Грусть щемит о покинувших нас…

КТО ЗА ЭТО ОТВЕТИТ ?

"Минус двадцать пять.
Это не мороза. И не по Цельсию."
"Мило, что есть доныне мороз,
Словно бы время вернулось вспять,
Всплески его на окнах
Иной раз и теперь можно пронаблюдать.
С новыми пластмассовыми версиями
Окон он почти не заметен.
Да-да, именно в минус двадцать пять
Старые дома холод так украшал.
Красиво.
Вся в фалдах свисает гардина,
А за ней мороз".
"У меня вопрос.
Минус двадцать пять миллионов.
Нас. Русских. Не рождены, умерщвлены под заказ.
Вам это неочевидно?"
"Говорите вы резко и несолидно".
"Я приношу свои извинения.
Для меня честь беседовать с вами,
Мы вместе в этом времени и пространстве.
Вы русская. Вы русский. У вас прекрасная шуба.
У вас недешёвый пиджак, без галстука, правда.
Простите, сорвалось, ни к чему замечание, просто так.
Я тоже люблю пальто в пол и цветом в беж.
У меня было такое, итальянское, отделка - мех.
Я пользуюсь пудрой слегка,
Делаю маникюр,
Крашу волосы,
Нанесла духи.
Сейчас две тысячи семнадцатый год,
И что-то случилось с духами.
Они тоже не те, слишком просты."
"Вы опять недовольны.
Живите спокойно: ни суеты вам, ни маеты"
"Но минус двадцать пять миллионов.
И как быть с фразой:
"Твои дети никому не нужны"?
"Простите, мы спешим,
Говорить не о чем, напрасен ваш пыл".
Стою.
Мои дети были никому не нужны.
Ужас и боль вымирания. Страх.
Минус двадцать пять миллионов.
Русских.
По шоссе от меня улетело авто, снег летит вдоль сапог.
Опять убеждает свет фар: об этом не говорят.
Одна. Была наказана. Теперь уже точно. Понятно.
Что же наделала я?
Взглядом чуть ниже. Вот ошибка. Опять.
Снова, снова неверный шаг.
Шёлковый шарф ни за что ни про что
измочалила в нервных руках.

ВНЕ ИГРЫ

И мне сказали:
"Вы должны уйти,
народ твой слаб,
предательством измучен.
Встал прежний этнос на твоём пути,
оставь им хлеб.
Твой старый дом, как мир,
давно изучен.
Он сдан в архив".
И я молчу,
я так совсем одна,
я так одна,
как могут только горы.
На чёрной виселице
маятник-луна.
В её тени древнее всех игра,
где эры грозные, века вражды, раздоры,
И мрак всегда.
Как неправдив ты,
чуждый всем игрок,
народ мой слаб,
зато непознаваем.
Неведомых вселенных блеск и рок
тот, что принёс.
Он вам принёс
венок из слёз.
Любя и жалуя,
потоки страстных слёз
рука его, скорбя,
с щеки стирает.
Он вам принёс
Любовь, что выше звёзд,
И идеалы чище рос сияют.
И свод иных, с восходом светлым, правил.
Всех женщин в чёрном тайные мольбы,
их плач о главном, о жестокой сути
завесой дымной на твоём пути,
чужой игрок.
И ты не видишь, слеп,
откуда свет,
в глазах твоих лишь склеп.
Ты позабыл про райские сады
из-за пустой, бесцветной маеты,
из-за унылой вековой вражды.

 ХРАМ ПОКРОВА НА НЕРЛИ

 I

Cовершеннее храма Покрова на Нерли
Ничего не увидеть во всех концах Святой-несвятой Руси.
Трогательнее храма Покрова на Нерли
Что найти во всех концах Святой-несвятой Руси?
Как будто рукой его обняла от века
Река, нет, реки.
Из одних только белых клеток сложилась шахматная дэка
Гитары царя Давида, пардон, гуслей,
Арфы, точнее. Прости, Орфей!
Кубик Рубика предвосхищен
Стоит на берегу посреди лугов.
Однотонный, трехапсидный,
Четырехстолпный, почти как ямб.
Ни колдобин вокруг, ни адских ям.

II

Грусть щемит о покинувших нас
Трижды не обойдешь тот храм,
Чтобы не стать рекой,
Да чтобы не сбылся сглаз!
Стоит как каменный шепот,
Как тихий горький упрек.
Да что же наделал ты?
Не сберегла себя! Не сберег.