РОЛАН БЫКОВ, ОБЫЧНЫЙ НЕОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Окончание. Начало

Беседа с Еленой Санаевой

 "РОЛАН С ГОДАМИ ПРОРАСТАЕТ ВО МНЕ"

 "Несбывшимся платишь за то, что живешь"… 
/Ролан Быков. Из дневников/

В издательстве АСТ вышла книга "Я побит - начну сначала!" - дневники Ролана Быкова (1929 - 1998), которые он вел с 15 лет и до конца жизни. В них - история страны, театра и кино, но прежде всего - история уникальной Личности, гениального режиссера ("Айболит-66", "Чучело", "Телеграмма") и актера ("Шинель", "Андрей Рублев", "Проверка на дорогах", "Комиссар", "Служили два товарища", "Письма мертвого человека", "Из жизни отдыхающих", "Мертвый сезон"…). "Неистовый Рола н", как звали его близкие, вел записи для себя, не думая ни о цензуре, ни о публикации. "Я побит - начну сначала!" - эти строки из дневника и стали девизом для Ролана Быко ва на всю жизнь…

Составила книгу вдова Мастера, известная актриса кино и театра, Заслуженная артистка России Елена САНАЕВА (знаменитая Лиса Алиса из "Приключений Буратино"), с которой мы беседовали во время ее гастролей в Германии и незадолго до выхода дневников в свет.

- Лена, вы где-то вспоминали, что Ролан Антонович вам сказал: "Тебе придется доделывать то, что я не успел…" А в ответ на ваши сомнения добавил: "Ты девочка умная, я тебя всему научу"… Теперь этим и занимаетесь?

- Да, он так мне сказал, когда уже был в больнице... Умирал Ролан в дни "дефолта", в 1998-м. В отделение реанимации в Кремлевку никого не пускали, но к нему не пустить было нельзя. И я все дни была там. Я принесла туда диктофон и сказала: "Ролочка, скажи, пожалуйста (а он же не доснял свой последний фильм "Потрет неизвестного солдата"), что ты хотел сказать этим фильмом?" А ему уже трудно было дышать… Но через силу все же наговорил. А потом говорит: "Я плохо сказал. Я сейчас не в форме"… Эта запись у меня хранится, конечно. И я надеюсь, что мне все же удастся доделать этот фильм. Конечно, это будет не так, как сделал бы он, но… должна доделать. За него я это не сделаю, потому что это документальный фильм, это поисковая вещь. Но я хотя бы расскажу про то, что он хотел и что успел сделать. А  многого не успел, потому что все время вынужден был отрываться от работы над ним из-за сиюминутных дел, связанных с Фондом. Без его личного вмешательства ничего там не решалось. "Ролан Антонович, позвоните такому-то"… Он звонит. "Ролан Антонович, надо съездить туда-то"… Он бросает все свои дела и едет. И так круглые сутки. Когда же художнику творить?

- О Фонде Ролана Быкова. Чем он занимался после ухода Быкова? Удовлетворены ли вы этим?

- Фонда Ролана Быкова, это здание на Чистых прудах, 12, уже, можно сказать, нет. Он гибнет на глазах и при возмутительном равнодушии тех, кто с этого много чего имел при жизни его создателя… Для меня, конечно, большая печаль и боль от того, что люди, которые буквально "доили" имя Ролана, не дали возможность доделать этот его фильм. Я просила всего 2-3 тысячи долларов для того, чтобы перегнать весь архив фильма (а пленки же со временем осыпаются!) на жесткий диск. Не нашли этих денег! И теперь 8 мешков этих пленок к фильму "Портрет неизвестного солдата" лежат у меня дома… Никогда не просила ничего. Но сейчас думаю, видимо, не прав был Булгаков, когда сказал: "Никогда ничего ни у кого не просите. Все сами дадут"… Нет, сегодня вряд ли сами дадут… В Библии сказано: "Стучите и откроют вам". Значит, надо стучать в какие-то двери, просить… Буду это делать. А куда ж денешься? Придется.

- Вас не никогда охватывает отчаяние? Всё бросить и…

-  Нет-нет. Не имею права. Уже ведь 12 лет мы живем без него… Я тут вдруг спохватилась: что-то я долго прохлаждаюсь - то в печали, то в каких-то своих переживаниях, в разных делах - а надо ведь скорее собрать все его оставшееся наследие, все дневники, стихи, обрывочные мысли и проч. и издать все это, пока не поздно, пока еще я в состоянии это сделать и - просто обязана в память о Ролане. И потом - кто же это сделает, если не я?

И вот сейчас многое суетное отбросила и работаю над его огромным архивом. Дневники объемом более 3 тысяч страниц. А еще - неопубликованные стихи! И мы с издательством решили выпустить это в двух книгах: отдельно дневники, расшифровыванные вместе с редактором (для издания подготовлено их полторы тысячи страниц), и потом - стихи. Очень большая, кстати, и трудоемкая работа, эта расшифровка его дневников. Причем с одной дамой-редактором я быстро рассталась: она при расшифровке и перенесении текста в компьютер машинально начала его править… А там ведь столько мыслей, столько ассоциаций.

Знаете, я пришла к неожиданному открытию: Ролан сейчас уже, с годами, как бы… прорастает в нас. Во мне и в Паше… То есть этого источника уже нет, а он продолжает нас питать. То Паша вдруг что-то важное вспомнит, когда-то проговоренное Роланом как бы между прочим… То во мне что-то "быковское" просыпается очень явственно.

- Однажды в нашей последней с ним беседе Ролан Антонович с горечью произнес мрачную фразу, прозвучавшую как афоризм: "Факт искусства непростителен". Чувствовалось, что это нечто выстраданное им самим…

- Конечно. У него же была на самом деле жуткая жизнь, когда закрывали все его картины… "Телеграмму" закрыли, "Рублева" закрыли, "Проверку на дорогах" закрыли, Пушкина сыграть не дали, "Комиссара" закрыли… ну все! А какой тяжелейший инфаркт он получил после "Чучела"…

- Он, я сам слышал это от него, вас считал своим спасением.

- Мы с ним встретились на съемках ужасной картины "Докер", и он в меня влюбился… И у меня еще был такой запал: я вам покажу еще, кто такой - БЫКОВ!.. Потому что к тому времени уже стали говорить: "А… Бы-ыков… Ну это такой… талантливый поддонок. Выпивает по-черному… Девки вокруг него крутятся не пойми какие…" И прочее. Это ведь у нас так принято: затравить человека, смотреть, как он корчится… А потом стоять у гроба и пускать слезу: "Ах, какой был одаренный человек и как рано ушел!"… Так что это был еще и мой азарт - всем доказать, кто это такой - Ролан Быков.

 - А почему Ролан Быков так мало вас снимал в своих картинах?

 - Так вышло у меня в жизни, что я - дочь своего знаменитого отца, жена своего гениального мужа, мать своего талантливого сына… Иногда, конечно, задумывалась: а сама-то я кто? Немножко погоревала, а потом подумала: все же это неплохой расклад. Достойный. Бывали, бывали времена, когда вдруг думала: ну хоть одну картину-то он мог бы сделать для меня!.. А он говорил мне: "Ты такая прекрасная актриса! Я тебя сниму, а потом сразу же тебя уведут у меня"… Собирался, собирался снять, да и так и не собрался… Но сейчас, по прошествии лет, я думаю уже: ну, не сыграла я там что-то, бог с ним. А, может, и родилась-то я именно для того, чтобы сыграть то, что сыграла, и еще для того, чтобы был у нас Ролан Быков, для того, чтобы сыграть ЭТУ роль в жизни, роль жены Ролана, то есть что предназначенная мне в жизни роль и была именно в том, чтобы быть женой этого человека.

- И все же - о вас. Как влияла семья на ваш выбор будущей профессии? Способствовала? Возражала?..

- Как многие актерские семьи, моя тоже возражала против того, чтобы их ребенок, я то есть, пошла в артисты. И я, болезненная тогда девица, вроде с этим смирилась. Решила, пойду поступать на театроведческий факультет, или на киноведческий. Но тут прибежала моя подруга Ирочка, которая только что поступила в театральное училище имени Щепкина, и сказала, что там объявлен добор абитуриентов, почему б, мол, тебе не пойти, попытать счастье. Я и пошла. Конкурс был огромный, но приняли троих, в том числе и меня. Правда, при этом сказали, что у меня "с" свистит, надо исправлять дефект речи. Сейчас-то эта "с" у меня уже не свистит, а тогда действительно свистела… А что же мне делать, спрашиваю. А, говорят, направим вас к специалисту-логопеду, и дали мне бумажку. Оказалось, что у меня на губе с внутренней стороны какая-то "уздечка", из-за которой и свистит моя "с". Мне ее тут же под местным наркозом удалили, и я пришла домой с распухшей губой, что привело в ужас маму… Так я оказалась в училище Щепкина, но на втором курсе наш курс решили почему-то слить с курсом ГИТИСа (этот эксперимент потом больше не повторяли). Поэтому я, окончив учиться в "Щепке", получила диплом ГИТИСа, хотя в его стенах ни разу и не была… Дальше предстояло показываться в театры. У меня был партнер, который к тому времени окончил Институт… физкультуры - здоровущий такой дядька, с которым мы репетировали и играли отрывок из "Укрощения строптивой". Пришли мы с ним показываться в театр Маяковского, а там - сидят человек 60, тоже, как и мы, показываться. И, смотрю, человек по фамилии Морской, мой сосед по дому… Я поняла, что это для меня тухлый номер, глупая затея. "Пошли отсюда", говорю партнеру. А он: "Нет уж, раз пришли, давай покажемся". Остались. И в результате, дошла до нас очередь, начали мы играть свой отрывок, на меня напал такой зажим, что когда он - Петруччо - берет меня, Катарину, под руку, этот физкультурный гигант меня, былинку в 53 килограмма… не мог сдвинуть с места! Потом мы шли по улице Герцена и хохотали нервным смехом. Так вот бесславно прошел наш показ в театре Маяковского. Потом показывались еще в театр на Малой Бронной, но там сразу было видно, что показы эти формальные, никого брать они не собираются… И тут неожиданно меня пригласили сниматься на студии Узбекфильм, фильм "Генерал Рахимов", съемки в Прибалтике, все замечательно. Я только что вышла замуж, уехала на съемки. Вернулась с них, рассказала все папе. Говорю: "Узбеков кино интересовало мало, они только и делали что варили плов, ухаживали за блондинками"… Отец говорит мне: "Замечательный это у тебя опыт. Ты получила боевое крещение. Вот теперь все, что будет дальше с тобой, будет лучше этого (хуже-то уже некуда), и ты будешь довольна, будешь считать: это то, что надо". В общем, за свою кинематографическую жизнь я снялась в 43-х фильмах, и в главных ролях, и в эпизодах. Самый большой комплимент мне сказал как-то замечательный писатель Леонид Израилевич Лиходеев: "Знаете, Лена, я знаю, что ничего здесь не будет, но когда я на вас смотрю, думаю: значит, что-то еще в этой советской власти есть"… Мне повезло: я сыграла у Шукшина в фильме "Странные люди" (с отцом, Всеволодом Санаевым, я его дочь играла), у Хейфица, у Райзмана, у Быкова снялась… Повезло. Даст бог, еще где-нибудь снимусь…

- Что побудило вас пойти в театр после столь долгого опыта в кино? И почему к Райхельгаузу?

- Да, сейчас вот в театре начала играть. Неожиданно раздался звонок из театра "Школа современной пьесы". Иосиф Райхельгауз спрашивает: "Вам интересно было бы сыграть в театре?" Да, говорю, интересно. Прислал пьесу Людмилы Улицкой "Русское варенье", некий современный вариант чеховских комедий, роль мне понравилась. И я - ввелась за две недели (на роль старой приживалки, которую до меня играла там Нина Шацкая, но она внезапно заболела) - как в кипяток бросилась - в уже готовый спектакль. Прима этого театра прекрасная актриса Таня Васильева была поражена моим вводом: "Ты просто героиня! Это подвиг. Я бы никогда не смогла так быстро ввестись". Публика на спектакль ходит, билеты проданы на месяц вперед. И еще сейчас играю в пьесе Евгения Гришковца "Дом". В паре с Филозовым играем. Мне понравилось работать в этом коллективе. Думаю, что и дальше буду в нем играть. 

- Что вам мешает лично сегодня? Что болит?

- Главная моя боль, с которой я живу, - это прежде всего то, что не могу доделать фильм Ролана "Портрет неизвестного солдата", и что его архив до сих пор не переведен на жесткий диск. Элементарно не сохранен. Там же просто дело жизни, там судьба Художника. И люди, которые отвечали за материальную сторону существования Фонда, этого не сделали, хотя были обязаны сделать. И живут с этим прекрасно.

- Но вы же, Лена, формально хотя бы - еще вице-президент Фонда. Могли ли вы как-то повлиять на судьбу бесценного архива Ролана Быкова?

- Нет. Абсолютно не могла. В этом весь цинизм этих людей, руководителей Фонда - президента, первого вице-президента, финансового директора и прочих.

- А куда ж деньги Фонда ушли?

- Особняки роскошные построены за эти годы…