ИСПОВЕДИ

"Вторая жизнь. Бостон". Этот новый фильм режиссера-кинодокументалиста и кинооператора в едином лице -  Марии Герштейн - выстроен в твердом противостоянии привычным и узаконенным стандартам. Принято, чтобы в кадре долго не задерживалась так называемая "говорящая голова". Лицо человека, держащего речь перед камерой,  как правило, заменяют видовыми красотами, переходами одного плана в другой, и все это ради украшательства, из опасения, что слушателю просто слушать покажется скучно. Как-же без видеоряда? В фильме Марии Герштейн звучат долгие монологи, иногда в разбивку, пересекая друг друга, чтобы в какой-то важной мысли совпасть, прийти к тому же самому разными путями. И постановщик не боится этих  выговариваний, дает им длиться. И достигает предельной искренности в высказываниях пятерых героев ее сюжета, посвященного жизни иммигрантов.
                                                  
А чудесные виды Бостона возникают не как разнообразящие речи картинки,  и не как фон, а как продолжение в передаче восприятия жизни самими участниками фильма. Это чувство города, неразрывно связанное с этапами проживания в нем: приездом, привыканием, обретением себя заново. И со сменой времен года: зимой заснеженные узкие тротуары, сугробы на обочине, красные кирпичные коттеджики; весной - зацветающие деревья, оживленные прохожие, красота улиц, еще недавно чужих, а теперь близких, напоминающих каждому что-то свое родное - но на самом деле это совсем другие очертанья, и  глаз к ним приглядывается все с большей теплотой; и, наконец, праздник осенней листвы - возможно, лучший кадр, сделанный режиссером-оператором: это во весь экран разбросанные как орнамент по ковру желтые листья...Это Бостон.

Почему фильм имеет двойное название? Почему "Вторая жизнь"? Потому, что посвящен он людям, приехавшим в зрелом возрасте в другую страну со своим багажом знаний, опыта, испытаний, с русской культурой, казалось бы, никому не нужной в новом англоязычном пространстве, и сумевшим все это сохранить и продолжить жизнь уже по-другому. Это фильм о людях, сохранивших достоинство, оставивших все свое при себе, но сумевших интегрироваться в американскую реальность.Это фильм о судьбах  интеллигентов в эмиграции, о тех, кому пришлось немало пережить.

Но переживания остаются за кадром. О них можно только догадываться.Фильм вводит в интерьер каждого дома, где на своих привычных местах сидят те, кого мы слышим. И всюду неизменно книги... И как засняты полки с книгами, шкафы с книгами,  сами книги! С огромной любовью к ним, с восхищением как драгоценностями... Ведь как трудно было вывозить их...

Поочередно делятся мыслями о пройденном пути в Америке и об оставленной жизни в России программист Александр Лившин; ученый - биолог, а также историк, прозаик и поэт Петр Ильинский; физиотерапевт и... певица Галина Богдановская; жонглирующий клоун Вениамин Эльфант;  автор исторических исследований и романов, а по совместительству дантист Леонид Спивак.

Легко заметить, что у каждого по две профессии. Одна - реальная, дающая возможность выжить в стране, где знания ценятся, но только такие, какие приносят практическую пользу; другая - связана с непреодолимым тяготением душевным, и эта раздвоенность была еще ощутима до отъезда, но в Америке у каждого эта нематериальная привязанность не пропала, а, напротив, стала точкой опоры.

Говорит Александр Лившин о том, что будучи человеком технической профессии, всегда любил театр, читал стихи, играл в самодеятельности, упоминая свои ранние годы, пребывание по распределению в городе Череповце. А потом долгое время - тоже годы - он подавлял свои лирические порывы, и кроме основной работы не мог заниматься ничем. Оставаясь  программистом  в Бостоне, он вновь обрел театральную отдушину, играя в театре-студии "Арлекин" под руководством Игоря Голяка. И ничего не оказалось в итоге потеряно.Он сумел остаться тем, кем был. Он перешагнул границу, и в стране нового пребывания, распрямив плечи, сохранил себя как личность. Пожалуй, самое ценное в его рассказе, как, впрочем, у всех - была искренность. Ничем человек не хвалился, никак себя не рекламировал, просто рассказывал и размышлял...

Говорит физиотерапевт Галина Богдановская о том, как сожалеет, что при полученном советском воспитании совсем не знала еврейскую историю, обычаи, традиции. И о том, как стала постигать их в Бостоне. Она рассказывает о своей семье, жизни там, она рассказывает о своих детях, жизни здесь. Возможно, ей пришлось поменять свою профессию по необходимости, но это явно не угнетало ее. Она вглядывалась и вдумывалась в новую жизнь. Делала свои открытия. У нее родилось уже здесь еще одно дитя. И она продолжала петь, выступать с  еврейскими песнями. Прекрасный голос красивого тембра, мягкая манера исполнения, включающая этнический оттенок, и никакой шлягерности, громкоголосой эстрадности... Это и есть пение с душой, а точнее - присутствие в ее пении души народа. За Галину Богдановскую можно не беспокоиться....

А вот речь держит человек совершенно неожиданной профессии. Он - жоглирующий клоун. Его зовут Вениамин Эльфант. И ему в эмиграции пришось преодолевать препятствия. В Москве он закончил эстрадно-цирковое училище. Однако, стать клоуном, как он мечтал с детства, смог именно в Бостоне. Мы видим лицо артиста в классическом гриме клоуна, выступающего перед детьми. В Америке очень популярны уличные  представления, в которых выступают профессионалы. У них можно учиться. Это и сделал Вениамин (Бенджамен - the clown).

Говорит Леонид Спивак, получивший высшее образование уже в Америке, человек, казалось бы, с успехом интегрировавшийся в американскую реальность. Но не так просто и с ним. Творческая направленность ума и сердца, интерес и склонности историка, ораторская одаренность повели его по пути непредсказуемому. Работа остается как работа, но главное в его жизни - книги, которые он пишет одну за другой. И герои его книг - люди исключительных судеб, как, например, дипломат Буллит. Но исключителен он сам, Леонид Спивак, в своей не прагматичной деятельности историка-просветителя.

И,наконец, назовем имя - Петр Ильинский, тоже по-своему уникально разносторонняя личность. По образованию биолог, закончивший московский Университет. По происхождению  с одной стороны внук  профессора теории драмы Б. Костелянца, чудом уцелевшего при процессе космополитов, с другой стороны - правнук русского священника. Сформирован обоими семейными крылами. Сам по себе представляет собой русскую интеллигенцию в ее лучшей части. Своей наукой он занимается ежедневно - это его работа. Но гуманитарное начало внезапно стало  давать о себе знать все большими всплесками. И пошли книга за книгой: проза, история, поэзия... Внутренний мир Петра Ильинского незауряден. Речь богата включением в нее огромной эрудиции. А в голубых глазах, слегка загорающихся, когда он говорит, мне  видятся такие же точно глаза его дедушки, у которого я имела счастье учиться в ленинградском институте театра, музыки и кинематографии именно по курсу теории драмы...  И замечательно, что Петр Ильинский унаследовал желание преподавать. Совершенно поразительным оказалось, что он приглашает школьников к себе, и дома систематически занимается с ними историей.  Кто-то должен развивать мышление молодого поколения!

Все эти люди состоялись. Состоялись дважды. Там и тут. Заново.  Не имея ничего общего  с  пробивными бойкими  вульгарно коверкающими русский язык  делягами, выставляющими себя на первый план. Оставаясь интеллигентами по культуре, воспитанию, и такому редкому свойству как щепетильность.  

У поэта Баратынского есть такие строки..." и голос мой негромок, но я живу и на земле мое кому-нибудь приятно бытие". Негромко звучит за кадром также и голос автора-исполнителя песен Ирины Живовой. В них невольное отражение чувств потерь и обретений эмигранта...Они не аккомпанемент, а продолжение той камерности, что была задана участниками фильма. И  все вместе  вызывало уважение и душевное приятие.

Создатель фильма Мария Герштейн вдумчиво вглядывалась и вслушивалась в монологи-исповеди, и предоставляла такую возможность зрителям.

____________________
На фото: Участники фильма (слева - направо): Александр Лившин, Леонид Спивак, Вениамин Эльфант, Галина Богдановская, Петр Ильинский. Фото  Бориса Гринберга.