«Войско нового строя» первых Романовых: за полвека до Полтавы

Работа фотохудожника Александра Григорченкова.

История и личности

Тоскливая, утопающая в непролазной грязи многовековая деревянная отсталость, угрюмо насупленные бородатые бояре, вечно бунтующие стрельцы в красных кафтанах, крестящийся двумя перстами в ожидании прихода Антихриста темный простой народ. И через весь этот беспросветный мрак, под барабанный бой, целеустремленно маршировали «потешные» роты молодого царя Петра Алексеевича, собравшегося пинками загнать страну в светлое европейское будущее. Именно так большинство из нас представляют себе Россию конца 17 века – и даже не подозревают, насколько при этом ошибаются!

Беда в том, что многие люди, любознательно интересующиеся историей, пытаются познать её посредством художественных книг и фильмов – ведь они куда интереснее скучных хроник и научных трудов! Однако подавляющее большинство из них лишь основаны на реальных событиях, нередко очень отдаленно. И даже те немногие произведения, которые претендуют на жанр исторических, всё равно отражают личный взгляд автора, который он подкрепит своим богатым воображением – особенно если сознательно ставил целью показать прошлое в определенном ракурсе. Например, чтобы изобразить позитивный либо негативный образ какого-то исторического деятеля, интерпретировать какие-то исторические события или целую эпоху.

И в этом отношении эпоха правления Петра Первого, в течении которой Россия действительно сильно изменилась, претерпев большие потрясения и достигнув больших успехов, всегда была популярной темой для исторических произведений. Первые книги о первом всероссийском императоре появились еще при его жизни, о нем писали и отечественные, и зарубежные авторы.

Можно сказать, что своей мировой известностью и позитивной популярностью (оспариваемой только некоторыми украинцами, осерчавшими на царя за Мазепу) Петр Первый обязан именно литературе, а с 20-го века ещё и кинематографу. Ведь в учебниках истории упоминаются все правители, но далеко не о каждом написано столько книг и снято столько фильмов! Например, его отец Алексей Михайлович, по прозвищу Тишайший, являлся не менее значимым для России государем: он провел большие важные реформы и выиграл войну с Польшей, итогом которой стало присоединение Малой Руси. Но в популярной литературе он упоминается лишь вскользь, практически как второстепенный персонаж, а на экране появился лишь однажды в сериале Николая Досталя «Раскол» (2011).

В принципе, этому можно найти объяснение. Представители династии Романовых (или их супруги), в силу специфики борьбы за власть, всегда очень нуждались в публичном одобрении своих действий, своего права на трон. Уже изначально им нужно было убедить всех, что они были достойны его больше, чем сомнительный дважды «спасшийся чудом» Дмитрий Иванович (посредством цензуры, пропаганды и той же литературы навечно и безапелляционно заклейменный как Лжедмитрий), польский королевич Владислав или популярный в народе воевода Дмитрий Трубецкой. Петр Первый с самого детства и до конца жизни жил в окружении дворцовых заговоров и назревающих бунтов, и ему просто пришлось стать Великим, чтобы не потерять свою корону. Как и Екатерине II, свергнувшей с престола своего мужа – последнего на то время Романова мужского пола. При этом убиенных царей Петра III и Павла, теми же методами, посмертно сделали какими-то полоумными чудаками – дабы не возникали сомнения в необходимости их свержения.

И они почти не возникают! Общество воспринимает трактовку истории, преподнесенную ему в учебниках, в литературе и кино, как должное, не задумываясь о том, что реальная история и реальные исторически личности могли быть чуточку другими. Если же кто-то и предлагает ему взглянуть на историю и её героев с другого ракурса, то это «развенчание» могут воспринять весьма бурно (вспомним Олеся Бузину и его книгу «Вурдалак Тарас Шевченко).

А еще одна проблема в том, что когда того или иного государя делают великим, пусть он это и заслужил, то в его тени незамеченными остаются деяния предшественников. И создается впечатление, что до него в стране не было ничего - лишь сплошной «застой» и вековая отсталость. В случае с Петром Первым это было сделано, возможно, нарочно: дабы еще больше подчеркнуть его заслуги, решили создать видимость, что до него страна была полностью отсталой и остро нуждалась в реформах, особенно военных. Так и родилась псевдоисторическая легенда о том, что русская армия, одерживая победу под Полтавой и выигравшая затем Северную войну, была создана Петром Первым «с нуля», на основе его «потешных» Семеновского и Преображенского полков – а до этого русское войско состояло лишь из стрельцов и дворянского ополчения. И лишь немногие, интересующиеся реальной историей, знают, что это совсем не так.

Дворянская кавалерия и стрельцы

Наверняка все мы помним, что в учебниках истории вкратце упоминались т.н. «полки нового строя» (или «иноземного строя»), сформированные при Алексее Михайловиче в качестве такого себе эксперимента. Там же утверждалось, что они неплохо себя показали, но после его смерти, с наступлением периода «боярской реакции», государство потеряло к ним всякий интерес - а об их дальнейшей судьбе эти учебники молчали. Но поскольку в литературе о бурных событиях конца 17 века в России фигурировали лишь стрельцы, «дворянское ополчение», «потешные» и некий полк Гордона (он же Бутырский полк), а также казаки, то у читателей создавалось впечатление, что иных вооруженных формирований в стране не было.

На самом деле первый полк «иноземного строя» был сформирован еще в 1609 году, то есть ещё за сто лет до Полтавской битвы, 23-летним большим воеводой (звание равное фельдмаршалу) Михаилом Скопиным-Шуйским (племянником царя Василия Шуйского). Он назывался полк «солдатского строя» и насчитывал почти 18 тысяч человек! Тут нужно уточнить, что в те времена полком называли крупные соединение: большой полк, полк правой и левой руки. Новизной же для России того времени был именно «солдатский строй», перенятый у иностранных наемников (немцев, шведов и французов).

Дабы понять, в чем она состояла, нам нужно отправиться еще на полвека назад – во времена Ивана Грозного, сформировавшего в 1550 году регулярное стрелецкое войско. Тогда главной ударной силой русской армии была кавалерия, формируемая из т.н. «детей боярских» и дворян. По существу, дворянами в современном понимании были оба социальных сословия, но тогда различие между ними еще считалось огромным: многие «дети боярские» занимались исключительно военной службой, чем очень гордились, дворяне же служили в «дворной челяди» у царя и князей. Это уже ближе к началу 17 века нравы и в России, и в Европе изменились, и подавать царю блюдо с мясом либо быть хранителем королевских чулок стало считаться почетной привилегией! В общем, для примера представьте себе гордого Атоса и услужливого Ля Шене: оба являлись дворянами, но какая между ними разница!

Большая часть этой кавалерии была нерегулярной и собиралась в полки (ополчалась) только для военных походов, для периодической службы на охране рубежей государства (такие себе командировки в «горячие точки»), а также на военные смотры.

Для поддержки кавалерии на поле боя и были созданы стрельцы, сначала сформированные в разряды (по пять сотен), а затем в приказы (с 1682-го в полки). Их служба была регулярной, а в силу своей престижности к середине 17 века стала и наследственной, хотя в социальной лестнице стрельцы стояли намного ниже дворян и «детей боярских». Да и получили за свою службу они не поместья и оклады, а куда более скромное годовое жалование, регулярные «хлебные» выплаты (зерном или деньгами) либо небольшие земельные наделы, плюс подъемные на постройку дома, плюс «премии» деньгами или сукном на пошив кафтанов. Кстати, их кафтаны были не только красные, но также желтые, синие, коричневые и т.д. у каждого полка свой.

Работа фотохудожника Александра Григорченкова.
Историческая реконструкция одежды и вооружения стрелецкого войска XVII века.

Своеобразной гвардией были московские стрельцы (так и назывались), составлявшие гарнизон столицы и охранявшие Кремль, а также сопровождавшие в походах царя. Стрельцы, носившие службу в других горах, а также в крепостях и острогах, назывались просто городовыми (как позже полицеских). Любопытное совпадение, учитывая, что в мирное время стрельцы должны были выполнять функции полицейских, охранников и пожарных, а во время бунтов еще и своеобразного ОМОНа, жестоко разгоняя толпы. Вот только стрельцы, особенно московские, и сами нередко бунтовали: когда поддерживая дворцовые заговоры и перевороты, а когда выдвигая собственные требования.

Но главной проблемой стрельцов была их воинская специфика. Они являлись лишь стрелками, легкой пехотой, поддерживая огнем «пищалей» свою кавалерию и отстреливаясь от атакующего противника за полевыми укреплениями (т.н. «гуляй-города»). Однако в Европе тогда все большее значение набирала тяжелая пехота (с 18 века называлась линейной), имевшая в своих рядах пикинеров и гренадеров, умевшая действовать независимо от своей кавалерии и успешно противостоять вражеской. Наемная тяжелая пехота, получившая в России название «солдаты», хорошо зарекомендовал себя в сражениях Смутного времени – и поэтому воевода Скопин-Шуйский решил создать такое же войско «солдатского строя» из русских воинов.

Армия «европейского стандарта»

Первый блин вышел комом. Вначале армия Скопина-Шуйского, во многом благодаря умелому действию пехоты «солдатского строя», блестяще разгромила армию Сапеги в Калязинской битве, а затем в сражении на Каринском поле - что предрешило падение Тушинского лагеря. В «благодарность» спасителя Москвы вызвали в столицу, где… отравили. Так закончилась карьера молодого блестящего полководца. А его обученную армию возглавил бездарный и завистливый дядя Дмитрий Шуйский, который погубил её в Клушинской битве, после чего о войске «солдатского строя» забыли на добрых двадцать лет.

В 1630 году правительство царя Михаила Романова начало готовиться к новой войне с Польшей. Поскольку выяснилось, что отправлять в поход кроме 20 тысяч дворянской кавалерии и снятых с гарнизонной службы стрельцов некого, было решено вспомнить опыт предыдущей войны и создать 4 полка «солдатского строя» (по 1600 человек). Именно они и стали первыми русскими полками в современном понимании этой военной единицы (делившейся на несколько рот, а затем батальонов).

Изначально в эти полки хотели набрать «детей боярских», справедливо рассудив, что потомственные профессиональные воины быстрее обучаться новой тактике, да и воевать будут лучше простых мужиков, оторванных от сохи. Однако «дети боярские» не захотели опускаться до не престижной для них службы рядовыми пехотинцами: в полки записались лишь 60 «аристократов», да и те претендовали на командные должности. И тогда вакансию открыли для всех свободных «охочих людей» (добровольцев).

Также в 1632 году был сформирован первый в России полк «рейтарского строя», с которого началось постепенное вытеснение поместной дворянской кавалерии (но она просуществовала до начала 18 века). Русские рейтары представляли собой вариант кирасиров, но вооруженных карабином и пистолетами для расстрела неприятеля с расстояния. Позже появились русские полки «гусарского строя», главным ударным вооружением которых было длинное копье, и «драгунского строя», которые спешивались для стрельбы из мушкетов.

Хотя война 1632-34 г.г., получившая название Смоленской (её целью ставили возвращение этого города) окончилась неудачно для Русского царства, полки «иноземного строя» (солдатского, рейтарского и пр.), показали себя в ней как самые боеспособные части. Тем не менее, после её окончания, было принято решение распустить не только наемные иностранные, но и подготовленные русские полки. Поскольку их содержание обходилось казне слишком дорого, а найти им применение в мирное время не смогли (гарнизонную и полицейскую службу несли стрельцы).

Возрождение армии «иноземного строя» произошло во время большой Русско-польской войны 1654-67 г.г. Она началась с целью закрепления перехода территории Войска Запорожского и Гетманщины к Русскому царству. Поскольку юридически эти земли являлись польскими, то Переяславское соглашение было не более чем декларацией о намерениях Хмельницкого отойти «под руку белого царя», с которой Польша была категорически не согласна. Так что окончательное присоединение Малой Руки к Великой произошло несколько позже, лишь после подписания в 1667 году Андрусовского перемирия. Чему предшествовала долгая и тяжелая война, которую Россия не выиграла бы без армии нового образца.

Её формирование отличалось, прежде всего, своей массовостью. Чтобы набрать почти полсотни солдатских и драгунских полков «охочих людей» уже не хватало, поэтому был произведена мобилизация «даточных людей» из расчета 1 рекрут с 25 дворов. Однако им платили хорошее жалование, а семьям безземельным выделались от 12 до 25 четвертей (6-12 гектаров) земельных наделов. Также в полки «солдатского строя» временно перевели (с переобучением) часть городовых стрельцов. Подобным образом поступили с кавалерией: добрую половину поместной конницы записали в рейтарские полки, а в гусары набрали самых худородных и бедных дворян – но всё же простолюдинов тогда в тяжелую кавалерию не пускали (только в драгуны и казацкие полки).

Согласно записям войсковой бухгалтерии, к 1665 году в составе русской армии находилось более 77 тысяч солдат «нового строя» (солдатских, рейтарских, гусарских и драгунских полков). Но после окончания войны их вновь стали сокращать: дворяне-кавалеристы разъехались по поместьям, бывшие стрельцы вернулись к городовой службе (в стрельцы перевели и часть солдат), некоторых распустили по домам. Оставили лишь офицеров-иностранцев: кто продолжал службу в полку, получал 2/3 прежнего жалования, а кто ушел во временную отставку и жил в «немецких слободах», 1/3 от жалования военного времени. И как вы наверняка уже догадались, эти ветераны русско-польской войны стали потом друзьями юного Петра Первого, зачастившего в «подмосковную Европу».

 Очередной набор в полки «иноземного строя» начался уже в царствование Федора Алексеевича (1676-82), чье короткое царствование было примечательно рядом необходимых, но не завершенных реформ (кстати, это он ввел при дворе моду на бритье бороды и ношение европейского платья, правда, польского а не «немецкого»). Среди них была и военная реформа, порученная князю В.В. Голицину, важной часть которой было упорядочение армейской структуры и введение европейской системы командных званий. Но после смерти царя Федора между Милославскими и Нарышкиными (и поддерживающими их боярскими группировками) развернулась многолетняя борьба за власть, отложившая эти реформы до конца столетия.

В начале славных дел

В 1686 году Голицын собрал последнее большое войско «допетровской эпохи»: в его Крымских походах участвовали почти стотысячные армии (без учета малороссийских казаков), более половины которых составляли полки «иноземного строя». И всё же значительная доля в них поместного «ополчения» и командированных стрелецких полков указывала на то, что государство то ли испытывало серьезные проблемы с финансированием армии, то ли просто начало «зажимать» на неё деньги. А безрезультатность этих походов (Крым не взяли, татарские набеги не прекратились) вызвало возмущение боярской оппозиции: мол, зачем же впустую тратить казенные деньги! Это привело к сокращению и упадку профессиональной русской армии в 90-х годах 17 века, на фоне которого её последующее восстановление уже Петром Первым могло действительно показаться созданием с нуля. Но лишь показаться!

Азовские походы (1695-96) вновь продемонстрировали, что для ведения успешной войны, а не только победы в отдельном сражении, необходима большая, хорошо оснащенная, подготовленная современная армия. И тут молодой царь допустил ошибку, сделав ставку на количество, а не качество. При формировании новых солдатских полков в них, во-первых, вновь стали переводить стрельцов – которые не горели желанием ни идти в поход, ни тратить время на переобучение. Именно это и спровоцировало стрелецкий бунт 1698 года! Во-вторых, произведенный массовый набор рекрутов привел в армию множество вчерашних крестьян (в лучшем случае), которые видели в каждом иностранном офицере «нехристя» и «поганого немца». А отправленные в рекруты задержанные «гулящие люди» только и ждали возможности дезертировать.

Негативное последствие имело перевод почти всей кавалерии в драгуны: там профессиональные рейтары и гусары, вместе с надменными дворянами, перемешивались с рекрутами из «черных людей», что сильно подрывало дисциплину и организацию. Наконец, новая русская армия Петра Первого не успела освоить новую европейскую тактику боя: ни линейный строй, ни использование штыка, ни драгунские атаки. Всё это и привело к поражению под Нарвой!

Тем не менее, Петр Первый отличался невероятной целеустремленностью, что помогло ему очень быстро оправиться от этой «конфузии». Он счел оптимальной для тогдашней России следующую формулу новых вооруженных сил: только полки «нового строя» (сохранили лишь казаков), формируемые из рекрутов (рядовой состав) и дворян либо иностранцев (офицерский) с возможностью выслуги (по Табелю о рангах), выполняющие функции как регулярной армии, так и гарнизонной и полицейской службы.

А чтобы не сокращать свою армию после окончания Северной войны, отправляя опытных ветеранов курить трубку на печи, император решил начать новую – отправившись в Персидский поход. По всей видимости, поскольку все враги Росси в Европе были уже побеждены, с Турцией подписали очередной мир, а до Китая было далековато, воевать оставалось только с иранским шахом!