СИРЕНА

                                                   Новый автор "Кругозора" о себе

Родилась и выросла я в Санкт-Петербурге, училась в Москве. По образованию - профессиональный музыкант. С 1990 года - с семьёй в Израиле. Живём в городке Петах-Тиква, который является одной из густонаселённых частей Большого Тель-Авива. Название городка переводится буквально: "Врата Надежды.

В Израиле я играла в оркестрах, занималась преподаванием. Не оставляя основной специальности, прошла обучение на курсах гидов, работающих за границей. В течение последних 14 лет регулярно выезжаю с группами туристов в разные европейские страны.

Литературу люблю с детства. Пробую силы в стихах и в прозе. Сюжеты, как оказалось, разбросаны повсюду - успевай только "собирать"...

Йанив спал и видел сон. Будто бы он вовсе не маленький мальчик, а большой взрослый дядя, совсем как его старший брат Йоэль. И будто бы едет он на танке куда-то, где идёт страшный бой, и где все ждут его, как спасителя.  Он стоит на танке, вытянувшись в струнку, и всё тело его поёт от счастья. Скоро, скоро он достигнет того самого смертельного рубежа, где предстоит сразиться с врагом. И танк почему-то едет быстро-быстро, просто-таки летит, а вокруг мелькают города, деревни, люди стоят вдоль дороги и машут ему, и смеются...Они, конечно, понимают, куда и зачем мчится на танке этот храбрый воин, и они уверены в его победе! Йанив чувствовал, как сердце его ликует, наполняется волнующим трепетом, как будто крылья вырастают за спиной...

Старший брат Йоэль, именуемый в семье Юликом,   уже целый год служил в армии, в подразделении с таинственным названием "Голани". Дома он бывал крайне редко, а когда приезжал "на побывку", то всё начинало крутиться исключительно вокруг него . Мама не отходила от брата, попеременно бегая на кухню, чтобы его кормить, и в ванную, чтобы стирать и гладить его форму и бельё. Сам же Юлик, приняв душ и поев, валился спать часов на 12-14, смотря по обстоятельствам. Все ходили на цыпочках, Йаниву запрещали играть в "громкие игры" и смотреть телевизор с включённым звуком.  Мама и папа боялись, что малыш разбудит старшего.  Но Йанив точно знал, что это невозможно. Когда брат спал, придя из армии, можно было не только смотреть телевизор и шуметь. Можно было из пушек стрелять. Он бы и тогда не проснулся.

Жили они впятером в симпатичной квартире, на третьем этаже пятиэтажного дома, совсем недалеко от моря. Пятый член семьи, белый пудель по кличке Рики, был его лучшим другом  и напарником в играх. Рики был удивительно понятлив и всегда  радовался, когда с ним играли или бегали наперегонки. В забегах побеждал, как правило, пудель, но разве это важно? Им так хорошо было вдвоём, что, казалось, весь мир только и существует для них, и не было им никакого дела до скучных взрослых, вечно озабоченных своими важными делами. Придя из школы, Йанив первым делом проверял, как поживает его друг, кормил его, а потом они весело бежали на прогулку. И так продолжалось каждый день.

И совершенно непонятно, что произошло, почему мир вдруг так переменился...
Йоэль совсем перестал приезжать домой. Он изредка звонил, всё больше писал короткие сообщения, из которых следовало, что он снова не приедет на выходные, чтобы не волновались, что больше ничего сказать не может. Мама часто плакала, читая его короткие эсэмэски. Папа молчал, озабоченно глядя в телевизор. На Йанива совсем перестали обращать внимание, и это ему совсем не нравилось. Он даже пару раз нарочно хулиганил, напоминая взрослым, что их маленький сын по-прежнему существует на этом свете и нуждается в некотором уважении к своей персоне. Вопреки ожиданиям, его даже не наказали, пожурили только, да и то как-то несерьёзно, больше для проформы. Что-то стало в этом мире не так.

В первый раз сирена прозвучала пять дней назад, днём, когда мама с Йанивом возвращались из магазина с покупками. Страшный воющий звук поднимался над городом, постепенно нарастая. От этого звука хотелось спрятаться, зарыться с головой куда-то, заткнуть уши, только бы его не слышать. Мама страшно побледнела, схватила его за руку, больно дёрнув, и они понеслись, спотыкаясь и чуть не падая, в ближайший дом, где в подъезде уже набилось полно людей. Йанив помнил, что громко плакал, прямо-таки надрывался от крика, а мама прижимала его к себе, да так сильно, что пуговица от её блузки больно впилась ему в щёку, отчего он, кажется, заревел ещё пуще. Сирена скоро прекратилась, вдалеке что-то грохнуло, потом ещё раз, и стихло. Люди перевели дух и стали потихоньку выходить наружу. Мама, всё ещё бледная, с дрожащими губами, опять сильно сжала его руку,  сделав больно, и они бегом побежали к дому. Дома было спокойно, правда, Рики очень волновался, лаял, тоже, наверное, испугался. Йанив подумал тогда, что это несправедливо - оставить друга одного в беде. И решил, что в следующий раз, когда завоет эта страшная сирена и надо будет опять бежать куда-то, он непременно возьмёт с cобой пуделя. Для этого он приготовил и положил на видное место поводок, чтобы,  в случае надобности, быстро надеть его на собаку.

В этот же день страшный звук возвращался ещё дважды. Приехал с работы папа, намного раньше обычного. Он выглядел озабоченным. Родители долго и возбуждённо спорили на кухне. Мама плакала, говорила, что никуда из дома не уедет, что может приехать Юлик, что у неё тут все друзья и знакомые, что в доме есть бомбоубежище, что "мы как все"...Папа возражал, убеждая её уехать с Йанивом на север к тёте и дяде, которые уже звонили и приглашали пожить у них, пока всё не успокоится. В разгар спора опять раздался противный воющий звук. На этот раз мама не поддалась панике. Она молча схватила сына и потащила к выходу из квартиры. Папа, поймав умоляющий взгляд ребёнка, не говоря ни слова, подхватил на руки притихшего Рики. Они выбежали на лестницу, не запирая квартиру, и со всей возможной быстротой понеслись вниз по лестнице.

Потом оказались в тесном душном помещении без окон, где было грязно и чем-то противно пахло. Там стояло несколько стульев, и лежали на полу в кучке старые пыльные матрасы. Кое-кто из соседей уже был здесь. Йанив догадался, что это и есть то самое таинственное "убежище", о котором говорили родители. Он ещё не успел как следует осознать происходящее, как вдруг громко ухнуло совсем рядом. Кто-то вскрикнул, заплакал ребёнок, а перепуганный Рики громко залаял и забился на руках у папы. Йанив на этот раз молчал. Что-то подсказывало ему, что в ближайшее время жизнь будет состоять из таких "перебежек" в убежище, что надо привыкать, и что совершенно неизвестно, когда всё это закончится.

Третий поход в подвал состоялся ночью. Мальчик крепко спал и поэтому страшного звука не испугался. Проснулся он уже в убежище, на руках у папы. Рики, удерживаемый мамой за поводок, вёл себя спокойно. "Как хорошо, что я всё приготовил!", - подумал Йанив. И, кажется, опять заснул. Он не слышал, как вернулись в квартиру, как плакала навзрыд мама, как нервно курил на лестнице папа. И не видел, как поднималось солнце над притихшим, вымершим городом, возвещая о начале нового дня, теперь уже непривычно наполненного страхом и болью.

С этого момента жизнь пошла кувырком. Йанив больше не ходил в школу. Да и никто никуда не ходил. Кажется, всё население весёлого, праздничного города засело в домах, вылезая только по необходимости. Папа, правда, продолжал ездить на работу, но не каждый день и ненадолго. Приходилось выходить за продуктами, и погулять с Рики тоже надо было. Всё это делала мама. Йанива никуда не выпускали одного, даже во двор.

В городе было тихо и пусто. Все большие магазины, как по команде, закрылись. На детских площадках не было детей, в сквериках не было доминошников и шахматистов. Машин на улицах тоже почти не стало. Редкие прохожие большей частью бежали или очень быстро шли, не останавливаясь поболтать друг с другом о том о сём, как это бывало раньше. Повсюду воцарилась непривычная тишина, нарушаемая несколько раз в день лишь противным воем сирены, следующей за этим суетой бегущих в укрытие людей, да ещё взрывами, то гулкими в отдалении, то трескучими вблизи.

Ночами спали урывками, не раздеваясь, чтобы удобно было сразу вскакивать и бежать в ужасное убежище. Этот вонючий подвал Йанив прямо-таки возненавидел. Там ему становилось ещё страшнее, чем дома или на улице. Потом он понял, почему...В подвале все боялись. Не только дети, но и взрослые. Страх тяжёлой завесой повисал  в воздухе. Взрослые люди, бледные, с искажёнными лицами, прижимаясь к грязным стенкам, обречённо глядя в одну точку, ждали неизбежного. Это состояние было, пожалуй, самым невыносимым. Оно было хуже воя сирены, хуже ухающиих взрывов. Оно поглощало и парализовало. И не отпускало ни на минуту.

В тот вечер было как-то спокойнее обычного. Йанива положили спать рано, и заснул он как-то сразу, и видел замечательный сон. Будто бы он мчался на танке куда-то, где его очень ждали, где никак не могли обойтись без него. Во сне мальчика охватило давно забытое чувство радости и восторга. Но сон прервался привычным воем. Пришлось снова бежать, с трудом перебирая непослушными ногами. Йанив никак не хотел просыпаться, не хотел расставаться со своим танком, и с весёлой быстрой ездой, и с улыбающимися людьми. Так не хотел, что, кажется, даже заплакал. Не от страха. От огорчения и обиды. Мама почему-то особенно больно тянула его за руку, наверное, хотела поторопить. Раздался оглушительный хлопок, где-то совсем рядом. Они ещё не успели добежать до подвала...Потом Йанив почувствовал толчок. Его оторвало от мамы и понесло в сторону, с силой шлёпнув обо что-то твёрдое. Кажется, он услышал мамин крик. Погружааясь во тьму, он успел подумать о Рики. Потом наступила тишина.

Сознание возвращалось медленно и урывками. Сначала Йанив увидел белый потолок. Потом лампу. Потом чьи-то незнакомые лица. Странным было то, что он ничего не слышал. Всё двигалось вокруг, как в телевизоре с выключенным звуком. Люди что-то говорили, но он не понимал, что именно. Боли не было. Попробовал двигать руками - получилось. Ногами подвигать не удалось. Попробовал позвать маму, но не услышал собственного голоса.

Всё происходящее было так удивительно, что Йанив даже не  заплакал, а, наоборот, попытался улыбнуться. Он не был уверен, что и это получилось. Но что-то всё же произошло. Какие-то люди засуетились вокруг, забегали, заулыбались. Конечно, они улыбались ему, Йаниву, кому же ещё? Странно, куда подевались мама и папа? И где Рики? И...где он сам? Что это за белый потолок? И стены почему белые? И люди все белые, даже в белых шапочках.

Потом он почувствовал, что куда-то поехал. Рядом с ним шла женщина, красивая, как мама, и такая же молодая. Она улыбалась и что-то говорила. Йанив слов не понял. Он тоже улыбнулся. Женщина была такая славная! Его куда-то привезли и положили на жёсткий стол. Лежать было неудобно. Йанив хотел подвинуться, сесть или встать, но не смог этого сделать. Потом его взяли за руку, что-то на неё надели. Стало очень больно. Кажется, сделали укол. И он заснул.

И снова увидел свой замечательный сон. Отважный командир мчался на танке.  Как будто и не было ничего, кроме этого. Как будто великолепный полёт никогда не прерывался. Не было сирен, не было взрывов, не было страха. Мама и папа шли вдоль дороги, смеялись и махали руками. Рики радостно лаял и бежал рядом с мчащимся танком, совсем от него не отставая. Йанив летел к своему счастью. Впереди, там, где кончается путь, стоял и улыбался старший брат Йоэль. И приветствовал его, как победителя, и отдавал ему честь, как воину...