МАДЖОНГ

О но­вом ав­то­ре "Кру­гозо­ра"

Ро­дилась в Ки­тае, в Хар­би­не. Окон­чи­ла шко­лу при По­соль­стве СССР в Пе­кине. Учи­лась в Пер­вом Пе­кин­ском ин­сти­туте инос­тран­ных язы­ков. Бы­ла под­вер­гну­та реп­ресси­ям и ссыл­ке в пе­ри­од Куль­тур­ной ре­волю­ции. Пре­пода­вала рус­ский язык во Вто­ром Пе­кин­ском ин­сти­туте инос­тран­ных язы­ков. В нас­то­ящее вре­мя за­нима­ет­ся пе­рево­дами.

 
... В чад­ном ды­му мас­ля­ных све­тиль­ни­ков ме­чут­ся фи­гуры, вре­мя от вре­мени раз­да­ют­ся гор­танные вык­ри­ки: "Бе­лая кар­та!", Кун­жутный блин!", "Во­семь ты­сяч!"... Груп­пы муж­чин в длин­но­полых ха­латах гру­дят­ся вок­руг тес­но рас­став­ленных сто­ликов. Здесь про­иг­ры­ва­ют с тру­дом на­житые сос­то­яния, те­ря­ют рас­су­док, но ни­ког­да не те­ря­ют на­деж­ды поп­ра­вить все свои де­ла, выс­тро­ив строй­ный ряд кос­тя­шек "Пол­ный дра­кон". Это Ки­тай. Это - мад­жонг.

Иг­ра мад­жонг приш­ла из древ­ности. Уже ник­то в Ки­тае не пом­нит, бы­ла ли она за­везе­на чу­жезем­ца­ми или са­ми де­ти Жел­той ре­ки ее соз­да­ли. Пря­мо­уголь­ных     кос­тя­ных карт ка­сались и хо­леные паль­цы  им­пе­рато­ров,  и  гру­бые ру­ки мяс­ни­ков, изо дня в день све­жу­ющих сви­ные ту­ши.  И ес­ли бо­гатых ма­ло ин­те­ресо­вал ма­тери­аль­ный ре­зуль­тат иг­ры  (им  бы­ло дос­та­точ­но ощу­щать азарт), то для прос­тых лю­дей вы­иг­ры­ва­емые "фа­ни" (уд­во­ение пос­тавлен­ных сумм) иног­да зна­чили не мень­ше, чем са­ма жизнь. По­тому-то не­ред­ко пос­ледним шан­сом  взять ре­ванш бы­ла пос­тавлен­ная на кар­ту же­на...     

Лю­бопыт­на ис­то­рия, про­ис­шедшая с умер­шим лет де­сять на­зад Чжа­ном Пи­го - ста­рым  ис­топни­ком Пе­кин­ско­го ин­сти­тута инос­тран­ных язы­ков. Это был пос­ледний жи­вой ев­нух, ко­торый в мо­лодос­ти за­нимал прес­тижную дол­жность      в га­реме им­пе­рато­ра Пу  И. Ког­да пос­ле ре­волю­ции им­пе­ратор­ский дво­рец был объ­яв­лен го­сударс­твен­ным дос­то­яни­ем, мо­лодо­му пре­ус­пе­ва­юще­му ев­ну­ху приш­лось по­кинуть Зап­ретный го­род. Он по­селил­ся в од­ном из пе­ре­ул­ков, за­тенен­ных кро­нами рас­ки­дис­тых ака­ций. Здесь по ве­черам у во­рот до­мов за­жига­лись крас­ные фо­нари, раз­да­вались вык­ри­ки за­зывал... Чжан лю­бил за­ходить в рес­то­ран "Крас­ный", где мож­но бы­ло ско­ротать ве­чер в ук­ромном угол­ке, наб­лю­дая за иг­ро­ками в мад­жонг. Ему нра­вилась эта иг­ра, ко­торая в им­пе­ратор­ском двор­це бы­ла пре­рога­тивой ис­клю­читель­но са­нов­ни­ков вы­соко­го ран­га.

В один из ве­черов он об­ра­тил вни­мание на че­тырех не­обыч­ных по­сети­телей. Они бы­ли оде­ты в длин­ные чер­ные ха­латы и ко­рот­кие шел­ко­вые кур­тки. Иг­ро­ки усе­лись за квад­ратный, об­тя­нутый зе­леным сук­ном стол с мно­гочис­ленны­ми выд­вижны­ми ящич­ка­ми. От­ки­нув ши­рокие ру­кава, как по ко­ман­де дос­та­ли мед­ные ку­ритель­ные тру­боч­ки для опи­ума. На­чалась иг­ра: чет­ве­ро пе­реби­рали кос­ти и ле­ниво вык­ри­кива­ли тер­ми­ны: "Во­семь ты­сяч", "Ров­ный край". И вдруг са­мый мо­лодой из них пред­ло­жил сде­лать еще круг, но по-круп­но­му.

Са­мый поч­тенный из иг­ро­ков неб­режно вы­ложил ма­лень­кий сли­ток зо­лота. В гла­зах его пар­тне­ров вспых­ну­ли жад­ные огонь­ки. Блеск зо­лота выз­вал в ру­ках нер­вную дрожь. Вы­иг­ры­ши по­пере­мен­но пе­рехо­дили от од­но­го к дру­гому. И тут раз­дался воз­глас: "За­вер­шил!" Скло­нен­ные над сто­лом ли­ца трех ос­таль­ных за­кос­те­нели: от­кры­тые кар­ты сос­то­яли толь­ко из од­них и­ерог­ли­фов. Вы­иг­равший, оша­лев от не­тер­пе­ния, под­счи­тывал в уме ба­рыш. Ему уже ви­делись и но­вый дом, и еще од­на свадь­ба с жен­щи­ной, ко­торая при­ведет в при­даное хо­рошень­ких слу­жанок. Те­перь уж точ­но он смо­жет пе­реб­рать­ся из пред­местья Пе­кина в са­мый прес­тижныи вос­точный рай­он. Заг­ля­нув в чай­ную че­лове­ком сред­не­го дос­татка, он со­бирал­ся вый­ти из нее бо­гачом...

Вдруг один из про­иг­равших сде­лал по­вели­тель­ный жест, и из тем­но­го уг­ла по­яви­лись два мо­лод­чи­ка, оде­тые в без­ру­кав­ки и ша­рова­ры. Пер­вый, по­дой­дя к сто­лу, оп­ро­кинул его но­гой. На­чалась по­тасов­ка. Гро­милы быс­тро раз­де­лались и с иг­ро­ками, и со все­ми, кто по­падал­ся им под ру­ку. По хар­чевне ле­тали бу­тыл­ки, ска­мей­ки. Од­на из бу­тылок по­пала в фо­нарь. Взор­вался газ, и весь рес­то­ран ох­ва­тило пла­менем. Чжан в па­нике вы­бежал на­ружу.

На сле­ду­ющее ут­ро, в пят­ни­цу, 13 и­юня  1941 го­да, в га­зете "The Peking Chronicle" ря­дом с со­об­ще­ни­ем о вы­пус­ке Го­сударс­твен­но­го зай­ма в Со­вет­ском Со­юзе на сум­му 9,7 мил­ли­ар­да руб­лей был по­мещен ко­рот­кий по­лицей­ский от­чет о по­жаре у во­рот Сяо Мэн. В ог­не по­гиб­ло шесть че­ловек... Их лич­ности ус­та­новить не уда­лось. Чжан по­шел в храм Бе­лых об­ла­ков, что­бы за­жечь аро­мат­ные па­лоч­ки в бла­годар­ность за счас­тли­вое спа­сение. Он ни­ког­да и по­думать не мог, что эта иг­ра мо­жет окон­чить­ся столь тра­гичес­ки...

Мно­го бы­ло у на­рода игр, боль­шинс­тво из них за­быто, но на­деж­дой ки­тай­ско­го ис­ка­теля уда­чи был и ос­та­ет­ся мад­жонг. Не од­нажды пра­вите­ли стра­ны пы­тались зап­ре­тить эту ли­хора­доч­ную слеж­ку за ло­жащи­мися в квад­ратное по­ле кос­тя­ми. Но да­же ес­ли зап­рет дей­ство­вал два по­коле­ния, то сле­ду­ющее за ни­ми вновь на­чина­ло счи­тать, сколь­ко и ка­кие кос­тяшки ле­жат в кру­гу, по­чему дрог­ну­ла ру­ка у пар­тне­ра, ког­да он вык­ла­дывал на стол "три па­лоч­ки" или "се­вер­ный ве­тер" (наз­ва­ния карт).

Пос­ледний зап­рет при­ходит­ся на 1950 год. Мад­жонг тог­да был от­не­сен к "ув­ле­чени­ям бур­жу­азии", и ули­чен­но­го в том, что он об­ща­ет­ся со сво­ими друзь­ями за че­тыре­хуголь­ным сто­лом, ожи­дали са­мые стро­гие ад­ми­нис­тра­тив­но-пар­тий­ные ме­ры. За­несен­ные в лич­ное де­ло по­меты ти­па "скло­нен к азар­тной иг­ре" мог­ли сто­ить че­лове­ку карь­еры. Та­ких не при­нима­ли ни в пар­тию, ни в выс­шие учеб­ные за­веде­ния. А при раз­гро­ме не­легаль­ных игор­ных до­мов всех по­пав­шихся от­прав­ля­ли на тру­довое пе­ревос­пи­тание". На­боры мад­жонных карт под­ле­жали изъ­ятию и унич­то­жению. В те вре­мена их не­воз­можно бы­ло най­ти да­же в ко­мис­си­он­ных ма­гази­нах.

Ред­кие об­ла­дате­ли мад­жонга за­час­тую прип­ря­тыва­ли его на дно сун­ду­ков и дос­та­вали толь­ко в ка­нун Праз­дни­ка Вес­ны, Лишь в тот ве­чер мож­но бы­ло рас­став­лять квад­ратные сто­лики, пок­ры­вать их мяг­кой ска­тертью, что­бы, на вся­кий слу­чай, ос­ла­бить зву­ки сда­ва­емых кос­тей, и стар­шее по­коле­ние пре­дава­лось до­рогой и зна­комой иг­ре. Труд­но объ­яс­нить по­чему, но имен­но в ночь на этот праз­дник ос­ла­бева­ли все зап­ре­ты: что обыч­но бы­ло "нель­зя", в эту ночь бы­ло - "мож­но".

По ста­рин­но­му обы­чаю, в ночь на пер­вый день го­да по лун­но­му ка­лен­да­рю не по­ложе­но смы­кать глаз. Во вре­мена пред­се­дате­ля Мао де­сять ча­сов, про­веден­ных за мад­жонгом, бы­ли как бы воз­вра­том в мо­лодость. С рас­све­том иг­ро­ки с со­жале­ни­ем ос­тавля­ли свои сто­лики. Ра­душ­ный хо­зя­ин, лю­бов­но пе­рете­рев кос­ти, ак­ку­рат­но ук­ла­дывал их в де­ревян­ный ла­ковый фут­ляр и вновь пря­тал на дно сун­ду­ка. Мад­жонг сно­ва ста­новил­ся зап­ретным.

В ав­густе 1967-го хун­вэй­би­ны хо­дили по до­мам с обыс­ка­ми. Ис­ка­ли го­минь­да­нов­ские фла­ги или спря­тан­ное ору­жие, ра­дова­лись и ком­плек­ту мад­жонга. Он сви­детель­ство­вал, что его об­ла­датель вел "тлет­ворный бур­жу­аз­ный об­раз жиз­ни", пре­давал­ся "раз­вра­щен­ным удо­воль­стви­ям", пол­ностью от­кло­нял­ся от "ли­нии про­летар­ской ре­волю­ции", а по­сему, не­сом­ненно, опус­тился до то­го, что стал "прих­вос­тнем ми­рово­го им­пе­ри­ализ­ма" и "со­вет­ско­го ре­визи­ониз­ма".

Но вот де­сять лет нес­конча­емых го­нений прош­ли. Лю­ди вер­ну­лись к нор­маль­ной жиз­ни. Вер­нулся и мад­жонг, хо­тя не­кото­рое вре­мя ки­тай­цы про­дол­жа­ли с опас­кой смот­реть на лю­бимую преж­де иг­ру. И хо­тя ком­плек­ты мад­жонга на­чали про­из­во­дить в не­боль­ших ре­мес­ленных це­хах, за­видев их на при­лав­ках, по­купа­тели, опа­са­ясь воз­вра­та реп­рессий, от­во­дили гла­за. Приш­лось Гос­со­вету да­же из­дать осо­бое рас­по­ряже­ние "О раз­ре­шении про­дажи и упот­ребле­ния мад­жонга". Так ки­тай­цы по­лучи­ли об­ратно иг­ру сво­их пред­ков, к ко­торой их ве­ками тя­нуло ге­нети­чес­ки.

Сей­час мад­жонг в Ки­тае пе­режи­ва­ет но­вое рож­де­ние. Осо­бен­но в тех мес­тах, по ко­торым не столь за­мет­но прош­лась ев­ро­пей­ская ци­вили­зация. Не­ред­ко кресть­янин, про­ведя ночь скло­нен­ным над квад­ра­том, сло­жен­ным из мад­жон­гных кос­тей, ран­ним ут­ром от­прав­ля­ет­ся об­ра­баты­вать свой учас­ток.

В мел­ких го­род­ках мад­жонг - од­но из луч­ших уве­селе­ний. В лю­бом клу­бе есть для не­го за­вет­ный сто­лик. И хо­тя азар­тные иг­ры на день­ги в Ки­тае офи­ци­аль­но зап­ре­щены, но са­ма суть мад­жонга пред­по­лага­ет не­об­хо­димость де­лать став­ки. Это бу­дора­жит кровь, при­ят­но ще­кочет нер­вы.

Мад­жонг - суть и квин­тэссен­ция куль­ту­ры ты­сяче­лет­не­го Ки­тая. На этих кар­тах и га­дали, а сам га­датель ис­по­кон ве­ков был осо­бо важ­ной фи­гурой. Его по­чита­ли, ему под­но­сили да­ры. По­это­му сер­дца ки­тай­цев, на­вер­но, лас­ка­ют на­чер­танные на кос­тях ви­ти­ева­тые и­ерог­ли­фы, обоз­на­ча­ющие "за­пад, вос­ток, се­вер и юг". Все те же вет­ры, все те же пе­режи­вания: ля­жет ли мой ве­тер в за­вет­ную ком­би­нацию "три по че­тыре"? Не выб­ро­сил ли я счастье из до­ма, вы­ложив в круг кос­тяшку, на ко­торой на­писа­но сло­во * вос­ток"? А мо­жет, ее сто­ило при­бере­гать до пос­ледне­го?

Дра­кон для жи­телей Под­не­бес­ной - сим­вол си­лы, влас­ти и мо­щи. Соб­ранные по по­ряд­ку де­вять кос­тей на­зыва­ют "пол­ный дра­кон". Ли­цо иг­ро­ка си­яет, ког­да он, объ­яв­ляя свой вы­иг­рыш, про­из­но­сит тор­жес­твен­ные для не­го сло­ва: "Пол­ный дра­кон!" Мо­жет быть, в та­кую ми­нуту в нем иг­ра­ет кровь пред­ков и ему ка­жет­ся, что этим вы­иг­ры­шем он при­об­щился к ми­ру силь­ных, на мгно­вение при­кос­нулся к ры­чагам влас­ти, ибо сос­тавлен­ный им "пол­ный дра­кон" да­рит ему свою мощь.

Дро­жит ру­ка у иг­ра­юще­го, ког­да паль­цы ук­ла­дыва­ют три кос­тяшки, на каж­дой из ко­торых прос­тавле­но сло­во "бо­гатс­тво". В раз­ные эпо­хи ча­ру­ющие зву­ки это­го сло­ва в кон­крет­ном воп­ло­щении оз­на­чали раз­ное. Для од­них -"еще од­на на­лож­ни­ца", "еще од­но по­местье", "еще боль­ше слит­ков зо­лота в лар­це". Для дру­гих - сыт­ный стол на каж­дый праз­дник, свинья в за­кут­ке, теп­лая ват­ная одеж­да зи­мой... А ны­не это - от "ав­то­моби­ля по спе­ци­аль­но­му за­казу" и "ко­лос­саль­но­го лич­но­го сче­та в бан­ке" до воз­можнос­ти от­праздно­вать свадь­бу род­но­го ча­да в рес­то­ране по­луч­ше, мар­ки ча­сов поп­рестиж­ней...

Еще од­на за­вет­ная кар­та в мад­жонге - "крас­ная се­реди­на". Три "крас­ные се­реди­ны", соб­ранные вмес­те, то­же мо­гут оз­на­чать круп­ный вы­иг­рыш. Ты­сяче­летия при­учи­ли лю­дей: не вы­деляй­ся, не будь за­мет­ным в об­шей тол­пе, так ты не на­живешь се­бе за­вис­тни­ков, так бу­дет мень­ше со­пер­ни­ков, же­ла­ющих под­си­деть те­бя. А для это­го луч­ше при­дер­жи­вать­ся "Крас­ной се­реди­ны".

Что­бы по­нять чу­жие на­роды, нуж­но знать и их фи­лосо­фию, и их иг­ры. По­няв внут­ренний смысл мад­жонга, лег­че про­ник­нуть взо­ром в глубь мыс­лей и ча­яний ки­тай­ца, про­ще об­ри­совать для се­бя кон­тур его мыш­ле­ния. И тог­да не­понят­ное ста­нет бо­лее по­нят­ным и мож­но бу­дет раз­га­дать не­раз­га­дан­ное.

Ло­жат­ся на квад­ратное по­ле кар­ты из сло­новой кос­ти, бам­бу­ка, а те­перь и из плас­тмас­сы... Те же вык­ри­ки, что и ты­сячу лет на­зад. Те же ком­би­нации, ко­торы­ми ус­лажда­ли се­бя им­пе­рато­ры свер­гну­тых и низ­ло­жен­ных ди­нас­тии. Те же страс­ти, тот же азарт. То же зна­комое же­лание "пой­мать фор­ту­ну". Ис­то­рия по­меня­ла свой об­лик, но мад­жонг и сей­час, как и две ты­сячи лет на­зад, - Пред­мет на­ци­ональ­но­го ки­тай­ско­го азар­та...
 
_____________________ 
 © Ala Roudenko