«БАЙЕР» ЗОВЁТ...

Завершая год столетия «Крокодила», – ещё один мемуар из готовящейся к печати книги Григория Крошина «Командировка на путч».

«БАЙЕР» ЗОВЁТ…

Точнее – приглашает

Вообще-то, обычно на такие мероприятия «Крокодил» не приглашают. Если совсем уж честно, то я не припомню, чтоб «Крокодил» вообще на какие-нибудь мероприятия приглашали… Он, как правило, всюду приходит сам, и без приглашения. Внезапно. Как тот незваный гость, который хуже… Чтобы, значит, своим сюрпризом застать врасплох. Но не будем о мрачном. Да, в самом деле, кому охота самим себе на голову эти проблемы – приглашать сатирический журнал… Тьфу-тьфу-тьфу! Наоборот: всячески избегать встреч с этим ушлым, сующим свой нос (вернее, свои вилы) во все дыры органом тогда ещё очень партийной печати. А тут... Короче, тот наш рабочий день начался странно.

В полуоткрытую дверь моего – экономического – отдела просунулась Вера, секретарша Главного, и – мне:

- Зайдите к Алексею Степановичу.

Захожу. Главный, видимо, разбирает свежую почту:

- Вот, Гриша, дело для прямо вас. По вашему профилю.

- По моему профилю?

- Ну да. Вроде интересно, но… Пока не вполне ясно для меня. Приглашение на презентацию от какой-то фирмы. Немецкой! Открывают вроде свой филиал в Москве. Перестройка же у нас, помните? Вот они и подсуетились.

- Неме-ецкой? – Я вроде не сразу врубаюсь. Морока с этими иностранцами… В общем, тяну время. Как бы обдумываю… – Так это, Алексей Степанович,  скорее к нашим международникам…

- Да не-ет, Гриша, тут как раз по вашей части. Фирма-то сельско-хозяйственная.

- Сельскохозяйственная? – Час от часу не легче… - А «Крокодил»-то тут с какого боку? Пусть немцами «Сельская жизнь» займётся. Всё-таки профильная газета ЦК…

- Но ведь ваш отдел-то – экономический, да?

- Экономический, конечно, я помню. Но мы ж – «Крокодил» !? Им-то, иностранным немцам, зачем крокодильская наша «реклама»? Не дай бог! Ославим ведь на весь Союз, отпугнём от них клиентов, потом не отмоются капиталисты… Международный скандал. Им это надо? Они что, не в курсе крокодильских методов?

- Гриша, если честно, я сам пока мало что не понимаю. Фирма называется «Байер». Она в мире, говорят, очень известная, солидная. Приглашение нам прислала официально, на бланке: многоуважаемому, дескать, главному редактору журнала «Крокодил»… Приглашаем, мол… и прочее. Может, и ошиблись, не знаю… Но – пойдите, послушайте, чего они от нас хотят. Мало ли!

- Но почему я-то, Алексей Степанович? Сейчас столько дел, специальный номер готовим… Да и сельское хозяйство… Я ж в нём вообще…

- Ну… у нас в редакции, мне сказали, только вы немецкие слова знаете… Так что, Гриша, давайте!

Делать нечего – даю. Схожу, послушаю. Про сельское… Мало ли!

…Чуть припоздал к началу… В зале, вижу, уж все сидят. Замечаю знакомых коллег из других изданий: «Правда» тут как тут, «Комсомолка», «Известия», «Сельская жизнь», само собой, «Труд», «Соц. Индустрия»… Ясное дело, все сплошь серьёзные органы печати. Только я – из «Крокодила»… Еще бы «Весёлые картинки» пригласили. Или, на худой конец, «Эстраду и цирк»…

На скрип моей двери все оглянулись. Те, кто меня узнал, переглядываются недоумённо: мол, а этот-то, юморист, чего припёрся?..

…А презентация идёт своим ходом. Сравнительно молодой фирмач-немец, в очках, с указкой, что-то важное изрекает, попеременно обращаясь то к нам, то к развешанным схемам и графикам, на чистейшем непонятном языке – через переводчика – делится с советскими журналистами своим сокровенным: небывалыми успехами фирмы «Байер» в области повышения урожайности всего и вся, чего и нам желает, а мы потом, подразумевается, соответственно – нашим читателям-селянам. Вот, говорит, открываем свой офис в Москве, чтобы еще эффективнее, значит, помочь в «перестройке» и «ускорении» советскому сельскому хозяйству разработанными фирмой особыми, просто-таки чудодейственными пестицидами и гербицидами. (Которые, я вспоминаю, по крокодильскому печальному опыту, являются для советской экономики не иначе как бранными словами…)

Докладывает фирмач, надо сказать, всё это весьма обстоятельно, подробно и вполне занудно. Мои серьёзные коллеги из центральных газет, вижу, уже давно клюют носом, зевают, но, превозмогая себя, делают вид, что аккуратно что-то конспектируют, просыпаясь время от времени. Вдруг – толчок в бок: знакомый парень из «Труда». Шепчет:

- Не знаешь, кормить будут?

- Понятия не имею… Но ты прав: не мешало бы.

Тут надо пояснить. Забыл сказать, что всё это умное мероприятие проходило в июне 1989-го. То есть в самый разгар горбачёвской перестройки. А в это время в «перестроечной» стране – всеобщий дефицит всего на свете: пустые прилавки магазинов, ни продуктов, ни лекарств, ничего… На предприятиях для сотрудников – чахлые продуктовые заказы, в «Крокодиле», кстати, – тоже… В заказах в основном макароны, консервы… Даже в центральных столичных гастрономах на прилавках – лишь трехлитровые банки берёзового сока, горчица… За эпизодически «выбрасываемыми» продуктами чуть не драки… Это в столице. Что уж говорить о провинции. Будучи в командировке в Липецке видел очереди, в основном из женщин, стоящих с ночи в бывший молочный магазин. За чем? За «молочным напитком» для детей… В Горьком (нынешний Нижний Новгород), захожу в магазин без вывески, бывший мясной. Кстати, все продуктовые магазины – без вывесок. Спрашиваю местных: почему? Говорят, чтоб не раздражать народ: поснимали все эти «Молоко», «Мясо»… Какой, мол, в них смысл, если внутри ничего этого нет и в помине?.. У прилавка с костями причитает старушка как бы сама себе:

- Боже мой! Скотов много, а мяса нет!..

Вот поэтому, отправляясь по заданию на какую-нибудь пресс-конференцию или, как эта, презентацию, особенно, иностранную, журналисты спрашивали у своего редактора: «А, не знаете, там кормить будут?» Весьма актуальный вопрос.

…А занудный доклад всё идёт. Сытый фирмач знай себе сыплет терминами, цифрами, фактами из фантастической немецкой урожайности. Переводчик трудится в поте лица. Наконец, спустя минут сорок, видно, и фирмачи изрядно подустали (хоть и за валюту страдают буржуи, но не железные!). Переводчик – нам:

- Есть ли вопросы, господа журналисты? Всё ли вам ясно?

Конечно, молчание. Знак согласия: абсолютно всем всё-всё ясно…

А мне… что-то не по себе, скучно. А я ведь, направляясь сюда, добросовестно готовился, сидя в метро: зубрил на всякий случай, мало ли что, вопрос на чистейшем, хотя и весьма условном, «хох-дойче». А теперь – не пропадать же добру. Нахально тяну руку, как в школе. Переводчик вздрагивает от неожиданности (надеялся, наверное, что обойдётся):

- А-а, вот у херра журналиста, кажется, вопрос, да? Пожалуйста. И представьтесь.

- Журнал «Крокодил», - представляюсь. В зале – смех. Хороший приём… Проснулись, значит, коллеги. А я, по своей бумажке, зачитываю вопрос. На чистейшем, как я уверен, «хох-дойче»…

Теперь уже, вижу, вздрогнули фирмачи-немцы: не узнали, что ли, свой «хох-дойч»?.. Или не предполагали вообще, что кто-то из этих русских вопрос задаст?

Уже и не помню, о чём я спрашивал, но сам факт моего выступления их, видимо, встряхнул здорово слегка. Заулыбались нервно, но, по-западному, неестественно и вежливо. Не ожидали, видать, от русского такой языковой прыти. Посовещавшись между собой и выслушав перевод с моего немецкого на свой, шеф фирмы взялся подробно мне отвечать. Опять минут на двадцать… Чего мои голодные коллеги, конечно, не могли мне простить: уставились не на немца-докладчика, а зло – на меня, выскочку-юмориста из «Крокодила»…

К счастью для всех, больше ни у кого вопросов к фирмачам не возникло. Немцы, облегчённо вздохнув, поблагодарили нас за внимание и объявили перерыв до вечера. Пригласив всех присутствовавших на фуршет в ресторан «Прага» ровно к 19.00.

Ура, да и только: будут, значит, кормить! Браво, халява!

Услыхав такое, воодушевлённые мои коллеги, позабыв даже попрощаться с фирмачами, как-то вмиг дружно испарились из зала.

А пока я, чуть замешкавшись, подбирал свои бумажки в сумку, ко мне подошёл переводчик:

- Извините, господин журналист. Не будете ли так любезны чуть задержаться и подойти к нашему шефу, господину Фольмеру?

Да ради бога, делов-то. Пожалуйста. Буду любезен. Подхожу любезно и – по-немецки:

- Гутен таг, мол!

- Гутен таг, - улыбается в ответ по-немецки шеф, как у них принято. – Нам приятно, что вас так заинтересовала наша фирма «Байер». Вы, мы не разобрали вначале, уточните, пожалуйста, какое издание представляете?

- Я представляю «Крокодил», - громко повторяю, чтоб зарубежным иностранцам было понятнее и слышнее.

- Он из журнала «Крокодил», - переводчик переводит немцам с моего «хох-дойча» на их немецкий. И дополняет тем, что знает про нас: – Это в СССР главный сатирический журнал ЦК КПСС. Всех зло критикует, ругает за недостатки. Потом виновников снимают с работы, сажают в тюрьму, исключают из партии и прочее.

- А-а… Ну, ясно, - поскучнел шеф Фольмер. Отвернулся от меня к своим сотрудникам, потеряв ко мне вдруг всякий интерес и показав своим видом, что наша беседа окончена. Но, чтобы это не выглядело невежливо, снова повернулся, улыбаясь, как у них принято, а его коллега, чтоб поддержать приличие прощания, просто так, для проформы спросил меня:

- А какой же примерно тираж вашего сатирического журнала ЦК КПСС?

Ну, к этому-то вопросу я был всегда готов:

- Шесть миллионов, - гордо говорю наизусть на своём «хох-дойче».

- Сколько-сколько??! – снова не понял он моего немецкого или плохо слышит.

- ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ! – более внятно и еще громче повторяю на двух языках. Чтоб иностранцам понятней.

- Шесть мил-ли-о-нов??! Действительно – ШЕСТЬ миллионов??! Сатира в таком тираже?? В вашей советской стране?! – Фирмач, вытаращив глаза, хватает меня за рукав, не пуская к выходу:

- Знаете, господин из «Крокодила», мы готовы с вами сотрудничать! И, скажу вам официально: пишите о нас в вашей сатире всё, что вы пожелаете! Всё! Тиражом в шесть миллионов! Абсолютно всё! Шесть миллионов! Ничего себе!.. Ха-ха-ха-ха!!!

Они вдруг все, громко хохоча и переглядываясь, стали меня тискать, обнимать, хлопать по плечам. И шеф, отсмеявшись, говорит:

- Ну, ясно. Значит, – до вечера!

…И – был вечер!.

И была обещанная «Прага». И была немецкая халява, то есть роскошный фуршет фирмы «Байер». То, что было обещано, всё исполнилось в срок, ровно с 19.00. Советские журналисты в полном составе, конечно, дисциплинированно явились как штык. Чуть обалдели, ясное дело, войдя в церемонный зал ресторана «Прага», арендованный на этот вечер фирмачами. А накрытые столы… Такого изобилия экзотической и почти напрочь забытой для нас жратвы, да притом совсем халявной, мы давненько вживую да ещё и в пределах полной доступности не наблюдали: аккуратно – с хваленой немецкой системностью, как на выставочном стенде – стоявшие штабеля знаменитого немецкого баночного пива, полные лохани красной икры, множества сортов ветчины, колбас, сыров, тут и там огромные вазы с фруктами!.. С ума сойти!..

Правда, увы, лично мне окончательно сойти с ума не удалось… Как раз в тот момент, когда мои пишущие и снимающие собратья из центральных изданий, побросав у входных дверей все свои журналистские причиндалы, блокноты, фотоаппаратуру, ринулись жадно и деловито – как «с голодающего Поволжья» –  осваивать накрытые столы, спешно, нервно озираясь, засовывая машинально за пазухи и в карманы буржуазные банки пива и одновременно, успевая толкать в рот, глотая, не до конца разжевав, бутерброды с невиданными давненько икрой, колбасами, ветчинами и сыром «пармезан», я, неуклюже замешкавшись, наблюдая эту вакханалию и размышляя о своих действиях, ощутил вдруг на своём плече уже знакомую и вполне ненавистную руку переводчика:

- Добро пожаловать, господин «Крокодил», милости просим, с вами хотел бы побеседовать, наш шеф господин Фольмер, если вы не возражаете. Битте!

Я вроде бы не возражал, но – от неожиданности – не сразу сориентировался надеть улыбку, с трудом оторвавшись от созерцания бурного нашествия коллег на накрытые столы и пуская слюни от зависти их расторопности… Но, взглянув на серьёзную и вполне деловую мину переводчика, и вспомнив, что я здесь всё-таки на задании, повиновался приглашению к беседе, втайне надеясь, что это ненадолго и я ещё успею к халявному фуршету…

- Ну, как вам здесь у нас? – по-немецки растянув лицо в улыбке, как у них принято, спросил радушный хозяин фуршета. – Всё, надеюсь, о-кей?

- Да-да, спасибо, всё в порядке. Очень приятно, - улыбнулся я ему по-русски на голодный желудок. При этом боковым зрением я не переставал следить за аппетитами моих собратьев по перу, стремительно опустошавших уже не столь обильные столы с халявой…

- Вот и отлично, господин «Крокодил»! – удовлетворённо расхохотался шеф «Байера». И, без перехода, – прямо к делу:

- А, кстати, Вы лично бывали у нас в ФРГ?

- Я лично?.. - К такому вопросу в лоб я, честно говоря, не был готов, чуть прибалдел: я в то время и слово-то это – «ФРГ» – знал, пожалуй, лишь по газетам. Не то что «бывали»… Ну и еще, может, разве что во сне пару раз… А наяву я до этого был только в Польше, две недели в туристской комсомольской поездке по памятным местам пребывания Владимира Ильича Ленина, да в братской Монголии, в гостях у тамошних родственных сатириков…

- Да нет, - говорю на том же своём «хох-дойче», - всё времени как-то не выкроил…

- Отлично! – улыбается мне шеф на своём немецком. – Нет проблем! Мы пригласим вас вместе с вашим шефом, главным редактором, посетить в ФРГ нашу фирму «Байер» с информационным визитом. О-кей? Разумеется, всё для вас обоих – проезд туда и обратно, недельное проживание в отеле, питании, экскурсии и прочее – за счёт фирмы. Передайте вашему шефу нашу идею. Официальную бумагу со сроками вашего пребывания в ФРГ и прочими условиями мы завтра же вышлем на адрес редакции «Крокодила»! Согласны? О-кей! До встречи!

И переводчик, снова положив мне на плечо руку, гостеприимно проводил меня к столам. На которых, впрочем, после нашествия коллег от недавнего изобилия уже мало что осталось… Да и из этих коллег, доедавших салаты с паштетами, задержались, смотрю, 2-3 человека… А еда, на моё счастье, в разных углах столов еще имела место быть в наличии. И даже хвалёное немецкое пиво – баварское и рейнское – еще тоже блестело своими стоявшими в ряд банками. Правда… в явно изменённом виде: все банки (их уже было значительно меньше, чем тогда, когда я их увидел, войдя в зал) почему-то оказались… открытыми. Может, фирмачи сделали так для нашего удобства, чтоб не мучиться при открывании?.. Но тут до меня дошло: немецкие хозяева фуршета, увидев, как русские журналисты проворно рассовывают банки, не отрывая, в свои карманы и за пазуху, пресекли эту вакханалию, открыв все банки. Открытые же не унесёшь с собой за пазухой… Пей не хочу!

В общем, фуршет фирмы «Байер» явно удался. Даже поесть хватило. Молодцы фирмачи! До встречи!

Фонд «Лекарства»                                                        

…И эта встреча состоялась. А именно – ровно через два месяца в том же году, что и незабвенный фуршет в ресторане «Прага».

Всё было. Было официальное, на красивом бланке фирмы «Байер» и с собственноручной подписью владельца фирмы Приглашение «Крокодилу» совершить информационный визит в западногерманский город Кёльн, как и заранее обговорено, двум многоуважаемым советским высоким гостям – господину главному редактору журнала и тоже господину, но – корреспонденту журнала.

Правда, не вышло по-ихнему… Один из двух высоких и уважаемых гостей приглашение не принял:

- Гриша, - улыбнулся главный редактор, - ну вы же всё это провернули, это по тематике вашего отдела, вам самому и ехать. С удовольствием оформляйтесь, езжайте, всё там изучите, а потом, вернувшись, напишете репортаж. Идёт?

Идёт, чего там.

Словом, остальное всё случилось, как и было обговорено. Случилась моя самая первая  поездка на взаправдашний и вполне капиталистический Запад – в Кёльн, а с ним и в Леверкузен, Мюнстер и Монгейм  Случился и мой социалистический – и вполне совковый – шок от пары сотен (?!) сортов сыра в западногерманских супермаркетах, свободно и даже скучно лежащих в прилавках, совершенно не подвергаясь драке расталкивающих друг друга за обладание ими покупателей (а это ж, напомню советскому читателю, был всё тот же наш дефицитный 1990-й!..) и вообще  головокружение от всяческого неправдоподобного изобилья, да и прочих экзотических достопримечательностей… Было, конечно, и понятное восхищение уровнем «байеровского» производства сельхозоборудования, технологии и прочих промышленных новшеств, в том числе и каких-то особенно эффективных, не к ночи будь сказано, гербицидов-пестицидов, которые тут вот, оказывается, приводили к бешеным урожаям…

Но, к счастью,, не только про, извините за выражение, гербициды-пестициды была речь. В один из дней «информационного визита советских гостей» байеровцы решили показать нам (а я забыл сказать, что в нашей советской гостевой группе были, кроме «Крокодила», еще и «Сельская жизнь», и «Социалистическая индустрия», а также руководитель всесоюзного химического НИИ) второе из двух основных производств той же фирмы «Байер» - фармацевтическое. Нам показали, как изготовляется знаменитый во всём мире байеровский аспирин. Но эта экскурсия уже была весьма беглой, так как основной темой нашего визита было всё же сельское хозяйство, по поводу чего и устраивались в Москве пресс-конференция и халявный фуршет в «Праге». И тут «Крокодил» не удержался в рамках немецкого «орднунга», подал-таки некстати свой голос:

- Вы, может быть, не в курсе, - выдавил я на своём русском хох-дойче, - «Крокодил» как раз в эти дни объявил во всеуслышание на своих страницах (а вы помните, что у нас как-никак 6-миллионный тираж!) о начале нашей общественной акции под названием «Фонд «Лекраства»». Мы (не скрою, по моей идее) обратились к читателям журнала – к бизнесменам и организациям, обладающим иностранной валютой, с призывом добровольно пожертвовать инвалютные деньги на приобретение за рубежом дефицитных (аптеки-то, как и магазины, в эти перестроечные годы пусты) лекарств для остро нуждающихся в них больных людей – стариков, детей, жертв Чернобыльской аварии и проч. И этот Фонд с первого же номера журнала с объявлением уже, представьте, начал действовать; первая валюта поступает!..

- Я вас понял, - прервал мои прозрачные намёки ведший нас сотрудник фирмы. – Прямо сейчас пойдёмте к нашим шефам, расскажем им о Фонде «Крокодила».

Тут-то и начался для меня самый главный сюжет. Я мгновенно забыл все «неприличные» слова из области стимуляторов к повышению урожайности…

- Мы, думаю, с удовольствием примем участие в вашем Фонде «Лекарства», - выслушав меня сказал с немецкой улыбкой один из шефов фирмы. – Детали обсудим с руководством и сообщим «Крокодилу» о нашем решении. Идея отличная, нам нравится, учитывая нынешнее экономическое положение в СССР. Думаю, вернётесь в Москву, и наше решение будет уже готово.

… И – завертелось. Прямо с аэродрома я примчался в редакцию. Пьянов был на месте.

- Алексей Степанович, - даже не поздоровавшись влетел я в его кабинет, - «Байер» соглашается принять участие в нашей акции «Лекарства»!

- Здравствуйте, Гриша. Отличная новость! Я же не зря послал в ФРГ именно вас. Это целиком ваша идея и ваша акция, не надо скромничать. Подождём их официального решения и – в номер!

Официальное письмо от «Байера» пришло через неделю: фирма, дескать, считает за честь участвовать в акции журнала «Крокодил» и – внимание! – приняла решение выделить со своей стороны в качестве благотворительного дара своих лекарств – аспирина, адалата и парацетамола – на общую сумму в… 3 миллиона дойчмарок.

Ничего себе!

Потом – продолжая сотрудничество фирмы с журналом – оказалось, что это был лишь первый взнос «Байера» в наш Фонд и в истощавшее советское здравоохраненеие в 1990-м году. Уже в следующем, 1991-м, фирма «Байер» предоставила в дар Фонду «Лекарства» (как шутили сами фирмачи – «под Крошина»…) тот же ассортимент медикаментов на сумму еще… 2 миллиона марок, то есть в общей сложности дар фирмы в рамках крокодильской акции составлял уже лекарств на целых… 5 миллионов дойчмарок! В то время это была, конечно, значительная помощь советским больным.

(Может, нескромно с моей стороны, но я, признаюсь в скобках, до сего дня считаю эту нашу крокодильскую акцию и вообще работу с фирмой «Байер» своей самой большой личной пользой для людей от всей моей журналистской жизни).

Как в аптеке

…Тем временем иностранная валюта в крокодильский Фонд «Лекарства» продолжала поступать. Самый крупный вклад в советское здоровье сделала, на тот момент, что ж скрывать, немецкая фирма «Байер». И уже физически можно было пощупать первые её медикаменты, те самые аспирин, адалат и парацетамол. И, конечно, стали тут же приходить на адрес редакции столь привычные для нас, тогдашних советских, ехидные вопросы и сомнения уважаемых читателей. Типа: «А куда ж конкретно поступят дефицитные немецкие лекарства?», «А не захапают ли их себе, как у нас обычно, всяческие начальники?», «А не уйдут ли, как всегда, все эти западные чудеся фармацевтики, как водится, в «кремлёвку» вместо детских больниц?», «А где гарантия, что увидим мы обещанные снадобья для наших страдающих чад?»… И тому подобные неудобные вопросы.

Мы, ожидая этого, ко всему подготовились.  И не одни мы. Своевременно подключили и тех, от кого непосредственно зависела судьба подаренных фирмой лекарств: главного санитарного врача всего СССР А. Апазова, заместителя министра здравоохранения всего СССР А. Царегородцева и первого зама председателя Исполкома обществ Красного Креста и Красного Полумесяца тоже всего СССР А. Тюляндина, которые подписали – вместе, естественно, с нашим главредом А. Пьяновым – солидный и абсолютно официальный ПРОТОКОЛ, которым и предписано было распределять лекарства, дарованные «Байером», цитирую: «в районы с населением, пострадавшим от чернобыльской аварии, инвалидам  Великой Отечественной войны, больным детям, населению Приаралья… и так далее».

И свершилось! Крокодил – тут уж я как живой свидетель и участник – проследил и убедился, что, на этот раз, все лекарства попали точно адресатам, кому и предназначалась. КАК В АПТЕКЕ! Поздравим всех нас и, конечно, немецкую фирму-дарителя.

Крокодил, кстати, сделал это самолично тогда же на проходившей в Москве международной выставке «Здравоохранение-90», куда журнал был приглашен байеровскими фармацевтами. Видимо, как достойный партнер по «совместному предприятию». На стендах фирмы наряду с яркими, блестящими, глянцевыми проспектами новейших препаратов посетители могли видеть хотя и не столь яркие и глянцевые, но все равно весьма дорогие нам… номера «Крокодила»! Да-да, те самые №№ 5 и 9: наша реклама щедрого байеровского дара. Номера журнала были с гордостью продемонстрированы как деловым людям, специалистам-фармацевтам, так и прочим посетителям выставки, включая многих высоких гостей.

Таких, например, высоких, как главный редактор сатирического киножурнала «Фитиль» писатель Сергей Михалков. Увидев на стендах фирмы наш журнал, писатель поначалу даже опешил:

— Ха! А при чем здесь «Крокодил»-то?

— А при чём ваш «Фитиль»?..

— Ну... меня-то… просто интересуют лекарства. А вас?

— Нас тоже. — И мэтру были предъявлены публикации журнала о даре фирмы «Байер» и о «Крокодильском» Фонде «Лекарства».

— Да-а... – сказал, ознакомившись с доказательствами, высокий классик. - Вы затеяли великое дело. Молодцы! Спасибо от всех страждущих.

– Что ж, на здоровье!

***

Так завершилась тогда, в 1991 году, совместная успешная благотворительная акция советских сатириков и немецких химиков.

Правда, завершилась не слишком радужно: с моим уходом из «Крокодила» в августе 1991-го прекратилась и акция дарения со стороны «Байера». С назначением вместо меня ответственным за Фонд «Лекарства» другого сотрудника журнала фирма свою благотворительную акцию продолжать не стала: «Мы привыкли вести её с господином Крошиным, - сказали фирмачи главреду Крокодила, - а раз его теперь нет…» Словом, увы и ах, извините.

…А уж сейчас, спустя три десятилетия, ситуация и вовсе изменилась: нет уже ни СССР, ни меня в «Крокодиле», ни самого «Крокодила», а теперь и представительства фирмы «Bayer» в Москве.

Такова жизнь…