В ОЖИДАНИИ МЕССИИ...

Представляем автора

Александра Фельдман - театровед. Училась и работала на Украине. Публиковалась в газетах "Зеркало недели, "День", "Вечерний Киев", "Хадашот", журнал "Егупец" и других изданиях. С 1998 живет в Бостоне. Контакт с Украиной поддерживает в  качестве корреспондента вэбсайта "Jazz in Kiev". Сотрудничает с такими американскими печатными изданиями как "Новое Русское слово", "Еврейский мир","Shalom" и др.

Обладатель престижной стипендии Американо - Израильского культурного фонда для обучения в США, молодой израильский композитор, произведения которого уже сейчас  успешно исполняются в Израиле и далеко за пределами его "исторической Родины", продолжает свое образование в качестве соискателя докторской степени в Консерватории Новой Англии (New England Conservatory of Music).  В послужном списке нашего бывшего соотечественника, (Матти родился в СССР, в Москве), участие в престижных муждународных  композиторских конкурсах. Срежи недавних композиторских наград - премия Теодора Прессера. Музыке Ковлера присущи элементы мистики и иронии, в ней находят влияние музыкального направления "third stream" и  философии театра "жестокости" Антонина Арто.  Своеобразие творчества композитора неоднократно отмечалось  рядом  популярных газет: "Бостон Глоб", "Нью-Йорк Таймс" и других изданий.

Это интервью было "катализировано" недавним спектаклем Матти Ковлера,  "И приходит Мессия", представленным в рамках программы Композиторской Серии консерватории  Новой Англии (New England Conservatory of Music ) в Бостоне.  Спектакль представлял собой своеобразный монолог... рожающей  женшины. Музыка в исполнении камерного ансамбля изобиловала многочисленными, своего рода "шумовыми эффектами" и речитативы актрисы на фоне тревожной музыки перемежались с изысканной колоратурой, воображаемыми диалогами с медсестрой, которые в контексте спектакля воспринимались очень убедительно. Обыденное содержание монологов актрисы постенно приобретало символический смысл.  Сочетание музыки, поэзии и талантливой игры певицы- актрисы (Телия Нини Голдшейн), обращало  зрителя в мир ее переживаний и подводило к замечательной кульминации.  Звучание хасидского напева  "Пелия" (Чудо, изумление) обогащало метафорический смысл Рождения.

Александра Фельдман: - Матти, я все еще нахожусь под впечатлением Вашего спектакля. Я, честно говоря, не ожидала увидеть профессиональный спектакль в программе студенческого концерта-отчета. Особенно сильное впечатление производит финальная сцена, мне показалось, что я уже слышала этот замечательный мотив,  в Вашем предыдущем спектакле, показанном в Джордан Холле?

Матти Ковлер: - Я очень люблю этот хасидский мотив "Пелия", который мне когда-то в Иерусалиме просто напела одна знакомая, знавшая его еще с детства по дому своего деда, очень известного раввина Элиягу Китова . Он вошел уже в три моих произведения : "Кокбой" (Cokboy (2008))  , "И приходит Мессия" (Here Comes Messiah!.(2009)) а также в "Побег Ионы" (The Escape Of Jonah), oratorio (2007)), американская премьера которого состоится в сентябре.

А.Ф. Герои Ваших прозведений в той или иной степени связаны с еврейской историей, в данном случае библейской. Чем привлекла Вас личность пророка Ионы?   Есть ли у Вас какие-то ассоциации с современностью?

М.К.  Оригинально текст этой оратории написан на иврите, спектакль уже был поставлен в Израиле. Я играю роль этого маленького человечка, который и есть пародия на Иону. Второе действующее лицо - сопрано, голос от автора, который Иона слышит во чреве кита. Еще один важный участник спектакля - хор, исполняющий на древне -еврейском библейские псалмы. В нашем спектакле Иона - это пародия на человека, который убегает. И может быть даже иммигрант, который перебегает с места на место, меняет свою землю на другую, это и есть Иона. Нашему Ионе не нужны никакие высокие цели, ему хочется сидеть тихонько у себя дома в Яффо, кушать, пить. Весь это спектакль об осознании Ионой необходимости возложенной на него миссии, и может быть, о прозрении обывателя.

А.Ф. Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье. Когда Вы начали заниматься музыкой. В какой обстановке Вы росли?

М.К.  Я начал заниматься музыкой, когда мне было 5 лет, то есть меня водили в музыкальную школу. Музыку я начал писать очень рано, это были маленькие песенки, но мои родители к этому серьезно не относились.  Профессиональные музыканты в моей семье - дедушка и бабушка с папиной стороны, они оба окончили Московскую консерваторию. Бабушка была известной пианисткой, дедушка - оперным певцом. Сейчас в Москве в Малаховке есть школа, которой присвоено имя моего дедушки- музыкальная школа имени Ковлера.

А.Ф.  В общем, Ваша будущая профессия была предопределена с раннего возраста. А как насчет театра? Вы мыслите очень театрально. Может быть сохранились какие-то яркие впечатления о театре?

М.К.  Серьезное, "профессинальное" отношение к театру появилось в Израиле. В возрасте 12 лет я познакомился с профессором Андрэ Хайду. Это ученик Кодаи и Мессиана, композитор очень известный в Израиле, который ездил по стране и отбирал способных к музыке детей. Он пригласил меня в специальный  лагерь - что было ступенькой для определения специальную частную Школу искусств, где обучают детей, преуспевающих в области музыки, науки или изобразительного искусства.
В 16 летнем возрасте я переехал в эту школу в Иерусалим.  В 17 лет я написал мою первую оперу " Ами и Тами", которую там и поставили. Это собственно была не совсем опера, скорее произведение в смешанном жанре, что-то между оперой и мюзиклом, базирующееся на " Гензел и Грэтел" Хампердинка. Это как бы пародия на этих двух детей.  Для меня, конечно, успех постановки этой оперы была большим событием! Опера была поставлена с симфоничеким оркестром, с участием музыкантов  из академии.

А.Ф.  Я знаю что в Израиле очень серьзно относятся к службу в Армии...

М.К. Да, конечно. Я служил в Израильской Армии 3 года. У нас есть такое специальное подразделение для выдающихся музыкантов и.... я туда не попал...

А.Ф. ??? !

М.К. Там не принимают композиторов. Так что я пошел в обыкновенную армию и уже там окончил Школу юриспруденции, после чего получил специальность криминального следователя в прокуратуре.

А.Ф  Удавалось ли Вам находить время для творчества?

М.К. Это было между 1999 и 2002 годом, начало Второй Интифады. Я побывал в на Западном берегу, в Дженине и на Голанских высотах. У меня было много ярких впечатлений, связанных с этим периодом.  Я не мог продолжать заниматься на фортепиано, потому что инструмента не было, ведь не только композитор, но и пианист. Однако продолжал писать музыку. Во второй год моего пребывания в армии написал большое симфоническое произведение для конкурса в Голландии Metropolе Orchestra. Это была увертюра к опере "Энош"( Enosh, overture (2001) Instrumentation: Full Orchestra and Big-Band). Я послал свою увертюру на конкурс, ее отобрали для исполнения. Меня сначала не хотели отпускать - армия есть армия  - "А если все армейские следователи будут  писать музыку для  исполнения  оркестра Европейского Радиовещания..?" (Смеется). Потом меня в конце концов отпустили на 7 дней.  Позже обо мне появилась информация в армейской газете. Это была карикатура на армейского следователя, который в Амстердаме понюхивает травку....( В Амстердаме легально употребление наркотиков А.Ф) 

По окончании срока службы в армии продолжил мое образование в Иерусалимской Академии Музыки и сразу же стал там преподавать в школе при академии импровизацию - предмет, который  разработал с профессором Хайду.

После завершения учебы в академии продолжил распространение этого метода.  Меня начали приглашать на проведение моих  мастерклассов ипровизации, я выступил  с моей учебной программой в нескольких музыкальных учебных заведениях в Германии, также однажы проводил такой мастер-класс в Московской консерватории.

А.Ф.   Расскажите, пожалуйста, больше о Вашей специализации.

М.К.   Мой предмет - классическая импровизация, не джазовая. Я очень верю в импровизацию. Я считаю, что импровизации нужно обучать детей как можно раньше, это развивает и слух, и гармонический язык... Очень часто детей учат воспроизводить графическую запись на клавишах, называя это обучением игры на фортериано.  Ученик прежде всего должен слышать, что он играет и осмысливать.  Зачастую обучение музыке сводится к тренировке - дрессировке . Конечно, можно надрессировать ребенка до определенной степени, но если это не стало частью какого-то музыкального "себя", это и останется далеко, и врядли перейдет в осознаннанную необходимость.
А.Ф. Вы, наверное, противник "системы Сузуки", базирующейся на многократном повторении и запоминании определенного репертуара...

М.К.    Да, я противник "системы Сузуки", хотя опять-таки, в любой системе результат очень зависит от педагога, от личности.  Я предпочитаю индивидуальный подход к ученику, дети ведь очень разные. Можно, конечно "дрессировать" ребенка, научить его определенным действиям: что нужно делать тогда-то, и ребенок действительно будет играть на инструменте... то есть, что значит он будет играть? Он будет нажимать на клавиши в нужное время, и они будут издавать звуки, но это не будет то, что мы называем музицированием, внутренним осмыслением... это совершенно другой вопрос... Я работаю один на один с ребенком или в маленьких группах, чтобы можно было больше узнать о персональных особенностях, что этому специфическому ребенку нужно, где его талант.

У меня есть одна ученица, которая начала со мной заниматься композицией с 6 лет, сейчас ей 9.  Сейчас она пишет оперу, включая музыку, либретто и даже хочет сама поставить хореографию. Она очень талантливая, но она отличается от других учеников - у нее проблемы с моторикой, она не может так бегло играть, как другие ее сверстники, однако у нее очень буйная фантазия, она очень интересный ребенок, ее тянет в разные стороны, у нее прекрасный слух, хорошие музыкальные данные.  Она уже пишет очень красивую музыку, эмоциональную, яркую, но она плохо ее исполняет. Ее предыдущая учительница ей сказала, что сначала она должна делать упражнения пальчиками, а потом уже думать о написании музыки...
Но зачем-же ограничивать ребенка, который уже сейчас подходит к пианино и спонтанно импровизирнует, сочиняет музыку?

А.Ф. Что еще Вы считаете важным, помимо индивидуального подхода?
Как бы Вы вкратце охарактеризовали особенности Вашего метода?

М.К.   Я пытаюсь в моей практике доверять интуиции.  То есть, когда музыкант не просто "сочиняет", а когда это как бы "присылается", я это иногда ощущаю и могу увидеть, когда это есть в детях.  И тогда очень важно к этому подойти правильно. Нужно создать такие условия, чтобы избежать ощущения дискомфорта, неуверенности (sence of failure). Это очень чувствительная грань. Ребенок должен доверять и чувствовать полную свободу. Я ни в коем случае не имею ввиду, что нужно баловать, разрешать не готовить уроки... Просто всегда пытаюсь создать доверительные отношения чтобы, с одной стороны, ребенок продолжал регулярно работать, делать какие-то обязательные вещи - выполнять домашние задания, но с другой стороны, важен открытый импульс...

А.Ф.  Расскажите, пожалуйста, об Андрэ Хайду, которого Вы называете Вашим учителем.

М.К.  Профессор Хайду - абсолютно уникальный педагог, я ему очень многим обязан. Начнем с того что он обучил меня оркестровке в 16 лет!  Обычно этот предмет проходят в консерватории и постигают его  в возрасте 25-27 лет. Я знал что, что у меня есть слух, я мог все играть, однако писать для оркестра- это ремесло, которым необходимо было овладеть. Потом, если есть фантазия, ее можно развивать дальше. Профессор Хайду начинал как очень известный композитор, позже он стал
религиозным и репатриировался в Израиль. Его имя довольно известно в Европе.

В Америке он менее известен, хотя сюда он также приезжал с Мастер Классами.

А.Ф.  Тема еврейского самосознания проходит через большинство Ваших произведений. Когда Вы впервые задумались об этом? Связано ли это с переездом в Израиль? Когда Вы начали слушать еврейскую музыку?

М.К.  Интерес к еврейской культуре и еврейской музыке у меня также в большой степени возник благодаря професору Хайду, он ведь не только композитор, но и этно-музыковед,  Я познакомился с музыкой, которую я не знал и которая отличатся от музыки,подразумеваемой под "еврейской". Обычно, когда мы говорим "еврейская музыка", обыкновенно подразумеваем очень специфический жанр еврейской музыки, например, клезмеров или определенное направление  Восточно-Европейской музыки, например, музыку конца ХVIII -  XIX века. А если мы услышим песню, которую поет женщина на языке Малая?лам в горной Индии, то не всегда будем  понимать, что это также еврейская музыка; или мелодии горных евреев, которые живут на Кавказе и поют на древнееврейском, используя свои традиционные инструменты. А ведь это все еврейская музыка! Мне это было очень интересно.

В Израиле есть ансамбль " Га Аман Хай" (название обозначает "артисты живы"), я  также вхожу в его состав. Участники этого ансамбля -  Андрэ Хайду и его ученики. Мы начали с небольших выступлений, а потом концерты переросли в несколько достаточно больших шоу, представленных на Израильском фестивале. Мы также ездили выступать в Европу и в США с разными программами. Например, у нас было одно шоу хасидских песнопений в современных обработках. Я делал большое количество оранжировок и так я познакомился с этим, тогда малоизвестным мне, материалом. "Пелия", которую вы слышали в Ионе и в "Еврее среди Индейцев"  - не из этой группы, но она создана в том же ключе.

А.Ф. В ваших произведениях много ассоциаций с еврейской историей и традицией. Меня всю жизнь тянуло к религии с точки зрения культуры. Мне очень интересен еврейский мистицизм, Каббала, я увлекался Шаббтаем Цви (саббатианством). Я по-прежнему думаю, что когда-нибудь напишу о нем оперу.  Это малоизученная область истории еврейства, хотя он был одним из самых выдающихся Мессий ("ЛжеМессий").. Его имя было по сути стерто из коллективной памяти...

Мало кто помнит его имя сегодня... Это же личность такого масштаба, как Иисус Христос! В конце ХVII его популярность была такой, что о нем писали на первых страницах всех газет, и не только еврейских. Его имя было известно во всем мире. Говорили, что еврейский Мессия пришел, что сбылось пророчество Настрадамуса, 1666 год! Сегодня он практически нигде не упоминается и не изучается.

A.Ф. Когда на Украине еще существовала идишская культура в Киевском еврейском театре в 30годы шел спектакль "Шабсе Цви"...

М.К.  О нем действительно написано несколько пьес, одна из них пьеса Шолома Аша, наверно она была поставлена в Киевском театре.  Однако упоминание его имени и биографии не дает представления о его учении, его идеях.   В его учении было много прогрессивного, так, например, он был в числе первых, кто считал, что женщины также могует читать Тору.  Это была феноменальная личность. В конце жизни Шаббтай Цви принял ислам. Это ужасная трагедия еврейского народа, поэтому это имя еврейский народ постарался забыть...

Тем не менее, многое из того, что было создано Шаббтаем Цви существует и сегодня. Например то, что мы сегодня называем течением хасидут -  духовный лидер и его община, является его детищем.
 
A.Ф.  А как же другие известные в еврейской истории духовные лидеры хасидизма, признавали ли они неоднозначность личности Шаббтая Цви, я имею ввиду его положительное влияние, несмотря на его измену?
М.К.  Бал-Шем-Тов отзывался об этом лже-Мессии о Шаббтае Цви,  как об уникальной личности, он говорил что в нем была "искра" - ниццот. Я также не считаю, что Шаббтай Цви был лже Мессия. Я считаю, что было много Мессий. В каждом поколении есть искры Мессии, то есть Мессия это может быть даже не определенный человек. И чтобы принести эти Искры в мир, нужна какая-то комбинация действий, чтобы достичь высшей фазы, называемой "тиккун".

История Шаббтая Цви меня очень интересует.  Мои небольшие произведения, одноактные пьесы, включая " И вот идет Мессия.." - это также результат моего осмысливания личности Шаббтая Цви, это как бы эскизы к опере, которую я хотел бы написать.

Меня особенно привлекает жанр музыкального театра. Я чувствую, что это жанр особенно  воспринимаем человеком. Хочу создать это волшебство, которое передается людям со сцены, чтобы люди могли воспринять этот импульс и выйти из зала, что-то в себе  прочувствовать и унести с собой!  Сочетание музыки и театра, как известно с античных времен, это самое действенный путь для контакта с публикой. Я не считаю, что изобретаю что-то новое, просто нахожу контакт с  чувствительными импульсами, сидящимим в нас.  Я расцениваю свою роль как одного из сосудов- проводников, которые донесут этот свет. Мне нравится этот сюжет, потому что в нем есть настоящая трагедия и полет. Люди это могут почувствовать. Тем более в наше время, при таком обилии средств массовой информации и, я бы сказал, шума! Не так просто быть услышанным сегодня.

Еще одна деталь - мне очень важно это сделать на иврите.  Иврит будет неотъемлемой частью этого действа. Во -первых, мне нравится язык иврит, его возможности, даже в опере. Когда я говорю Опера, я не подразумеваю стиль бель-канто и не считаю, что опера это только напыщенное действо с любовным сюжетом. Порой под жанром опера мы подразумеваем определенный социально-экономический статус, определенную публику, определенный вид пения....

А.Ф. Когда-то использование немецкого было большим новаторством в опере...

М.К.  Я вижу большие возможности языка иврит в опере. Иврит очень отличается от итальянского, это язык в котором очень много согласных. Этот язык очень глубоко сидит в горле. Я даже считаю, что опера на иврите это другое пение и другой менталитет должен быть у певцов. Это даже другое качество звука, звуковоспроизведения : иврит сидит глубже, в горле и в животе, а итальянский парит в воздухе.

А.Ф. Что бы Вы могли сказать о современной еврейской музыке вообще?

М.К. В Америке есть целое культовое направление, которое называется
Радикальная Еврейская Музыка (Radical Jewish Music), возглавляемая Джоном Зорном, и его собственная фирма звукозаписи"Цадик" (Tzadik Records)

Некоторые диски и некоторых музыкантов, которых они представляют, я  очень люблю. Так, например, Энтони Колман (Antony Coleman), который преподает здесь, в Консерватории Новой Англии ( New England Conservatory of Music) и которого считаю просто гением! Мне нравится вся его музыка, она очень разная и неординарная, часто очень глубокая. У него также уникальный пародийный талант.

Он смешивает идишскую музыку с другими направлениями. Однако, что касается определения, я бы не сказал, что это "радикальная" еврейская музыка... Я вижу в этом что-то скорее... консервативное.  Опять-таки, очень часто называя музыку "еврейской" часто подразумевается очень специфический тип еврейства.  Я думаю, что определение еврейской музыки может быть гораздо шире чем подразумевает Джон Зорн. Для меня еврейская музыка совсем не обязательно должна быть  напрямую связана с мелодиями из Бессарабии и Молдавии.  Для меня еврейская музыка- это музыка, которая включает творческое наследие и классических композиторов, таких как Шенберг, Малер и других. Для меня это определение более духовное. Это музыка, которая ищет...  Пользуясь терминологией Каббалы, я бы сказал, что это музыка, которая ищет исправления (тиккун). Это музыка, написанная в этом ключе.

Одно из наиболее часто цитируемых определеий еврейской музыки дано музыковедом начала прошлого века Куртом Заксом: " Еврейская музыка, это музыка написанная евреями, для евреев и исполняемая евреями." Так вот, я с этим не согласен.  Определение Еврейской музыки нужно искать в духовном плане. Если музыка старается что-то изменить, усовершенствовать - это как бы суть еврейской музыки... Ничто кроме музыки не может так действенно влиять на душу человека!

А.Ф.  Какое место в вашем творчестве занимает тема Холокоста? Я знаю Катастрофа непосредственно коснулась Вашей семьи..

М.К.  В Холосте погибла вся семья моего деда в маминой стороны. Не только в Киеве в Бабьем Яру... Я не хотел бы спекулировать этой темой .К сожалению, тема Холокоста сейчас стала очень модной и ее используют в очень многих целях. У меня нет произведений, которые в прямую касаются Холокоста... "Кокбой"...Это ведь тоже о Катастрофе. Это поэма о еврее, который осознает, что все уже мертвы.  В поэме Джерома Ротенберга сопоставляются евреи  с  индейцами, которых также практически были уничтожены. В центре произведения диалог несуществующих евреев с несуществующими индейцами. Мне очень понравился этот гениальный ход Ротенберга. В поэме перемешаны какие-то индейские реплики с цитатами из Бал Шем Това, идишскими и хасидскими фразами..

А.Ф.  Это действительно производит очень сильное впечатление. Я была на премьере Вашего спектакля с Boston Boston Modern Orchestra осенью..

М.К.  Мне показалось, что через эту поэму можно говорить о Холокосте неординарным путем. Мне не хотелось утрировать, делать какие-то идишские штучки. Холокост не должет был быть первичной ассоциацией. Мне не хотелось лить фальшивые слезы перед публикой...Сейчас это никого не трогает в самом деле, но через образ этого сердитого и мрачного Кокбоя можно сказать гораздо больше о своем отношении к Холокосту и передать это зрителю. В этом поэтическом произведении много моментов действительно трогательных, но отнюдь не в приторном смысле...

А.Ф. Расскажите, пожалyйста, немного о "Гамельском крысолове" - еще одном произведении, где Вы иносказательно касаетесь темы Катастрофы..

М.К.  Я воспользовался возможностью представить фрагменты этого произведения на концерте, посвященному Памяти Холокоста. Мне было очень интересно работать в таком смешанном жанре со студентами, которые пошли на этот эксперимент. Я написал музыку и студенты работали над текстом, на концерте они выступили не только как актеры чтецы  и певцы, а также,  как исполнители на музыкальных инструментах.
Все эти истории о том, что евреи добавляют кровь невинных христианских младенцев в мацу и другие подобные мифы, могут послужить материалом для написания оперы о Холокосте...

Я вышел на эту историю случайно, когда узнал, что концерт посвященный Холокосту совпал с датой празднования Христианской Пасхи. Я очень интересуюсь Христианством также, мне было интересно понять христианское и еврейское отношение к этому мифу.

У меня появилась группа единомышленников, трое ребят - мальчик Эзра, он небольшого роста и выглядет также очень юным, Логан - огромный верзила двухметрового роста и Томас с его утонченными чертами и  нежным голоском.

Такой набор участников, построенный на контрасте получился очень театральным, с этим  уже можно работать. Позже они стали работали над текстом, с котором также было много импровизационных элементов,  потом на это наложилась музыка...То что было представлено на концерте, это как бы предварительная версия. У нас было не так много времени и мы встречались 3 раза в неделю. Я надеюсь в следующем учебном году продолжить работу с подобной группой студентов- актеров- импровизаторов- исполнителей....

А.Ф. Я знаю, что студенты были очень захвачены работой с Вами.
 С нетерпением жду Вашу американскую премьеру "The Escape Of Jonah".  У Вас уже есть почитали и среди русской общины Бостона,  уверена, что они также заитересуются Вашей спектаклем, который состоится на сцене Roberts Theater - одного из театров Бостонского университета 12 сентября.
 Успехов Вам!

P.S. Моя встреча с Матти состоялась в конце мая по его возврашении из Нью-Йорка, куда он был приглашен вместе  с шестью другими молодыми композиторами- победителями 19th Annual Underwood New Music Readings  - ежегодного конкурса в США.  Матти оказался в числе семерых финалистов, чья музыка исполнялась оркестром "с листа" в присутствии публики.