Когда забывают, что «судьба страны зависит от её армии»

Очень чётко обозначились признаки того, что армии как боеспособной, управляемой, дисциплинированной силы в России в 90-е годы попросту уже нет. Не сумев решить политические проблемы, порожденные неконтролируемым развалом СССР ,правящая элита фактически предоставила деморализованную армию самой себе - а точнее, рыночной стихии в той специфической форме, в какой она гуляла по России.

И процесс этот был развязан правящей элитой, которая для собственного выживания рушила авторитет армии в глазах народа.

А в результате этой близорукой политики страна в 90-е годы оказалась беззащитной перед потенциальной внешней агрессией. И эта агрессия не произошла только благодаря ещё советскому заделу – наличию  ракетно-ядерного щита.

    И текст заголовка, вернее, закавыченной его части, и текст эпиграфа принадлежат российскому генерал-лейтенанту, командующему Добровольческой армии времён Гражданской войны (1918-1922г.г.) в России.

    Почему именно его мыслям отдан приоритет при декларировании основной темы статьи? Просто потому, что эта тема, раскрывает последствия изменения  отношения общества к своей армии  с целью  показать сам процесс развития в массовом сознании  советского, а потом и в российского общества негативного отношения к своей армии.

как нельзя близко коррелирует с размышлениями генерала Деникина о той трагедии, которая постигла царскую армию после свержения монархии в России в феврале 1917года, когда власть в России перешла к Временному правительству, просто погубившее армию своими неумелыми реформами, как-то: выборность командиров, отмена званий и чинов, создание солдатских комитетов и т.д.

    Неумелыми, потому  что искусственное  насаждение элементов демократии в таком централизованном, требующем единоначалия механизме, как армия, неизбежно разлагает и губит армию и,  как следствие, само государство, которое просто  не может существовать  как независимое, оказавшись беззащитным без армии. И очень достоверно отметил эту ситуацию 1917года русский  философ  Н.А. Бердяев в своей книге «Судьба России»:

        «Эти течения лишь закончили разложение  русской армии и русского государства».

      А начнем мы  статью с небольшой экскурсии в историческое прошлое.

 Другому  российскому генералу, Алексею Николаевичу Куропаткину принадлежит интересная мысль о влиянии общества на армию:

      «Говоря об армии как самостоятельном организме, не следует забывать, что…  армия – могучее дерево, выросшее на почве своей родной страны, с корнями, глубоко проникшими в ее духовную и физическую толщу. Степень мощности дерева зависит от тех живительных соков, которые оно пьет.. из области повседневной жизни общества,.. так как на их поучениях и образцах воспитываются мысли и чувства современников».

   Спустя несколько десятилетий начальник  Генштаба  Советского Союза Борис Михайлович Шапошников в своем труде «Мозг армии» указывал почти то же самое:

«

1) современная армия не живет вне внутренней политики;

2) армия – слепок с государства;

3) политическое настроение армии требует над собой особой работы, идентичной с проводимой внутренней политикой в государстве;

4) не армия воспитательница общества – общество воспитывает армию

».

   И уже в наше время, в новейшей истории России президент Академии военных наук генерал армии  Махмуд Гареев утверждает:

 …некоторые российские СМИ во время первой, а отчасти и второй Чеченской войны открыто выступали на стороне террористов и морально расстреливали своих солдат с тыла. В большой войне это крайне опасно, о чем свидетельствуют и русско-японская и Первая мировая войны». 

   Как же произошла такая метаморфоза в изменении вектора влияния общества на роль армии в массовом сознании?

   Выяснению причин этого феномена, суть которого состоит в изменении образа армии  в этом массовом сознании от защитника Отечества в Великой Отечественной войне до чуть ли не душителя демократии и свободы в 90-е годы  - именно этот период истории России с середины 40-х годов до первой чеченской войны, т.е до середины 90-х годов, оставляя за скобками путинскую Россию,  - и рассматривает данная статья.

   Не думаю, что есть необходимость в проведении каких-либо дополнительных аргументов в доказательство роли Красной Армии в Великой Отечественной войне. Я приведу только мнение, высказанное в 1942г.  очень симпатичным мне Эрнестом Хемингуэем (1899–1961),   писателем и  журналистом, лауреатом Нобелевской премии по литературе 1954 года:

     «Двадцать четыре года дисциплины и труда во имя победы создали вечную славу, имя которой Красная Армия. Каждый, кто любит свободу, находится в таком долгу у Красной Армии, который он никогда не сможет оплатить… Всякий, кто будет участвовать в разгроме Гитлера, должен считать Красную Армию героическим образцом, которому необходимо подражать.»

    Итак, почему же после победы в Великой Отечественной войне в советском, а потом и в российском обществе на протяжении жизни нескольких поколений развивалось негативное отношение к армии  и  к военным?

   Если поначалу лучшей одеждой для мужчины считался военный мундир, и никто не смел употребить термин «защитник Родины»  в саркастическом смысле, то спустя полвека картина изменилась до полной противоположности  и, что характерно, не без помощи государства.

Действительно, нам с детства памятны гайдаровские строчки, героизировавшие армию: «Есть такая профессия – защищать Родину…»; и не только на русском языке: поэты других республик СССР тоже внесли свой вклад в это святое дело:

«Наша Армия Червона
Стереже своего кордона…»

Да, это было: из песни слов не выкинешь.. Но почему же  позднее «картина изменилась до полной противоположности»?

   Не будем рассуждать о моральной стороне произошедшего, подойдем чисто прагматически: целесообразно ли это на государственном уровне? А какова же в таком случае цель государства?

    Главная задача для государства вообще - это глобальное выживание. Эта проблема решается двумя задачами: внешняя безопасность и  внутренняя стабильность. Не касаясь проблем обеспечения внутренней стабильности, сосредоточимся на внешней безопасности, которую невозможно обеспечить без военной силы: если народ не способен защитить себя с оружием в руках, он вынужден платить высокую цену за само право существования.

А военную силу обеспечивает регулярная армия. И негативное отношение к армии - это, разумеется, наносит  вред  для обороноспособности страны. Широко известно крылатое выражение, высказанное прусским военным теоретиком Карлом фон Клаузевицем ещё  в начале 19 века:

«Народ,  который не уважает свою армию, будет кормить чужую армию.»

Обычно негативное отношение к армии выражается в двух уровнях.

На индивидуальном уровне:

1. Лучшие представители народа не идут служить, избегают призыва, считая годы воинской службы зря потерянным временем, поэтому в течение десятилетий армия наполняется «сорняками»

2. Негативная самооценка военнослужащих заставляет их искать способы компенсации с помощью неуставных отношений: дедовщина и регламент тюремных порядков.

3.  Из-за штампов и ярлыков,  распространяемых и многократно повторяемых СМИ, формируется подобие клише, приобретаемое вид истины.

А на общественном уровне:

1. Депутаты режут оборонные бюджеты. Особенно скандально выглядел военный бюджет 1992-1993г, когда армия была брошена на произвол судьбы и без зарплаты: офицеры были вынуждены буквально выживать, а голодные солдаты рыскали по населённым пунктам в поисках пропитания.

2. В социуме возникали общественные организации , объективно наносящие вред армии, например, небезызвестный «Комитет солдатских матерей»

Все вышеупомянутое отрицательно влияло на обороноспособность и препятствовало достижению цели «Глобальное выживание»

    Начнем с выяснения причин, породивших эти проблемы, а потому продолжим наш  экскурс в историю: конец 40-х – начало 50х.

   После окончания Великой Отечественной войны авторитет армии был достаточно высок:  с вернувшимися фронтовиками не поговоришь, как до войны, и это чувствуют совпартработники, милиция и особисты, и потому между номенклатурой в лице  управляющей системы и «молчаливым большинством»  усиливается напряженность. И этому есть исторические причины.

   Сталин прямо говорил о том, что за годы войны армия набрала силу, её авторитет чрезмерно вырос. Действительно, в Действующей армии на момент окончания военных действий насчитывалось свыше 11млн чел, и это организованная масса подчинялась армейскому руководству. Было, чего опасаться и чего бояться.

   И с этим политической элите надо было как-то бороться.

   Ослабить влияние армии с помощью довоенных карательных мер (например, в 30-е годы было репрессировано свыше 40 тыс чел из высшего и среднего комсостава ) было просто невозможно, поэтому вождь начал кампанию дискредитации армии под флагом борьбы с генералами – мародерами, начиная с заместителя главковерха Г.К. Жукова и кончая маршалами родов войск и общевойсковыми генералами: Горбатов, Телегин, Сиднев. Я не буду повторять общеизвестные факты этого позорного явления, зафиксированные в официальных документах, содержание которых приведено в книге Виктора Суворова «Тень победы», по  адресу которой и направляю интересующихся.

Сказать, что это были голословные обвинения, нельзя. Факты, как говорится, имели место быть. Другое дело: для чего они были использованы?!

   В результате  никакого Дня Победы при Сталине установлено не было. Двадцать лет 9 мая был обычным рабочим днем, без всяких парадов и салютов, без чеканки юбилейных медалей и прочих знаков отличия; мало того, фронтовики не имели никаких льгот и привилегий.

Чем же  можно объяснить эту сверхскромность?

    Например, уже упомянутый  Виктор Суворов,  экс-разведчик ГРУ Генштаба ВС СССР считает, что Сталин был очень уж разочарован исходом Второй мировой  войны: он, якобы, настолько  ожидал появления всемирной Республики Советов, что считал  свершившуюся победу во Второй мировой войне не полной, а потому не  видел причины в торжественном праздновании этой  победы.

На мой взгляд, это не так. Все гораздо проще и укладывается в вышеупомянутую концепцию борьбы  правящей элиты с чересчур  чрезмерным влиянием армии.

    Поколение советских людей,  выросших между Гражданской и  Отечественной войнами,  было выбито почти полностью на войне: например,  из родившихся в 1922 году осталось в живых всего 3 процента. Уцелели, можно сказать, лишь те, кто избежал опасностей войны в тылу и на теплых местах.

Фронтовики вернулись к мирной жизни, а правящая элита свою войну за привилегии  продолжила, перестраивая жизнь под себя.

     Далеко не случайно прекратившееся еще про Сталине  празднование Дня Победы не возобновилось и при Хрущеве: фронтовики  по–прежнему не имели никаких льгот, а парт- аппарат стал неприкасаемым для правоохранительных органов.

И вообще Хрущева можно назвать могильщиком армии, притом коварным, Выиграв войну за сталинское наследство с помощью Жукова и армии, он предал и армию и ее главу. А следует отметить, что Хрущев, будучи не очень образованным человеком, тем не менее, прекрасно понимал, как опасна армия для любой элиты. Целых сто лет,  с 1725 года  (смерть Петра Первого)  по 1825 год именно армейская гвардия решала вопросы престолонаследия в Российской империи. Конец этому положил разгром декабристов на Сенатской площади.

     Между тем, Хрущев, убрав Жукова с политической арены, жестоко расправился и с армией: он сократил её  на 1 миллион 200 тысяч чел. Капитаны и майоры вынуждены были уйти на заводы учениками токарей и слесарей. Навряд ли это подняло престиж  армии в глазах обывателя.

    А  десятки тысяч попавших под сокращение выпускников военных училищ? Они ни дня не служили: получили диплом, лейтенантские звездочки, и – марш на гражданку!  А на гражданке эти молодые ребята, не успевшие по возрасту, т.к. сразу после школы пошли учиться на защитников Отечества, получить гражданскую профессию,- что их ждало? А ведь многие уже успели обзавестись семьёй!

Вот так элита топтала армию и лишала ее авторитета в глазах народа.

     Но наступила середина 60-х: Хрущев снят. Пышно отметили 20-летие Победы, этот день стал даже нерабочим , а страну возглавил фронтовик  Л.И.Брежнев.
И что же изменилось?

Да, звучала песня «Фронтовики, наденьте ордена!», выходили на экраны грандиозные киноэпопеи типа «Освобождение», строились величественные мемориалы, Памятники Неизвестному солдату, указами присваивались почетные наименования «Город  - герой». 

    Да, все это было.  Но номенклатура прекрасно умеет приспосабливаться. Поэтому борьба элиты с армией продолжалась, и на сей раз речь шла о процессе изменения отношения к армии в массовом сознании.

    Что же произошло?

Если фронтовиков награждали медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», за оборону , за освобождение, за взятие конкретных городов и регионов, то в 1960-1970-е  годы  военнослужащих награждали уже  за «50лет Советской Армии», за «30 лет победы над Германией», за «100 лет со дня рождения Ленина».

    Как же реагировал среднестатистический обыватель, видя эти награды на груди молодого офицера? Именно в массовом сознании эти награды выглядели как поощрение за хорошее поведение вроде премии или Почетной грамоты. И если ещё довоенную медаль «20 лет РККА» носили с гордостью, то к обилию послевоенных многочисленных юбилейных наград отношение было совсем другое: их  обилие  обесценивало их, неизбежно порождая инфляцию знаков отличия.

     Но что же было делать: ведь СССР  де-юре не воевал в Корее, Вьетнаме, в Египте, в Анголе… Поэтому и не было соответствующих знаков отличия. Можно было, конечно, учредить медаль или даже орден, что-то вроде французского Ордена Почетного Легиона, но под названием, скажем, За исполнение интернационального долга, но даже Афганистан, где СССР официально потерял более 15 тысяч военнослужащих, не удостоился чести быть представленным в числе соискателей боевых наград!

   Итак, к середине 1970-х в массовом сознании образовался разрыв в восприятии армии, спасшей страну в 1940-х и армии современной, потому что на протяжении жизни целого поколения Советская армия, по крайней мере, официально не воевала, т.е. она не выступала в статусе защитника Отечества.

    А правящая элита продолжала свою подковёрную борьбу против авторитета армии, порою не гнушаясь явной фальсификацией историей и подтасовкой фактов, как-то,  к  примеру:

Выше мы уже упоминали о книге Бориса Шапошникова «Мозг армии»  о роли Генерального штаба армии. В своей книге «Воспоминания и размышления»(первое издание, 1969г) маршал Жуков, целиком и полностью поддерживает мнение Шапошникова о роли Генерального штаба в руководстве вооружёнными силами как мозга армии.

Но через 5 лет, уже после смерти Жукова, партийной номенклатуре понадобилось мнение  уже  покойного маршала о роли ЦК ВКП(б) в победе над Германией: пусть маршал сам расскажет, кто привёл страну и армию к великой победе.

Сказано-сделано, ибо «нет таких крепостей, которые большевики не могли бы  взять» (напомню, это слова Сталина из его речи на собрании актива Московской городской парторганизации 13.04.28.)

    И эта крепость была взята: великий покойник заговорил. Помогла сообразительная дочь полководца Мария Георгиевна. По просьбе идеологов из ведомства М.Суслова она «обнаружила» в отцовском  архиве именно то, что, якобы,  было ранее вырезано цензурой. Так родилось второе издание мемуаров, в котором уже покойный Жуков  опровергает и Шапошникова, и самого себя:

       «Дело прошлое, но тогда, как и сейчас, считаю, что название книги «Мозг армии» применительно к Красной Армии не верно. «Мозгом» Красной Армии с первых дней её существования является  ЦК ВКП(б)» (второе издание, 1975 г).

Эти слова, приписываемые Жукову - оскорбление  Генеральному штабу и  всей Красной Армии, у которой, оказывается, нет собственных мозгов. Вот с помощью таких недостойных методов элита пыталась влиять на массовое сознание.

   Вышло  около дюжины  изданий книги Жукова уже  после смерти маршала, и в каждом  новом издании приводилась найденная прагматичной  Марией Георгиевной в архиве отца очередная «новинка» именно такого содержания, которое было востребовано, выражаясь лексиконом одного из героев второго плана романа В. Каверина «Два капитана» Гаера Кулия, «текущим моментом окружающей обстановки», по заказу, как уже упоминалось выше, ведомством Суслова.

    Желающих более подробно познакомиться с этими образчиками фальсификаций агитпропа отсылаю к книге того же В.Суворова «Беру свои слова обратно», в которой он досконально разбирает дополнительную информацию, «найденную»  в маршальских архивах, но – странное дело!- обвиняет в этом покойного маршала, хотя манипуляторы  этой недостойной игры очевидны.

    Вообще-то говоря, существует закон обязательной необходимости периодического подтверждения статуса субъекта: при отсутствии такого подтверждения на передний план выступают  совсем другие качества.
При нарушении этого закона, как в нашем случае, обыватель начинает оценивать армию не с точки зрения защитника Отечества, а по критериям, выдуманным им самим, т. е.  оценка армии становится необъективной, но с уклоном в негатив.

    Казалось бы,  уже хуже некуда. Оказалось, есть куда. Чья - то не совсем умная голова додумалась до того, чтобы недостаток призывников  (причину см. выше)  компенсировать за счет тех, кого вовремя не призвали, потому что они сидели на тюремных  нарах. Бывших зеков начали  мобилизовывать  для прохождения срочной службы, и они же  принесли в казармы тюремные  понятия и законы.

 И дедовщина,  которая  появилась еще в Красной Армии сразу после войны, при попустительстве младших командиров:  солдаты, прошедшие войну, - а демобилизация последней очереди фронтовиков проводилась с февраля по март 1948 года - считали, что мобилизованные мальчишки, призванные уже в мирное время, просто обязаны выполнять за старослужащих всю «грязную» работу – после появления в  армейских рядах бывших уголовников, начала принимать совершенно дикие формы.

А  если этот беспредел как-то сдерживается в  воюющей армии из-за боязни «дедов» получить пулю в спину во время атаки от обиженных ими, то в мирное время такая возможность исключается, разве что во время несения караульной службы, когда униженные получали в свои руки оружие, ставшее средством возмездия.  И такие случаи, хоть и редко, но бывали.

    К тому же, молодые  ребята, потеряв, по их мнению, без толку два года жизни и претерпев массу издевательств в армии, возвращаясь на гражданку, невольно принимали участие в формировании в массовом сознании отнюдь не лестного мнения об армии.

  Но… свершилось: официально не воевавшая почти 35 лет, т.е. на протяжении жизни целого поколения, в декабре 1979 года  армия вошла в Афганистан. Поначалу ей приписывали чуть ли не гуманитарную миссию: по просьбе законного правительства, исключительно с миссией выполнения долга пролетарского интернационализма: ну, просто римейк вхождения советских войск в Венгрию в ноябре 1956 года, и в Чехословакию в августе 1968 года.

   Заметки на полях. Надеюсь, читатель обратил внимание на странное совпадение интервалов между датами «проявлений пролетарского интернационализма»: 11лет плюс-минус три месяца. И если к этому странному совпадению добавить ещё и такой исторический факт, что у страны, ведущей войны на протяжении всей своей истории, единственный мирный период мира  был  при Иване  Грозном, после окончания Ливонской войны – тоже составлял 11лет, то получается какая-то мистика.

    Далее… Сначала появился «малый страх», потому что он касался не миллионов, а тысяч семей, в которых призывного возраста мальчишки или выпускники военных училищ имели шанс очутиться там, где стреляют и убивают. Почему, за что, ради чего? Ведь СССР официально ни с кем не воюет! 

И даже на озвучивание информации о жертвах среди военнослужащих был негласный запрет: например, доставляемые в страну тела убитых– «груз 200» - хоронили на гражданских кладбищах чуть ли не тайком, без соответствующих реквизитов.

    Таким образом, власть молчит, СМИ вещают что-то невнятное, а тем не менее сыновей тащат куда–то, где убивают.

    Но потом пришёл «большой страх» - для миллионов, почти для всех, для всего народа: там стреляют и убивают, там получают боевые ранения и боевые награды, там воюют и погибают советские ребята, там идёт война.

Но вернувшиеся с войны ребята не получили того уважения, которого они заслужили.

     А всего-то надо было признать на высшем уровне государственной власти, что была война.  А это значит, что законодательный орган должен был принять закон, а исполнительные органы -  подзаконные акты, обязательные к исполнению, что было бы гарантией получения льгот,  дополнительных  выплат, жилья,  словом, много чего.
 
    А что получилось на практике? Быть убитым или искалеченным можно, а водку в магазине купить нельзя –нет возраста 21 года, и на могиле написать: «Погиб в Афганистане» - тоже нельзя. И как апофеоз чиновничья  фраза: « Я вас туда не посылал»

И результат: сколько афганцев спилось, ну, а сколько ушло в криминал?  Имеющие право получить льготы, но не получившие их, взялись за топоры.

Впрочем, это старая российская традиция, начиная с « российского бунта, бессмысленного и беспощадного» по Пушкину и продолжая призывом Тараса Шевченко:

                                       ….треба миром
                                       Громадой  обух закалить,
                                      Та добре вигострить секиру,
                                      Та й заходиться вже будить.

А вскоре в герценовском «Колоколе» было опубликовано письмо  Н.Г.Чернышевского , где уже  открыто  провозглашалось: «К топору зовите  Русь!»

И  обывателю стало страшно по – настоящему…

     Мы уже говорили о роли Сталина, Хрущева и Брежнева в деле дискредитации Армии.  А теперь наступил черед Горбачева.
В формате перестройки могло бы произойти и изменение отношения к армии в целом, и к афганцам, в частности. И ресурсов для того, чтобы дать, что положено семьям погибших и самим афганцам у Советского Союза было достаточно. К тому же и афганцев было совсем немного: при численности населения страны в 1989 году – 288 миллионов – всего две тысячных процента. Но… не случилось…

    Власть при Горбачёве, опираясь на опыт, отработанный на афганцах: «Я вас туда не посылал», твердила: «А что случилось? Я здесь ни при чём..», применив этот опыт в Прибалтике и Грузии.
Получается, что армия сама, без приказа, рубила сапёрными лопатками и стреляла в народ.

    Факт, что СМИ тех времён создавали в массовом сознании именно такое впечатление. А элита не смогла ( или не захотела) опровергнуть эту клевету: власть в очередной раз предала армию.

А потом был ГКЧП и демократы хором заголосили, что сейчас, уже в Москве, армия применит силу.

Ведь армия вышла на городские улицы не по своему желанию, а по приказу командования. Воинские же уставы трактуют однозначно: «Приказ командира-закон для подчиненного!»

    Но армия в августе 1991 года ушла в казармы, не только  не выступив против народа, но и не обратив штыки против тех, кто довел страну до состояния развала. Можно что угодно говорить о генерале Грачеве, в то время  командующим ВДВ, (и, возможно, это будет правдой!), но его реакция «чума на оба ваших дома» в тот момент была абсолютно нормальной.

  Один раз в 20 веке это уже было: империя расползлась в неумелых  руках Временного правительства, и Советы, в полном соответствии с многовековыми традициями, взялись за собирание земель, и в результате…гражданская война: кровь лилась с 1918 по 1922 годы.

  Так бы получилось и в этот раз. Но от этого страну спасло невмешательство армии! Преданная и оболганная, она сослужила свою последнюю службу, хотя служить уже было некому: государства, которому она присягала, не стало!

   Именно  так правящая элита Советского Союза, поэтапно, на протяжении почти полувека, с 1945 и до начала 90-х годов медленно, но верно промывала мозги среднестатистическому обывателю, создавая из Армии собирательный образ, основанный целиком на негативе.

   И какой же вывод, пока промежуточный, можно сделать:

В основе искаженного и нездорового отношения населения к армии лежали, прежде всего, внутренние причины, а не внешнее воздействие. Конечно же, для наших «друзей» из НАТО наезд на армию был просто подарком, и они с удовольствием включились в её шельмование, но началось это все внутри, в Союзе.

     И до последнего акта драмы оставался всего один шаг, и сценарий этой драмы не был написан где-то там, за океаном. Но вообще-то не было никакого сценария, а был комплекс причинно-следственных связей, действовавший и развивавшийся без малого полвека.

   Хочу напомнить, насколько бездарно и безответственно по отношению к армии был осуществлен инициированный еще Горбачёвым  выход  Группы советских войск из Германии на совершенно неподготовленные места постоянной дислокации внутри страны, буквально в чистое поле.

Я хорошо помню жалкий лепет Шеварнадзе, который в одном из  своих  интервью оправдывался:

«Мы даже мощности подрядных строительных организаций сравнивали с объёмом будущего фронта работ и все соответствовало…» 

На  бумаге, которая всё терпит?!

В результате же этой «скрупулезно» разработанной стратегии сотни тысяч военнослужащих и членов их семей оказались бездомными, а тысячи единиц бронетехники были обречены на зимовку под открытым небом в зауральских степях.

Это была достойная лепта в дело дискредитации армии !

    И вот наступили «лихие» 90-е, которые начались страшной геополитической катастрофой - распадом СССР, и сразу же последовала «шоковая терапия» Егора Гайдара.
Вот как охарактеризовал последствия этого  Владимир Путин в 2018 в своей статье « О войне, о времени, о силе»:

«После развала СССР Россия, которая в советское время называлась Советским Союзом, – за границей её так и называли, Советская Россия, – если говорить о наших национальных границах, утратила 23,8 процента территории, 48,5 процента населения, 41 процент валового общественного продукта, 39,4 процента промышленного потенциала (я обращаю внимание, почти половину), 44,6 процента военного потенциала в связи с разделом Вооружённых Сил СССР между бывшими союзными республиками. Техника в Российской армии устаревала, сами Вооружённые Силы находились, прямо скажем, в плачевном состоянии. На Кавказе шла гражданская война, а на наших ведущих предприятиях по обогащению урана сидели американские инспектора».

    В формате этих экономических реформ правящая элита нанесла армии смертельный удар: 23 декабря 1991года, по данным ИНТЕРФАКСа, военный бюджет РФ на 1992 год сокращался почти вдвое, как  сообщил представитель бюджетной комиссии российского парламента.

При этом заявки военного ведомства на приобретение военной техники были урезаны в пять раз.

Конечно, это было не самое страшное, т.к. внешняя угроза для страны в то время отсутствовала, но поднимающий голову сепаратизм на Кавказе требовал применения военной силы.

Объективности ради следует признать, что  сама  экономика  работала против армии:  политика "шоковой терапии", гиперинфляция, снижение ВВП страны на 14,5%  только в 1992 году (всего за 1990-е годы  валовый  внутренний продукт  в  РФ сократился  примерно  наполовину  от уровня 1991 года).

     В результате заявки Министерства обороны не только не удовлетворялись, но и не полностью исполнялись суммы, уже  внесенные в федеральный бюджет. К примеру, в 1994 году в бюджете было утверждено лишь 45% от потребностей военного ведомства, а профинансировано — 30%. Уровень ассигнований на национальную оборону снижался все десятилетие и к 1998 году составлял лишь треть от уровня 1992 года (в ценах 1992 г.). Ситуацию усугубил дефолт 1998 года: к тому моменту внешний долг страны достиг  40%  ВВП, на его обслуживание уходило  30%  расходов федерального  бюджета,  годовая  инфляция  составила 84%.

    Штатную численность военнослужащих решили уменьшить почти в три раза — до одного миллиона человек. Еще 900 тысяч должны были заниматься административными вопросами и выполнять в войсках вспомогательные функции, но не принимать непосредственного участия в военных процессах. Сокращение штата далеко не всегда проходило безболезненно: десятки тысяч кадровых военных оказались в буквальном смысле на улице — всех уволенных в запас ветеранов государство не могло обеспечить жильем физически. Денежное довольствие старшего офицера к середине 1990-х составляло копейки, и эти деньги выплачивали с задержкой в шесть-восемь месяцев.
. Денег не жалели только на Ракетные войска стратегического назначения: военное и политическое руководство страны понимало, что в переходный период лишь РВСН могли гарантировать неприкосновенность государственных границ.

Не было средств, столь необходимых для переоснащения армии в согласии с требованиями сегодняшнего дня, для обучения личного состава и его мало-мальски достойного содержания. Сведения, собранные аппаратом Министерства обороны и опубликованные летом 1996 r. в "Московский новостях", наглядно показывают, как далеко зашел процесс обнищания, технической и профессиональной деградации вооруженных сил:. "Fаг Eastem Econoшic Review", 14.Х.1993; "Московские новости", № 16, 21-28.IV.1996

   Планы боевой подготовки в 1992-1995 годах выполнялись в среднем на 30-35 процентов. Более 70 процентов учений с боевой стрельбой были переведены в ранг командно –штабных (то есть проводились на картах). Налет большинства боевых летчиков стал составлять 15- 20 часов в год вместо 150 минимально необходимых для поддержания высокого мастерства. Из-за разрушения единой системы ПВО бывшего СССР более 37 процентов воздушной государственной границы оказались неприкрытыми. Более чем на 50 процентов сократился корабельный состав флота и более чем на 60 процентов - морская авиация ...

Поспешное введение в 1992 г. контрактной службы из-за финансовой и материально-бытовой необеспеченности вылилось в авантюру: государство оказалось неспособным дать контрактникам необходимое количество жилья, обеспечить реализацию положенных социальных льгот. Поэтому МО вынуждено было резко уменьшить число контрактников с 280 до 100 и менее тысяч. Число бесквартирных военнослужащих возросло до 126 тысяч. Еще 40 тысяч военнослужащих нуждались в улучшении жилищных условий ...

  Катастрофических масштабов достигла проблема перевооружения армии. Из необходимых ВВС в 1995 году боевых вертолетов было получено всего два, вместо 40 истребителей получено 6.

Из требуемых ежегодно ввода в строй 300 новых танков взамен старых реально не вводилось и 60. На российских верфях в 1992-1995 rr. заложена только одна подводная лодка последнего поколения ( 1993 г.) и ни одного боевого корабля. Практически во всех видах вооруженных сил до 15-20 процентов снизился уровень поступления. новых видов оружия и боевой техники (в США он равен 60-65 процентам ). Сорваны были  все 15 программ перевооружения армии, принимавшиеся в 1992-1994 годах. Резкое сворачивание объемов финансирования научно-испытательских и конструкторских работ (до 8-10 процентов) привело к тому, что Россия стала отставать от ведущих стран НАТО на 10-15 лет.

    В довершение к вышесказанному, в первой половине 90-х годов само государственное руководство России обращалось с вооруженными силами так, словно поставило своей целью политизировать их во что бы то ни стало, а то и вовсе спровоцировать военный переворот. Не сумев урегулировать ряд болезненных внутриполитических конфликтов путем переговоров, взаимных уступок и компромиссов, исполнительная власть дважды пыталась навязать свою волю оппонентам, призывая на помощь войска. Речь идет о разгоне Верховного Совета осенью 1993 г. - обстрел Белого дома,  и о развязанной год спустя войне в Чечне..
.
    В то же время общее повышение «национально-патриотического фона», характерное для российской жизни в середине 90-х годов, привело к тому, что в парламенте, да и в органах исполнительной власти заметно вырос спрос на генералов и офицеров с задатками публичных политиков. По существу все сколько-нибудь влиятельные партии и движения, боровшиеся за парламентское представительство в 1995 г., постарались подчеркнуть свои особые связи с армейской средой, выставив военных в качестве кандидатов и объявив заботу о нуждах армии своей первейшей задачей. Еще любопытнее, что тенденцию к выдвижению кандидатов-военнослужащих открыто поддержало министерство обороны, оче- видно, надеясь, что после избрания они помогут высшей военной бюрократии в защите ее корпоративных интересов.

 В числе тех, кто получил по итогам декабрьских выборов 1995 г. думский мандат, оказались Александр Лебедь, Борис Громов. Лев Рохлин, Эдуард Воробьев, Валентин Варенников. Последующее участие А. Лебедя в кампании по выборам президента, его впечатляющий результат в первом туре (как и то, что кооптация этого деятеля в структуры исполнительной власти сыграла,  определённую роль в окончательной победе Б. Ельцина) дали новый повод для утверждений, будто немалая часть россиян, тоскующих по «сильной руке и порядку», не возражает против генерала-президента или даже военной диктатуры.

  Однако параллельно обозначились признаки того, что армии как боеспособной, управляемой, дисциплинированной силы в России попросту уже нет. Не сумев за пять лет решить проблемы, порожденные неконтролируемым развалом СССР - такие, например, как раздел Черноморского флота; ограничив военную реформу механическим снижением численности войск и урезанием военного бюджета; доведя  дело до перебоев с подачей электричества (из-за неплатежей энергетикам) на командные пункты ракетных войск стратегического назначения, до гибели рядовых от недоедания и дистрофии, до  задержек выплаты довольствия офицерам Генерального штаба и т.п., власти фактически предоставили деморализованную армию самой себе - а точнее, рыночной стихии в той специфической форме, в какой она гуляла по России.

 В результате случилось то, что и должно было случиться: перестав получать от государства самое необходимое, ослабленная армия получала от общества самое худшее: она страдала одними с ним недугами, но зачастую в еще более тяжелой, отталкивающей форме.

"Прихватизация" казенного добра и коммерциализация служебных кресел, стремительное обнищание слишком многих и скорое обогащение единиц, общий упадок нравов - все эти пороки, присущие "больному" обществу, поразили и вооруженные силы.

Раковая опухоль, поразившая армейский организм в 90-е годы, дала  те метастазы, которые  проявились и в 2000-е годы, когда министром обороны был Анатолий  Сердюков,  назначенный на этот пост  президентом Медведевым.

Осенью 2012 года в связи с коррупционным скандалом в оборонном министерстве  получила  широкую известность  начальник Департамента имущественных отношений этого ведомства   (2010—2011)  руководитель аппарата Минобороны (2011—2012) и  член совета директоров ОАО «Оборонсервис», Евге?ния Васи?льева.

 При  Сердюкове  еще несколько женщин занимали ответственные административные должности в аппарате МО. Этот  женский «батальон смерти»  объединенными усилиями нанес  государству ущерб, исчисляемый почти  миллиардом  рублей. 

 И хотя Васильева и была приговорена судом к 5 годам лишения свободы в колонии общего режима  за мошенничество, фактически она провела там только 34 дня и еще 2.5 месяца в московском СИЗО. Остальной срок отбывания наказания она отбывала  под домашним арестом.

Видно, слишком влиятельные покровители были у фигурантки, если процедура наказания осужденной превратилась в фарс.

.Выше были упомянуты гайдаровские строчки о профессии, назначение которой защищать Родину. Если  же спроецировать их на деятельность  этого воровского синдиката, получим несколько иное звучание: назначение профессии – расхищать Родину.

   Летом 1994 г. "Независимая газета" выступила с предупреждением о "внутреннем социальном взрыве", зреющем в армии.'

По прошествии двух лет предупреждения на сей счет звучали уже не с газетных полос. На Тихоокеанском и Балтийском флотах, в Екатеринбурге и Энгельсе, в других гарнизонах и округах жены и дети военнослужащих, отчаявшись иным путем привлечь внимание к невыносимым условиям своей жизни, пытались блокировать автострады, взлетно-посадочные полосы, препятствовать выходу подводных лодок на боевое дежурство. "Независимая газета", 24.VIII.1994.. "Московские новости", 15.lХ.1996,

  И в этих условиях 11 декабря 1994 года, началась Первая чеченская война. С выходом указа президента России "О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики" российская регулярная армия вошла на территорию Чечни..

     Первая чеченская война продолжалась с декабря 1994 года по август 1996 года. По данным МВД России, в 1994-1995 годах в Чечне погибли в общей сложности около 26 тысяч человек, в том числе 2 тысячи человек - российские военнослужащие, 10-15 тысяч - боевики, а остальные потери - мирные жители.  По оценкам же генерала А.Лебедя, количество погибших только среди мирных жителей составило 70-80 тысяч человек и военнослужащих федеральных войск - 6-7 тысяч человек.

     Желающих обновить в памяти  основные перипетии этой  войны отсылаем к справке "Кавказский узел", где  представлена хроника событий, предваряющих начало войны, и описан ход боевых действий вплоть до "новогоднего" штурма Грозного 31 декабря 1994 года, т.к. это  в наши намерения не входит, потому что  мы желаем представить эту войну просто как арену, где разыгрывалась страшная драма, в которой российская армия, которая, по идее, должна была предстать как хранительница и продолжательница лучших традиций «непобедимой и легендарной» Советской армии, на деле показала всю глубину своей деградации и абсолютной потери боеспособности.

   Подумать только:  насчитывающая формально свыше миллиона человек  регулярная армия одной из сверхдержав на практике оказалась не в состоянии обуздать народное ополчение и полувоенные формирования вышедшей из правового поля автономной республики.

Причем эти формирования не имели воздушной поддержки, в то время как у федералов господство в воздухе было абсолютным.

Деградация выражалась, прежде всего, в неграмотном руководстве войсками.

   Начиная с пустого бахвальства  министра обороны  Павла Грачева, обещавшего взять Грозный силами одного полка  ВДВ  в течение двух часов и кончая абсолютно  бессмысленным вводом в новогоднюю ночь в город Майкопской танковой бригады, которая была полностью уничтожена: с самого начала бригада была  просто обречена - настолько она не была подготовлена к боевым  действиям в условиях плотной городской застройки.

И это была вторая причина неудач - неудовлетворительная подготовка личного состава -
более чем полуторагодичной военной кампании.
 
   После этого холодного душа в новогоднюю  ночь  федералам пришлось по всей России искать воинские части, сохранившие хоть мало - мальски подобие боеспособности, и это было очень большой проблемой из-за очень небольшого наличия последних, и отправлять их в командировку воевать в Чечне.

Таким образом в повседневную практику вошёл т.н. вахтовый метод ведения войны.

    Но то, что годилось для обслуживания буровых установок и эксплуатации нефтяных и газовых скважин на Крайнем Севере, для обслуживания которых привлекались меняющие друг друга через определённые промежутки времени бригады профессионалов из разных уголков страны, оказалось совершенно неприемлемым для комплектования регулярной армии в условиях ТВД - театра военных действий. И можно сказать, что в общем и целом итоги первой чеченской войны по своим результатам если и давали повод для оптимизма, то очень сдержанного.

    Такова была самая низшая точка разложения армии в допутинской России, рамками которой мы и ограничиваем формат данной статьи.

 Дальнейшее развитие событий – это тема для отдельного разговора, который, возможносостоится в будущем.

    Наша статья, как было заявлено в самом её начале, охватывает события до середины 90-х годов. Мы остановили хронометраж событий в тот момент, когда  траектория деградации ранее «несокрушимой и легендарной» стараниями правящей элиты достигла низшей точки.

    В истории России подобный момент для армии сравним разве что с окончанием русско-японской войны, когда страна проиграла все битвы на суше и на море, лишившись и своего флота и «павших твердынь Порт-Артура»
 
   И всё-таки  очень хотелось бы завершить наше повествование на оптимистической ноте, подобно тому, как это сделал Пётр Аркадьевич Столыпин (1862–1911) в своем первом выступлении на заседании Второй Государственной  Думы 6 марта 1907  в  качестве Председателя Совета министров России:

«Неудачная для нас война вызывает необходимость крупных затрат на возрождение нашей армии и флота. Как бы ни было велико наше стремление к миру, как бы громадна ни была потребность  страны в успокоении, но если мы хотим сохранить наше военное могущество, ограждая вместе с тем самое достоинство нашей родины, и не согласны на утрату  принадлежащего нам по праву места среди великих держав, то нам не придется отступить перед необходимостью затрат, к которым нас обязывает все великое прошлое России».