не мог позволить себе "огорчить" друга Алоизовича каким-либо неприятным для него сообщением в официальной советской прессе или по радио: оно могло бы негативно повлиять на "безупречную" репутацию фюрера. Такое положение просуществовало в общей сложности лишь менее двух лет.

Почему же во все остальные годы товарищ Сталин, всячески обличая ненавистный большевикам фашизм, предпочитал помалкивать о его самой главной и гнусной ипостаси - махровом антисемитизме и о той политике в отношении евреев Германии и оккупированных ею стран, которую Гитлер неуклонно проводил в жизнь? И уж совсем абсурдным выглядит продолжение Сталиным той же политики замалчивания преступлений фашизма, связанных с поголовным истреблением евреев, когда после начала германо-советской войны "дружба" закончилась, а оба злодея мёртвой хваткой вцепились друг другу в глотки.

Мне представляется, что, если и не единственной, то, вне всякого сомнения, самой  главной ПРИЧИНОЙ, объясняющей такую политику "величайшего вождя всех времён и народов", является его собственная, не менее людоедская, чем у самого Гитлера, юдофобия. Анализ всей послевоенной политики вождя в еврейском вопросе (о ней будет сказано позднее) свидетельствует о том, что намерение распространить геноцид еврейского населения на всю территорию СССР, видимо, возникло у него ещё до начала войны с немцами. А когда она началась и Гитлер приступил к "зачистке" от евреев страны, ещё ничего не знавшей о существовании Холокоста, Сталину видимо оставалось только радоваться тому, что значительный объём весьма грязной работы будет выполнен чужими руками, это сделает бывший "лучший друг". Думаю, едва ли не с восторгом воспринимал он "мероприятие", проводимое немцами на той части подвластной ему громадной территории, захваченной врагом, где, кстати, плотность еврейского населения была наивысшей в стране.

Имеется целый ряд свидетельств того, что негативное отношение Иосифа Джугашвили к евреям наблюдалось ещё в его детские и юношеские годы. Этому в значительной степени, наряду с другими факторами, способствовала также жесточайшая и бескомпромиссная борьба за власть, развернувшаяся в стране после смерти Ленина. Единственными реальными оппонентами Сталина в этой борьбе оказались Троцкий, Зиновьев и Каменев - все трое евреи. Спустя годы, будучи полновластным диктатором, единоличной власти которого уже ничто не угрожало, он не посчитал возможным сохранить им жизнь - все трое были ликвидированы. Мог ли такой злопамятный человек, как он, быть к евреям равнодушным?

Ещё одно наблюдение. Весь предвоенный период и частично во время войны, поведение Сталина в еврейском вопросе резко контрастирует с тем, каким оно стало в последние 6 лет его преступной жизни. Годы спустя появилась возможность сравнить эти два периода и понять, что для советских евреев время между двумя мировыми войнами было вполне вегетарианским.

У меня в запасе есть несколько примеров, говорящих о том, что в довоенный период эту свою "страсть" Сталин старался, по возможности, скрывать, делая это весьма изощрённо. Приведу лишь один из них.

Надеюсь, что история, рассказанная мне ныне покойным  Ноем Ивановичем Авалиани, окажется небезинтересной. Он с конца 30-х и до начала 60-х годов служил солистом балета в Большом театре. Познакомился я с ним в 1974 году и наши дружеские отношения продолжались до моего отъезда в США в 1994-ом году. Событие, о котором пойдёт речь, произошло незадолго до войны.

Наверное, не очень многие знают, что у "великого вождя" была ещё одна страсть: не столь масштабная и всепоглощающая, как та, о которой сейчас идёт речь, но достаточно серьёзная. Он просто обожал Большой театр, всячески его опекал и поддерживал. Ни один советский или российский вождь ни в какие времена так часто не посещал это, одно из старейших в стране, зрелищное учреждение. Иногда после окончания спектакля Сталин даже мог себе позволить немного расслабиться и дать указание об организации за счёт Кремля лёгкого фуршета прямо в фойе. На это угощение, неизменно с грузинским вином и фруктами, приглашались  все, без исключения, артисты и музыканты, которые были заняты в спектакле.

Во время одной из таких "посиделок" в довольно неофициальной обстановке и произошёл тот разговор всесильного владыки со своими холопами, свидетелем которого стал Ной Иванович.

Широко известно, что во все времена и во всех театрах, как правило, имеют место постоянные закулисные интриги, скандалы, разборки и прочий раздрай по всякому поводу, но чаще и без оного. Такова уж, видимо, сама атмосфера этих "храмов искусств".

Большой театр никогда не был исключением из этой общемировой тенденции. Я бы сказал, что так же, как и сегодня, в этом виде "деятельности" он и в те далёкие годы стоял впереди планеты всей. В тот поздний вечер, выпив пару бокалов вина и, видимо, не успев как следует закусить, кто-то из солистов оркестра настолько захмелел, что осмелился обратиться напрямую к САМОМУ.

Дело в том, что в прославленном оркестре склоки и дрязги в те времена достигли своего апогея. Вот, в целях наведения должного порядка, "смельчак" и попросил товарища Сталина лично вмешаться в ситуацию, распорядившись вернуть в театр на должность главного дирижёра N.,  ранее уволенного из театра.

Русский язык грузина Авалиани был лишён какого-либо акцента, но когда он приступал к цитированию своего всемогущего соплеменника, то очень талантливо пародировал его жуткий грузинский акцент. Вот, что присутствовавшие услышали тогда в ответ на эту просьбу.

"Вы, видимо, очень плохо знаете человека, которого хотите иметь своим главным дирижёром. Сейчас у вас замечательный оркестр, но в нём, как известно, около половины музыкантов - евреи. Если придёт товарищ Голованов, он же их всех быстро разгонит, и Большой театр останется с хорошим дирижёром, но с очень плохим оркестром. Выбирайте, что лучше!".

Окончание следует.