С ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЫ

Письмо в "Кругозор"

Его, это электронное письмо, прислала уже знакомая читателям "Кругозора" Полина Жеребцова из Финляндии. Беженка из Чечни, она, журналистка, вдоволь нахлебнувшись ужасов "русско-чеченской" бойни, была вынуждена просить в скандинавской стране политического убежища после того, как в России испытала угрозы радикальных русских националистов из-за своих правдивых публикаций.

"Здравствуйте! Вот стихи моей мамы (она себя поэтом не считает).
Посмотрите, пожалуйста. Она российский пенсионер, была ранена на грозненском рынке осколком, когда прилетела ракета 21 октября 1999 года. Живет сейчас в крошечном российском селе, после того как всё разбомбили и она долго скиталась. Область назвать никак нельзя - боюсь, так как ей угрожали и угрожают "партиотические элементы". Спасибо. П".

Новый автор "Кругозора" о себе

Я, Елена Жеребцова,  родилась в 1951 г. в СССР, в  городе Ростове-на-Дону.
С 4-5 лет пыталась сочинять стихи и сказки. Это  было любимой  игрой. В  детстве   много болела, но выжила заботами моей мамы. Окончив  8-мь классов школы,  переехала к своему отцу в город Грозный, в Чечено-Ингушетию. Родители мои  расстались, но не  стали врагами. Они всегда общались и даже помогали друг  другу. В городе Грозном я окончила школу. Мой отец - Жеребцов Анатолий Павлович -    полюбил Кавказ, чеченцев. Учил их язык, ввёл дома многие обычаи чеченцев и ингушей. С детства я знала, например, что следует встать, если кто-то (особенно  мужчина) заходит в комнату, нужно вымыть обувь гостью пока он пьет  чай. И это  не унижение, а уважение к тому, кто пришел в дом как гость.

Временно я уезжала погостить к своей матери Галине в Ростов-на-Дону. Потом с  радостью возвращалась в Чечню. Работала в городе Грозном на самых  различных предприятиях: старшим товароведом в отделе снабжения завода  "Красный  молот" старшим лаборантом  химического анализа в институте  "Внипинефть".

Получилось у меня две родины и два   дорогих  дома. Никакой межнациональной  враждебности к себе я не ощущала и с большим удовольствием носила с 16-ти лет платок на  голове. Носила не как религиозный атрибут, а как красивое  дополнение к одежде. Всего с краткими перерывами я прожила в Чечне (тогда  республика называлась Чечено-ингушской АССР) около 40-ка лет. Поскольку я знаю чеченскую разговорную речь и дружила с чеченскими и ингушскими семьями, многие называли меня "Лейла", хотя по документам я - Елена. Занималась в Грозном в литературном объединении "Прометей". Писала стихи и  критику на чужие произведения. Это что-то вроде хобби на всю жизнь.

И сегодня не могу молчать, видя несправедливость по  отношению и к моей  семье, и к очень многим гражданам России. В данный момент я пенсионерка, но душа моя молода и я продолжаю писать стихотворные строки...

 
ЧЕЧНЯ

 Справа кто-то стреляет,
 Слева огненный вихрь -
 Здесь идет разделенье
 На своих и чужих.

 Там - убитые дети,
 Здесь - скорбящая мать.
 Делит золото нефти
 Одуревшая власть. 

 Кровь в реке пеной алой
 Из разорванных жил.
 У нас отняли право
 Быть счастливым и жить.

 Боль беды одинакова  
 Для одних и других, 
 А любовь всех оплакала,
 Долго путая их....

 ГОРСТЬ РОДНОЙ ЗЕМЛИ

 Я прошу: кто в далекий отправится путь,
 Горсть земли мне родной привезите.
 Я мечтаю ее как котенок лизнуть,
 На ладонях рассыпать, лицом утонуть.
 Без нее мне не жить. Помогите!..

 Эту землю могла бы я трогать рукой,
 И у сердца носить талисманом.
 Мне б хотелось, чтоб в Вечном Раю, где покой,
 Было место Чечни без обманов.

 За страданья всегда полагается Рай,
 И, конечно святое прощенье.
 На рассвете во сне вижу милый мой край:
 Город Грозный, леса и селенья.

 Там и лица друзей, и приветливость фраз,
 Снова блеск глаз живых и улыбки.
 Вижу ночи счастливые, трудные дни,
 Все победы свои, все ошибки.

Вспоминаю обиды на Родине,
Там, за тревожной границей земною
Выше небо в Чечне. Гуще, слаще туман.
Дождь другой. И весна... Все другое!..

 У подножия гор жизнь моя протекла,
 Вроде горной дороги с изгибом.
 Там любовь и судьба догорели дотла,
 И с любимыми вместе погибли.

 Я в походы ходила, пила с родников,
 Я молилась...  Война не мешала.
 Черный снег я топила, в нем пряталась кровь,
 Эту воду я детям давала.

 И мужали они, и делили глотки,
 Те, кто с совестью, нам помогали.
 Не таили мы злобу в военные дни
 И про голод порой забывали,

 Занесло далеко ветром злых перемен,
 В край чужой, где бездушье и пьянство.
 Но не стало здесь легче: море проблем.
 Горсть земли, что из детства - лекарство.

 Я прошу: кто в далекий отправится путь,
 Горсть земли мне родной привезите...
 Я мечтаю ее как котенок лизнуть,
 На ладонях рассыпать, лицом утонуть,
 Без нее мне не жить. Помогите!

ДОРОГА В ХРАМ

Война. По армии приказы
И пьянка липнет к нам заразой,
Здесь честь мундира и разруха,
Друзей потеря в заварухе.

Ночной короткий перестрел,
Укрыться кто-то не успел.

Вновь взрыв под утро на дороге,
А мы за ней смотрели: вроде -
Там два чеченских паренька.
У ног четыре башмака...

Приказ: "Расстреливать. Не бить.
Причастны к взрыву могут быть…".

И женщин плачи и проклятья...
(У мамы есть такое ж платье,
Но только чуть другой фасон),
Трясутся руки. В горле стон…

А парни долго умирают,
И, плача, кулаки сжимают.

Тошнит. Сержант кричит: плевать!
Не смей здесь нюни распускать.
И в нас стреляют. Не робей!
Начальству нашему видней...

Я, если вдруг домой вернусь,
То Богу в церкви помолюсь,
Покаюсь искренне ему…,
А маме кисть руки сожму

И ей про это расскажу,
И шрам у сердца покажу.
Не зная мертвых имена,
Я их зову в ночи без сна.

Зову своих, зову чеченцев,
Старух случайных и детей,
Всех, ставших жертвой отщепенцев,
Что нефть меняют на людей.

Уйду в поля и там заплачу.
Мне жить хотелось бы иначе:
Не воевать, не воровать,
Не убивать, не умирать...

 А ЧТО ОТ ЖИЗНИ ОСТАЁТСЯ?

 О смерти справка выдается.
 А что от жизни остается?  
 Ребенок, дерево, цветок...
 Листы исписанной бумаги,
 Платок для слез в соленой влаге.
 
 Одежды сброшенная шумность, 
 Надежд несбывшихся угрюмость 
 Любимые, что одиноки, 
 И книги: мудрых мыслей строки.
 
 И фотографии в альбомах
 Давно утраченных знакомых...
 Еще - собака громко плачет,
 Котят сажают в мокрый ящик,
 Без жалости выносят вон.
 На гибель каждый обречен...

 И  зарастет в саду дорожка,
 И  срубят вишню под окошком 
 А  бабушки в подъезде рядом
 Вздохнут, что быть добрее надо.

НАШЕ ВРЕМЯ

 Клеветой правдолюбцев изводят так часто,
 Что история наша, увы, не нова.
 А чиновники делят награды от власти
 И калечат людей за слова. За слова!..

 Всюду блат и коррупция, в пьянстве порока
 Миллионами бредят больные умы.
 И стареют сердца, разбиваясь до срока.
 И от лютого хамства бегут из страны...

 Ложью травят умы и палят в неугодных.
 В тех разумных, полезных, в ком нации цвет.
 Пушкин также погиб, он - наш гений свободный,
 А теперь к "ваххабитам" причислен поэт.

 За стихи о Кавказе, за стихи о Коране!
 А Высоцкий - за песню свою о волках!
 И апостол Тальков, промелькнув на экране,
 Вместе с Виктором Цоем низвергнуты в прах.

 Учат страхом:" Молчать! ", и в чести соглашатель,
 Может так повторился крепостничества век?
 Или иго татар? Власти нужен, приятен
 Одичавший от лжи и от зла человек?

 Наше время стучит пулей с центром смещенным,
 В наше время пираты дерзают в морях.
 И легко, без проблем можно стать заключенным
 Без вины, без улик, в полицейских руках...

ЕЛЬЦИНУ БОРИСУ

 Сегодня день рожденья
 Того, кто начал бойню.
 А прочих достижений,
 Простите, я непомню 

 Не слушал он Госдуму
 И  нищий  свой  народ -
 Вот от чего теракты
 Гремят не первый год.

 Бомбил заводы, школы,
 Больницы и сады,
 Плодил убийц и воров -
 Вот все его "труды"!

 Пять школ сменила дочка,
 Все пять - гора руин.
 Дом разбомбили ночью,
 Там жил старик один.

 Неделю к нам сквозь плиты
 Летел хрипящий стон...  
 О, сколько же убитых,
 Сирот со всех сторон!..  

 И вдов, и одиноких
 Забытых матерей...
 С ним был согласен кто-то,
 Плюющий на людей

 Не слышен нищих голос -
 Лишь тех, кто богател
 В величии безумства,
 В карьере грязных дел

 Дорогой беспредела
 Страна идет вперед, 
 До рвоты  надоело,
 И страх на лбу, как пот.

 Справляя день рожденья,
 Давайте вспомним вновь,
 Как выживали семьи,
 Как рушилась любовь.  

 Детей, что голодали,
 И снег топили: пить,
 Всех тех, кто умирали,
 Хоть так хотели жить...

            1 февраля 2005 г.

ПРОФЕССИЯ - КИЛЛЕР

 Нам - нищим, бесправным, -
 Куда же податься?
 Как вырваться в  мир, за  флажки?
 Стравляют нас хитро,
 Чтоб было с кем драться, -
 Сердцу, уму вопреки.

 "Дела" сочиняют,
 Как прежде романы.
 Повсюду подлоги, свидетели врут.
 Так проще подняться,
 Расставив капканы -
 Чиновники быстро карьерно растут.

 А те, кто награбили,  
 Сыты и пьяны, 
 Готовы всегда заплатить. 
 И бывшие воины Чечни и Афгана
 В своих начинают палить.

 Здесь киллер - профессия, ставшая модной,
 Почетной, престижной вполне,
 Желающих много убрать неугодных
 Без долгих дебатов,
 По сходной цене.

МЕЧТА УСТАЛОГО БОГА

 Бог вздрагивает, икая,
 Ведь в чаше и кровь, и пепел.
 Бог юность свою вспоминает,
 Где Рай был высок и светел.

 Боится: ворвутся люди,
 Беседу ведя автоматом.
 Не скоро руины остудит
 Забвенья неспешная вата

   Печальна военная повесть:
   Ломать ведь легче, чем строить. 
   И Бога все чаще совесть
   Теперь по ночам беспокоит.

  - Зачем допустил я все это?
  Ведь можно было иначе...
  И так на земле все люди
  Рождаясь, заранее плачут

 Вот если б начать все с начала,
 И снова вернуть то время, 
 Я стер бы тогда без печали 
 Все злое людское племя.
 
 Чтоб вновь не рождались уроды,
 Не множились так ретиво.
 Века Бог листает как годы.
 А Грозный такой красивый!..

 Счастливые люди в нем жили, 
 Влюблялись, родили деток
 Работали много, дружили, 
 Его отраженье есть где-то.

 - Его сохраню - Бог мечтает: -  
 Ему подарю я прощенье,  -
 И  мудрые книги  читает, 
 И ярче Его озаренье.