ЗНАЙ НАШИХ!

О новом авторе "Кругозора"

Григорий КРОШИН родился 19 июня 1939 года в Москве. Журналист, литератор, в течение 30 лет - фельетонист "КРОКОДИЛа", первый в истории сатирического журнала официально аккредитованный парламентский корреспондент. Сегодня - единственный из еле живущих в Германии бывший штатный корреспондент "Крокодила".

Лауреат премий Союза журналистов, "ЛитГазеты", "Известий", "Крокодила", Габровского фестиваля юмора. Участник и автор радио- и телепередач "С добрым утром!", "Опять 25", "Вокруг смеха", "Кабачок 13 стульев", "Утренняя почта".

Автор 9-ти книг юмористических рассказов и фельетонов, сценариев для киножурнала "Фитиль" и пьес для эстрады. Последние по времени книги - "Знай наших!" (смешные и грустные истории о том, какие мы на Западе и каков Запад вокруг нас) и "…С звездою говорит" (беседы со знаковыми личностями). Готовится к выходу в С.-Петербурге книга сатиры "С ба-а-альшим приветом!".

После августа 1991-го - парламентский обозреватель журналов "СТОЛИЦА", "ОБОЗРЕВАТЕЛЬ", "ИТОГИ", московский корреспондент немецких газет, Радио "СВОБОДА", газеты "Новое русское слово" (Нью-Йорк), "Панорама" (Лос-Анджелес) и израильских - журнала "БАЛАГАН" и газеты "НеПРАВДА".

Член Союзов журналистов и писателей России и Германии, член Европейской Ассоциации журналистов, член международного ПЕН-Клуба.

С июня 1996 г. живёт в Дюссельдорфе, ФРГ.

С декабря 1999-го - главный редактор газеты "Ведомости". В настоящее время - корреспондент в ФРГ российской газеты "Культура", русского радио RBB (Берлин), немецких русскоязычных СМИ.

ПЛАТА ЗА ТРАХ

Сразу же предупреждаю грамотного, хотя и в меру уважаемого читателя: в заголовке ошибки нет, никакая буква не пропущена. Именно "плата" и именно за "трах". А, скажем, не за страх. И не за совесть. И вовсе не имеется в виду знаменитый французский фильм, где не менее знаменитый француз Ив Монтан взялся везти страшный, каждую секунду грозящий взорваться нитроглицерин, правда, за неплохие бабки. Вот там действительно была для него "Плата за страх". А в нашем случае - хотя и тоже плата, да ещё какая, но уже за, извините, трах. В современном его лексическом понимании...

А как, скажите, иначе назовёшь столь полюбившийся всем нам увлекательнейший сюжет с "неподобающими отношениями" в Овальном кабинете Белого дома, благодаря чему мы, позабыв всё на свете, вдохновенно прилипнув к телевизорам и газетам, живём интересной жизнью вот уже много счастливых месяцев? Это, конечно, понятно: что же может быть увлекательней, чем наблюдать в чужую замочную скважину?! Тем более - ПРЕЗИДЕНТСКУЮ!.. И чем обернулась вся эта недюжинная головомойка из-за банальнейшей истории профессионала с практиканткой для самого могущественного в мире человека - в сущности, нормального мужика, по несчастью оказавшегося в этот момент президентом? Не чем иным, как примитивной платой за ...трах. В том самом, современном лексическом понимании. Извините за выражение. Но вообще-то я хотел не о том.

Я хотел - об интеграции бывших российских и советских, да адаптации на новой для себя земле. Просто на этом вовремя подвернувшемся примере оказалось удачным показать, как отдельные наши граждане, бывшие земляки, новоприбывшие русскочитающие вовсю ринулись интегрироваться, норовя скорее стать немецкочитающими и, стало быть, немецкопонимающими. Что, согласитесь, похвально.

А что лучше помогает адаптации, чем вчитывание в местную прессу, верно? А в ней как раз в этот важный исторический период  - падкие на сенсацию западные журналисты, оговариваясь  за вынужденную скабрезность (кем вынужденную!?), чертыхаясь и отплёвываясь, фальшиво извиняясь и стыдливо краснея, кривясь на публику от якобы омерзения за тематику, в которую их, рафинированных эстетов, дескать, окунули (кто только?!), тем не менее во всех физиологических деталях тиражируют, явно смакуя, главное событие в американской жизни на весь мир. Как пел Галич: "а из зала говорят: давай подробности"... И их дают. Жалко, что ли?

И выяснилось, что они, эти изрядно омерзительные подробности весьма привлекательны и всем возрастам покорны. Тут одна знакомая старушка женского пола средних лет, пытаясь поскорее интегрироваться, углубилась в местную прессу, постигая премудрости довольно чужого пока ещё языка как раз на примере тех самых подробностей в связи с захватывающим сюжетом в Овальном кабинете Белого дома. Но - забуксовала вдруг в языковых дебрях и - отзывает меня в уголок:

- Вы не могли бы объяснить... здесь всё время упоминается... Что это такое - "Oralsex"?.. Ну, "секс"-то я ещё примерно представляю, а вот этот... "орал"?...

Что делать, и я вынужден был сказать ей всю правду. Ту, что знал сам:

- Ну, "орал" - это совсем просто. "Перекуём мечи на орала" помните? Так вот, тут похоже: ОРАЛ-секс это когда двое тихо пытаются получить удовольствие, а все остальные во всём мире, у телевизионной замочной скважины, в это время ОРУТ, от удовольствия созерцания. Поэтому - он ОРАЛЬНЫЙ, понимаете?

Вижу, она поняла. Тем более, когда я добавил, что, по слухам, в американском Белом доме теперь и помещение специальное для этого секса отведено - Оральный кабинет...

Поняла и пошла себе интегрироваться дальше. А что - хорошее дело.

ДИАГНОЗ
                                                     
Школу я окончил, как все дети из интеллигентных семей, с медалью. С серебряной, конечно. Причем неожиданно для меня самого. Учился себе и учился. Автоматически, без напряга. Шло как-то всё само собой. А в 10-м уже, в один из первых дней третьей четверти, то есть за полгода до выпускных экзаменов, подходит ко мне на большой перемене в коридоре Вера Ивановна, завуч наш, и кладет руку на плечо:

- А ты, Гриш, молодец, на медаль идёшь.

- Куда я иду? - Я не сразу врубился.

- На медаль, куда ж ещё, - непривычно по-доброму говорит завуч. Мне стало не по себе:

- На какую медаль, Вериванна?

- К сожалению, на серебряную, - вздохнула она и посмотрела на меня, мне показалось, с некоторым разочарованием. - Но ничего, это всё равно для школы хороший показатель. Опять будем висеть на доске почета! На золото у нас есть уже три кандидата, мы их ведём... Так что давай и ты, не расслабляйся. А мы, если что, всегда поможем.

После этого разговора я достал свой дневник, полистал его, прикинул и... действительно: получается, что у меня могут в годовые выйти почти все пятёрки. Дуриком. Если, конечно, экзамены сдам соответственно. Кроме, пожалуй, зоологии, по которой у меня чуть ли не трояк за год будет... Уж очень мне противно лягушек резать.

Правда, я слыхал, что всё зависит от сочинения на экзамене. Если по нему будет "пять", то остальное в крайнем случае натянут... Тем, кто идёт на медаль. Завуч же намекнула, что помогут, "если что"...

...За сочинение я получил "отлично". Маяковский в который раз выручил: я почти весь текст из его цитат составил. А это очень тогда ценилось: мол, хорошее знание материала... А потом и с зоологией утряслось: натянули мне годовую четвёрку, и получил я в результате "серебро", на которое и "шёл". Не испортил показатель родной школе. Висеть её и впредь на доске.

А "серебро" давало льготу сдавать в институт не все экзамены, а только два.

Я сначала намылился поступать в иняз (а был это 1956 год, только что покойника Сталина Хрущёв отважно раздолбал, и я раскатал губы: мол, оттепель!..). Но моя мудрая еврейская мама, узнав про это, выразительно покрутила пальцем у виска:

- Ты что, сыночек? С нашей-то анкетой тебе только в иняз соваться... Не выдумывай!

Я решил не выдумывать и, не теряя времени, сдал документы - заявление, аттестат, анкету, характеристику, медицинскую форму 286 - в геолого-разведочный. Меня давно увлекала минералогия, тем более как раз в последние летние каникулы ездил я с геологами в экспедицию, или, как они говорили, в партию. В Крым, где, как считалось, мы "искали воду". Меня взяли на должность коллектора. Но это только так красиво называлось - "коллектор", а на самом деле я должен был таскать за геологами рюкзаки с камнями, которые они называли образцами и собирали с научной целью. Работа моя была, конечно, не из самых легких, но мне нравилась профессия геолога, казалась очень романтичной. Тем более, начальник партии под конец дал мне блестящую характеристику для института. Мол, я и любознательный сверх меры, и толковый, и надёжный, и живо интересующийся будущей профессией, и самоотверженно проявивший себя в суровых полевых условиях реальной экспедиции... и так далее в том же духе - с рекомендацией непременно принять меня в институт.

Все бумаги я сложил в папку-скоросшиватель и принёс в приёмную комиссию института. Угрюмая тётка в синем лабораторном халате, пролистав мои бумаги, тут же направила меня на медкомиссию. А назавтра, когда я пришёл за результатами, та же тётка, не глядя на меня, протянула мне мою папку:

- Сдавайте в другой вуз. Нам вы не подходите.

- Как это... не подхожу? - Я растерялся. - Почему? У меня же и характеристика отличная есть. От геологов! Да и медаль... Правда, серебряная...

- Вот с этой медалью и поторопись, - она неожиданно перешла на "ты", что, видимо, должно было означать её участие в моей будущей судьбе. - А то опоздаешь, сроки пройдут.

- Нет, извините, я всё-таки не понимаю, - вдруг упёрся я, как баран. - Почему же мне к вам-то нельзя?! Вот и характеристика, и медаль, хотя и серебряная, но...

- Да хоть бы и бриллиантовая! - Тётка продолжала упорно не смотреть мне в глаза, а куда-то то ли в пол, то ли мне в область живота... Может, она косая?.. - По здо-ро-вью не подходишь! По результатам медкомиссии, ясно? Геологу, знаешь, какое здоровье требуется? То-то! А у тебя вон... щитовидка! Щитовидная железа! Щитовидка у тебя, ясно? Как же будешь по горам-то целыми днями шастать? Со щитовидкой!

- Какая ещё щитовидка?.. Я же преспокойно шастал уже, аж целых три месяца, и именно по горам! Да ещё мешки эти неподъёмные с булыжниками ихними таскал за ними, как идиот, с научными целями! Воду мы искали! Правда, не нашли пока… Но характеристика вон какая, вы прочтите!

- Вот тоже заладил: характеристика, характеристика! - Тут тётка вздохнула и впервые подняла на меня глаза. Нет, оказалась не косая. В её совершенно нормальных глазах была глубокая печаль. Она почему-то огляделась по сторонам и зашептала: - Ну, как же ты не понимаешь ничего!..

- А что я должен понимать-то?

- Ну это... То, что ты... Что у тебя... ну… в бумагах непорядок.

- В каком смысле непорядок? Чего-то не хватает?

- Всего у тебя хватает. Даже лишнее... Ну... это... тут... в общем... ЩИТОВИДКА, одним словом! Щитовидка! Такой тебе диагноз стоит. А у нас с таким диагнозом тут очень строго. Всё. Извини, мне работать надо. По-хорошему советую: беги скорей в другой какой вуз, а то опоздаешь везде с этой своей медалью, льготу потеряешь, все экзамены придётся сдавать, обидно же...

...Ещё бы не обидно. Как в воду смотрела тётка: я опоздал с медалью. Пока с этой щитовидкой разбирался, сроки действия льготы для медалистов прошли. Пришлось сдавать все экзамены. А поступать я на этот раз пришёл в строительный: мама присоветовала, сказала, что строителям быстрее квартиры дают... Кстати, в тамошней приемной комиссии мою форму 286 и смотреть не стали. Сотрудник, молодой парень, видимо студент-старшекурсник, взял мою папку и, спросив фамилию и отметив у себя что-то, не развязывая тесёмок, засунул папку в ящик стола, бросив мне привычное:

- Первый экзамен через две недели. Привет!

Я опешил:

- Погодите... Что значит "привет"!?.. А как же медкомиссия?

- Какая медкомиссия? Ты что, больной?

- В принципе нет, но... Всё же посмотрите меня повнимательней. Чтоб потом разговоров не было... Может, у меня что не так в организме? Ну, с вашей... со строительной точки зрения. Что может помешать мне в дальнейшем в полную силу целыми днями по стройкам шастать и вообще... строить и жить...

- Чего-чего-о?! - Сотрудник, кажется, не всё понимал.

- Ну, может, обнаружится у меня, допустим, какая-нибудь... щитовидка? Или... я не знаю... сердце, там, почки... Да мало ли что ваши врачи найдут, а уже поздно будет...

Парень странно окинул меня с головы до ног, даже чуть отодвинулся на стуле. Может, подумал, что у меня в организме что-то не так с мозгами и, видимо, чтоб не связываться, от греха подальше, выписал какую-то бумажку. И дал её мне:

- Иди в подвал, комната 17.

На двери комнаты 17 висела табличка "Медпункт". Там, взяв бумажку, мне предложили раздеться до трусов, постучали молоточком по коленке, послушали, заставили подышать, потом вообще не дышать, смерили давление, сняли кардиограмму, взяли кровь и мочу. Сказали: за результатом завтра в приёмную комиссию.

Назавтра тот же сотрудник пролистал при мне мои бумаги:

- И чего панику порол? Ничего у тебя нету. Здоров как бык.

- И щитовидка? - уточняю на всякий случай.

- Какая щитовидка?

-  Железа такая. А сердце как, почки?

- У-фф! Нету, говорю, у тебя ни-че-го! Ни щитовидки, ни сердца, ни почек! Не-ту! Всё чисто!

- Я же и кровь им сдавал, и мочу...

- И уже жалеешь?.. Вот заключение врача: всё у тебя о-кей, понял! И кровь отличная, а моча вообще - ха-ха-ха! - пальчики оближешь! Всё, абитуриент. Привет!

...Привет. Экзамены я сдал. В строительный поступил. И только потом уже, окончательно успокоившись, кажется, понял, почему меня не приняли в геолого-разведочный: они, видимо, не могли мне в глаза вслух выговорить истинный диагноз - "еврей", и сказали просто: "щитовидка"...

ТОЛЬКО ДЛЯ НАС !
или Особенности национальной неохоты

С нами ох как непросто. Мы с вами оказались для местного неподготовленного населения крепкими орешками. То есть им, окружающим нас со всех сторон аборигенам, не всегда удается в нас с вами успешно интегрироваться. Не с с первого раза. Как я его, аборигена, понимаю! Ему ведь, несчастному коренному жителю, приходится делать над собой нечеловеческие усилия. Например, эту чуждую кириллицу постигать, по-русски грамотно выражаться. Он русский бы выучил, только - за что? Вроде бы ему и ни к чему...

Посему наблюдается в этом деле еще много недоработок. Например, на мусорном контейнере с непонятными иероглифами "PAPIER" аккуратно наклеенная бумага, на которой  крупными буквами вроде бы по-нашему:
                    
"ЗДЕС БРОСАТ БУМАГ! НЕ НАДА БУТЫЛЬКА"...

Ну, смешно, ей-богу. Кто ж так по-нашему пишет, правда? В шести словах столько грамматических ошибок. Прямо неприятно читать на чистейшем родном языке. Из-за этого нам вообще становится непонятно, чего это они, местные да коренные, от нас с вами хотят, верно? То есть: что конкретно "бросат нада", а что - не "нада"? А раз так - будем пока бросат как мы понимайт... Бутылька, бумаг, кольбаса, пинжак - все в одну контейнера. Пока не научатся грамотно по-нашему выражаться...

Хотя, правда, с другой стороны, и собственная гордость к горлу незаметно подступает: все же, как-никак, не мы по-ихней фене ботаем, а они - по нашей кириллице за нами тянутся. Тоже приятно. И, что удивительно, вижу, все чаще и чаще в общественно полезных местах общего пользования всяческие поясняющие объявления (по-нашему, "шильды") исключительно на нашей с вами кириллице как раз и вывешиваются. Представляете - ТОЛЬКО ДЛЯ НАС!!! Это чего-нибудь да стоит! Больше ни для кого. Остальные, мол, нацменьшинства как хотите устраивайтесь, а вот русским - всегда пожалуйста, почет и уважение особое, битте-дритте.

Вчера на главном вокзале захожу в киоск интернациональной прессы, с радостью обнаруживаю - ТОЛЬКО ПО-РУССКИ объявление, тоже, как на мусорном контейнере:

"ПРОЗБА ГАЗЕТ НЕ ЧИТАЙТ!"...

Представляете? Да еще так удачно совпало: "шильда" эта оказалась аккурат... на стенде с нашими родными газетами. Больше, что интересно, ни на каком другом стенде ничего такого нету подобного, только на НАШЕМ С ВАМИ! Вот уж везуха так везуха. То есть, всем лицам остальной национальности, приходящим в киоск, не будет понятно, как им быть с ихними газетами, "читайт" их или, как и нам, совсем "не читайт", а вот для нашего с вами удобства (и, следовательно, еще лучшей адаптации в обществе) СПЕЦИАЛЬНО разжевано: ни в коем случае эти газеты "не читайт"!.. Западный сервис, ничего не скажешь.

Не всем, правда, нашим пока еще доступен к пониманию. Слышу интересная беседа завязалась за моей спиной. Киоскерша (на непонятном немецком): "Неужели вы не видите, мадам, для вас же, уважаемых русских, специально написано, что здесь газеты не читают, а, пожалуйста, покупают, битте, чю-юс!"... В ответ, со стороны углубленно читающей нашей публики - гордое молчание на чистейшей кириллице. Киоскерша (орет уже чуть громче на весь вокзал, по-прежнему на хох-дойче): "Я же именно к вам, битте, мадам в желтой нелепой шляпе, черт вас возьми, обращаюсь! Вы уже здесь полдня стоите, все русские газеты перечитали, ничего не покупаете, хотя объявление висит именно по-русски, что не положено читать, надо покупать!!! Неужели трудно прочесть объявление? Или вы, мадам, совсем глухая?"... Ноль внимания. Мадам в шляпе, видать, действительно попалась вполне глухая. Вернее, выборочно глухая: объявление не видит. И читать его, по причине глухоты, не может. Только газеты, чтоб побесплатнее вышло. А, может, еще и немая. Молчит по-ихнему, но говорит, слышу, по-нашему под себя шепотом вслух на весь киоск:

"Сволочи. Антисемиты. Газету уже несчастному контингенту не пролистай, подумаешь. Жлобы проклятые. "Полдня стоите"... Всего-то полтора часа как пришла сюда... Капиталисты, сволочи. Нужны мне эти газеты, подавитесь ими!"...

И продолжает читать. А чего? Обращать внимание на все эти ихние "положено - не положено"? И что же: за все платить прикажете, сволочи-капиталисты-антисемиты-грабители-народа? Ну, НЕОХОТА...

В самом деле, чего пристала? НЕОХОТА, и все тут. НЕОХОТА вчитываться в эти ихние распорядки, запреты, рекомендации, указания, просьбы, напоминания... НЕ-О-О-ХО-ТА! Что мы, маленькие, что ли? Поздно нас перевоспитывать. Туда, видишь ли, не клади грязные ноги на сиденье в трамвае, сюда не плюнь мимо пепельницы, там не переходи дорогу на красный, Сям не ори громким голосом в три часа ночи в своей квартире, на этих прохожих не бросай окурки и пивные банки с балкона, на других - не лей кипяток из окна... С ума сойдешь с ихними порядками. Пошли они! У нас собственная гордость. НЕОХОТА вчитываться во все эти предписания да объявления с "шильдами". Хотя и с большим уважением к нашему брату. То есть исключительно на вроде бы понятном только для нас языке, крупными буквами на кириллице. Спасибо, конечно...

...Как вот на днях читаю в лифте эмигрантского нашего общежития:
                 
"ЖИЛЦЫ! ПАЖАЛСТА! НЕ ПИСАТ НА СТЕНА!!!"...

И опять - ничего непонятно! И снова - из-за ихней вопиющей неграмотности. Где ударять-то это самое "ПИСАТ"?.. То есть все-таки, что конкретно просят нас с вами не делать "НА СТЕНА"? Не писать, ударяя на И? Или - на А?... Или что же - и то, и другое, что ли,  нельзя делать "НА СТЕНА"?... Вообще, значит, нам, русским, получается, здесь НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ???.. Ну, вы, коренные ребята, даете!

Скажу так: ваша, аборигенов, безграмотность рождает наше непонимание.

Из приведенных примеров, читатель, надеюсь, отчетливо видно, что очень многое еще надо им, коренным, предпринять для скорейшей интеграции в нас с вами. В очень непростых крепких орешков - лиц советской национальности. Как говаривал классик марксизма-ленинизма, надо нам всем друг у друга "учиться, учиться и учиться". Или лечиться... Не помню, что он точно имел в виду... Наверное: чтоб все мы с вами были здоровы.

В любом случае, согласитесь, - хорошая мысль.