ЧЕЛОВЕК С ФОТОАППАРАТОМ

или Семён Рогозин, запечатлевший Циолковского, «докосмического» Гагарина и много других необыкновенных личностей и событий

На одной из творческих встреч в русском клубе в Бостоне свои работы демонстрировал мастер художественной фотографии Семён Израилевич Рогозин, в прошлом известный советский фотокожурналист. С детства он хорошо рисовал. Отец подарил ему фотоаппарат и мальчик научился извлекать из него чудеса. Как-то один из учителей роменской школы, где он учился, собирался в Калугу на пару дней по своим делам. Узнав об этом, директор городского музея Сименчик попросил Семёна поехать с этим учителем и сфотографировать человека, чьи фантазии будоражили в те годы воображение не только всех взрослых, но и детей. Помнится, тогда сплошь и рядом мальчишки втайне от родителей мастерили на чердаках самодельные ракеты и запускали их с крыш…

Фамилия того всеобщего кумира была Циолковский. Он приветливо встретил на крыльце юного фотографа и проводил его на второй этаж в свой кабинет. На столе его лежали исписанные листы бумаги и чертежи. Наверное, рассчеты ракет для полета человека в космос, подумал Семён. Константин Эдуардович подошёл к окну, взял в руки модель ракеты и стал объяснять, как она устроена. Ведь он был ещё и школьным учителем! Снимок получился удачным. Он был в центре первой персональной выставки Рогозина в Народном Доме города Ромны в декабре 1935 года.

Когда пришла пора выбирать профессию, Семён вначале колебался, куда поехать учиться: в Москву или в Ленинград - в Репинку. Поступил во ВГИК на операторское отделение. Но в 1939 году был призван в армию. Учебная часть находилась под Ленинградом. А зимой 1940 года началась война с Финляндией…

В Великую Отечественную Рогозин со своей воинской частью сразу оказался на передовой – на Лужском рубеже. Уже в первом рукопашном бою он получил тяжёлое ранение. Голой рукой перехватил направленный на него немецкий штык. А в правой был пистолет. Удалось выстрелить первым… До сих пор на ладони ветерана виден широкий рубец от вражеского штыка.

Нет, не о воинских подвигах он раньше мечтал. Он хотел совсем другое. Продлить, запечатлеть прекрасные мгновения жизни, доставлять людям только радость. Война перечеркнула все планы. Враг подошёл вплотную. Во время смертельного противостояния человек вынужден защищаться.

Из госпиталя Рогозин вернулся на передовую - в свою часть, которая теперь охраняла Дорогу жизни на Ладоге во время блокады Ленинграда. Но после тяжёлой контузии был вывезен по ледяной трассе в Вологду, а затем долго ещё лечился в разных госпиталях страны. Получил инвалидность второй группы и уже после войны, в 1947 году, был демобилизован в звании младшего лейтенанта.

Началась мирная жизнь. Семён женился на медсестричке Рите, вернулся к учёбе в Москве. Окончил Институт журналистского мастерства при Союзе журналистов СССР и работал фотокорреспондентом в газетах. Овладел непростым искусством художественного портрета и моментальной съёмки в динамике. Был назначен руководителем отдела кино и фотографии в Центральном Доме Народного творчества при Министерстве культуры РСФСР. Отдел, который он возглавлял, проводил творческие конференции в разных городах страны, устраивал выставки работ, выездные семинары для кино- и фотолюбителей (то, что теперь называли бы «мастер-классы») и выпускал методические пособия. К занятиям, которые охотно посещали не только любители, но и профессиональные фотокорреспонденты, привлекались ведущие специалисты фотоискусства.

Рогозин часто ездил в командировки. Устраивал показательные семинары и в союзных республиках, и в странах ближнего зарубежья. Одним из первых вступил во вновь созданный Союз журналистов СССР и стал членом Всемирной Ассоциации прессы. Он никогда не расставался со своим фотоаппаратом. Однажды с семьёй Семён Израилевич летел на самолете ИЛ-18 в Ленинград в гости к родным. При взлёте младший сынишка Женя вдруг попросил его:

 - Папа, надень мне шапку ! У меня уши болят.

 - Не надо шапки, - вмешался сидящий по соседству молодой лётчик, - лучше кушай конфеты! - И протянул малышу коробку с леденцами.
 Мастер не мог удержаться, чтобы не запечатлеть обаятельной улыбки своего соседа. По дороге они разговорились. Потом часто перезванивались. Снимок был сделан в 1959 году, задолго до первого полёта этого человека в космос. Но и потом Юрий Гагарин не забывал звонить, приглашал на спортивные соревнования и в Кремль, во Дворец Съездов. Рогозин фотографировал Гагарина на фоне спортивного комплекса в Лужниках - с его женой Валентиной и со своими сыновьями Евгением и Леонидом. В семье Рогозиных бережно хранят послание Юрия Гагарина их сыну. Автограф первого в мире космонавта демонстрировался и в Музее науки в Бостоне:

 « Жене Рогозину на добрую память с пожеланием в будущем стать не пассажиром самолёта, а командиром космического корабля. Гагарин.
 10.07.61 г.»
 Трагическую гибель своего звёздного друга Рогозин оплакивал вместе с его мамой и подарил ей все фотографии сына, которые у него были.

 ...Во время творческой встречи в русском клубе в Бостоне ветеран войны Семён Рогозин рассказывал о многих эпизодах, которые ему запомнились. В тяжкие дни отступления под Лугой на фронт приезжал маршал Ворошилов и долго обсуждал ситуацию с командиром их 177-й стрелковой дивизии героем Гражданской войны Андреем Федоровичем Машошиным.

Неизгладимое впечатление осталось у ветерана него и от встреч с Клавдией Шульженко на Дороге жизни. Она часто давала концерты на Ленинградском фронте в землянках, блиндажах, на грузовиках и наспех сооружённых подмостках. Для защитников Дороги жизни выступала в школе на берегу озера. Своим проникновенным лирическим голосом Шульженко пела задушевные песни о любви: «Когда по клавишам твои скользили пальцы… мне не забыть твоих летящих рук». Бойцы с волнением следили за её «летящими» руками и забывали все горести войны. Актриса и сама хотела испытать, что чувствуют на фронте защитники города и добилась разрешения пройти пешком по ледяной трассе. Сопровождающим назначили Рогозина. Шульженко мужественно преодолела несколько километров. И напоследок попросила его найти какой-нибудь сувенир на память. Под ногами ничего приметного не оказалось, кроме простого булыжника. Клавдия Ивановна многие годы бережно хранила этот нехитрый сувенир. И каждый раз при очередной встрече ветеранов Ладоги привозила его с собой. После войны Рогозин постоянно приезжал в места боев, где встречались его однополчане, и снимал их.

Через много лет, собираясь вслед за своими детьми в эмиграцию, перед тем, как навсегда покинуть страну, Семён Рогозин аккуратно сложил все свои бесценные памятные реликвии и отнёс их на хранение – в музей Советской Армии.

...На выставках его работ в Бостоне (а они нередко проводились в разных местах концентрированного проживания русскоязычных иммигрантов) - много узнаваемых лиц. Среди них - и активисты клуба: его руководитель Рита Кропп, Ганела Златковская - в прошлом врач, кандидат медицинских наук, а ныне – талантливая исполнительница популярных песен; Лора Завилянская - мастер стихотворных экспромтов, автор многих поэтических сборников, Заслуженный врач Украины. Шестикратный чемпион мира по шашкам Исер Куперман выступал в клубе в качестве автора остроумных юмористических рассказов. Рогозин дружил с ним и даже играл в шахматы.

 А в журнале «Кругозор» и раньше публиковались работы Рогозина: интересные портреты Купермана и поистине легендарной личноси - ветерана Великой Отечественной войны гвардии инженер-полковника Абрама Крайзмана, причастного к первым шагам практической космонавтики, и бывшего одним из соратников С.П.Королёва.

Особое внимание посетителей выставки в клубе привлекла фотография скульптуры Пушкина. Она чем-то напомнила мне любимый уголок в Питере – станцию метро «Пушкинская». Но Семеён Израилевич сразу предупредил: этот памятник он снимал в Ярославле. И рассказал курьёзную историю. Когда-то, много лет назад, будучи в командировке, он случайно увидел это памятник в садике возле жилого дома. Памятник очень понравился рабочим, разгружавшим его с железнодорожной платформы. Они и решили самовольно установить его возле своего дома. И не хотели никому отдавать. Потом у них ещё долго шла из-за этого тяжба с городскими властями...

После выставки многие обратились к Рогозину с просьбой сделать копии этой фотографии. Я очень благодарна Сёмену Израилевичу, что и мне достался такой чудесный подарок.

А с автором этого памятника известным московским скульптором Михаилом Альтшулером Рогозин подружился уже в Бостоне. Он дал мне новый адрес скульптора и его телефон. Мы созвонились. Оказывается, этот памятник был создан в 1953 году и тиражирован. Его установили в Бендерах, Ярославле, Магадане и в других городах страны. В настоящее время Альтшулер живёт под Нью-Йорком. Он член Американской национальной ассоциации скульпторов. В США у него уже было девять выставок. На фотографии, которую сделал Рогозин, скульптор запечатлён со своей новой работой – фигуркой Чарли Чаплина.

Давний друг Семёна Рогозина художник и известный ленинградский скульптор Константин Симун живёт в Бостоне. Он автор знаменитого памятника блокаде - «Разомкнутое кольцо». А жители Бостона полюбили его памятник актёру-кукольнику Игорю Фокину, установленный у станции метро в Кембридже. Сейчас Симун увлечён скульптурами малых форм.

Среди портретов Рогозина обращает на себя внимание образ озорного рубахи-парня с гармошкой в руках. В таком шутливом виде сфотографировал мастер художника Александра Кормана на фоне выставки его картин в мэрии Бостона.
  Я спросила Рогозина: как попал в его коллекцию снимок американского поэта Ричарда Моора?
- Разве я мог пройти мимо такой бороды!? - ответил он с улыбкой.
 Чувство юмора особенно ценит в своих друзьях Семён Рогозин. Оно помогает ему выстоять и сохранять душевное равновесие во многих сложных ситуациях. Как-то Рогозин услыхал, что живущий в Бостоне патриарх русской поезии Наум Коржавин хотел бы «оседлать Пегаса» и представить себя на коне. Фотомастер сделал поэту такой подарок, причём - без применения компьютерной техники. А как ему это удалось - у него спросите...

Я не раз наблюдала, с каким увлечением он работает, когда ищет объекты для своих съёмок. В последний раз это было в конце марта в том же русском клубе на творческом вечере одного из лучших бостонских поэтов Давида Клебанова. У рояля сидел известный концертмейстер, автор песен на стихи Давида, Борис Фогель. Рогозин работал, как обычно. Его место на первом ряду практически пустовало. Он тихо ходил вокруг сцены и по рядам, никого не тревожа, всматривался в лица и щелкал. Искал интересные объекты. Главное - уловить искру в глазах, живые эмоции, одухотворенность…

В тот день я надеялась еще побеседовать с ним, но он незаметно исчез. Позвонила:
- У меня назначена встреча, а вечером – съемка.
И так день за днём. Никак не могу поймать. Снова звоню – визит к врачу. ..

Расстроилась. Всё-таки не молодой человек! Как-никак в этом году его 90-лений юбилей!

Наконец, мы встретились. Хорошо поговорили. И, о радость! Мастер принёс свои работы! Я слушала его и думала: почему так получается - живут среди нас необыкновенные люди, а мы ничего о них не знаем. Держатся скромно, незаметно, в спорах не участвуют, избегают публичности, не спешат о себе рассказывать. Но каким-то особенным чутьём находят друг друга и сближаются. И шутят-то они оригинальнее, тоньше. И мыслят масштабнее. И работы их запоминаются как шедевры... Да и вся наша жизнь благодаря им становится намного интереснее и ярче.

 ФОТОГАЛЕРЕЯ СЕМЁНА РОГОЗИНА