МАСАИ

Рассказов об африканских масаях написано немало. И публицистических, и художественных. Тем не менее существует множество людей, которые до настоящего времени ничего о них и не слышали. К их числу относился и я до времени, когда представилась возможность встретиться с ними на их собственной родине.

Масаи - один из сравнительно немногочисленных африканских народов. В переводе это название означает - "воин". Это особая каста бесстрашных людей, исповедующих, кроме ву-ду, свою собственную религию - религию битвы.         

В былые времена все масаи были вооружены копьями и огромными ножами на поясе, похожими на саблю и напоминавшими мачете. Сейчас сохранились только эти ножи, но уже с закругленным концом, да и то далеко не у всех, а копья уступили место палкам. Чаще такая палка выглядит, как обыкновенная, как посох. Но иногда они очень искусно выделаны и напоминают человеческую бедренную кость с набалдашником на конце. Палки используются в качестве оружия или как подставка под зад, если охота присесть. Масай без палки - не масай. Кроме этого, у многих масаев "на вооружении" есть острые ножи с деревянными ножнами. Щель между ножнами и такой же деревянной рукояткой настолько узка, что разглядеть ее невозможно. В закрытом состоянии эти ножи выглядят, как короткая палка, искусно украшенная резным узором с вкраплениями из белого металла. Но если потянуть за один конец, то вылезает узкое и острое лезвие сантиметров  25 - 30 длиной. Вполне мирная короткая палка превращается в очень опасное оружие.

Масаи очень хорошие охранники. Лучше любой собаки. И стоят недорого. Огнестрельного оружия у них нет. Но ни один вор не полезет в дом, который охраняет масай, потому что неизбежно получит беззвучный, но смертельный удар ножом.

Земля масаев вокруг горы Килиманджаро. Большая их часть живет в Танзании, но они есть и в Кении и в Уганде. Границ для них не существует, а на пограничных постах их не задерживают.

Сейчас много исключений, но в основной своей массе они не признают никаких благ цивилизации и свято хранят верность своим традициям.

Основным отличием масаев от других народов Африки является необычность одежды. Масаи пользуются только своей "униформой". Обычно это - красные с фиолетовым,  иногда - с синим  или желтым, тряпки, накинутые, как индийские сари прямо на голое тело.  Ни брюк, ни нижнего белья они не носят. Некоторые до сих пор не одевают обувь, но большинство предпочитает легкие и непременно белые сандалии одного фасона. В крайнем случае, самоделки из старого автомобильного протектора, вырезанные по размеру ноги с пришитыми к ним длинными шнурками, которые несколько раз обматываются вокруг щиколотки.     

Все они независимо от пола носят легкие блестящие металлические украшения: кольца, браслеты, бусы или ожерелья типа цыганских монисто и позвякивающие длинные серьги, вдетые в огромные дырки в мочках ушей. Чем больше висюлек, тем выше положение. Дырки в ушах еще в детском возрасте прожигаются палкой с тлеющим концом, а потом растягиваются кусками бамбука. Чем больше диаметр этой дырки, тем больше почета и уважения. Мне приходилось видеть уши, растянутые мочки которых болтались чуть ли не у самых плеч.
Женщины этого народа одеваются точно так же, но в некоторых племенах женщинам необходимо носить воротники, напоминающие те, которые носила западная аристократия восемнадцатого века. Только свои, домотканные, и обязательно пестрые. О количестве браслетов я уже и не говорю.

Практически все масаи высокорослые и худощавые. Их лица зачастую не совсем вписываются в негроидную расу, храня следы какой-то другой цивилизации. Об этом же свидетельствует часто встречающийся не совсем черный цвет их кожи, а у небольшой части даже светлые глаза. У некоторых мужчин очень красивые лица. В те дни, когда я регулярно ездил в службу иммиграции Танзании в хлопотах о документах для долгосрочного пребывания в стране, я однажды встретил там масая, носившего  чисто женскую красоту. Глаз не оторвать! Из него получился бы изумительный киношный секс-символ, а если бы захотел превратиться в транссексуала, то при желании мог бы стать победителем конкурса "мисс" какой угодно страны.

Школ у масаев никогда не существовало. Все их образование заключается в передаче из поколения в поколения бытовых и воинских знаний. По слухам первые учреждения, похожие на начальные школы появляются у них только сейчас.

Обычно в городах масаи не работают. На своей исконной земле большая часть мужчин занята животноводством, а женщины - сельским хозяйством. Но как правило, сельхозпродуктами они не торгуют, все идет на прокорм семьи. Зажиточные масаи имеют коз или коров, и иногда их стада насчитывают сотни голов, а у некоторых доходит и до тысячи. Заботиться о прокорме не нужно, потому что на полях круглый год сочная зеленая трава. Скот - это гарантия питания, но кое-что они продают и на убой, поскольку деньги нужны не только на еду.

Среди масаев очень много известных в стране лекарей-травников. Они занимаются собиранием разных трав и корней в экологически чистых регионах недалеко от Килиманджаро, готовят из них лекарства от многих хворей, и едут с ними по городам и весям. Там их зелья раскупаются нарасхват, потому что помогают.

Разговаривают масаи на своем суахили. Впрочем, суахили существует как минимум в четырех разновидностях: танзанийский, кенийский, угандийский и масайский. Все они способны понимать друг друга, но каждый критикует собеседника, пытаясь его подправить. Слово "белый" на их языке звучит: "мзунгу". Это слово из их языка постепенно распространилось на всю центральную и южную Африку и в любой из составляющих этот регион стран так сейчас называют нас все.

Характер масаев очень жесткий. За оскорбление они могут убить без раздумий. Танзанийцы их побаиваются и стараются держаться на расстоянии, хотя считают их своеобразной достопримечательностью страны. Но и сами масаи не стремятся к сближению с кем-либо. Они держатся обособленно, ходят всегда группой не менее трех и в разговоры ни с кем не вступают. Но к белым они относятся хорошо. Во всяком случае, в городе. Мне много раз приходилось отвечать на их приветствия и даже разговаривать. У одного из них я увидел очень красивую палку и попросил его продать ее мне. Он в категорической форме отказал, но потом просто взял и подарил.

Говоря о культуре масаев, нельзя не сказать, что у них есть только один единственный мужской танец, независимо от принадлежности к какому-либо роду - прыжки в высоту. Под стук тамтамов и ритмичное хоровое пение шеренга масаев, держащих в руках неизменную палку, одновременно взлетает на высоту, абсолютно недосягаемую для остальных народов мира. Даже для спортсменов. А после серии таких прыжков они так же синхронно и без всякой команды или какого-то сигнала приземляются с громким притопом. Для тех, кто никогда этого не видел, могу пояснить, что выглядит это весьма эффектно. Женщины не прыгают. Они тоже выстраиваются  в шеренгу, поют и синхронно движутся с притоптыванием.

Интересный народ, но, мягко говоря, не очень чистоплотный. Свои естественные нужды в городах масаи справляют прямо на улице, в любое время суток, независимо от места, где их приперло. Просто отворачиваются к стенке или присаживаются в какой-нибудь щели между домами. Но это-то типично не только для них. Так ведут себя все южно-африканские народы. Но вот удовлетворения своих сексуальных потребностей на улице, еще в неполные сумерки, на глазах десятков людей, мне до этого видеть не приходилось. Тем более - группового. Как не приходилось, впрочем, видеть и таких размеров их "достоинств", переводящих всех остальных мужчин мира в категорию "недостатков".

Недалеко от госпиталя, в котором я сейчас работаю, есть дом, в котором проживают масаи. Их человек десять. Рядом - перекресток дорог, давно и прочно облюбованный местными проститутками, промышляющими там еженощно. Между домом масаев и этим перекрестком есть неогороженный участок земли с травой. Там мои "соседи" днем пасут своих коз, а по ночам развлекаются сексуальными играми с теми "жрицами". Утром по дороге на работу диву даешся  количеству свежих упаковок от презервативов, а иногда и использованное содержимое этих упаковок, разбросанных и по траве, и на тропинке, по которой ходят люди. И надо быть очень внимательным, чтобы не наступить, поскольку если не поскользнешься, то и не заметишь, что он прилип к твоей подошве и будешь таскать его за собой, пока кто-нибудь не подскажет.

В сельских районах поведение масаев еще более дикое и для нас непонятное. Они могут испражняться стоя или с легким наклоном, а подтираются пучком травы. Но могут и совсем не подтираться. Если рядом нет воды, они умываются своей мочой. Но умываться они не любят, считают это лишним, поэтому долго находиться в их присутствии нелегко. Может быть, этим объясняется удивительнейший феномен: дикие звери масаев почти не трогают. Они мирно сосуществуют.

В отдаленных от города краях богатый масай, может пригласить белого в дом, зарезать козу или корову, что-то приготовить и угостить. А может и просто подарить в живом виде.  Белый гость для масая - это очень большой почет.

В северных сельских районах около Килиманджаро масаи немного другие и своим интеллектом больше напоминают дикарей. У них есть много страшных ритуалов, таких, например, как обрезание женщинам. Для "приписки" к определенному роду, в день совершеннолетия юноши, они выбивают ему камнем один из передних зубов. По отсутствию какого-то зуба масаи узнают без расспросов, какому племени  принадлежит конкретный индивидуум.

Брак вне своей касты считается в некоторых племенах непростительным грехом и позором. За это можно и "вышку" схлопотать.

Еще один древний обычай: если масай хочет взять в жены дочь богатого человека из чужого рода, но тоже, разумеется, масая, потенциальный тесть  отправляет его в джунгли. Задача жениха вернуться со шкурой льва или леопарда. Без этого трофея путь назад закрыт навсегда. Вернуться с пустыми руками - несмываемый позор для всего рода, поэтому претендент на чью-то дочь должен или принести заказ, или быть съеденным сам. Очень редко, но бывает, что не возвращается, и тогда память о нем не будет "вечно жить в чьих-то сердцах".

Белых те масаи не любят, потому что твердо уверены, что они приехали их убить и забрать кровь и кожу. Ходят по деревням и предупреждают, чтобы прятались от белых, уводили в джунгли детей. Люди верят, потому что сами не менее дикие. Они верят даже, что мзунгу устроен совершенно по-другому и никогда не ходит в туалет. Те, кто посмелей могут подойти к белому и потрогать его кожу, лицо, другие места. А сами масаи носят отравленные стрелы. Если увидят одинокого белого, начинают охотиться и могут убить. И если удалось, то потом убегают в джунгли, иногда - в Кению или Уганду. Их никто никогда не найдет. А если даже и найдут, доказать никто и ничего не сможет.

Как бы там ни было, но жизнь меняет и их. Сейчас их много в любом городе. Они уже не сторонятся людей и не столь обособлены. И стало возможнам встретить на дороге одного масая, который приветливо с тобой здоровается. Мне встречались и низкорослые масаи, и безволосые, и ожиревшие. Разъяснениям одного моего знакомого, что это не настоящие масаи, а те, кто под них "косит", я не поверил, потому что видел их дырки в мочках ушей. Хороший актер сыграет любую роль, но наносить себе увечья ради этого никогда не станет.

Мне доводилось видеть и пьяного масая, который, покуривая сигарету и потягивая пиво в баре, болтал с кем-то по мобильнику. В нашем госпитале работает медсестра, принадлежащая этому народу. А в городе я как-то встретил вполне цивильного масая, который работал на автостоянке. Я даже разговорился с ним и был немало удивлен, что он неплохо владел английским. Я распознал его по шевелюре, не очень черному цвету кожи, светлым глазам и характерным ушам. Но за все эти 6 лет я не видел ни одного образованного масая.