КОММЕНТАРИЙ К ОДНОЙ ИЗ ПЕСЕН КИРПИЧИАДЫ

Сергей Анатольевич Сокуров - геолог, литератор и общественный деятель. Автор романов, повестей, рассказов, эссе, исторических миниатюр и портретов, поэзии. Активно публикуется в России, ближнем и дальнем зарубежье. Инициатор создания Международного Союза общественных объединений "Русь Единая"

 I.
Воображение позволяет представлять событие  прошлого  руиной, грудой обломков некогда цельного строения. По ним можно пытаться возводить изначальную конструкцию, но никогда восстановленное не станет тем, чем было в действительности. Ибо одни составные части изъяты и припрятаны заинтересованными лицами для каких-то целей; другие  утрачены навсегда, до третьих руки не доходят; иные изуродованы до неузнаваемости или воспринимаются в новое время не тем, чем были раньше.  Далее, приближение к  подлинному образцу зависит от умения реставратора, наличия времени, позволяющего перебрать фрагменты и  определить назначение каждого из них. А уж личные предпочтения засучившего рукава, его заветная цель, обрисовавшаяся, когда он даже не то, что увидел, а представил себе внутренним взором объект, способны вызвать к жизни полную противоположность того, что когда-то было в реальности. А если при этом довлеет воля заказчика со своими соображениями?..

Представим себе Акрополь - не в том величественном виде, который сохранил этот известный всему миру храмовый холм и после того, как его ободрали как липку просвещенные англосаксы. А горой обломков архитектурного комплекса, некогда возведённого мастерами Аттики. И представим себе нынешнего Реставратора, местного мастера, умелого, образованного, но, увы,   страдающего психическим недугом.  Сидит в нём занозой с некоторых пор отвращение ко всему отечественному - эта придуманная фактическим  диктатором (под личиной демократа-архонта)  Периклом  мерзкая Античность  с "дутыми" из мраморной пыли образцами величия.  Может быть,  наш Реставратор справлялся бы с приступами болезни, если бы не нужда в снадобье (да и вообще кушать хочется), на что требуются драхмы и оболы (ну,  такие штучки, зелёненькие от плесени).  Они у заказчика. Тот не болен,  но чувства испытывает те же. Видно, не абориген, потомок каких-нибудь персов, из окружения  (как его?)… Дария. Или Кира? Запамятовал. У него заказ политический. Один другого понимают  без слов.

И вот Реставратор начинает извлекать из горы обломков фрагменты, необходимые ему для воплощения задуманного (и заказанного). Со знанием дела. Остальное игнорирует - всякие там осколки фризов, колонн,  метопов, триглифов, статуй, горельефов. Это лишнее. Наконец образуется отдельная горка тщательно отобранного материала. Начинается, думают зеваки, возведение былой святыни. Какое сердце не стучит от восторга!  И вот глазам открывается восстановленный памятник. Кто в недоуменье, кто в гневе, а кто рад донельзя, рукоплещет - в натуре и в "комментах":  избранные Реставратором  фрагменты из благородного пентелеконского мрамора,  искусно пригнанные друг к другу,  образовали  в намеченном месте, в рассчитанное время… (догадайтесь, что!)… сортир, да простят меня дамы и утончённые личности противоположного пола. А Парфенон? - спросите вы. Так это и есть ваш прославленный Парфенон! - в ответ. - А тот, что вы себе представляете, -  выдумка, пропаганда апологетов эллинской исключительности. Был на Акрополе обыкновенный  нужник, построенный  для страдающих обжорством  афинян  известными шабашниками Иктием и Калликратом вкупе с Фидием. Разуйте глаза: ну-ужник! 

   II.

Последние годы стали попадаться мне на глаза то здесь, то там, в любезном Отечестве и за его пределами, сочинения русского американца Ю.Кирпичёва. Можно говорить, создаётся объёмная "Кирпичиада". Сего плодовитого писателя-мариниста  модной ныне нетрадиционной исторической ориентации, с солидными познаниями  в выбранной теме и, безусловно, обладающего умелым пером, отличает беспримерная способность вывернуть наизнанку любое событие. В антураже лиц, характеров, предметов так, что чёрное предстаёт белым, благородство - подлостью, героизм - трусостью, слава - бесславием и так далее.  Узнаёте описанного выше моего умозрительного Реставратора?  Притом, Кирпичёв своеобразно честен: в своих исторических реконструкциях он не пользуется подлогом (иногда стыдливо подтасовывает факты),  не лжёт (разве что кое-где чуточку привирает), не заменяет одно понятие другим (лишь переставляет),  во всяком случае, лично я ничего такого не заметил. Он, задавшись разоблачением, как чёткой, неизменной целью, ещё до того, как овладеет  удовлетворительным познанием предмета,  мастерски, с какой-то завидной утончённостью отбирает из массы установленных фактов,  субъективных мнений, документов и предметных  свидетельств только те, которые служат подтверждением его конечных выводов. Об остальном умалчивает, а нельзя умолчать, искусно трактует в пользу мысли изречённой.  Очень опытный исследователь.  Если вдруг и охватит автора сомнение по окончании работы (с совестью ведь справляться не просто), тут же на выручку прибегут в "комментах" единомышленники.  Недуг  иных реставраторов не редкость, иногда случаются и эпидемии. А уж зараза - легко передаётся.

Особенно примелькалась  реконструкция Кирпичёвым по-Кирпичёвски Синопского сражения.  Первый раз я налетел, будто на столб во тьме своего невежества, на публикацию в  киевском  еженедельнике "Зеркало недели" (№35 от 20.09.2008). В этом известном кривом зеркале легко было спутать Кирпичёва с  Плутархом, славным историческими  параллелями. Ибо "запараллеленными" оказались события в Синопской бухте (ноябрь 1853 г.) и августовские, 2008 г., вокруг Южной Осетии. Там и там - разгром слабого сильным, страдания мирных жителей  побеждённой стороны и… Возмездие!   Правда, оно состоялось пока что наполовину, 155 лет назад, но для того такая "геометрия" и затеяна, чтобы предсказать неизбежность Возмездия за  конфуз, пережитый избранным "мировым сообществом" (то есть атлантическим миром, а точнее - НАТО, ещё точнее - США), когда расчёты на грузинского провокатора в ранге лидера "молодой демократии"  не оправдались.

Впоследствии  "Синопская трагедия"  под разными названиями и в различных вариантах попадалась мне   в журнале "Знание-сила" (№12, 2009), помнится, ещё на 2-3 сайтах; наконец напомнила о себе в уважаемом заморском журнале "Кругозор" в статье "Турецкий "Варяг" (о "Варяге пока промолчу, эта тема недостаточно мной изучена).  Так что здесь всё внимание на Синоп и его производные .
Каковым оно, это возмездие, предвидится  совремённой Кассандре мужескаго полу?  Извольте, почти дословно (авторские слова местами подчёркиваю): Этот "блестящий успех русского оружия" вызвал последующую катастрофу. Больше ни российскому флоту, ни Нахимову в море выйти не доведется, но и это их не спасет… А ведь предупреждали! Синопская авантюра вызвала предсказуемую реакцию западных держав… европейцы прямо предостерегали Россию от опрометчивых поступков. Теперь их флот получил приказ войти в Черное море и силой препятствовать враждебным действиям русских..."  Тем более, что от огня "полуазиатов" "…погибло много жителей, хотя большинству удалось уйти в горы… Русских боялись - и правильно делали, Синоп не скоро отстроился после их "визита". С этого момента война в Турции приняла характер отечественной, вызвала подъем патриотизма…".  Дальше позвольте мне войти в своеобразное соавторство с почтенным  трагиком: я буду в русле его рассуждений оперировать фактами. Которые он отложил в сторону за ненадобностью. Конечно, это скорее не соавторство, а "подножка", но… чем умею, a'm sorry, соотечественники.

III.

Оставим в стороне "турецких патриотов". Битые всегда мечтают о реванше. Но как трогательно поведение французских и британских "цивилизаторов", нахапавших по всему миру  к тому времени столько колоний, что солнце над ними не заходило, по горделивому выражению  апологетов национальных империй, типа Британской. "Стране гигантских размеров и непомерного аппетита" (это Российская империя) они покажут пример "гуманности", когда при осаде ими Севастополя не столько оборонительные укрепления, сколько жилые кварталы обеих сторон, городской и корабельной, будут буквально стёрты с лица земли,  под руинами погибнет несчётное количество  обывателей.  Эти факты Кирпичёв обходит.

Обратите внимание, как  создаётся параллель протягиванием линии современных событий: "Блестящую викторию Черноморского флота над грузинскими катерами омрачает лишь последующий заход кораблей НАТО в Черное море. История повторяется… Как перекликаются времена! Нынешнее российское вторжение в Грузию навевает предчувствие очередной крымской катастрофы…"

Чем располагает к себе параллист (или параллельщик? Как правильно?) Кирпичёв, так  чёткостью позиции.   Кавказские события августа 2008 года он  безоговорочно считает  российской авантюрой,  вину за  разрушение Цхинвала  возлагает на своих соплеменников; не сомневается, что авиация РФ нанесла бомбовые удары по жилым  кварталам Гори, Поти и Тбилиси.  Словом, хорошо усвоил информацию западных СМИ.

А раз так,  "страна непомерного аппетита" должна быть  примерно наказана не демонстрационным заходом отряда натовских кораблей, гружённых  памперсами для грузинских солдат, чтобы тем было "сухо" при бегстве,  а  всем флотом альянса.   Очень не хочется   Кирпичёву "развеять  предчувствие очередной крымской катастрофы". Не совсем ясно с определением "крымской"… Что, война в  Крыму, всё в дыму? Третья осада Севастополя? Но ведь и полуостров, и портовый город сейчас  принадлежат незалежной  Украине! Разве Кирпичёв ещё и украинофоб!? Не похоже, многие его произведения напечатаны на мове… Погодите, погодите, кажется понимаю: автор "Синопской трагедии" использует здесь эзопов язык. Говорит "Крым" - подразумевает Россию, говорит "Севастополь" - подразумевает Москву. Ведь крылатые ракеты на боевых натовских кораблях достают из Чёрного моря как раз  до столицы страны, которую он по какой-то причине ненавидит.

Вы думаете, я фантазирую, преувеличиваю?  Прочитайте внимательно названую статью. За объективными, казалось бы, фактами (но, повторяю, отобранными и  умело подогнанными друг к другу) вырисовывается непривлекательный образ России и русских.

О турецких же моряках Кирпичёв пишет с пиететом и сочувствием: они-де, вчерашние крестьяне сухопутной Анатолии, подверженные качке, не умеющие даже плавать в арыке, не то что ставить паруса и метко стрелять, дрались отчаянно, до последнего. Их флот с честью погибал в бою, при том, что подданные султана не ожидали нападения, а состояние кораблей адмирала Османа-паши, и береговых батарей, с пушками  "жалких калибров", не выдерживало никакой критики. Интересно, отчего же тогда "у российских кораблей такелаж был поврежден так сильно, что мачты едва держались, а пробоины насчитывались десятками" (вынужден отметить Кирпичёв)?  Академик Е. Тарле писал:  во время сражения "наши матросы работали над починкой судов". И  где, скажите, в каких российских губерниях набирались во флот "морские крестьяне", природные пловцы и меткие канониры с пелёнок, которым любая качка нипочём? На Валдае?  Добавьте сюда фатальное невезение подданных султана Абдул-Меджида:  сначала три корабля отряда Нахимова проскочили в бухту  под носом у береговых батарей, от растерянности не успевших и выстрела сделать; затем вице-адмирал Осман-паша не сообразил усилить стреляющие борта своих судов и укрепления в порту за счёт пушек,  снимаемых в таких случаях с противоположных бортов;  наконец, перекрыл своей бестолковой эскадрой сектор обстрела береговых орудий. Плохому танцору всегда что-то мешает. И вообще, в Блистательной Порте царило тогда расслабляющее настроение - Европа нам поможет, как сейчас в Европе: Америка нам поможет.

Русским со своими  линкорами (иначе - "деревянными броненосцами" (?!), с фантастическими пушками, хотя они и выиграли то сражение,  во мнении земляка, "нечем гордиться"; действия их ошибочно-преступны, позорны. Если со стороны турок сражение называется боем, то русские устроили бойню. А что ещё ждать от тех, чей царь "мощный разумом и неустрашимый" (разумеется, эту характеристику автор статьи произносит с сарказмом), а самый авторитетный из адмиралов - … "не флотоводец"?

IV.

Кирпичёв помнит, что русский любитель отечественной истории воспитан, в основном, на изданных в СССР исторических романах и  научно-популярной литературе, в которых  гнилому,  технически отсталому  царизму с его плохо вооружённой, разутой и раздетой армией и всегда устаревшим флотом  противопоставляются герои - от солдата и матроса  до генерала и адмирала. Они своей жертвенностью, патриотическими поступками лечат чувство досады,  которое рвёт душу, когда читаешь о неудачах и поражениях русского оружия, промахах дипломатии и некомпетентности отдельных военачальников.  Кирпичёв и здесь искусен; он знает, как развенчивать героев  и  какую арену  избрать в то или иное время для ауто-да-фе, чтобы вывести на казнь или на нелицеприятный обзор вереницу наших великих предков.   Если требует заказчик, если у самого труженика пера непреодолимая  потребность очернить что-либо или кого-либо, перо искусника наготове.

Да, у Кирпичёва герой Наварина, Синопа и Севастополя  всего лишь "хороший агрессивный командир корабля, любимца экипажа". Он  "где не надо - полез в бой, а когда позарез надо было проявить характер и вопреки всему сохранить флот, воевать до последнего - скис, как барышня, и сам утопил его". И вообще, этот "агрессивный командир"  "спровоцировал" почти годовую осаду англо-франко-турецкими силами вторжения (с помощью сардинцев) главной базы Черноморского флота, стало быть, Крымскую войну.  "Синопская победа была хуже любого поражения, она обернулась трагедией Севастополя. И самого Нахимова. Современники отмечают, что после нее он впал в черную меланхолию, считая себя виновным во вторжении союзников в российские пределы, - говорится в публикации.  - Бомбардировка Синопа аукнется бомбардировками Севастополя, но если турецкая эскадра дралась до последнего и ее корабли погибли в бою, то российский флот позорно (подчёркнуто мной. - С.С.)  будет утоплен собственными руками... Флот, уничтожение которого было главной целью союзников, утопили собственноручно, а сами отправились копать окопы. Флотоводцы…". Столько сарказма, с  радостным потиранием рук, вложено в  последнее слово!

Ноябрьская победа наших моряков не вызывает уважения автора "Синопской трагедии", ибо турецкий флот якобы был гораздо слабее русского под командованием Нахимова, не имел "бомбических" орудий, а подготовка матросов оказалась на крайне низком уровне. Кроме того, будто бы свидетельствуют очевидцы, "при разгроме турецкого флота в Синопе русские корабли сознательно обстреливали жилые кварталы с мусульманским населением, что вызвало гибель множества мирного населения".  Понимаете, идёт сражение - кто кого, каждый заряд на счету, а  "морские" рязанцы и  вологодцы (сам великий флотоводец Ушаков был "помором из Тамбова") садят и садят из "бомбических" орудий поверх неприятельких мачт  по домишкам горожан, по базарам и мечетям. Это всё равно, как если бы во время дуэли Пушкин  начал палить не в Дантеса, а по его секундантам и случайным прохожим на Чёрной речке.

Известно мнение Кирпичёва и об адмирале Нельсоне: англичанин у него безупречен. Освежу память читателя фрагментом его официальной боевой биографии. Виконт Горацио, герой Абукира, под занавес своей блистательной жизни разгромил в 1805 году у мыса Трафальгар испано-французскую эскадру, которая тоже  была  "гораздо слабее"  британской - и по выучке моряков и, главное, по отсутствию "дьявольских" (мнение моряков всего мира) английских орудий-карронад, прошивавших деревянные судна насквозь, от борта до борта,  смесью (в одном усиленном заряде) ядра и картечи.  Эффект от такого обстрела был не меньшим, чем от "бомбических орудий" русских, привыкших поступать с бедными турками  несиметрично, неадекватно, говоря известным языком.

Напомню также, что Нельсон, великий флотоводец (кто спорит!?), в том  сражении  имел 27 кораблей против 33-х противника, то есть, в боевых суднах британцы  уступали своим конкурентам на море незначительно, превосходя их при этом  огневой мощью многократно.  Наш же  "агрессивный командир корабля" отважился запереть в Синопской бухте 16 военных судов Блистательной Порты, имея под рукой всего три (!) линейных корабля с 252-я орудиями на бортах, а когда  отряд вице-адмирала усилился прибывшим подкреплением, решительно атаковал турок малой эскадрой из 6-и судов (2 фрегата остались сторожить выход из бухты). Подчёркиваю: 6 кораблей  сошлись в ближнем бою с 16-ю судами турецкого флота, в том числе с новыми и быстроходными.  Хотя корабельная артиллерия русских включала 76 пресловутых "бомбических" орудий (по Кирпичёву, 108 стволов) всё-таки им противостояло 476 пушек султана на бортах и 44 ствола на береговых укреплениях   портового города.  Огонь последних пришлось "гасить".  На задах укреплений начинались городские кварталы. Естественно, что туда залетали ядра. Но основной урон город понёс именно от пылающих  турецких фрегатов, переместившихся под огнём атакующих их кораблей под самый берег (горящие, они стояли к нему впритык и выбрасывались на отмель). Когда огонь добирался до порохового погреба, воспламенившийся заряд в несколько сотен пудов разносил корабль в горящие щепки, опадающие огненным градом на берег и акваторию порта; при этом самопроизвольно палили заряженные  орудия, половина которых смотрела жерлами в сторону города.  Цитируя в своей статье академика  Тарле, Кирпичёв  навязывает читателю ничем не обоснованный вывод, будто вначале  русские подожгли город, лишь потом  - корабли Осман-паши, что позволяет усомниться в объективности исследователя.

Соглашусь с ним, в тот гуманный век даже басурмане "сознательно" не "обстреливали" жилые кварталы врагов. Но что же наш дотошный служитель Клио при описании "российских зверств" в Синопской бухте умалчивает о красноречивом методе ведения той войны добрыми британцами. Стал достоянием печати конфуз королевского корвета "Тигр" у мирного берега Одессы, обстрелянной из трёх сотен орудий (бравые английские моряки в конце концов попали к одесситам в плен). Фрейлина двора А. Тютчева записала в дневнике: "Чтобы открыть огонь по городу, они выбрали Страстную пятницу в тот самый час, когда народ был в церкви… английская граната разорвалась около собора, когда шёл крестный ход… Все с полным спокойствием достояли до конца службы". Запись свидетельствует как о стойкости наших людей, так и о цивилизаторской миссии просвещённой нации. Прости их, Бог!  Тем более у нас есть все основания обвинить союзников в сознательном уничтожении жилых кварталов Севастополя. Ведь бастионы защитников полукольцом опоясывали город по его окраинам. Сделаем скидку на "шальные" снаряды. Однако город оказался разрушенным полностью. Что-то много у пушек  союзников "перелётов". Об этом  в статье Кирпичёва - ни звука. 

V.

В чём ещё разница между истинным, без иронии, флотоводцем (Нельсон) и "агрессивным командиром корабля" (его читателю представлять не надо). При Трафальгаре от "правителей морей" ускользнули 15 (из 33, напоминаю) вражеских судов, почти половина эскадры.  Из рук  нахимовцев в Синопской бухте вырвался лишь один корабль султана. 1 из 16-и! Сей факт дал Кирпичёву повод посмеяться над русскими ротозеями. Но если турецкий фрегат смог пробиться сквозь строй атакующих, даже повредить два корабля Черноморской эскадры, значит,  Нахимову противостоял серьёзный противник, а не "вчерашние крестьяне".  И слава турецкому "Варягу"!

Русские вернулись в Севастополь  всей походной эскадрой, чтобы… утопить её и другие корабли Черноморского флота, а самим отправиться копать окопы - злорадно обращает внимание читателей Кирпичёв. Вообще, он не последователен. В одном месте статьи клеймит позором русских, что они  при приближении союзной англо-франко-турецкой эскадры к  берегам Крыма  не приняли бой,  не воевали до последнего, подобно туркам  на рейде Синопской бухты, а трусливо  отгородились от нападающих затопленными кораблями. В  другом месте выступает с полуторавековым опозданием, как опытный военморспец: "Российскому бы флоту так же вырваться из обреченного Севастополя и укрыться (sic! - С.С.) в Николаеве или Херсоне - нужна лишь темная ночь для прорыва, а на случай безветрия хватало пароходов для буксировки - и все усилия и жертвы союзников оказались бы напрасными".   То есть  Кирпичёв предлагает своим  предкам следующий выбор: или умирать, или удирать!  В первом случае - покрыть себя неувядающей, безупречной славой, ориентируясь на 15 судов Осман-паши, и сдать Севастополь сразу. Не обрекать его на "трагедию", а дать возможность его жителям принять участие в  "шоу" с вывешиванием  белых простыней из окон, сдачей на золотом блюде ключей от города, парадом зуавов, шотландских конников и потомков янычар на Графской пристани (прямо-таки панорама Парижа 31 марта 1814 года!). Во втором случае, возможно, флот бы удалось сохранить. Только с какой целью?  Севастополю всё равно уготована была бы участь, только что мною описанная, а  Россия, отсидевшись в укромных уголках  Днепровского лимана, долго бы ещё плавала по всем морям под парусами. Красиво!     Свеженькие же, не изнурённые до полной потери боеспособности войска коалиции не скоро бы покинули Крым, возможно,  остались бы на земле Таврии навсегда. И  на других  концах Российской империи поживились бы землицей и омывающими её водами, к чему я ещё вернусь…

VI.

Давайте посмотрим, что говорят другие авторы о "затоплении кораблей" и "рытье окопов".

Французский маршал Канробер, активный участник штурма Севастополя: "Чтобы понять, что такое были наши противники, вспомните о шестнадцати тысячах моряков, которые, плача, уничтожали свои суда с целью загородить проход ( в бухту. - С.С.) и которые заперлись в казематах бастионов со своими пушками под командой своих адмиралов - Корнилова, Нахимова, Истомина. К концу осады от них осталось восемьсот человек, а остальные и все три адмирала погибли у своих пушек…".

К словам неприятельского маршала добавлю несколько красноречивых чисел и фактов:

За время осады Севастополя союзники довели численность своих войск в Крыму до 170 тысяч стрелков, вооружённых штуцерами, поражавшими цель на расстоянии до километра.  За этими  силами вторжения стояли в Европе и в Малой Азии готовые к быстрой переброске морем и сетью железных дорог армии числом в миллион солдат и офицеров. Россия  же имела разбросанные на пространстве от Бреста до Камчатки всего 700 тысяч штыков. До Крыма успели дошагать, преодолевая сотни и сотни вёрст бездорожья, не более 110 тысяч бойцов с гладкоствольными, в основном, ружьями, стрелявшими на 150-200 шагов (их буквально расстреливали из "немецких" штуцеров, не допуская  ближнего боя, тем более  штыкового).  В отечественной артиллерии преобладали устаревшие орудия.  Обстрел города и наспех, но качественно  возведённых укреплений вёлся из 541 орудия (600 зарядов на каждое). Им отвечало 466 орудий, но на один ствол приходилось только по 154 заряда, приём, у  "вандалов новых" (по Крылову)  было 130 мортир крупного калибра, а защитники располагали менее чем половиной этого числа. На пасхальной неделе 1855 года на   город-крепость было выпущено 165000 снарядов, им ответили 88700 выстрелами. 

На одиннадцатый месяц нечего было защищать. За спинами оставшихся в живых стрелков и канониров дымились одни развалины. Остатки гарнизона не вывесили белый флаг, не вышли за бастионы с повинной головою. Последние бойцы с достоинством перешли по наплавному мосту на северную сторону бухты. Враги не осмелились их преследовать, штурм ключевого Малахова кургана полностью обескровил штурмующих. Союзники дружно заговорили о мире…

VII.

Может быть не прав французский маршал, пленённый русской (общерусской!) славой, а правы  Кирпичёвы, правы профессиональные украинцы, мазепинцы, создающие акадэмии, инстытуты и музэи, школы и наукови творы, чтобы эту славу, которую по праву делят малороссы с великороссами, прочими "россами и нероссами" многонационального государства,  ниспровергать всеми способами и средствами по политическому заказу?  А вдруг действительно  почётнее было бы морякам "драться до последнего" на кораблях и вместе с ними погибать, как положено морякам, от матроса до флотоводца?

Сравниваю союзную армаду, которая приблизилась к Евпатории 2 сентября 1854 года, с Черноморским флотом, базировавшимся в Севастопольской бухте.  Первая насчитывала более трёх сотен десантных судов; 31 крупное судно новейших конструкций составляло костяк боевой эскадры, на три четверти паровой, с винтовыми двигателями. Второй, российский, располагал только 7-ю боевыми пароходами  устаревшего типа; столько же кораблей полностью зависели от воли ветра, но  представляли своим совершенством и размерами серьёзную силу. И ещё 7  обветшавших парусников числились в строю. Итого общее соотношение сил на море 31:21 в пользу  союзников, но пропорция решающая, "машинная" (в их же пользу), ещё внушительней - 23:7.   Морской бой между машиной и парусом и при количественном равенстве судов однозначно решался в пользу пара, а при трёхкратном (более чем трёхкратном) превосходстве винтовых двигателей над ветровыми никакой Эол не помог бы русскому ветрилу. Да союзники и не стремились к виктории в открытом море. Гораздо надёжнее, посчитали западные стратеги, загнать русскую эскадру в бухту, прижать к берегу и расстрелять, пока десант берёт город с суши.

Вот тогда и приняли наши герои-флотоводцы, "севастопольская троица"  (и первый из  равных по воинским  дарованиям, чувству ответственности перед Отечеством, по доблести - адмирал Нахимов), единственно правильное решение начать с верой в успех оборону города,  сохраняя до конца в боевой готовности основное  ядро эскадры. Семь ветхих парусников-ветеранов, ложась на дно Северной бухты, надёжно преграждали  в неё путь врагам со стороны моря. Это было не утопление бессильных (см. выше). Семь кораблей, как одухотворённые создания, совершали подвиг - именно гибли в бою, выполняя очень важную стратегическую задачу. И вместе с тем часть их единого (моряк и его корабль) организма - матросы и морские офицеры - продолжала борьбу, посылая ядра и картечь в сторону непрошенных гостей из корабельных орудий, перенесённых на укрепления суши. Впоследствии, когда буря сделает подводное заграждение малонадёжным, ещё пять парусников присоединятся  в помощь первым.  Бросаться в гущу схватки, ища геройскую смерть, - красиво, но глупо; время рыцарей-романтиков, типа Роланда, давно прошло, воин стал ценен выдержкой и умом, способностью тактически мыслить.

Разумеется, Нахимов, как и многие его соратники тяжело переживали гибель любимого детища. Неординарная личность в первую очередь - человек, ничто человеческое ему не чуждо. Не исключаю, что  синопский победитель мог и поддаться на короткое время отчаянию, пустить слезу, швырнуть чайную чашку об пол, ходить "темнее тёмной тучи", даже сорваться на неуставной тон в  словесном столкновении со своим начальником Корниловым. Это не умаляет его достоинств, к чему бесчестно подводит читателя  автор очернения.  Нахимовы не "скисают, как барышня", всегда и во всём (и в мелочах) "проявляют характер". Не из того материала эти люди, чтобы "впадать в истерику". А каков "материал", проверяет вся жизнь, до последнего дня.

Без "позорно(???) утопленных" кораблей, без 20-тысячного флотского экипажа с корабельными орудиями на бастионах, возведённых руками тех же матросов на берегу, не долго бы продержался Севастополь под огнём неприятеля с двух сторон одновременно - с суши и со стороны бухты. Вот в этом предвидении, в дальнозоркости - весь Нахимов. Послушайте ещё одно свидетельство:

"Сооружение за последнее время на Малаховом кургане и перед бастионом Корнилова выдвинутых вперёд укреплений не имеет себе равных в истории осад и характеризует их организаторов как первоклассных специалистов в своей области". Это из репортажа  небезызвестного Энгельса, газетного репортёра в то время и всегда - убежденного русофоба. Тем и ценно для нас признание  немца.

Русская история  богата свидетельствами  действий отечественного флота, не вписывающихся  в морскую науку. Вспомним штурм моряками Ушакова  укреплений острова Корфу,  занятого французами, или "визит" флотского экипажа русской эскадры в Неаполь в  той же  военной экспедиции. Так что Нахимову было у кого брать пример.

VIII.

Вызывает снисходительную улыбку  одно из "открытий" Кирпичёва. Мол, адмирал Нахимов спровоцировал (скажу по-современному)  синопским террактом вторжение союзников в российские пределы, долгую осаду Севастополя, вообще, Крымскую войну.  Во, какие в России "агрессивные капитаны"! Им по силам, напав без спросу у начальства на мирные заморские города, сжечь в тихих гаванях   ковчеги с пальмовыми листьями, лишь внешне похожие на боевые корабли, заодно обстрелять из пушек добропорядочных обывателей и тем самым вызвать войну европейского масштаба. Никакому Френсису Дрейку такое не по зубам, будь он трижды англичанин. 
Правда, не все специалисты согласятся с такой трактовкой причин войны 1853-1856 годов.  Сохранилось письменное откровение министра английского правительства Пальмерстона: "Мы поддерживаем Турцию для нашего собственного дела и во имя наших собственных интересов". Расшифрую - "дело и интересы" двух из трёх самых могущественных монархий в Европе, Великобритании и Франции, заключались прежде всего в препятствии дальнейшему усилению России,  сумевшей водрузить свой флаг мщения за Москву над Парижем в 1814 году. А усиление "Северного Колосса" было реально за счёт "больного в Европе", как называл султанскую Турцию   Николай I, который в обмен за признание за Петербургом права протектората над православными странами Балкан,  готов был отдать Лондону на съедение Кипр и Египет, вообще весь Ближний Восток.  Кусок для Уайт-Холла лакомый, да страх перед "русским медведем" на Темзе оказался сильнее. А тут и усиливающаяся Франция маленького племянника большого дяди своего куска ревниво вожделела и мечтала о реванше за водопой казачьих лошадей на Сене если не в холодной Москве, то  на южном побережье Крыма, на худой конец - на иных окраинах империи.

Совсем не Черноморский флот был главной целью союзников, как уверяют нас "независимые (от истины и элементарной порядочности)  геродоты", желанные гости кривых зеркал.  Уничтожение пережившей своё время парусной эскадры не давало никаких  выгод и преимуществ тем, кто уверенно владел океанами.  Высший интерес для коалиции (исключая слабоумное Сардинское королевство) представляла Россия без Крыма (а повезёт - без всего Северного Причерноморья), без балтийского побережья, без  островов Белого моря и без Архангельска, без сказочной бухты Петропавловска-Камчатского (война была неминуема, требовался предлог, не Синоп, так другой подобный конфликт). Повсюду в названные места направили  форштевни своих боевых и десантных кораблей, по малому счёту, две страны-затейницы. А лишённые серьёзного флота, якобы нейтральные Австрия и Пруссия многозначительно напрягли мышцы, пугая Романовых. Турция активизировала военные действия на Дунае и в Закавказье. И везде нападающие получили отпор. Не исключено, что пал бы  Кронштадт, будь командующий английской эскадрой столь же неординарным флотоводцем, как наш Фёдор Ушаков под стенами Корфу. Возможно, франки с бриттами  сошли бы с кораблей и на набережную в Одессе, и на Словецкие острова, и братались бы с коренными камчадалами.  Им не дали это сделать   утопленные корабли при входе в Северную бухту, которые позволили Севастополю одиннадцать месяцев сковывать основные силы извечных недругов России.

XI.

Сначала живой Нахимов, душа обороны, затем тень убитого адмирала избавили Россию от унижения при формальном её поражении в войне.   Потому формальном, что Россия, поступившись в некоторых вопросах  "великодержавного достоинства", в целом,  удержала при себе завоевания, начатые Петром. Город Карс с крепостью (в Закавказье) был возвращён Турции в обмен на руины Севастополя. Что до запрещения иметь в Чёрном море флот, соответствующий статусу империи, он возродится через 14 лет без спросу у Европы - паровой, в броне. Спасибо учителям за науку!  И спасибо Павлу Степановичу за утопление парусных реликтов. Они  выполнили задачу командования. Их "последний бой" себя оправдал.  В надводном положении они не могли породить суда нового типа, вызываемые временем. Ветрила препятствовали своевременному приходу машины. Дерево не превращается в сталь. Необходимо вмешательство грозных событий, решительное и трагическое.

Не закончилась ещё война, а  кандидаты в победители уже начали вслух мечтать о её почётном завершении, торопить его. Россия  была не в том положении, чтобы возражать. Первой голос подала Франция. Наполеон-племянник писал куин Виктории в Букингемский дворец: "Теперь вполне очевидно для всякого, что одними нашими силами мы не можем сломить Россию".  Возможно поэтому мирный конгресс открылся на исходе зимы 1856 года в Париже. В нём приняли участие представители воевавших стран и нейтралы, что "себе на уме" в позе хапнуть под шумок.  Парижский трактат Запад разочаровал сильнее, чем Россию. Французский посол в Вене барон де Буркнэ заметил: "Никак нельзя сообразить… кто же тут победитель, а кто побеждённый".

Вот именно сюда, в Париж 150-летней давности, следовало бы заглянуть, прежде чем подводить хронику Крымской войны и личную историю адмирала Нахимова (он же агрессивный капитан)  к аналогии с пятидневной войной в августе 2008 года на Кавказе. Но, похоже,  в планы автора такой финал не входит.  Автор хочет силой писательского воображения  заставить  зачинателя агрессии (догадайтесь кого!) против несчастной жертвы - Грузии, увидеть себя    в кривых зеркалах в образе якобы наказанного судьбой адмирала, город Цхинвал - в образе Синопа, Грузию - в образе Турции, натовские боевые суда-ракетоносцы  - в образе союзного флота образца 1854 года.  И ждать развитие событий по известному историческому сюжету:  высадка десанта, осада некоего города, напоминающего Севастополь (?!), большая война… А что после войны?  Не послышится ли в финале: "Никак нельзя сообразить… кто же тут победитель, а кто побеждённый"?