САРКОФАГ

"Сар­ко­фаг - это вре­мян­ка". Так  го­ворил  Ми­ша Гер­цон. Не­боль­шо­го рос­та, с ры­жева­тыми за­лыси­нами, очень под­вижный. Один из ав­то­ров Сар­ко­фага в Чер­но­быле. Про­живав­ший  в Маг­де­бур­ге.  Го­ворил быс­тро, взах­лёб, по-одес­ски ак­тивно жес­ти­кули­руя. Что не уди­витель­но, так как ро­дил­ся Ми­ша в Одес­се.
Пи­шу в про­шед­шем вре­мени, так как Ми­ша тра­гичес­ки по­гиб. В 1994 - На Ро­дине, в Днеп­ро­пет­ров­ске. Это   ин­тервью -па­мять о Ми­ше. На­поми­нание об опас­ности.

- В ис­то­рии Рос­сии 20 ве­ка бы­ло мно­го чёр­ных дней. 25 ок­тября, 22 и­юня   ... 26  ап­ре­ля. " В этот день- пи­сал один из за­пад­ных ком­мента­торов,- Ук­ра­ина, Со­вет­ский со­юз, мо­жет быть, вся Ев­ро­па, за­вис­ли над без­дной."

- Как 26 ап­ре­ля  вош­ло в твою жизнь?

- Чес­тно го­воря, ни­как осо­бен­но. Я знал не боль­ше, чем дру­гие. То есть поч­ти ни­чего. По­это­му  мас­штаб тра­гедии осоз­нал поз­днее. Ес­ли быть точ­ным, то для ме­ня  эта ка­ша за­вари­лась по-нас­то­яще­му 18 и­юля 1986 го­да. Ког­да ком­му­нис­ты си­дели ещё проч­но. При­казы не об­сужда­лись. И ког­да по­ложить пар­тий­ный би­лет на стол бы­ло выс­шим на­каза­ни­ем.

Вы­зыва­ет ди­рек­тор Днеп­ро­пет­ров­ско­го за­вода ме­тал­ло­конс­трук­ций, где я ра­ботал на­чаль­ни­ком от­де­ла. Обыч­но не­воз­му­тимый, да­же флег­ма­тич­ный. А тут вол­ну­ет­ся. Щё­ки пят­на­ми. И как-то стран­но су­етит­ся. Сна­чала стал обыч­ную трес­котню раз­во­дить:"Пра­витель­ствен­ное за­дание...Де­ло чес­ти...Долг ком­му­нис­та..." Но не­ожи­дан­но пе­решёл на че­лове­чес­кий язык:"Та­кого, Ми­ша ещё не бы­ло. На­до вы­ложить­ся. Я те­бя про­шу".

Мо­жет толь­ко тог­да  впер­вые ощу­тил серь­ёз­ность по­ложе­ния. И на­ша груп­па конс­трук­то­ров на­чала вык­ла­дывать­ся. Ра­бота­ли по 16 ча­сов. Час­то спа­ли пря­мо на сто­лах в бю­ро. На­до бы­ло до­вес­ти до ума про­ект за­щит­ной сте­ны для ре­ак­то­ра, прис­ланный из Мос­квы.

- До­вес­ти до ума? Что-то бы­ло не так?

- Мо­жет и так. И про­ект, в прин­ци­пе, хо­роший. Но де­лал­ся он, как и всё, что име­ло от­но­шение к Чер­но­былю, в ди­кой спеш­ке. Не учи­тывал воз­можнос­ти на­шего за­вода. А, глав­ное, не учи­тывал осо­бен­ностей стро­итель­ства в ус­ло­ви­ях вы­соко­го уров­ня ра­ди­ации. Ког­да стро­ите­ли дол­жны бы­ли  на­ходить­ся как мож­но мень­ше в за­ражён­ной зо­не.

По­это­му при­ходи­лось мно­гое в про­ек­те до­делы­вать, пе­рек­ра­ивать, пе­ре­ина­чивать. Для ус­ко­рения ра­бот в опас­ной зо­не та­ких ве­щичек нап­ри­думы­вали, что по­том на нес­коль­ко ав­тор­ских сви­детель­ств по­тяну­ло. Ко­роче, че­рез 10 дней  (ре­корд для кни­ги Гин­не­са ) пер­вые бло­ки за­щит­ной сте­ны бы­ли го­товы к от­прав­ке .

- А как сам ту­да по­пал?

- Это, ес­ли не оши­ба­юсь, в ав­густе. Выз­ва­ли в Ки­ев и вру­чили при­каз-сроч­но вы­ехать в Чер­но­быль, ко­торый на­ходил­ся в 30-ки­ломет­ро­вой , опас­ной по уров­ню ра­ди­ации зо­не. Же­лания мо­его ник­то, ко­неч­но же, не спра­шивал.

- Вол­но­вал­ся?

- Ко­неч­но. Ночь пе­ред по­ез­дкой не спал.  Как вы­яс­ни­лось не зря .
 У всех конс­трук­то­ров, что бы­ли в мо­ей груп­пе, сей­час боль­шие проб­ле­мы со здо­ровь­ем. Ведь до­зимет­ров нам ник­то не да­вал. До­зы об­лу­чения не кон­тро­лиро­вал. И о пос­ледс­тви­ях не ду­мал. Да­ли нам,  для про­фор­мы за­щит­ные шта­ны и кур­тку. По­вяза­ли фи­зи­оно­мию мар­лей  (ку­риль­щи­ки сра­зу сбро­сили)  и мы по­еха­ли.

Впро­чем, не­дале­ко. Где-то око­ло ста ки­ломет­ров. По­том шлаг­ба­ум. Во­ен­ные про­веря­ют до­кумен­ты. И вь­еха­ли...

- Ка­кое впе­чат­ле­ние?

- Как те­бе ска­зать?  Въ­ез­жа­ешь в мёр­твый го­род. Страш­ный го­род. Го­товые де­кора­ции к филь­мам ужа­са Хич­ко­ка. Собс­твен­но, сна­чала труд­но по­нять по­чему так сташ­но. По­года прек­расная. Всё цве­тёт. До­ма но­вень­кие, на­ряд­ные. И вдруг по­нима­ешь. Го­род пус­той. Без лю­дей. Толь­ко гу­си оди­чалые бе­га­ют. Стаи бро­шен­ных со­бак. Кош­ки ху­дющие. И ни од­но­го че­лове­ка...На­чина­ешь по­нимать до че­го мо­жем до­иг­рать­ся на на­шей кро­хот­ной пла­нете, ес­ли во вре­мя не ос­та­новить­ся.

Итак, при­ез­жа­ем в Чер­но­быль к зда­нию пра­витель­ствен­ной ко­мис­сии. А там, на­до ска­зать, не толь­ко под­не­воль­ные сол­да­тики, но и боль­шие на­чаль­ни­ки, мас­ти­тые ака­деми­ки на рав­ных рен­тге­ны гло­та­ют. И оша­раши­ва­ющая но­вость: мне и груп­пе конс­трук­то­ров из ки­ев­ско­го про­ек­тно­го ин­сти­тута по­руча­ет­ся в крат­чай­ший срок спро­ек­ти­ровать кры­шу Сар­ко­фага. При этом ни­каких чер­те­жей кры­ши нет и не пред­ви­дит­ся. На­уч­ной ба­зы нет. Элек­трон­ной ма­шины нет. Нет да­же офи­ци­аль­но сфор­му­лиро­ван­но­го за­дания.

- А что  есть?

- Мож­но ска­зать что ни­чего. Ес­ли не счи­тать
сним­ков раз­ру­шен­но­го ре­ак­то­ра с ука­зани­ем раз­ме­ров. И ещё. Бы­ло к при­казу од­но ма­лень­кое до­бав­лень­ице. Все ра­боты про­из­во­дить... в Чер­но­быле.

- Из за сек­ретнос­ти?

- Ду­маю, что нет. И­езу­ит­ское до­бав­ленье бы­ло сде­лано для то­го, что­бы ра­бота­ли по­живее. Ник­то, ес­тес­твен­но, за­дер­жи­вать­ся в Чер­но­быле не хо­тел. Ко­роче, по­лучи­ли при­каз пой­ти не знаю ку­да и при­нес­ти не знаю что.

Соб­ра­лись. Го­ня­ем чаи. Нас­тро­ение, ска­жу чес­тно, па­ничес­кое. По­нача­лу бы­ла мысль на вер­то­лёте над ре­ак­то­ром пок­ру­тить­ся. Но по­том раз­ду­мали: слиш­ком мощ­ное об­лу­чение. А даль­ше опять пош­ли де­ла для кни­ги Гин­не­са. Не бу­ду пе­рес­ка­зывать все пе­рипе­тии по­ис­ков. Но в 2 ча­са но­чи идея кры­ши Сар­ко­фага бы­ла при­нята. И на­чал­ся де­тек­тив. Мы дос­та­ли ма­шину. И всей груп­пой, на­рушив зап­рет, в об­ход шлаг­ба­ума рва­нули в Ки­ев. По­тому что без ЭВМ в та­кие сро­ки мож­но бы­ло спро­ек­ти­ровать толь­ко кры­шу для ку­рят­ни­ка. Уже от­ту­да поз­во­нили в Чер­но­быль. Ник­то осо­бен­но не ру­гал­ся.
Глав­ное бы­ло тог­да дей­ство­вать, а не сог­ла­совы­вать. На вой­не как на вой­не.

А  в пять ут­ра че­рез день ( ра­бота­ли под­ряд бо­лее су­ток) чер­те­жи бы­ли го­товы. Ут­ром сда­ли их, ещё тёп­лень­ки­ми в Чер­но­быле,  по­ражён­ной на­шими тем­па­ми пра­витель­ствен­ной ко­мис­сии. В тот же день про­ект был ут­вер­ждён.

-Но та­кие ско­рос­ти? А ес­ли ошиб­ка? Не­точ­ный рас­чёт?

- Ты прав. Риск оши­бить­ся был ве­лик. Ака­деми­ки (не хо­чу на­зывать фа­милии) под­пи­сали про­ект не по­тому, что бы­ли уве­рены в его пра­виль­нос­ти. А по­тому что ина­че их не вы­пус­ка­ли из Чер­но­быля. И это счас­тли­вый слу­чай, что не­веро­ят­ные тем­пы не от­ра­зились на ка­чес­тве ра­бот. Че­рез 3-4 ме­сяца пос­ле окон­ча­ния стро­итель­ства  Сар­ко­фага бы­ла про­из­ве­дена эк­спер­ти­за на­шего про­ек­та (па­радокс, но имен­но в та­кой пос­ле­дова­тель­нос­ти раз­ви­вались со­бытия)  и бы­ло приз­на­но, что мы наш­ли оп­ти­маль­ный ва­ри­ант.

Но, пов­то­ряю, и это, по­жалуй, глав­ное, что хо­тел бы ска­зать: и за­щит­ная сте­на, и кры­ша Сар­ко­фага  бы­ли ...вре­мян­ка­ми.  Рас­счи­тан­ны­ми на 8-10 лет. Слиш­ком ма­лы бы­ли сро­ки. Слиш­ком мно­го в урав­не­нии бы­ло не­из­вес­тных.

- Что ты име­ешь в ви­ду?

- Да ни­чего мы тол­ком не зна­ли. Не зна­ли, не име­ли пред­став­ле­ния как бу­дет ре­аги­ровать ме­талл в ме­тал­ло­конс­трук­ции на дли­тель­ное пре­быва­ние в ус­ло­ви­ях вы­соко­го уров­ня ра­ди­ации. Не зна­ли ка­кая тол­щи­на сте­ны яв­ля­ет­ся оп­ти­маль­ной . По­это­му чис­то ус­ловно сде­лали её 1-мет­ро­вой. Ка­ким дол­жен быть на­пол­ни­тель кар­ка­са стен. Ни­чего мы не зна­ли .Да и не бы­ло та­ких дан­ных. Всё де­лалось на гла­зок, ин­ту­итив­но, без на­уч­но­го обос­но­вания.

Кро­ме то­го, чис­то вре­мен­ный ха­рак­тер на­шего ги­гант­ско­го со­ору­жения был пре­доп­ре­делён боль­шим ко­личес­твом за­ранее за­дан­ных пред­ва­ритель­ных ус­ло­вий, жёс­тко свя­зав­ших нас в ра­боте над про­ек­том. Ска­жем, ре­шили мы сде­лать кры­шу, как и сте­ну тол­щи­ной в 1 метр. Для та­кой тол­щи­ны рас­счи­тали и вес ба­лок. И тут вы­яс­ня­ет­ся, что кран,  ко­торый был в на­шем рас­по­ряже­нии , та­кой вес под­нять не смо­жет. И в 60 см. Не смо­жет. А толь­ко мень­ше. Вот и под­го­няли мы раз­мер кры­ши под воз­можнос­ти кра­на.

Или ска­зали нам, что  при  стро­итель­стве кры­ши не­об­хо­димо  ис­поль­зо­вать тру­бы, ко­торые есть.  Имен­но эти и ни­какие дру­гие. Учи­тывая их дли­ну, ди­аметр, вес... Но са­мым  неп­ри­ят­ным бы­ло  тре­бова­ние на­чаль­ства ис­поль­зо­вать как опо­ру для кры­ши быв­шую, чу­дом сох­ра­нив­шу­юся сте­ну ре­ак­то­ра. Пос­тро­ить но­вую , на всём про­тяже­нии бы­ло слож­но. Прак­ти­чес­ки не­воз­можно. Эта сте­на се­год­ня яв­ля­ет­ся са­мым опас­ным и не­дол­го­веч­ным зве­ном Сар­ко­фага.
 
Я  бо­юсь. Я очень бо­юсь.  Го­ворил об опас­ности мно­го раз  на Ук­ра­ине.  Хо­чу пов­то­рить здесь, в Гер­ма­нии. О стро­итель­стве нас­то­яще­го, дол­го­веч­но­го Сар­ко­фага воп­рос на­до бы­ло пос­та­вить на дру­гой день пос­ле пос­трой­ки это­го. Вре­мен­но­го. Че­го бы это не сто­ило. Аль­тер­на­тивы нет. Ни у Ук­ра­ины. Ни у Ев­ро­пы  в це­лом.

1993 год.