Вершить всё нужно в свой черёд...

Нынешний ноябрь для постоянного автора "Кругозора" Марка Эпельзафта - поэта, барда, публициста - особенный: Марк отмечает свой 45-й День рождения. Поздравляя и желая ему, будучи в полном здравии радоваться свету, теплу и добру - да не только по праздникам - публикуем подборку новых стихов неординарного поэта.

        ЖРЕБИЙ

Вершить всё нужно в свой черед.
Не по сердцу мне лист опавший.
Паденьем обернется взлёт,
Дух, возноситься переставший.
Прочь от горящего костра,
Пока еще золой не стал он,
Пока "сегодня" и "вчера"
Не обернулись пъедесталом.
Встать вовремя из-за стола,
Не подъедать объедки-крохи.
Куда б эпоха ни звала -
Не приходиться в масть эпохе.
И отвести глаза скорей -
Пока не спят глаза другие,
Пока дыханье сентябрей
Не растворилось в ностальгии.
Зачем бокал пустой, скажи,
Или цветок, увядший в вазе ?
К чему сплошные миражи,
Когда в пустыне жив оазис .
Пускай пустеют города,
И хоть свечою угасай здесь -
Но без любви вы никогда
И ни к чему не прикасайтесь.
Всему на свете свой черед,
Тяните вовремя свой жребий,
Пока душа еще живёт,
И гаснут звёзды в темном небе.

 ПРЕДДВЕРИЕ ЗИМЫ

Мерцает тусклый свет.
Засеребрился лёд.
На берегу застывшие дома,
И ход обратный лет.
И наизнанку год.
И шиворот-навыворот зима.
Тепло - чтоб замерзать,
И зябко, чтобы жить.
Смолкает ропот дальних тростников
Не звать, не осязать,
Но над землёй кружить.
Причудою высоких облаков
Давно застыли здесь
И воздух, и земля.
Озера, словно ртуть, светлы, тихи.
И мир вовне - белес,
Узоры, вензеля,
Вне времени живущие стихи,
И в глубине времён
На глобусе земном.
Давно умолкло птичье "чик-чирик",
Ни башен, ни имён -
Застывший метроном,
Запрятанный под снегом материк.

Горят в ночи костры.
И псы во сне скулят .
Но чей там подголосок глух, как вой?
Таит он до поры
Неуловимый взгляд,
В органных трубах прячет голос свой.

Он рвётся вглубь и ввысь,
Он ширится легко,
По городам проходит, по Земле,
Вот шпили вознеслись,
Застыли колдовско.
И музыка рождается в зиме.
Нам не хватает слов.
Молчанье - смерти грань,
Но всё-таки живем еще, пока
В мерцанье зим и снов
Печаль Его и длань
Над миром зажигают облака.

                ***

Во тьме полуночной проспекта
Ни шума, ни света огней,
И только неведомый некто
Тебе повстречается в ней.
Хранитель невидимый строгий.
Созвездий немых торжество.
И то ли кто есть на дороге,
А то ли там нет никого.
Но брезжит подобие взгляда
Касанье незримой руки,
И вновь ледяная прохлада
Твои обжигает виски.
Когда ж он пронзит до печёнок
И звоном наполнится тишь,
То несколько звёзд обречённых
Ты в небе ночном различишь.
И ясно во мраке багровом,
Войдя в просветленье и транс,
Узреешь за вьюжным покровом
Бесстрастность веков и пространств.

              ***

"...То огнепальное чело,
Очей грозОвый пыл..."
/Клюев. "Февраль"/

Ночь в сполохах неизъяснимых.
И ввысь от земли уходя,
Все небо - рентгеновский снимок,
ГрозОвое после дождя.
Там тени мелькают густые,
Там пробил неведомый час.
Пространства глазницы пустые
Бесстрастно взирают на нас.
Чем призрачней видимость чуда,
Тем явственней холод потерь.
И кто ты, зачем и откуда -
Ясней различаешь теперь.
Свой том бытия пролиставши,
Найдёшь там сюжет небольшой:
Ты странник - изгой, заплутавший
Меж тучами, тьмой и душой.
И вот - наслоенья эфира
Спадают сплошной пеленой:
Прозрачное зеркало мира
В твоей оболочке глазной.
Отныне ей тайны известны,
Она целиком без прорех
Вместила вселенские бездны
И сумрак, пугающий всех.

РЕКВИЕМ ПАВШИМ, НО ЖИВЫМ ГЕРОЯМ
Матерям, жёнам и сёстрам Украины 

Златые, белокурые и чёрные,
Под Украины блещущими звездами,
Седеют матерей солдатских головы
По городам и весям всей страны.
Белеют, что твои вершины горные,
И ветрами, и ливнями исхлестаны,
А души и сердца войной исколоты,
И молнией войны обожжены.
Тупая боль. Болят сердца разбитые.
Сколь бесконечны ночь и горе зримое.
И не приходит сон во тьме мучительной,
Но вместо сна является палач.
Приходят на рассвете все убитые,
Все братья, сыновья, друзья, любимые,
И душу разрывает крик пронзительный,
Как будто позабытый детский плач.
Сошедшие с гранитных пъедесталов тех,
Что в центре площадей больших поставлены,
Идут из тьмы солдаты - парни, женщины...
Все - праздничны и живы, как и мы.
На сапогах - цветов пыльца. Усталость. Смех.
Сердца открыты Солнцу, миру явлены...
Они не помнят годы безвременщины,
Но всё идут, воскресшие, из тьмы.
Они живут средь нас. И, непокорные,
Переполняют память нашу гордую
О днях войны, которые в веках
Останутся звенеть живой историей.
Героев подвиг пал на почву твёрдую,
Мы повторяем: "Это те, которые..."
На них глядим, как на вершины горные,
Сокрытые в высоких облаках.

  НОЧЬ ВОЖДЯ

Бессоница. Он вызывает
Машину к себе на порог.
И вот уж сирена взвывает,
Расчищены сотни дорог,
И словно пугаясь ареста
Под грузом грехов и злодейств
Он едет в надёжное место,
Чтоб миром оттуда владеть.
Охранник своим габаритом
Его прикрывает как щит,
О чём же весь день говорит он?
О чём среди ночи молчит?
Буряты Донбасс осаждают.
НашКрым запалил факела,
Отныне его ожидают
Великие только дела.
Наследники где-то в Лозанне,
В Ливане - гвардейцы и флот,
И с ширмою перед глазами
Давно населенье живёт.
А хоры церковные мощно
Осанну поют в унисон,
Да молятся денно и нощно
За здравье высоких персон.
Но мысль потаённая бесит,
Пугает и бесит его -
А вдруг он не весит, не весит,
Не весит почти ничего?...
А вдруг чья-то ясная сила
Разбудит перо и топор?..
И грозно сойдутся светила,
И грянет неведомый хор?..
И он, будто слабый мальчишка,
В подушку уткнулся во сне,
И третьего акта ружьишко
Зависло над ним на стене.

         АКТЁР
 Театральная зарисовка

Актёр выходит на поклон.
Гудит галёрка гулом.
Изобразил он бег времён,
Стекает пот по скулам.
Чужие мысли и слова
Со дна души всплывают,
И он к себе едва-едва
Вернуться успевает.
Всего мгновение назад
Держал людей в горсти он,
Являл им рай, спускал их в ад,
Вёл к новым перспективам.
Швырял их оземь, а потом
До неба возвышал их.
И превращал весь зал гуртом
В великих, в жалких, в шалых.
Над головой - почти что нимб
Светился от горений.
Зачем же публика пред ним
Не пала на колени?
Он всех сразил. И сам сражён.
Дрожит, как конь от бега.
Зачем же кланяется он,
И в чем его победа?

   ОДНОМУ ПОЭТУ 

Опять лучистым вихрем ёмких строк
Вытравливаешь нажить безъязыку,
Что болтовню, расцветшую пестро...
Лжестих - не стих. Он не подобен крику.

Твоей строкою пробуравлен лаз
Сквозь снег и лёд, застывший в сердце бедном.
И новый стих притягивает глаз
К гостеприимным ледниковым безднам.

У времени в расселинах его,
Во льдах его, в его лице без грима,
Укрыт кристалл дыханья твоего -
Свидетельство тебя неоспоримо.

         ***

бывшая рядом со мной и похожая так на меня ,
мы, словно камни в нОчи ввалившившихся щёках,
катимся вниз под откос, отчужденнее день ото дня
и от ложбинки к ложбинке не знаю ещё как:
неотличимей, круглей, на окраинах света и тьмы,
там, где лишь взгляд Самого и безвидна Земля есть...
О, этот взгляд ненасытный, блуждающий здесь, как и мы,
в нас различающий целое и удивляясь...

           ***

"...Тут конец перспективы..." 
 /Иосиф Бродский/
 
 Я иду по земле  и тебя вспоминаю опять,
Хватит слёз в феврале
и чернил, чтоб от "А" и до "Ять"
Расписать то кочевье...
И свинцов небосвод
нависает опять надо мной
И корабль плывёт,
подустав от тоски ледяной
В суете повседневья.

Я стоял подле моря,
незримых границ на посту.
Не был твердью подспорья
тебе, и себе, и Христу,
Распинаясь нелепо...

Я с тобой, небожитель, размахом не мерялся крыл,
Но летел, и летел, и касался незримых перил
Твоей лестницы в небо.

Воскресенья, увы,
не дано обрести дикарям.
Но под ропот молвы
я взмываю к твоим якорям
Чай, не Рим и не Спарта...
Ты опять перепутал последнюю букву - там "К".
Только слышишь - душа разрывается в горле, тонка,
На окраине марта.

               ***

На парусах, опущенных ресницами,
Неслись воспоминанья... Неспеша
Пожары догоняли их... И снится мне
Заветный рай. В саду. У шалаша.
И ты стоишь там, разделившись надвое,
На памяти плашкотах золотых.
Но почему опять тоска сильна твоя
И бьёт тебя под горло и под дых?
Припомни мир с прибрежными притонами,
Кафе "ЛондОн" и звёздные огни.
Вот веселы. Вот счастливы до стона мы
Из пьющих ртов нездешних, и пьяны
До той поры, покуда с башни времени
Сползает тихо старый циферблат -
Плавучий призрак - док, пред коим в темени
Подъёмных кранов буковки стоят
Белым - белы, слагая Имя Чертово,
Манящее к себе куда-то ввысь,
Чтобы потом низринуть в бездну мертвую
Свою тележку под названьем "Жизнь",
Пока её до дна черпает заполночь
До смысла жизни жадная строка...
До той поры огнём твои глаза полны.
И мы пьяны... Но вот, издалека
Плывёт корабль-буксир. Огни сигнальные -
"Одесса-мама" и нептунов грех.
И нечто распадается сакральное
Для нас с тобой. А может быть, для всех.
Платформа, на которой вместе тонем мы -
То вниз, то вверх - а там - парад планет.
И всё так пусто от Земли и ДОнеба.
И мы - то здесь. А то - нигде нас нет.

_____________________ 
На фото: Марк Эпельзафт.