Я ХУЛИГАНКА

Любой человек, взявшийся за перо, хочет он того или нет и  независимо от того, в каком жанре он пишет, рисует свой портрет. Придя к такому весьма банальному выводу, я решила не мудрствовать лукаво, а назвать свою историю так, как оно есть, то есть без пресловутого женского жеманства.

Как-то я рассказала своему племяннику Бореньке исторический эпизод из моих взаимоотношений с братом, который на 14 лет младше меня. В то время мы жили в Улан-Баторе, куда моего мужа направили в двухгодичную командировку. Связь с моей семьей была постоянной - телефонной и письменной. Кирюша, в то время 5-ти лет от роду, узнав, что его дядя - десятиклассник сломал себе ногу, катаясь на санках на Ленинских горах, страшно разволновался и спрашивал у дедушки по телефону, отрастет ли у Глеба нога. Папа заверил внучика, что нога отрастет, но вот что касается мозгов, он не уверен, и трубка была передана мне.

На меня был вылит поток  информации и эмоций, связанных с разбушевавшейся  гормональной революцией, в которой в то время закрутило моего брата. Мне, в принципе, было наплевать на его сексуальные муки, а вот на страдания, в которые взорвавшаяся плоть ввергла наших родителей, -- совсем нет, так как она, то есть плоть, угрожала провалом поступлению в институт и весьма вероятным призывом в армию.

Приехав в отпуск в Москву, я начала действовать весьма неприглядным образом, то есть использованием  человеческих слабостей в корыстных целях. И вовсе не потому, что считаю этот метод правильным, скорее он был по моим представлениям наиболее целесообразным в конкретной ситуации тем более, что цель оправдывала средства.

Я привела  брата в известный в те времена  магазин "Березка", где продавались товары, недоступные маргиналам (новое "русское" слово), а исключительно лицам, имеющим иностранную валюту, конвертируемую властью в сертификаты. Монголия светила только "синими" (то есть рупь за рупь), а не "желтыми" (то есть "долер" - один за два), которые получали командированные  в приличные капиталистические государства. Почему такие народные названия? Потому что на сертификатных купонах красовались полоски именно этих цветов, украшавших  бумажки жирной синей или желтой полосой и деливших и так привилегированных сограждан на более или  еще более привилегированных. Точно по Орвелу в "Ферме животных".

Заходим мы в "Березку" и я изрекаю:

- Глебушка! Если ты обещаешь мне, что перестанешь дурить и доводить до инфаркта родителей, я тебе покупаю все. ВСЕ, на что ты мне покажешь пальцем без ограничений и задней мысли! Ты обязан поступить в институт!!!
Братик Глебушка по простоте душевной показывает пальцем на американские джинсы и японские плавки. Я добилась своего, - младшенький поступает и благополучно заканчивает Медицинский институт.

По прошествии многих лет я, конечно, язвила, что он -- дешевка, продал свою первую любовь за иностранные тряпки. Тут следует оговориться, так как ко всеобщей семейной радости "любовь" забрал ее родитель в другой город, и перспективы сумасшедшая страсть не имела в любом случае.

Рассказывала я все это своему племяннику с дальним прицелом. Но племянник далеко не дурак -- тут же мне заявил, что эти времена давным-давно прошли и его так задешево не купить. Ставки повысились!

Поскольку я была готова к подобному заявлению, то вовсе не смутилась, а убила умника наповал тем, что сказала скромно, как бы потупив очи:

- Боренька! Если ты поступишь в институт, то я покупаю тебе билет в Нью-Йорк и ты гостишь у меня  две недели.
Не знаю, возымело ли это влияние на дальнейшее развитие событий, или я просто тешу себя мыслью о том, что это так, но племянника приняли сразу в два института.

И вот Борис приезжает в Нью-Йорк  со всеми вытекающими из этого последствиями. Посещением интересных мест, музеев, магазинов, поездкой в Вашингтон, благо сопровождающих не требовалось, знание английского языка в  семье, почти наследственное, было подкреплено учебой в спецшколе.

Но, что не менее важно, состоялось знакомство с любимой тетей и ее мужем в зрелом возрасте Боба, которому было всего 8 лет, когда мы уехали в Америку. Бедный мальчик! На него вылилось такое... Он даже в страшном сне не мог себе представить уровень и глубину познаний родственников в русском фольклоре (частушки, анекдоты и пр.). Педагогический уклон моего образования, а также чувство вины перед братом, заставило меня выдать племяннику на память художественно выполненный на компьюторе Сертификат - Диплом о Полном Подзаборном Образовании, полученным им  в Нью-Йорке.

И вот наступает время расставания и во мне просыпается хулиганский ген, унаследованный от моего отца. Я внимательно смотрю на племянника оценивающим глазом и изрекаю нежным тоном, пытаясь скрыть мои подлые намерения:

- Боренька! Неужели ты вернешься в Россию в таком абсолютно средневековом виде? Твоя прическа паиньки-мальчика коммунистических времен просто отвратительна. Давай выкрасим волосы в зеленый цвет и поставим их дыбом!

- Что вы, тетя Марина! Меня же отец убъет! Да я и сам не хочу!

- Боренька! Мы же живем в другие времена! Никто не поверит, что ты был в
Америке, если вернешься не преображенным. Ты видел молодежь, гуляющую по улицам Нью-Йорка? Кто-нибудь выглядит так, как ты? То есть какой- то допотопный хмырь -- иностранец из отсталой, варварской России!

- Хорошо, теть Марин! Но не волосы!

Получив согласие племянника на розыгрыш, я закупаю нательные переводные картинки, имитирующие татуировку самого низкого пошиба. Три кольца в уши и нос, которые не требовали прокалывания этих органов "морды лица". Эффект всамделишности достигался тем, что колечки оканчивались малюсенькими шариками, утопавшими в коже.

И вот день последний. Шесть часов утра. Я приступаю к обработке тела, площадь которого не позволяет мне развернуться во всю, по причине невероятной худобы объекта моих художеств. Но, изловчившись, я смогла покрыть довереное мне пространство довольно плотно и равномерно. Должна при этом отдать должное  племяннику, в котором тоже играл упомянутый мною ген. Мы веселились от души, предчувствуя и обсуждая возможную реакцию его папы. При этом я взяла с Бори честное слово, что перед выходом из самолета он наденет кольца в уши и нос. Удовлетворенная достигнутым, я сделала фотографию на память, распрощалась с родственником и отправилась на работу, а мой муж повез жертву безобразной выходки в аэропорт.

Далее, по рассказу Бори, произошло следующее.
При виде колец в упомянутых органах, мой брат озверел и выразился, не стесняясь, теми словами, которые были заимствованы русским народом у татаро-монголов еще во времена  300-летнего ига. Хотя он -- мальчик исключительно начитанный, образованный и интеллигентый. Что не помешало. Вляние среды обитания, русской культуры и стресс проделывают с человеком совершенно непредсказуемые и неожиданные трюки!

Боренька, не теряя марку и не поддаваясь на проявления отцовской несдерженности, по-мхатовски возопил:

- Папа! Папочка! Папуленька! Это не я, это тетя Марина настояла!
- А где были твои мозги, если у тети их не хватает? - бушевал папа.

И в тот момент, когда Глеб разразился очередной тирадой, рисующей мой незабываемый образ не в слишком лестном свете перед племянником, оный нагнулся, чтобы взять чемодан.

Перед братом через вырез в свитерке предстала во всей своей красе голая баба с крыльями, нагло обосновавшаяся  на  подростковой груди. А также и все прочее на руках и запястьях, на что он раньше не обратил внимания, поглощенный кольцами на прелестной, невинной физиономии любимого сына.

Задохнувшись от ярости, мой брат выдал все, на что был способен. Племянник вел себя, как истый большевик на допросе, и за всю, почти 2-х часовую дорогу от Шереметьева на Кутузовский ( сумасшедшие московские пробки),  не проронил ни слова, терпеливо выслушивая пестревшую медицинской терминологией лекцию папы о том, что его ждет мучительная ранняя смерть от неминуемого рака кожи.

Случайно в это время в доме дяди гостил Кирюша, приехавший из Цюриха, где он громил гранит науки в местном Университете. Мой сын находился в чрезвычайно удрученном состоянии по причине пищевого отравления.  Атмосфера в доме была накалена до предела. Братик Глебушка, вместо радости и ласки, обливал своего отпрыска презрением. Отпрыск, выдержав положенное время, решил сдаться и признался в том, что татуировка ненастоящая.   Он тут же был отправлен в ванную смывать крамолу.
Оказалось, что шедевры, купленные мной в Америке не смываются, и, как в последствие выснилось, не смывались еще 3 месяца!  Но гены- великая штука!  Боб решил продемонстрировать родственникам, что "не из такого мы - большевики теста", чтоб нас можно было бы вот так, запросто, сломить.

Накануне в Нью-Йорке он купил себе и своему другу кроссовки по случайному совпадению одинакового размера. Одна пара была белая, а другая черная. Племянник выплыл из ванной, предварительно одев на ноги  кроссовки разного цвета. Боб продемонстрировал самые лучшие черты мужского характера - верность данному слову, стойкость и мужество в военных действиях, умение из защиты переходить в нападение, природную смекалку и то, что ценилось всегда в нашей семье - чувство юмора.

Увидев двоюродного брата, дефилирующего по комнате туда-сюда как заправский маникенщик в разноцветных кроссовках, мой сынок, лежавший на диване в позе "умирающего лебедя" и страдающий несварением желудка, прокомментировал увиденное в тех выражениях, которые ему пришли в голову в результате  научной ориентации мозгов, познаний в русском языке и муторного состояния организма.

Боб не унимался, и, подтверждая правильность выбора профессии и решения приемной комиссии,  убедил всех присутствующих в том, что в Америке такая нынче мода, что так все ходят по улицам! Браво, будущий в то время (и нынешний) адвокат! Не подвел тетю! Они поверили! Моя каверза завершилась самым неожиданным для меня образом.

Я же сгорала от нетерпения  услышать что-нибудь непосредственно от брата!

Он отомстил и, причем, не менее жестоко. Через две недели гробового молчания я получаю письмо по электронной почте: Ты, конечно, ждешь моей реакции! НИ-ЗА-ЧТО!