ГОНЕЦ ИЗ БУДУЩЕГО

В свя­зи со смертью Чин­ги­за Ай­тма­това по ТВ бы­ло ска­зано, что он соз­дал про­из­ве­дения, во­шед­шие в хрес­то­матии, и что он пе­чатал­ся в «Но­вом ми­ре». Мне ста­ло обид­но за та­кую внеш­нюю, чис­то «прес­тижную» оцен­ку Ай­тма­това, и я ре­шила вспом­нить, чем же пи­сатель был до­рог мне, чи­тате­лю.
 
С Ай­тма­товым – с его «Джа­милей» и «Пер­вым учи­телем» - све­жий степ­ной ве­тер вдруг вор­вался в по­дер­ну­тую ти­ной со­вет­скую ли­тера­туру; заз­ву­чала прон­зи­тель­ная но­та, очень ис­крен­няя и дос­то­вер­ная. Та­кого не бы­ло дав­но – с чи­тате­лем за­гово­рили серь­ез­но и о са­мом важ­ном – о жиз­ни, смер­ти и люб­ви. Че­рез го­ды, уже в Пе­рес­трой­ку, ког­да бу­дут на­печа­таны зап­ретные ро­маны Пас­терна­ка, Грос­сма­на, Пла­тоно­ва, Бул­га­кова ста­нет яс­но, что он, Ай­тма­тов, – слеп­лен из той же гли­ны, что и они; прос­то по ка­кой-то при­чине «ох­ра­ните­ли» да­ли ему выс­ка­зать­ся и не зат­кну­ли рот.

По ка­кой при­чине? Ну, нап­ри­мер, по той, что все же ти­ран уже умер, нас­ту­пило кое-ка­кое пос­лабле­ние, наз­ванное «от­те­пелью». К то­му же, был Чин­гиз То­рен­ку­лович на­ци­ональ­ным кад­ром – из гор­но­го кир­гиз­ско­го киш­ла­ка, а про­демонс­три­ровать «друж­бу на­родов» и «рас­цвет на­ци­ональ­ных ли­тера­тур» со­вет­ским ру­ково­дите­лям ну очень всег­да хо­телось.

Пос­те­пен­но мы уз­на­ли, что пи­сатель из семьи реп­ресси­рован­но­го, что учил­ся на Выс­ших Ли­тера­тур­ных кур­сах в Мос­кве, что пи­шет на рус­ском... Все это до­бав­ля­ло ин­те­реса и ожи­дания. Кста­ти, од­новре­мен­но с Ай­тма­товым по­явил­ся еще один очень та­лан­тли­вый пи­сатель из Ар­ме­нии – Грант Ма­тево­сян, то­же со сво­ей те­мой, та­кой же не­зам­ше­лый и сво­еоб­разный. Но тот как-то быс­тро со­шел на нет, я, во вся­ком слу­чае, пос­ле пер­вых ин­те­рес­ных ве­щей боль­ше о нем не слы­шала. А в слу­чае Ай­тма­това – путь ока­зал­ся дол­гим и от­ме­чен­ным от­кры­ти­ями.

Сей­час, ещё раз пе­релис­ты­вая в па­мяти его кни­ги, убеж­да­юсь, что нес­мотря на «офи­ци­аль­ное приз­на­ние» и да­же воп­ре­ки ему, он был но­сите­лем на­род­ной прав­ды, гроз­ной и убий­ствен­ной для тог­дашних ру­ково­дите­лей куль­ту­ры, при­вык­ших к фаль­ши­вому оп­ти­миз­му и «пре­лес­тным кар­тинкам».

Ай­тма­тов в сво­их глав­ных ро­манах «И доль­ше ве­ка длит­ся день», «Пла­ха» пи­сал:
  - о по­тере ро­довой и ис­то­ричес­кой па­мяти (а кто как не «со­вет­ский на­род» был на­силь­ствен­но ли­шен сво­их кор­ней и сво­ей ис­то­рии!)
 - об апо­калип­си­се, нас­ту­пив­шем для все­го жи­вого (а где как не в Со­вет­ской стра­не вы­сыха­ли ре­ки и це­лые мо­ря, бы­ли от­равле­ны об­ласти и го­рода и на­конец
 слу­чил­ся Чер­но­быль!)
 - о юнос­ти, ко­торой не­куда деть­ся, у ко­торой нет жиз­ненных пер­спек­тив (всем па­мятен со­вет­ский «зас­той», с его фаль­ши­выми ре­ляци­ями вмес­то жи­вой жиз­ни).

Ге­рой ай­тма­тов­ской «Пла­хи» пов­то­ря­ет путь Хрис­та. И сей­час уже не так важ­но, что пи­сатель пер­вым прок­ри­чал о ги­бель­ном из­во­зе нар­ко­тиков и о по­рож­денных им проб­ле­мах, - глав­ное для ме­ня, что он не убо­ял­ся пос­та­вить судь­бу сов­ре­мен­но­го па­рень­ка в ряд с судь­бой «сы­на че­лове­чес­ко­го», как не убо­ял­ся и срав­не­ния с уже тог­да
из­вес­тным бул­га­ков­ским ро­маном.

Во вре­мена, ког­да, ес­ли де­ло ка­салось мо­рали, пред­по­лага­лось, что та­ковая дол­жна опи­рать­ся на «нравс­твен­ный ко­декс со­вет­ско­го че­лове­ка», Ай­тма­тов ос­ме­лил­ся го­ворить о та­кой «прос­то че­лове­чес­кой» ве­щи, как лю­бовь к ре­бен­ку, ра­ди ко­торой мож­но и сто­ит при­нес­ти се­бя в жер­тву.

Не за­буду его ма­лень­кой по­вес­ти «Пе­гий пес, бе­гущий кра­ем мо­ря». Он – кир­гиз, в этой по­вес­ти об­ра­тил­ся к жиз­ни и фоль­ко­ру се­вер­ных на­родов, ес­ли не оши­ба­юсь, нив­хов. Для че­го? На­вер­ное, что­бы отой­ти от при­выч­но­го взгля­да и взгля­нуть на вол­ну­ющий его воп­рос гла­зами дру­гого эт­но­са, мо­жет быть, и по­тому, что его ис­то­рия-прит­ча лег­ко ло­жилась на мес­то оби­тания и обы­чаи это­го нем­но­гочис­ленно­го су­рово­го на­рода, на­селя­юще­го бе­рега Охот­ско­го мо­ря.

Пред­ставь­те си­ту­ацию: лод­ка, из-за штор­ма ока­зав­ша­яся да­леко в мо­ре, в ней нес­коль­ко охот­ни­ков-нив­хов и ма­лень­кий маль­чик, и на всех - не­боль­шой бо­чонок с уже про­туха­ющей во­дой.

В этой жес­ткой по­вес­ти взрос­лые один за дру­гим доб­ро­воль­но ухо­дят из жиз­ни – бро­са­ют­ся в мо­ре, что­бы прод­лить жизнь маль­чи­ку, от­дать ему свой гло­ток во­ды. Маль­чик ос­та­ет­ся жить, но вов­се не ка­зен­ный оп­ти­мизм дик­ту­ет пи­сате­лю та­кой ко­нец.

Ай­тма­тов сво­ей поч­ти биб­лей­ской по зву­чанию па­рабо­лой при­от­крыл для нас один из уни­вер­саль­ный за­конов че­лове­чес­тва; ес­ли по ка­кой-то при­чине дей­ствие его прер­вется, прек­ра­тит­ся и жизнь лю­дей на пла­нете и ма­лень­кие маль­чи­ки не вый­дут на бе­рег, что­бы про­дол­жить пред­назна­чен­ный им путь.

Пос­ледние го­ды сво­ей жиз­ни Ай­тма­тов про­вел в Ев­ро­пе на дип­ло­мати­чес­кой ра­боте. Я знаю од­ну ев­ро­пей­скую па­ру, ко­торая бла­года­ря ему, об­ре­ла се­мей­ное счастье и приз­ва­ние. А бы­ло так: бу­дучи пос­лом в Брюс­се­ле, он всех ок­ру­жа­ющих аги­тиро­вал ехать в Кир­ги­зию, где та­кая ска­зоч­ная при­рода и так мно­го мест для при­ложе­ния рук.

И вот двое при­быв­ших в Биш­кек из раз­ных кон­цов Ев­ро­пы наш­ли друг дру­га, юно­ша по­лучил на биш­кек­ских строй­ках за­кал­ку ин­же­нера, а де­вуш­ка, вы­учив­шись петь в та­мош­ней кон­серва­тории, те­перь по­ет в од­ном из не­мец­ких опер­ных те­ат­ров. Сво­им де­тям они рас­ска­зыва­ют о див­ной гор­ной стра­не и о че­лове­ке, ко­торый их ту­да нап­ра­вил, слов­но пред­ви­дя их бу­дущее...