Украина, что мне в имени твоём…
Адам Адами…Когда меня предупреждают в фейсбуке (украинцы или те, кто притворяется таковыми): не лезь в дела моей страны, освобождай лучше свою Чечню, - у меня возникает горькое ощущения беспомощности...
Украинец Яшка был для моего отца самым ярким воспоминанием детства, его имя часто звучало в нашей семье. До конца своих дней отец говорил "хвурашка", "цигарка", "нехай" и искренне любил "хохлов"... Я хочу сказать истинным украинцам: нет ни Чеченца, ни Украинца! Есть общая война, и необходимость общей победы! Есть общая хроника героической борьбы и общая история. И потому каждый раз, когда я произношу "Украина", я слышу слово "Свобода"!
Было время, когда русские, казахи, украинцы, беларусы (как и прочие участники русских походов на нашу землю) были для нас все "гауры" - народом-нежитью, не вызывающим в душах чеченцев ничего, кроме холодного презрения. Но прогремела Большая Кавказская война, пал царизм, начался коммунистический эксперимент, и нохчи узнали про такой народ, как украинцы. Это произошло, когда украинцев погнал на Кавказ голод. Вообще, за 1932-33 годы в на земле вайнахов нашли спасение (по разным оценкам) от 20 до 50 тысяч украинцев.
У меня есть собственная семейная история, которая бережно хранилась и пересказывалась моим отцом, и которая связывает меня с народом Украины…
Однажды, осенью 1932 года чеченец средних лет по имени Исраил (мой дед, которого советская власть расстреляет пять лет спустя как "врага народа", а его жена переживет его только на год) поехал по делам на своей бричке в Гудермес, где располагался крупнейший в регионе железнодорожный узел. К вечеру он вернулся с одним странным пассажиром, а точнее - грузом (в силу его малоподвижности).
Дед нашел его в лесочке, в стороне от дороги, когда остановил бричку на шум. Это мальчишки сгрудились вокруг чего-то, громко споря.
На окрик Исраила ему ответили, что тут один "гаур" (презр.: "русский") умер...
Под ветвями в высоком жухлом бурьяне виднелся кое-как прикрытый тряпками и страшно худой силуэт, и ужасный запах гнили разносился далеко вокруг.
И всё же, Исраил пробрался впритык, ногой развернул тело на спину и… увидел светлое мальчишеское лицо. Юный гаур был без сознания, но дышал. Видимо, он давно не ел нормальной пищи, и запах был результатом сильной диареи.
Деду стало ясно, что жизнь этого несчастного идет уже на часы...
По его приказу мальчишки перенесли умирающего и положили на бричку.
Исраил решил, что хотя бы похоронит мальчика: ведь, в конце концов, даже русские - люди...
По дороге он подъехал к речке, чтобы как-нибудь очистить тело перед скорым погребением.
От погружения в воду парень пришел в себя...
Когда через два часа бричка въезжала в родные ворота, пассажир был еще в сознании и сбежавшейся посмотреть на это чудо деревенской детворе бессильно мотал головой и бормотал: "Не, не русский я... Хохол я - Яшка! Дайте хлеба!" и старшие из детей, кто уже ходил в школу, кое-как сумели его понять и перевести Исраилу.
Так он и прославился в нашем селе - хохол Яшка...
Хлеб в доме у Исраила был, и вскоре, к счастью, все болезни Яшки стали исчезать одна за другой.
Через некоторое время Яшка встал на ноги, ему дали хозяйские обноски и он стал помогать семье по хозяйству. Он не сидел без дела ни минуты - жестами показывая, что хочет заняться тем или этим. Чем снискал к себе уважение семьи и известность в околотке...
К весне раскрылся весь талант Яшки: мало того, что он уже вполне сносно болтал по-чеченски, он включился в весенне-посевные работы в большом хозяйстве Исраила и проявил себя изобретательным и трудолюбивым агрономом.
Той же весной 1933-го года в селе появилось еще много украинцев с подобной судьбой, один из них - парнишка по имени Ивашка - стал приходить к Яшке в гости и они вместе раскуривали свои "цигарки" болтая о своем на мове...
Моему отцу было тогда пять лет, и для него Яшка стал самым настоящим героем и большим авторитетом. Он как хвостик ходил за Яшкой, а Яшка со своей стороны умел быть и другом, и наставником пацану...
Пролетела весна, лето и осень. Закончились все работы и превратившийся в здорового цветущего юношу, Яшка стал просить хозяина отпустить его "на родину... на побывку".
Исраил совсем не обрадовался этому и попытался было отговорить Яшку, припоминая ему голод (в этом месте рассказа отец воспроизводил жест деда, которым Исраил брал большой кус "сискала" (чеченская кукурузная лепешка), приговаривая с улыбкой - "Вот, Яшка - родина!").
Однако, уговоры не прекращались, и Исраил разработал целый план, чтобы его работник отказался от своей бредовой идеи.
Во-первых, он повез Яшку в Гудермес и одел его с иголочки, забив для этого дела бычка. Во-вторых, через знакомых в одном из соседних сел, была найдена Яшке невеста, с которой его тут же и познакомили. Эта девушка - тоже украинка - жила со своей матерью в одной чеченской семье, помогая по хозяйству, в обмен на хлеб и кров...
Яшка не отказался от предложения, но без конца повторял, что вначале должен съездить на Украину и проведать семью...
Он твердо обещал, что вернется через месяц или два.
В конце концов, Исраил сдался уговорам и отпустил Яшку.
Он лично отвез его с его товарищем Ивашкой в Гудермес, посадил обоих на поезд, который шел на Ростов, дав Яшке в дорогу приличную сумму денег.
Перед отьездом Яшка довери;л своему маленькому другу - моему отцу - предмет зависти последнего: свою новенькую "хвурашку".
К весне вернулся один Ивашка. Он пришел к деду и рассказал ему, что расстался с Яшкой по призде в Украину и более его не видел. Ивашка возвращался в наше село на заработки регулярно, в течение многих лет, вплоть до войны. В одной из бесед он рассказал новые подробности про Яшку: оказалось, что они связались в поезде с карточными игроками и до прибытия успели спустить им все свои деньги. А в Ростове Яшке сошел вместе с ними...
Исраил до самой войны надеялся на возвращение Яшки, а его малолетний сын бережно хранил "хвурашку" своего друга, одевая её только в самые торжественные моменты.
Она была оставлена дома в суматохе утра 23 Февраля 1944-го года, когда народу объявили о вечном выселении в Сибирь за "предательство Советской Родины" и разрешили брать семье с собой в путь только по два узла вещей...
ПОСТСКРИПТУМ
Когда меня предупреждают в фейсбуке (украинцы или те, кто притворяется таковыми): не лезь в дела моей страны, освобождай лучше свою Чечню, - у меня возникает горькое ощущения беспомощности...
Украинец Яшка был для моего отца самым ярким воспоминанием детства его имя часто звучало в нашей семье. До конца своих дней отец говорил "хвурашка", "цигарка", "нехай" и искренне любил "хохлов"...
Надо понять, что история, подобная изложенной мною, очень типична для всех вайнахов поколения моего отца и деда - практически каждый третий чеченец может рассказать вам подобную семейную быль...
Когда случилась Революция Достоинства, мы все воспряли духом, ибо восприняли её как почти утраченную надежду на собственную свободу. Именно поэтому - не сговариваясь - устремились к вам из Европы сотни выживших в 10-летней войне чеченцев, чтобы с оружием в руках заново сразиться с вековым колонизатором... Я сам был на волосок от подобного шага летом 2014-го, и отложил отъезд только из-за того, что там уже появился Иса Мунаев (сформировавший с Аминой Окуевой батальон имени Джохара Дудаева).
Я хочу сказать истинным украинцам следующее: нет ни Чеченца, ни Украинца! Есть общая война, и необходимость общей победы! Есть общая хроника героической борьбы и общая история. И потому каждый раз, когда я произношу "Украина", я слышу слово "Свобода"!
________________
На фото: Амина Окуева и бригадный генерал Чеченской Республики Ичкерия Иса Мунаев.
От "Кругозора": Легендарная Амина Окуева была Гостем номера нашего журнала.