Раймонду Паулсу - 80
Григорий Крошин...несколько поколений мы уже упустили, а попросту - испортили. В смысле культуры. Сейчас очень трудно найти истинно культурного человека. Такого, как, например, тот же академик Лихачев. Или, скажем, очень умный, интересный Ролан Быков... Культурного человека надо нам сейчас заново создавать,
сначала мы его убили, а теперь надо быстренько, по заказу создать... Начинать надо со школы... Надо срочно менять университетские, консерваторские программы. Больше заниматься специальностью. Овладевать профессией. БЕДА В ТОМ, ЧТО ИСЧЕЗАЮТ ПРОФЕССИОНАЛЫ. Уже почти нет! Своих мы истребили, а многие таланты и мастера укатили из страны, убежали от этого ада. Теперь мы о них сожалеем, просим прощения, кусаем локти, ведь это были лучшие наши интеллектуальные силы. Вспомним хотя бы Ростроповича...
_____________________
Раймонд ПАУЛС (1989 г., в Верховном Совете Латвийской ССР):
"БЕДА В ТОМ, ЧТО ИСЧЕЗАЮТ ПРОФЕССИОНАЛЫ"
Опубликовано в "Крокодиле" №26, 1989.
- … Раймонд Вольдемарович, Вы, известный композитор, виртуозный джазовый пианист, народный артист СССР, теперь еще и министр, точнее - председатель Госкомитета Латвийской ССР по культуре. С какими проблемами вы столкнулись на этом посту?
- Прежде всего с тем, что, оказывается, мне надо почти забыть, что я композитор и пианист. Сочинять музыку удается лишь урывками, как вот сейчас, в отпуске, после больницы... А что касается проблем в области культуры... Лучше, чем сказал на Съезде народных депутатов СССР академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, не скажешь. Это было единственное выступление, под которым я мог бы подписаться безоговорочно. Абсолютно разделяю его боль, его высочайшую требовательность. Но... к громадному сожалению, его речь не была должным образом воспринята аудиторией. Видимо, в свете переживаемых страной событий... сейчас немного не до того.
Ведь до сего дня мы, культура, держимся на том, что нам соизволят дать. До сих пор действует в отношении культуры тот же самый, всеми уже изруганный остаточный принцип. Мы настолько все запустили, что буквально не знаешь, за что хвататься. Например, в Риге ничего после войны не построено! За 44 года- один театр. Один! Театр имени Райниса на улице Ленина. И все. Остальное- старые, дряхлые здания, в которых и концерт-то серьезный не проведешь. И вот в чем моя министерская деятельность - постоянно что-то пробиваю. А собственно культурой уже и заниматься некогда. Хотя проблем здесь!..
Надо срочно менять университетские, консерваторские программы. Больше заниматься специальностью. Овладевать профессией. БЕДА В ТОМ, ЧТО ИСЧЕЗАЮТ ПРОФЕССИОНАЛЫ. Уже почти нет! Своих мы истребили, а многие таланты и мастера укатили из страны, убежали от этого ада. Теперь мы о них сожалеем, просим прощения, кусаем локти, ведь это были лучшие наши интеллектуальные силы. Вспомним хотя бы Ростроповича.
Вот еще с какой проблемой столкнулся я на посту министра: даже в министерство почти невозможно подобрать работника, который бы знал дело. Или нужен директор театра - не можем найти! Тут же нужен не просто администратор, а человек, знающий театр. Не говоря уж о том, что и платить-то мы ему достойно не можем. Как, впрочем, и актерам театра. Эстрадникам-то сейчас полегче, у них есть возможность работать с кооперативами, которые платят бешеные деньги. Это, конечно, перекос, и я не уверен, что такие кооперативы заслуживают похвалы. Но, с другой стороны, я - за актера! Потому что дико же, когда актриса такого уровня, как Алла Пугачева, еще недавно получала за целый концерт... 40 рублей! А теперь кооператив платит тысячи. Конечно, тоже абсурд, но я лично рад за талантливых актеров, пусть зарабатывают, пока их искусство требуется публике. Это же своеобразный рынок!
- И последнее, Раймонд Вольдемарович. "Крокодил" не может обойтись без специфического вопроса: что вам показалось смешным или, может быть, нелепым в последнее время?
- Ну... Озадачили вы меня... Самое смешное и радостное для меня сегодня- это появление внучки. Все мои умиления вот уже два месяца связаны только с этим. А в общественной моей жизни если и есть смешное, то оно действительно одновременно, как вы сказали, и нелепое. И связано, между прочим, с системой выборов в народные депутаты. Я уже как-то говорил: все без исключения кандидаты должны проходить на общих основаниях, от территорий. В противном случае получается и смешно, и нелепо. Вот я, например, по три-четыре раза в день выступал перед избирателями в Лиепае, отвечал на неприятные вопросы, убеждал в чем-то, спорил. А другой наш депутат ничего этого не прошел, стал депутатом шутя, как в прежние времена, без всякой альтернативы. И еще над нами, такими, как я, издевается. И вот самое смешное: на Съезде он подходит ко мне и объявляет, что я, дескать, не имею права говорить от имени республики. Значит, он, которого сюда послали сто человек, имеет это право, а я, которого выбрал народ, не имею права?! Смешно и нелепо...
Раймонд ПАУЛС (Рига, Министерство культуры Латвийской республики, сентябрь 1991 г.):
"ДЕМОКРАТИЯ? ПОЖАЛУЙСТА. НО - ПОСЛЕ ШЕСТИ"…
Опубликовано в "Столице", №40, 1991.
- Ваше имя уже слишком долго не появляется на московских афишах. И даже иногда начинает казаться, что слушающая, смотрящая, подпевающая публика, не дай Бог, вот-вот вообще может забыть такого композитора Паулса, но... Один из недавних номеров московской "Вечерки" обнародовал свой очередной музыкально-эстрадный рейтинг и на первом месте среди композиторов - авторов песен вновь… Раймонд Паулс! С чем я и поздравляю вас и нас.
- Спасибо. Мне это приятно.
- И словно в подтверждение этой непроходящей популярности Лайма Вайкуле на концерте 31 августа 1991-го перед "Белым домом" спела в честь его защитников вашу новую песню под аплодисменты всей Краснопресненской набережной.
- Эта песня была написана еще в январе этого же 91-го, когда у нас в Риге произошли ужасные события, повторившиеся потом в августе в Москве, Ленинграде и опять же в Риге... Между прочим, я волею случая оказался участником того январского кошмара вместе с Лаймой Вайкуле. Она в те дни приехала в Ригу и пригласила меня на обед в ресторан гостиницы "Ридзене", что находится рядом с нашим Министерством внутренних дел. Обед начался в шесть вечера, а ушли мы оттуда домой только... а три часа ночи! Стрельба застала нас в гостинице. Это был ужас, который я пережил впервые в своей жизни. Первый раз я увидел настоящую стрельбу, эти пули... как их...
- Трассирующие?
- Да, трассирующие. Знаете, я выглянул на лестницу, вижу - один забежал в нашу гостиницу и начал беспорядочно стрелять во все стороны... То есть там можно было получить пулю в лоб ни за что ни про что, Достаточно было просто выйти из гостиницы.
Но, конечно, весь ужас нашего положения я отчетливо ощутил, когда на следующий день снова зашел в эту гостиницу. Мне стало по-настоящему страшно. Так сказать, задним числом... Вот в те дни и появилось у меня желание написать эту песню для Вайкуле.
- Кто бы мог тогда знать, что она окажется как нельзя кстати через полгода...
- Да... Но, знаете, все эти месяцы у нас в Латвии была какая-то нервная обстановка, нагнетание ситуации. А в последние перед путчем дни стали то и дело кружить над домами военные вертолеты, много военных появилось на улицах… и так далее. Ну а потом - 19 августа... Когда я узнал, что военные заняли радиокомитет, что они ломают технику, которой у нас и так, можно сказать, нет (а во что они ее превратят, можно было представить себе на примере с Вильнюсским телецентром), - это уже выходило из каких-то рамок нормального мышления, я позвонил заместителю командующего военным округом и сказал: даже если у вас там переворот, вы берете власть, зачем же разрушать то, на чем вам потом самим же потребуется работать? Это у меня просто в голове не укладывалось!
- Сейчас этот кошмар в какой-то степени позади. Он, как это ни противоестественно звучит, даже в определенном смысле сыграл свою... позитивную роль: резко подтолкнул такие давно ожидаемые события, как признание Советским Союзом независимости балтийских государств, в том числе Латвии. Итак, независимость признана. Что дальше?
- Вот вы сказали - давно ожидаемые события. Да, это так, наш народ долго ждал независимости. И, видимо, слишком долго. И это очень интересное явление: когда объявили о признании Союзом нашей независимости, не было никаких митингов, торжеств, ликования. Ничего такого. Ну, казалось бы, так ждали этого дня, боролись за то, чтоб он наконец наступил, и вот он пришел... Люди, видимо, были уже настолько измотаны всей этой борьбой и ожиданием, что просто перегорели, что ли... Восприняли это известие очень спокойно, почти равнодушно, как будто произошло самое обычное событие, само собой разумеющееся.
Понимаете, независимость - это, конечно, хорошо, необходимо, очень красиво звучит, все это так, но... проблемы-то остаются те же! Нам же надо теперь решать, как дальше жить! А это очень сложное и прозаическое дело в нашей нынешней ситуации. Главным образом экономической. Экономика будет решать все. Без денег мы н и ч е г о не сделаем.
- И в области культуры?
- Конечно! А что культура? Она ж тоже не сама по себе. И очень сильно зависит от той же экономики. Наступает весьма жестокий период - а я, кстати, поддерживаю эту тенденцию, - когда нам придется, очевидно, жить так: если я способен, если талантлив в своем деле - художник, инженер, бизнесмен и т.д., - я буду жить нормально. При этом должен быть не просто талантливым, умелым, хорошим специалистом, но - и это очень важно! - должен еще суметь свой труд продать! А иначе - крах.
Раньше очень выгодная отговорка была: министерство не дает денег, не выделяет фондов, не разрешает того, не делает этого... А теперь, когда очередной директор театра приходит ко мне, к министру, и начинает перечислять, что ему нужно то, нужно это, я отвечаю: "Господин, театр теперь твой! Труппа твоя! Ты дотацию от государства получаешь - все. Об остальном думай сам, как ты будешь жить. Как заинтересовать публику, какой выбрать репертуар, какого пригласить режиссера, каких актеров - чтобы не прогореть. Ну, например, кто тебе позволит в этих условиях ставить пьесу 8-9 месяцев?!"
Мы тут недавно нашли хорошего балетмейстера, кажется, из Дании. Решили пригласить. Когда мы заговорили с ним о сроках, в которые он берется поставить балет, он сказал: "За две недели". Представляете себе, в две недели - балет?! Кому-нибудь из наших балетмейстеров это снилось? Вот это работа.
Конечно, можно понять некоторую растерянность художников: у нас сейчас сложная политическая ситуация, кризис всего и вся. Но, с другой стороны, казалось бы, все цензурные ограничения сняты, пиши что хочешь, ставь и снимай, пой и танцуй что тебе нравится. Но вот в том-то и загадка: НЕЧЕГО ставить и снимать! Нету. Пустота... И тут происходит, на мой взгляд, самое опасное: пустота начинает заполняться пошлостью, произведениями удручающе низкого качества, порнографией и тому подобной "продукцией". Все это сейчас всплывает на поверхность, как пена: эти жуткие видеофильмы на каждом углу. В основном американского производства, хотя американцы сами их не смотрят ввиду чудовищного качества и пошлятины, а мы - пожалуйста!..
- А что с этим можно поделать? Не запретишь же.
- Мы, министерство, не имеем ровным счетом никаких прав, чтобы все это прикрыть! Мне всегда скажут: "Извините, но у нас демократия" ... Потому что мы эту самую демократию еще по-настоящему не понимаем и долго, видимо, еще не поймем. Я так считаю: демократия - в наших политических взглядах. Вы можете состоять в народной партии, в либеральной, социалистической, какой-то иной - пожалуйста, никто не мешает. Это дело каждого. Но - ТОЛЬКО ПОСЛЕ РАБОТЫ. Демократия - после шести. А на работе демократии нет! Ты в восемь ноль-ноль пришел - и будь любезен до конца рабочего дня трудись как следует. А потом - можешь идти с работы на митинг, кричать там лозунги и прочее.
- А все же, что же делать с пошлостью и порнографией в культуре? Помнится, на союзном уровне, в парламенте, ломали копья вокруг этой жгучей проблемы. Была даже создана комиссия во главе с самим министром культуры для пресечения попадания на экран и сцену порнографии, насилия и так далее. Насколько, по-вашему, эффективна такая странная мера?
- Именно странная... И абсолютно никчемная. Во всяком случае, я так считаю. Каждое произведение искусства - дело вкуса самого творца. На нем, профессионале, лежит персональная ответственность за то, что от него исходит зрителю, слушателю. А иначе нам придется иметь столько контролеров! Это надо будет тогда второе КГБ открыть, чтоб контролировать пошлость, безвкусицу, порнографию в культуре, отслеживать каждый концерт, каждый спектакль?! Абсурд! Все это должно быть только на совести, на профессионализме, на вкусе художника. Например, никто же никогда не мог сказать, что в передаче "До и после полуночи" у Молчанова было что-то пошлое, верно? Никогда. Потому что у него есть вкус. Это главное. И мы, деятели культуры, должны этот вкус формировать, оказывать на него влияние своим творчеством. А иначе...
- Вы уже третий год министр. А еще и депутат. Значит, в определенной степени - политик. Каковы ваши сегодняшние ощущения от политической жизни в республике?
- Конечно, на всю нашу работу сегодня очень сильно влияет политическая ситуация. В частности, в Латвии сейчас большие споры вызывает будущий закон о гражданстве. Но при всех дискуссиях, я считаю, мы не должны упускать из виду того, что (и нас, кстати, об этом предупредил Джеймс Бейкер, когда был в Латвии) сейчас все наши законы, относящиеся к гражданству, должны соответствовать мировым стандартам, в частности Декларации о правах человека. Под этим углом, по-моему, и надо рассматривать все варианты будущего закона.
Понимаете, у нас, в Прибалтике, есть, конечно, свои сложности. В чем проблема? К нам в республику в свое время понаехало отовсюду множество люмпена, которому наплевать на свою собственную культуру и, естественно, тем более наплевать на чужую. И они не виноваты - это просто была рабочая сила, которую сюда согнали. Я не хочу при этом сказать, что они сильно отличаются от иных латышей. Нет, и среди латышей, к сожалению, тоже очень много такого люмпена... Это, знаете, такой уровень потребности - бутылка водки и телевизор. Больше ничего в жизни не надо. И, надо сказать, наша компартия любимая с такой публикой очень хорошо жила. И в некоторых случаях даже срослась воедино. Эти люди были отлично управляемы, компартии они были удобны.
Я все-таки за то, что какой-то ценз для получения гражданства должен быть, как и в любом цивилизованном государстве. Ни в одной стране нет такого, чтоб ты приехал в нее и уже через год - депутатом стал... Наша прибалтийская ситуация - специфическая. Начиная с 1940 года была, откровенно говоря, оккупация. Но, с другой стороны, не считаться с тем, что с той поры прошло уже 50 лет, выросли другие поколения, тоже нельзя. В нашей республике, где примерно равное число латышей и нелатышей, в национальном вопросе необходима не радикальная политика, а гибкая: защищая одних и защищая других.
- Здесь, в Риге, я услышал: Паулс уходит в отставку... Это правда?
- Вот только вчера подал очередное заявление премьер-министру об уходе. А он вернул мне его: работай, пожалуйста. Но, знаете... Я устал от всей этой круговерти. Иной раз в прессе такое про себя увидишь... Критикуют же не просто, критикуют зло, выливают на тебя ведро помоев. Не у каждого выдержат нервы. И потом - за что мне все это терпеть? Если б у меня были какие-то сверхъестественные блага! Я, министр, работаю с 9 утра и до позднего вечера. Из-за чего здесь работать? Я, честно говоря, продолжаю работать только из каких-то патриотических чувств. Ничего ж нет больше, никаких привилегий, кроме служебной машины. А в Верховный Совет то и дело вызывают "на ковер", могут за пять минут с тобой рассчитаться...
- А ведь на вас, как я понимаю, еще и союзные депутатские обязанности? Хотя я вас что-то на последних съездах в Москве не видел...
- Нет, я уже не считаю себя депутатом СССР. Это мое депутатство - по-моему, агония какая-то. Я сказал своим коллегам-депутатам, что извините, но мне нечего там, на этих съездах, делать, только время терять. Это собрание полностью изжило себя, его давно надо было разогнать. И вообще депутатство не мое дело. Как, впрочем, и должность министра...
- Но премьер-министр Годманис, похоже, считает по-другому?
- Я ему сказал: другого такого идиота, как я, вы на эту должность вряд ли найдете... Но работать с ним мне хорошо.
- Что вам удалось сделать на этом посту за почти три года?
- Я думаю, главное (а может, и единственное), что мне удалось, это то, что за это время не стало еще хуже... Все мои, министра, дела не видны. Вот пройдет 3-4 года, и, если откроем Оперу, которая сейчас моими усилиями капитально ремонтируется, тогда можно будет предъявить результат моей работы. Оперу отреставрировали и открыли - молодец министр Паулс! Это - результат. Всегда людям нужен зримый результат. Осязаемый.
- Вы и в Латвии совсем перестали выступать в концертах?
- Да..
- Так кто же вы сейчас такой - Раймонд Паулс? Композитор, пианист, политик? Два года назад, когда мы беседовали, вы мне сказали: завхоз...
- Да и сейчас ничего не изменилось. Ну, можно сказать, если не завхоз, то - чиновник... Правда, я пытаюсь не терять форму. Не так давно сделали с Вайкуле ту песню, о которой мы говорили. Сейчас работаем с ней же для ее новой программы и для нового фильма-концерта. По-моему, там есть неплохие новые песни. Знаете, я не люблю катать свои старые творения. Мне всегда было это неинтересно. Сейчас мне многие говорят, что, мол, рано я ушел со сцены. Ну, наверное, я мог бы еще с определенным успехом выступать со своими старыми программами - и в Риге, и в Москве, и по стране. Мне вот сказали тут как-то: у вас такие прекрасные дети в ансамбле "Кукушечка", а вы не выступаете... Но как же не понять, что эти прекрасные дети выросли! И в новом своем качестве они (я не хочу сказать, что не такие уже прекрасные) мне творчески неинтересны. А ничего нового с ними я не придумал. И потом, я не приспособлен для стадионов. Я могу выступать в зале до 1000 мест, но все же я скорее - камерный исполнитель...
- Итак, что же получается, Раймонд: со сцены вы как исполнитель ушли, возвращаться не собираетесь, из депутатов уходите вот-вот, из министров - того гляди, тоже... Что же будете делать, когда отовсюду уйдете?
- Ну, во-первых, уйти со сцены - это не означает бросить творить. Я ж сказал: я и ныне стараюсь не терять форму. Я еще не упомянул об одной очень интересной работе, которую мы сейчас завершаем с театром, - мюзикл-пародия "Слуги дьявола". Это некий парафраз на темы, близкие к тем, что происходят сейчас в нашей политической жизни: там будет и подобие переворота, и так далее. Работа над мюзиклом меня страшно увлекает, может, мне кажется, получиться нечто интересное. А когда уйду из министров... Знаете, я все-таки всю жизнь работал на кого-то. Откровенно говоря, на себя удавалось работать мало. Вот и хочу пожить чуть-чуть для своего удовольствия...
_______________________
Итак, со времени этих интервью с Маэстро - за четверть века - произошло много событий и в жизни Раймонда Паулса, и в жизни Латвии и России, которые после распада СССР стали самостоятельными государствами. Раймонд Паулс перестал быть и министром, и депутатом, и даже кандидатом в президенты республики, куда поначалу баллотировался, а потом снял свою кандидатуру. И маэстро теперь получил возможность наконец-то целиком посвятить себя своей семье и музыкальному творчеству. Так, лишь в самые последние годы, уже в XXI веке, композитор и пианист Раймонд Паулс создал, например, такие пользующиеся большим успехом мюзиклы, как "Дамский рай", "Лео. Последняя богема", "Марлен", "Всё о Золушке", множество музыки к театральным постановкам и кинофильмам, новые песни, джазовые композиции и др. То есть во всеоружии встречая свой 80-летний юбилей. С чем мы, желая Раймонду Паулсу крепкого здоровья, и от души поздравляем Маэстро, говоря ему: "ТАК ДЕРЖАТЬ!!!"
_______________________
На фото: министр культуры Р. В. Паулс в беседе с автором (Рига, сентябрь 1991);
на дружеском шарже автора: Р. Паулсу - 80!