Счастливый финал

Конец. Предыдущая часть: ХОРОШЕЕ ДЕЛО – БРАКОМ НЕ НАЗОВУТ

История со скандальной женитьбой и разводом   рядового  Семёнова,  докатилась  до  ушей  командования  части, и на сверхсрочную службу  его не утвердили, а старшина Сорокин  у него спросил:

– Какие планы на будущее?

–  Не знаю, в свой колхоз возвращаться не хочу, хотел бы остаться здесь.

– У меня  для тебя  есть предложение, – сказал старшина, –  моего братана посадили, бухгалтером работал, что-то  на  работе  нахимичил. Он холостяк жил в небольшом флигеле недалеко от меня. Вот мне приходится  за этим флигелем  присматривать, а у меня своих  дел хватает:  работа,  дом, хозяйство. Хочешь, заселяйся, ни какой платы не нужно, если понадобиться – машину подремонтируешь. 

  Это предложение и определило дальнейшую судьбу Андрея. Теперь в его распоряжении  были все условия для достойного образа жизни:  отличное здоровье, востребованная  специальность, а  теперь ещё крыша над головой. Для полноты счастья необходимо  было  завести семью. Но на пути к осуществлению  этой цели  стояла труднопреодолимая  преграда – родовое влечение к алкоголю. Проявилось оно не сразу. С поисками постоянной работы   Андрей не спешил, подрабатывал   мелким  ремонтом автомобилей  в гаражном кооперативе.  Слово «гараж» в словарях русского языка толкуется как помещение  для стоянки и ремонта транспортных средств. Но в СССР гараж был не просто местом для автомобилей, это был второй дом, святая святых личного мужского пространства.  В выходные дни в гараж мужики шли отдохнуть и расслабиться от работы, семьи и опостылевших бытовых проблем. В гараже были все равны, будь ты директор или рабочий, студент или преподаватель. Собирались вместе, чтобы послушать или поделиться байками, переброситься  в картишки  или «забить козла», ну и, конечно же, выпивка.  Какая жена разрешит такие посиделки  у себя дома? Наступал понедельник, и все обитатели гаражей возвратились к  своим семейным и служебным обязанностям до следующих выходных. 

 Гаражные  посиделки Андрея постепенно с  потрохами  втянули  в полноценный алкоголизм со всеми сопутствующими прелестями – абстиненцией  и утренним похмельем. Этот подарочек он заполучил по наследству от родного папаши  Мирона  Андреевича – агронома  колхоза  Заветы Ильича.  До самой пенсии отец  был примерным семьянином, пользовался уважением у колхозников  и  районного начальства.  Веселящих  напитков  не чурался, но в пределах среднестатистического  советского  гражданина.  А выйдя на пенсию, скоропостижно  спился и стал позором для семьи по скандальной причине: накушавшись  алкоголя, он перемещался по селу по такой замысловатой траектории, которую в геометрии ещё не открыли, а ходить уже мог только под себя. В таком состоянии обычно он устраивался отдыхать  в самых неожиданных  местах и там лежал в луже собственного производства в позе морской звезды,  при этом на его лице сияла младенческая улыбка.  На причитания жены: «Как перед людьми не стыдно!» – он неизменно отвечал словами известного литературного персонажа, который, снимая штаны в присутствии дамы, заявлял: «Чай, не в Англии».

Ой, где был я вчера – не найду, хоть убей.
Только помню, что стены – с обоями,
Помню – Клавка была и подруга при ей,
Целовался на кухне с обоими.

(В. Высоцкий)

   Со своей второй  женой Андрей  познакомился... в постели. Однажды он проснулся  в  неизвестной  обстановке и, выныривая из алкогольных сумерек в  реальный мир, обнаружил рядом с собой  совершенно  незнакомую женщину.  Она мирно посапывала под  тонкой простынкой,  сквозь которую проступали пышные формы тициановских моделей. Вчерашний вечер нанёс по его организму  чудовищный  алкогольный удар. Он лежал  на широкой истерзанной  постели, из одежды на нём присутствовали только серые носки, стягивавшие щиколотки, которые от этого  страшно чесались. Во рту ощущалась наждачная сухость. Всё тело страдало от вчерашних излишеств.  В голове перекатывалось чугунное ядро боли, сердце колотилось возле самого горла.  Сам факт пробуждения в чужой квартире его ни сколько не смутил,  это явление хорошо знакомо завзятым поклонникам Бахуса, когда тяжёлая попойка бесследно стирает из отравленного мозга происходившие накануне события. Теперь оставалось сообразить, как его сюда занесло. 

   Он попытался разглядеть лежащую рядом женщину. Перед его мутным взором предстала крашеная  шатенка  с круглым  привлекательным  лицом и взлохмаченными перьями волос на голове. Женщина  вовсе не похожа  на случайных  потаскушек, с которыми   в последнее время  ему приходилось проводить  досуг. Попытался напрячь непослушную память в надежде выудить хотя бы крохи, по всей видимости, богатых событий  вчерашнего вечера. Но мысли путались, и из похмельной сумятицы всплывал невнятный хаос. Последним был чудом зацепившийся в памяти эпизод, как он выпивал в каком-то неопрятном кафе, рядом с ним располагалась весёлая компания, и вскоре он оказался за их  столом. Дальше  никакой информации не сохранилось. 

   По вискам стучало кузнечным молотом, мелко тряслись руки, и нестерпимо хотелось отлить. В щедро проспиртованных извилинах беспорядочно суетились путаные мысли, а душа настойчиво требовала утреннего похмелья. Он ещё раз окинул взглядом спящую «мадонну», и дух перехватило от увиденного великолепия, отчего про себя он даже прихвастнул: «В полной невменяемости закадрил такую ядрёную кралю!» Лежал он возле стены, украшенной пёстрым ковром, и, чтобы выбраться на поиски сортира, необходимо было преодолеть аппетитную преграду. «Тут без альпинистской сноровки, да ещё с похмелья, не перемахнуть, – с тоской подумал он, – щас проснётся, психанёт, даст пенделя и выставит, как нашкодившего щенка».

  Андрей  напрягся, стараясь осторожно перебраться через выдающуюся возвышенность, но отравленный вестибулярный аппарат дал сбой,  и  он загремел на прекрасную незнакомку, а с неё на пол. Плотно сомкнув веки, он ожидал чего угодно, только не того, что последовало: «Андрюша, ты не ушибся?»  Открыв глаза и наведя их на резкость, он увидел перед собой симпатичную толстушку  с заспанными,  лучисто-синими глазами. Она с немым обожанием смотрела на  несчастного  гостя.  Пухленький амурчик из рамки над постелью заговорщицки подмигнул обалдевшему Андрею,  достал свой легендарный лук и выпустил стрелу в любвеобильное  сердце неожиданного гостя.  Болезненное лицо  Андрея озарила  та счастливая улыбка, которая прежде следовала только за утренней кружкой  похмельного пива.

  Новую  знакомую звали Зоя. Она  откомандировала своего  шестилетнего  сынишку к мамаше и взяла отпуск за свой счёт. Целую неделю сладкая парочка прерывала объятья только для того, чтобы пропустить по бокальчику Абрау-Дюрсо. Тогда гость с удивлением обнаружил, что холодильник может постоянно наполняться вкусными продуктами; рубашки, брошенные вечером в корзину, утром оказываются висящими на плечиках, чистыми  и  отглаженными.  И что уж говорить о брачном ложе, которое превратилось в океан страстей! Вулканическая страсть оказалась достаточным поводом  для благополучного завершения  их отношений маршем Мендельсона, исполненным  хмурым баянистом  в том самом кафе, где, как позже выяснилось, состоялось  их знакомство.  
 
 Новоявленный  супруг обосновался на ПМЖ у жены  в однокомнатной  хрущёвке, где запахло вкусной и здоровой пищей, размеренной жизнью и упоительным сексом. Супружество Андрея  на отношение  к выпивке существенного влияния не оказало. Он искренне считал, что алкоголь служит смягчающим обстоятельством между гнусной  реальностью и сладкой мечтой. От частых запоев он вскоре усох до подросткового изящества.
– У всех телосложение, – жаловался он, – а у меня – теловычитание.  В кругу своих собутыльников он приобрёл обидное прозвище Сухой. Отравляло идиллию наличие у Зои сынишки, портрет которого он принял за амурчика. А лук со стрелой, по-видимому, почудились с похмелья. Шкет был избалован до омерзения, по вечерам он бесился со своею маленькой пучеглазой сучкой, злобной и визгливой тварью, неистово ревновавшей нового жильца к своим хозяевам. К счастью, в выходные  дни малыш гостил у бабушки. На удивление близких, молодожёны между собою славно заладили и, хотя добрые отношения периодически смывались очередным алкогольным цунами, – Зоя его с лёгкостью гасила, проявляя чудеса толерантности. Как выяснилось гораздо позже от неё самой, вопреки своему сморчковому масштабу, супруг обладал неутомимой мужской состоятельностью; загадочной женской интуицией она с первого же взгляда почувствовала в нём гиганта гормональной индустрии, и на этом сладострастном фундаменте состоялась их любовь...

 Зоин  сынишка уже вырос из аистно-капустных баек, прослушав  в полном объёме курс дворовых лекций об отношениях полов, поэтому супруги, прихватив покрывало и бутылочку винца, зачастую были вынуждены отправляться «на природу», в расположенную невдалеке густую рощу, где предавались упоительным любовным утехам, наслаждаясь друг другом до полного изнеможения. Зойка была женщиной выносливой, особенно в том смысле, что обессилевшего от неистовств и вина полуживого супруга она выносила, как санитарка с поля боя раненого бойца.

   Бессменным спутником активно выпивающего мужика является хроническое безденежье. Они неразлучны и всегда рядом, как водка и цирроз. Новоявленный  глава семьи лёг тяжёлым бременем на Зоины плечи. Содержание неработающего и пьющего мужчины требовало значительных расходов. Долги начали расти в геометрической прогрессии, и вскоре достигли чудовищной цифры. Пришлось познакомиться с ломбардом. Пьяные посиделки непутёвого муженька  в компании себе подобных  стали беспросветными. Попытки воздействовать на него одними уговорами с треском проваливались. Однажды  ветреный супруг в очередной раз сорвался в штопор и, пребывая в эпицентре запоя, покусился на святая-святых – Зоин загашник, деньги, отложенные на долгожданное пальто с норковым воротником. Он и до этого  тащил  из дома кое-какие вещи, но  не столь ценные, а в этот раз  с купеческим размахом спустил её заначку в вокзальном  кабаке  в компании приятелей-алкашей.  Убедившись, что все её усилия не приводят к желаемому результату, Зоя обратилась за помощью к медицине. 
 
  К тому времени отечественное пьянство в СССР достигло чудовищных масштабов, и размах его устойчиво возрастал. Поклонников Бахуса «лечили» в ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий), где пациенты продолжали пить, так же остервенело, но уже под усиленным милицейским контролем. Охранники «лечебного» учреждения без проблем снабжали подопечных выпивкой, но уже с солидной комиссионной наценкой. В те года по всей стране разнеслись слухи об эффективном лечении алкоголизма крымским доктором  Довженко. Его метод заключался в терапевтическом воздействии на пациента внушением. Минздравом метод был утвержден, и он быстро распространился по всей стране.

  Зоя вышла на местного светилу, практикующего лечение по новейшей  методике, и уговорила  Андрея  его посетить. Доктор  начал лечение с предварительной беседы, во время которой пациенту непреодолимо захотелось  выпить. Идя к врачу под бдительным контролем Зои,  опохмелиться он  не сумел, но  предусмотрительно  сунул за пояс плоскую фляжку с водкой. Во время беседы он попросил разрешения  на минутку выйти. В туалете трясущимися руками достал из-за пояса спасительную ёмкость и, стуча зубами о сталь, её осушил. Когда вернулся, доктор посмотрел на него укоризненным взором и произнес: 
– Крайне запущенный случай. Наведайтесь в другой раз.

В другой раз сеанс завершился успешно. Доктор  уложил пациента на кушетку, ввёл в гипноз и стал страшным голосом внушать, что водка наносит организму непоправимый вред, разрушает печень, сердце, мозг, лишает мужской силы. При последней угрозе пациент  заметно вздрогнул. Когда пришёл в себя, профессор в присутствии Зои предупредил о трагических последствиях, к которым может привести даже один глоток спиртного, после чего дал подписать Андрею бумагу, где было указано, что он  ознакомлен с вероятным трагическим исходом в случае нарушения режима. Для убедительности достал из шкафа бутылку «Столичной», налил полстакана и предложил пациенту понюхать.  Лицо Андрея  моментально приобрело бурачную окраску, а глаза исказил неподдельный ужас.  Доктор извлёк из-под стола заранее приготовленное ведро, куда клиент в мучительных потугах  пытался стошнить. Когда за посетителями закрылась дверь, профессор резко выдохнул  и одним глотком опустошил стакан. 

  Лечение принесло свои плоды,  Андрей пить перестал, устроился в автохозяйство в отдел снабжения.  Зарплата была неплохая, но работа была связанна с командировками.  В напарники ему достался Борис – приятный мужчина лет тридцати. Борис  был из  категории  мужчин, которых называют бабниками. Как с него была написана эта незамысловатая песенка в исполнении группы Дюна:                                                                                                 
                                                                                                                                                                                              
Наш Борька – бабник и Сашка бабник,
Серёга тоже бабник, хоть куда.
А кто не бабник? Ну кто не бабник?
Да тот, кто женщину не видел ни когда.
  
  Кроме  привлекательной внешности, Борис  от природы  был  наделён  весёлым  даром  гусарского обольщения, которое  называл «нижним подходом к женщине».   За  несколько  свиданий  он  умудрялся  лёгкий флирт довести до логичного  завершения,  называя это тушением гормонального пожара. Находясь  в командировочных  скитаниях,  Андрей  с удовольствием составлял Борису компанию в амурных похождениях.  От злополучной   командировки в хрустящую от мороза Москву у Андрея  остались   грустные  воспоминания.   Устроились в недорогую гостиницу на ВДНХ, где свободных номеров отродясь  не бывало. Но  к тому времени они  уже  успешно освоили  приёмы  совать на лапу  и, пожертвовав пятёрку из своих скудных командировочных  хмырю-администратору,  получили двухместный номер. Обычно в советских гостиницах такого типа царила скука до зевоты, развлечения ограничивались черно-белым телевизором в вестибюле и охотой на тараканов в номере.  Молодые жеребцы, оказавшись на воле,  испытывали  неисчерпаемый прилив  сексуальной энергии, они твёрдо  верили в постель с первого взгляда.  На заре своих командировочных  мытарств,  они пытались сэкономить  на этом мероприятии, посредством общедоступных  уличных знакомств, преимущественно в общественном транспорте.  Для реализации этих планов,  у них  существовала чётко разработанная программа, состоящая из трёх пунктов:

                         а) знакомство с девушками,
                         б) ужин с ними,
                         в) мужские радости.

Качество этого досуга строго  соответствовало  материальным  затратам по каждому отдельно взятому пункту.   Но вскоре,  методом проб и ошибок,  они пришли к убеждению, что в стране уже  давно  миновала эпоха сексуального бескорыстия, поэтому не стоило тратить  время на капризных и непредсказуемых незнакомок,  куда  целесообразнее обращаться к профессиональным труженицам  постельного ремесла, в совершенстве  владеющих любовной сноровкой и твёрдо знающих  рыночную цену каждому из  вышеперечисленных  пунктов. Борис  утверждал, что продажная любовь — одно из самых невинных занятий,   которое  люди совершают за деньги.

В тот раз, сразу же после того как устроились, Борис  отправился на разведку. Возле гостиницы, пританцовывая от холода,  ожидательно  мёрз небольшой ассортимент девиц самой  различной категории,  начиная  от  юных дистрофичек,  и заканчивая  упитанными  панельными  сверхсрочницами.   Распознать  их не составляло труда:  эти отзывчивые дамы, собираясь  на работу,  занимались  тщательной  предпродажной подготовкой, щедро размалёвывая лица боевой раскраской.   Труженицы  суровых постельных  будней с призывным  интересом  вглядывались в лицо  каждого выходящего из гостиничных  дверей мужчины, напоминая  жен моряков дальнего  плавания в порту  у  пришвартовавшегося  судна.  Разведка донесла неутешительную информацию:  расценки на услуги столичных искусниц  коммерческого соития  вдвое превышают  российские  средне статические, на что  Борис огорчённо проворчал: «Москва – чирей на здоровом теле страны».  Как известно,  прижимистое  руководство  советских  учреждений  в командировочные расходы сексуальные услуги не включало.  После скрупулезного математического анализа  друзья пришли к неутешительному выводу:  при самом экономном режиме  из их скромного бюджета можно было выделить  на гонорар только одной ударнице полового труда,   да  плюс  трояк  дежурной по этажу  тётке  с суровым лицом тюремной надзирательницы.  Бросили жребий.

   Вскоре Андрей  уже сидел в полутёмном  вестибюле  в продавленном кресле и смотрел документальный фильм об  эффективности  применения  комбикормов  для выращивания  крупного рогатого скота.  А когда Борька провожал   в номер гостью,  цокающую на  аршинных каблуках и виляющую соблазнительными формами,  Андрей  ощутил,  как по телу пробежал похотливый сквознячок. 

Она была собой прекрасна,
И ей владел любой подлец;  
Она была на всё согласна,
И даже на худой конец.                  

(И.Губерман)

    Сняв дублёнку, девица оказалась в спецодежде  целиком соответствующей  её  ремеслу:  в обтягивающей  юбке  по самое не балуй,  в кофточке со срамным  вырезом, а  голову  украшали жидкие, безжалостно вытравленные  кудряшки.  Хотя  была она не первой свежести,  но обладала всем необходимым для  древней  профессии багажом — пышной грудью и крепким крупом. После первого же стакана вина,  когда разговор уже стремительно катился в сторону  койки, Борька, мобилизовав всё своё красноречие, стал осторожно интересоваться, как она относится к таким общечеловеческим ценностям, как отзывчивость, чуткость и  любовь к  ближнему.  Если положительно, то не согласится ли в этот  морозный вечер  согреть своим теплом ещё одного советского  трудящегося, передовика производства?  Оказалось, что она, как любая  наша  женщина, в полном объеме обладает этими замечательными качествами  и, не скупясь  ими делиться, но... не на работе.  На своем трудовом посту она отвергает любую форму благотворительности,  а дополнительные услуги оказывает по двойному тарифу,  как сверхурочные. После этого откровения,  жеманно кокетничая, гостья  махнула полный стакан вина,  которое она уважительно называла «портвЭйном».

    Борька  вышел к витающему   в похотливых грёзах  Андрею  и  жутко  его огорчил. Они ещё о чём-то посовещались,  и он  вернулся к своей предприимчивой подруге для заключительной стадии их общения. В пылу страсти он даже не снял свою морскую  тельняшку, так как в номере было довольно прохладно. Уснули. Среди ночи клиент разбудил девицу: ему снова приспичило любви.  Жрице хотелось спать, но на службе  она старалась  соблюдать трудовую дисциплину. Вдруг, в самый кульминационный момент, она завопила: «Эй, ты чё так быстро оброс?» – и включила ночник. Перед её заспанным  взором  возникла совершенно  незнакомая физиономия, небритая,  но в знакомой тельняшке.

  Домой приятели  добирались в тамбуре вагона  на халяву, охмурив душевными  разговорами сердобольную проводницу,  оказавшуюся отзывчивей, чем столичная  расчётливая  шлюха. Но финал этого приключения  для Андрея оказался драматическим. В отличие от Бориса, он игнорировал отечественное изделие № 2 с  запахом новых галош,  и  познакомил  жену со специфической  инфекцией постельного происхождения  с загадочным названием, ассоциирующимся с именами древнегреческих богинь – Гонорея.  Ревнивая  Зоя  догадывалась о его командировочных  адюльтерах, но для решительных действий  недоставало фактов.  Андрей отчаянно вибрировал и униженно вымаливал прощение, при этом он напоминал пса на поводке, справляющего нужду на центральной аллее городского парка, глядящего на хозяина виноватым взглядом. Но это вопиющее  злодеяние  переполнило чашу Зоиного  терпения,  и она вышвырнула муженька не только из дома, но и из своей  жизни.  Андрей был вынужден вернуться в неуютный   флигель   родственника старшины Сорокина. Но в одиночестве пребывал недолго, как уже упоминалось,  мужчины в Краснопольске  пользовались повышенным спросом. В тот  раз его   подобрала  Катерина – продавщица магазина торгующего хорошим настроением.  И третий  брак просуществовал совсем недолго, после чего алкогольная стихия захлестнула его с прежней силой.

  Напомню читателю, что новый приятель Андрея Жора на Катерину положил  глаз на злополучном  авиашоу.  Сведения о предстоящем ремонте  в доме «невесты на выданье» он  воспринял как мероприятие   многообещающее.  Во всяком случае, была вероятность  если не посвататься, то заработать,  ведь устроиться на работу после заключения  было  не так-то просто.  На следующее  утро  после того  мероприятия  приятели похмеляться не стали,  Семёнов  спешил на работу, а Жора, приведя себя в порядок, насколько  позволяли условия бесхозного флигеля, отправился  к магазину Катерины. Она не сразу его узнала, он  совсем не был похож на вчерашнего забулдыгу, а  узнав, решила, что пришёл просить деньги на похмелье.  Жора терпеливо стоял в сторонке, ожидая, когда она освободится. Катерина, отпуская покупателей, изредка бросала в его сторону оценивающие взгляды бывалой женщины,  –  вполне подходящий мужчина, да ещё значительно  моложе её. Когда магазин опустел,  Жора, заметно смущаясь, извинился за вчерашний визит,  и вкратце поделился своими житейскими обстоятельствами, а в заключение сказал:

– Вы говорили, что собираетесь делать ремонт, а я хочу предложить свои услуги.

– А что вы умеете? - осторожно поинтересовалась Катерина.

– Всё, что касается ремонта, я могу всё, но основная моя специальность – сантехник. 

   Катерина и без ремонта  этого парня  с  удовольствием бы заполучила:  свободный, рукастый  и бездомный.  С этого момента  все  проблемы Жоры  были  решены с какой-то радушной поспешностью. Кроме очевидных достоинств  у Катерины имелось еще одно, присущее всем торговым работникам, –  умение налаживать необходимые  связи. Отсутствующие в свободной продаже  необходимые для ремонта товары:  обои, линолеум, плитка, уже не говоря о сантехнике, моментально  оказались  в распоряжении Жоры.  На время ремонта она  устроила его  в то самое общежитие, откуда был отправлен в места не столь отдалённые,  а заодно навела справки о предыдущей жизни своего нового кавалера,  но ничего плохого о нём не услышала.   Редкая женщина способна не оценить по достоинству поступок своего мужчины, который, вырядившись в замызганное  тряпьё, нацеплял на голову сложенную из газеты пилотку и начинал решительно срывать старые обои.  Больше всего Катерину порадовало  то, что о выпивке Жора даже не упоминал. Для советской женщины понятие «непьющий сантехник» - нонсенс. По отдельности слова «непьющий» и «сантехник»  всем понятны, а в сочетании – несовместимы. Но, как известно,  нет правил без исключений..  В процессе работы Жора  с лихвой оправдал  надежды Катерины,  качество ремонта   оказалось  выше всех ожиданий, а вершиной его мастерства стал домашний санузел, стены которого  были  выложены  цветной плиткой в виде озера с камышом и плавающими в нём лебедями.  К изумлению всех знакомых Катерины, с началом совместной жизнь с новым  мужчиной  её как  подменили. Даже внешне она стала выглядеть неузнаваемой:   перестала пользоваться  вызывающе  яркой косметикой, стала носить наряды, соответствующие возрасту и формам.  Даже постоянные покупатели в магазине  дивились её метаморфозе. А после того как она растрезвонила о выдающемся ремонте, заказы на  Жорины услуги  посыпались как из рога изобилия. Но в советские годы не работать  на государственном предприятии называлось  тунеядством  и считалось уголовным преступлением. Чтобы  не оказаться там, откуда он   недавно вернулся, Катерина  устроила  его  дежурным сантехником при  горкоммунхозе, где работа  по графику сутки-трое, а в остальное время он калымил  на реставрации  ванных   и туалетов.
  
   В конце 80-х годов на  советских телезрителей, не искушённых  о шикарной  жизни заокеанских богатеев, вероломно обрушились латиноамериканские  мыльные сериалы. Красиво одетые люди, бесконечные пляжи, вечное лето,  душераздирающие  любовные истории и, конечно же, роскошные фазенды.  Всё это скрашивало бесцветную  жизнь советских женщин, которые  были основными зрителями этих  сериалов.  С тех пор не лишённые иронии наши граждане  свои шесть соток  земли, пожизненная времянка и сортир  в виде скворечника,  стали именовать  фазендами.  

  Советские трудящиеся были приятно удивлены,  когда в 60-70-х годах  государство  стало одаривать  их небольшими земельными участками, ведь ещё не так давно  большевики их надули, пообещав  «землю - крестьянам, фабрики - рабочим».  Но и в этот раз, ни какой  щедрости в этой акции не просматривалось,  возобладал  здравый смысл.   После хрущёвской  кукурузомании,  и без того скудные  прилавки продуктовых магазинов, опустели вчистую.   Осознав, что силами колхозов и совхозов обеспечить население продуктами  питанием не удастся, правительство решило, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, пусть эту  проблему трудящиеся решают  сами.  Экономисты, проанализировав ситуацию, пришли к выводу, что для прокорма  среднестатистической  советской семье из четырёх человек  достаточно шести соток земли. Если дать больше, то  появятся частнособственнические инстинкты, станут извлекать из земли  прибыль,  что противоречило бы генеральной линии партии.  К тому же участок больше шести соток мог  сбить советских  людей  с правильной гражданской позиции и отвлечь от созидательного  труда  по месту основной работы. Но во времена тотальных запретов, этот клочок земли был настоящим островком счастья для советского человека. Получив в личное распоряжение заветную фазенду, новоиспечённый  дачник, окрылённый романтическими мечтами о прелестях загородной жизни, всё свободное время и средства тратил  на постройку дачного домика, сарая и туалета. Кроме того, возникла потребность соорудить теплицу, качели для детей, столик с лавочками для посиделок и т. д.  А главное - вскапывать  землю, сажать плодовые деревья, клубнику, помидоры, картошку… чтобы  всё было как у людей.

В народе справедливо утверждают, что девушку из деревни вывезти можно, но вывести деревню из девушки – никогда.  Катерина,  выросшая  в  деревне,  с появление в её  жизни  мастерового  Жоры,  вспомнила,  что  у неё тоже  есть  садовый участок, оставленный  ей  одним  из мужей.   Участок был  расположен  в хорошем  месте,  недалеко  от речки, но в связи с постоянным устройством  личной жизни владелицы,  был заброшен и покрыт бурьяном  в человеческий рост. За одно лето  беспризорные   шесть соток Жора  превратил в комфортную  фазенду. Там пути давних приятелей  Андрея и Жоры вновь пересеклись.

   Андрей  в холостяках  ходил недолго,  бесхозного  мужика  прибрала к рукам   вдовствующая  Жорина  начальница  Серафима. Она служила в должности зав. производством,  и  первым делом для надежности  она перевела сожителя  из отдела снабжения с его командировками,  на хлебную должность – заведующего  складом  запчастей.   У Серафимы  была фазенда  в том же садовом товариществе, что и у Катерины.                                                           
 
  Однажды  зимой в  квартире Серафимы потекла труба парового отопления,  горячая вода  едва не затопила соседей снизу. Андрей   обратился к Жоре, тот  посмотрел и поставил неутешительный диагноз:

- Трубы прогнили насквозь, надо менять всю систему. За недельку управлюсь.

- Надо так надо, - согласился Андрей, - после сочтёмся.

На том и порешили. Жора  отправился на трубопрокатный завод, над проходной которого висел красочный плакат с аршинными буквами: «Стране - труба».  Рабочие завода приторговывали продукцией родного предприятия прямо сквозь дыру в заборе.  Свою работу Жора исполнил добросовестно и в срок, но денег  Андрей  дал только за материалы:

- За  работу  тебе  платит государство, - с вызовом заявил он и вручил  Жоре бутылку водки. 

 После этого случая до самой  весны не общались, а весной  Андрей снова обратился  к Жоре:

- Прямо за забором нашей фазенды, - говорил он,  как ни в чём не бывало, - в земле проходит газовая труба. Законным способом провести в хату газ – дело безнадёжное. Давай я тебе  заплачу, а ты ночью врежешься в трубу, и будет у нас дармовой  газ.  Мы даже газовую плитку купили. Жора согласился, но, исходя из прошлого опыта,   деньги взял вперёд.  Уложился  за пару ночей. Пользовались дармовым  газом  Андрей  с Серафимой  недолго,  а  когда газа не стало, Андрей, заподозрив  подвох,  стал копать, чтобы выяснить причину. Прокопав всего полметра,  наткнулся на баллон  из-под сжиженного газа, на котором  масляной  краской было  написано: «Долг платежом красен!».

     
  Фазенда Катерины   располагалась  на пригорке, и за водой приходилось спускаться вниз к речке.  Как-то Жора, закатив штаны, босиком шагал к воде  сквозь утопающий в грязи участок  одного из соседей. Этот участок мало соответствовал своему назначению,  располагался в низине,  из земли сочились поземные воды,  скапливалась дождевая вода и постоянно стояла непролазная грязь.  Жора остановился закурить и,  доставая из кармана спички, выдернул ключи от дома. Описав в воздухе дугу, связка плюхнулась в самую гущу жидкой грязи. Жора был вынужден в позе известных членистоногих  долго и безуспешно шарить  руками  в зловонной жиже.  А в это время  мимо  шла пенсионерка Матвеевна с вёдрами речной воды. Она остановилась передохнуть и обратилась к Жоре:

- Степаныч (с тех пор как Жора сошёлся с Катериной, его стали уважительно называть Георгием Степанычем), аль потерял чего?

Жора решил приколоться.

- Да нет, - говорит, - я грязевые ванны принимаю. От работы руки ломит.

- И помогает? - удивилась старуха.

- А то! Я в поликлинику на анализ  эту грязь носил, сказали - целебная. Люди  говорят, что  лучше, чем в Кисловодске.  Вон Андрюха  Семёнов и пить-то бросил благодаря этой грязи.

  Ключи от дома Жора так и не нашёл, а когда через несколько дней снова шёл к речке, на злополучном участке обнаружил  Матвеевну с дочкой, зятем и малолетней внучкой. Они сидели на раскладных стульях, вымазанные подсыхающей на солнышке грязью. Жора поприветствовал «курортниц» и, давясь от смеха, отправился к воде. Через неделю там уже «лечились» человек десять. Слух о целебных свойствах месторождения целебной грязи разносился со скоростью цунами. Теперь дачники к своим участкам тащили вёдрами не воду, а грязь. Паломничество продолжалось до самой осени.  А к весне заболоченный участок оказался огорожен высоким забором, и к речке приходилось добираться обходным путём. Оказалось, этот участок выкупил какой-то ушлый бизнесмен, и приступил к строительству грязелечебницы.  Тогда Жора решил уберечь его от неосмотрительной затеи и открыл историю происхождения санитарно-курортного лечения.  Бизнесмена это откровение нисколько не смутило,  он хитро подмигнул Жоре и показал заключение Минздрава и  сертификат качества этой грязи. Жора в недоумении почесал затылок и подумал: «Всё, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги… Конечно, всё это липа, но если людям помогает, пускай лечатся».

Что касается бывших приятелей Андрея с Жорой,  их конфликт  удалось уладить известным    русским способом. Андрей с Серафимой  пришли  на фазенду Катерины с цветами, тортом и шампанским. Тогда  выяснилось, что пить Семёнов  бросил лишь  частично, и Жорина грязь здесь не при чём, просто  его вторая  половина  поставила условие  – любое застолье, только в её  присутствии,  шаг вправо  и особенно налево,  будет считаться побегом  со всеми вытекающими.  Надо отдать должное, её  способ  оказался гораздо эффективнее  методики  самого  доктора  Довженко. 

Уже к вечеру мужчины  сидели в обнимку  и, изнемогая от жары, горланили:                                 

«Ой мороз, моро-оз, не морозь меня…»