Афганистан: ввод "ограниченного контингента войск". Как это было

  Бывший военный разведчик полковник Аркадий Якубов живет теперь в нью-йоркском районе Квинс.  Мы встречаемся нечасто,  больше - по телефону. И долго беседовали 27 декабря минувшего года,  когда исполнилась 34-я годовщина события, в котором довелось участвовать и нам. Это событие  в советские времена называли деликатно : ввод ограниченного  контингента войск в Афганистан.

    Таким "контингентом"  и была 40-я общевойсковая армия Туркестанского военного округа.  Армия вошла в Афганистан двумя потоками. Основная часть - из города Термеза через понтонный мост на Аму-Дарье. Одна лишь дивизия - из Кушки. В этот гарнизон опергруппа штаба ТуркВО прибыла  в середине декабря 1979 года. В Кушке я бывал неоднократно с тех пор как стал офицером штаба ТуркВО, и каждый приезд вызывал у меня смесь ностальгии и обиды. А потому как впервые попал  туда прямо из училища осенью 1948 года. В то время в Кушке мало что осталось от  облика крепостного укрепления, каким, собственно, и была она более  полустолетия. Я застал все куртины и бастионы в полуразрушенном состоянии: камень и кирпич разбирали для строительства жилых домов - квартир в Кушке катастрофически не хватало,  

    А над руинами крепостных сооружений , над улицами поселка царил огромный крест. Он был сооружен на вершине самой высокой сопки в честь трехсотлетия   царствующего дома Романовых. Крест почитался кушкинцами как некий символ их безотрадной судьбы.

        Особенно  ощущалась крайняя заброшенность южного гарнизона в первое послевоенное пятилетие.   Неустроенность, даже нищета того времени чувствовались и во внешнем виде кушкинских воинов. Солдаты, все как один, щеголяли в крашенном нательном белье вместо верхней одежды.  Кормили их в проголодь.

      Да и офицеров   бытовая неустроенность не обходила.     Пища в офицерской столовой недалеко ушла от солдатской. Ввиду полного отсутствия   цивилизованных  развлечений,  офицеры   пробавлялись перманентным   пьянством,   перемежавшимся   дикими   выходками, совершенно в духе купринского " Поединка".   Я прожил  в Кушке шесть лет - почти всю мою офицерскую молодость и до сих пор считаю это время погубленным за-зря.

    При мне  начиналось строительство знаменитой трассы Кушка - Герат - Кандагар, 1200 км крепкого железобетонного полотна которой проложили советские специалисты. . Мы тогда шутили: по этой дороге могут даже наши танки пройти, выдержит. Кто же знал, что, к несчастью, именно так и будет.

         Но к 1979 году я уже почти десять лет прослужил в штабе ТуркВО и в Кушку приезжал в составе  групп, проверявших боеготовность гарнизона. Нынешняя же группа имела совсем иную задачу : она должна была контролировать  ввод 5-й  гвардейской  мотострелковой дивизии, дислоцированной здесь, в Афганистан. Несмотря на громкое название, дивизия до последнего времени была скадрованным соединением: при наличии полного комплекта боевой техники, имела только  20 %  личного состава. Однако , получив  в начале декабря приказ перейти на повышенную боеготовность, она была пополнена личным составом и автомобилями до штата. 

   Люди призывались из запаса,  были в основном туркменами. Выделялись новой униформой и отсутствием выправки. В большинстве своем  не соответствовали штатным специальностям: военкоматы вместо танкистов призвали  матросов, вместо артиллеристов -  авиатехников  и т. д. Автомобили вообще приводили в трепет на фоне штатной техники. Гражданские молоковозы, машины "Скорой помощи", рефрижираторы. Все разноцветное и разнотипное и  придавало колоннам вид цыганского табора.

          Тем не менее, по приказу комдива генерала Шаталина под утро  27 декабря дивизия тремя колоннами перешла госграницу и устремилась по шоссе на Герат. Сопротивления не встретила и через день  ее части расположились  в районе городов Герат, Шиндад и Кандагар. Разбили полевые лагеря, поставили палатки. Командование частей, да и дивизии не расчитывало на долгое пребывание. Однако растянулось оно  на 9 лет. 

   Через некоторое время мне позвонили из штаба ТуркВО и передали приказ командующего округом генерала армии Максимова прибыть в Кабул. Я выехал в Шинданд, где находился второй по величине аэродром Афганистана и  военным бортом вылетел в Баграм - главную авиабазу страны в 50 км от Кабула. Прибыв в Кабул, отправился в штаб 40-й армии, разместившийся на ипподроме неподалеку от  королевского дворца Тадж Бек.  Там мне передали приказ - присоединиться к спецгруппе,  определявшей  сроки ремонта дворца, в котором должен был расположиться штаб 40-й армии. Спецгруппу возглавлял полковник Ковшов, командир дорожно-строительной бригады, которой и предстояло отремонтировать Тадж Бек. 

     А дворец - в прошлом очень красивое здание, построенное в начале века, имел вид весьма плачевный. Окна все разбиты, парадный подьезд изувечен, на стенах пробоины и шрамы от снарядов. Но это оказалось мелочью по сравнению с тем, что мы увидели в помещениях.  Здесь шел бой и все было искалечено очередями пуль и разрывами гранат. Но мин или каких-либо взрывных "сюрпризов" не обнаружено.

    Учитывая возможности своей бригады, полковник Ковшов определил срок готовности дворца не менее 12-15 месяцев. На деле же, когда  штаб 40-й армии  разместился в Тадж Беке,  еще почти год дворец ремонтировали снаружи.

   А меня, естественно, заинтересовали подробности штурма дворца и я стал распрашивать знакомых офицеров. Эти сведения потом были засекречены и появились в открытой печати сравнительно недавно.  В общем виде, операция штурма была лишь элементом ввода советских войск в Афганистан, который начался еще в середине декабря  1979 года. Тогда в Баграме высадились два  парашютно - десантных батальона, для охраны главной авиабазы страны. Высадка была согласована с диктатором   Хафизуллой Амином. 20 декабря туда же прибыл так называемый "мусульманский" батальон, который по просьбе Амина усилил афганскую бригаду, охранявшую Тадж Бек. Батальон был, в сущности отрядом армейского  Спецназа,  сформированный из таджиков и узбеков. Командовал им майор Халбаев.

    Дворец находился на крутой горе, по подъему к нему дорога   вилась серпантином. По  прежложению советского посольства, "мусульманский" батальон охранял внешний периметр, расположившись вдоль петель серпантина. Внутренний периметр охраняла бригада афганской гвардии . Советские бойцы- "мусульмане" переоделись в афганскую униформу и стали неотличны от местных гвардейцев.

     Но еще до "мусульман" в Баграме высадились две оперативные группы спецназа КГБ - "Гром" и "Зенит" - сорок отборных офицеров  во главе с генерал-майором Юрием Дроздовым. Вместе с ними из Ташкента прилетел Бабрак Кармаль, который должен был сменить Хафизулу Амина. Но вскоре после его  прибытия, состоялось покушение на Амина. Оно провалилось  и Кармаля срочно увезли в Ташкент.

   Он вернулся в Баграм 23 декабря, когда штурм дворца был неотвратим. Все детали разработаны и согласованы, на стадионе развернут пункт боевого управления "Микрон". А в самом Кабуле к полудню 27 декабря подразделения 103-й гв. воздушно-десантной дивизии, прибывшие из Витебска, взяли под контроль все стратегически важные пункты . Советские офицеры и солдаты были переодеты в афганскую униформу и отличались лишь белой повязкой на левом рукаве. Для опознатия своих был назначен пароль "Яша" и отзыв "Миша". Все изготовились к штурму, который должен был начаться по радиосигналу "Шторм-333".

   Впрочем, была попытка избежать его, отравив Амина.  Ему и его гостям во время обеда подсыпали яд в еду, им стало плохо, но жена Амина вызвала врачей из советского посольства. Они прибыли во главе  с полковником мед. службы В.Кузнеченковым и откачали диктатора и его гостей, чем обрекли их на гибель в ходе штурма .

  Сигнал "Шторм-333" прозвучал в 19.30. Все огневые средства "мусульманского"  батальона открыли огонь по окнам Тадж Бека  и по расположению подразделений афганской гвардейской бригады, отсекая их от дворда. А по серпантину на бронетранспортерах к Тадж Беку устремились бойцы групп "Гром" и "Зенит", которыми командовал полковник  Бояринов. Несмотря на ураганный огонь счетверенных установок на "Шилках" и автоматических гранатометов "мусульман" , засевшие в дворце гвардейцы отстреливались. Они подбили головной БТР "Грома" и его столкнули в пропасть, чтобы проехать остальным.

      Добравшись до дворца, спецназовцы  подорвали парадный подъезд и   ворвались внутрь. Пошла "зачистка" по всем правилам : сначала в комнату летела граната, потом - автоматные очереди. И так - с первого до третьего этажей.  Кстати, когда начался штурм, Амин приказал адьютанту сообщить в советское посольство. Но тот доложил, что атакуют советские, и Амин в ярости швырнул в него пепельницу. Впрочем , он сам вскоре был убит очередью из автомата. Как и два его малолетних сына. Даже советский военврач полковник Кузнеченков не уцелел. В общем, пали почти  все кто оказался в Тадж Беке во время штурма  - более 200 человек. Чудом уцелела жена Амина и его дочь, раненная.

  Потери штурмовавших несопоставимы : 5 спецназовцев, 6 "мусульман" и 9 десантников. Погиб и полковник Бояринов. Но через  9 лет безвозвратные потери 40 армии в Афгане приближались к 17 тыс. А операцию "Шторм-333"  московская "Правда" изобразила  так: "... В результате поднявшейся волны народного гнева кровавый диктатор Амин предстал перед справедливым народным судом в Кабуле и был казнен".

   Году, примерно, в 1981-м написал  я стихотворение о штурме и назвал его "Чертог". Нет, конечно же, записал его лишь через 10 лет, не поздоровилось бы, найди кто-либо такую запись раньше. Итак, 

 
       Чертог

Как демон красив этот дом,
Царящий над пыльным Кабулом.
Иду по подъему с трудом
В кольце вертолетного гула.

Парят боевые орлы,
Грозя смертоносной подвеской,
Над склонами серой скалы
Наш довод - неправый, но веский !

А дом - королевский дворец.
Эмир был низложен и изгнан.
А дом, потерявший венец,
"Малиной" бандитскою избран.

Последний хозяин дворца,
Известный кровавой рукою,
Не ждал рокового конца
В своих королевских покоях.

Декабрьская ночка темна,
А люди Спецназа - умелы.
И рвут перепонки окна
Гранат  реактивные стрелы.

Подорван  парадный подъезд,
Под корень побита охрана,
И кровью сочится дворец
Как свежая рванная рана.

Смешалася кровь, запеклась,
Покрыла Амина палаты
И долго кровавую грязь
Скребли молодые солдаты.

От пуль затирая следы,
Осколки из стен выдирая.
А все же Спецназа труды-
Во-веки в  покоях Сарая.

Дворец по-персидски - Сарай.
В нем штаб легионов армейских,
Что в древний причудливый край
Заброшены волей злодейской.

Ползут по карнизам полки
В "зеленку" врываются танки.
И гибнут в огне кишлаки,
Мечети горят и землянки.

А штаб из кабульских высот-
Толпа генералов убогих,
Приказ за приказом кует,
Засев в королевском чертоге.