СОЗВЕЗДИЯ ТАЛАНТОВ

   Как-то в "Занимательной математике" я увидел необычный вопрос: "Возможно ли найти в одном городе людей с одинаковым количеством волос на голове?" Оказалось, да, возможно, потому, что на голове у человека несколько сотен тысяч волос, а людей в городах миллионы. А вот обратная задача: "Возможно ли, чтобы в маленьком населенном пункте обитали десятки и сотни необычайно одаренных людей?"  Оказалось, что и это возможно, но в зависимости от времени и места. Так, на улицах Афин в классическую эпоху, в пятом веке до нашей эры, могли встечаться многие гениально одаренные люди, чьи имена вошли в золотой фонд мировой истории и культуры. А ведь все население Афин было около ста тысяч, что сопоставимо с современным провинциальным городком. Еще меньше людей проживало в средневековой Сиене в Италии. Но когда попадаешь в старенький местный художественный музей, или бродишь по городу, голова кружится от того, как много замечательных художников творило здесь только в одном XIV веке. Сверкая тончайшими цветами, изысканными линиями с поразительным вдохновением здесь представлены многочисленные мастера, работавшие на протяжении столетия на высочайшем художественном уровне. Но самое удивительное - все они были востребованы: все их творения нужны были их современникам.

 Это ощущение безграничности художественного творчества особенно сильно именно в Италии, где такие города, как Флоренция, Сиена, Верона, Милан, Рим, Падуя и другие воспринимаются с их архитектурой и музеями как звездные миры, заполненные драгоценностями. И среди них ярко сияет искусство морской жемчужины - Венеции, подарившей человечеству величайших живописцев Возрождения.  Сравнивая атмосферу Венеции с чудом, созданным солнцем, воздухом и водой, великий Гёте был прав. В изменчивой игре света и цвета, в неуловимой дымке, окутывающей все предметы, заключена особенность этого удивительного города и вместе с тем вся сложность изображения этой атмосферы в цвете для художника. Поэтому не случайно то, что Венецианская школа живописи в эпоху Возрождения развивалась в отрыве и позднее других, но в конечном результате привела к величайшим достижениям, особенно в  виртуозности живописной фактуры и цвета.

 Весь этот удивительный взлет начался благодаря семейству потомственных живописцев Беллини, чей дом стал пристанищем великих художников. И вот тут-то снова возникает вопрос: сколько гениально одаренных людей могут одновременно находиться под одной крышей? Попробуем разобраться в этом вопросе. Прежде всего вспомним, что у старого Якопо Беллини было два сына-погодка - Джентиле и Джованни, унаследовавшие от отца талант живописца, а также дочь, мужем которой стал великий художник из Падуи - Андреа Мантенья. В доме Беллини были их ученики, среди которых выделялись два закадычных друга - Джорджоне и Тициан. И наконец, в этом доме в 1501 и 1506 годах подолгу гостил юный немецкий художник из Нюрнберга - Альбрехт Дюрер. Предположительно вот такая компания великих могла собраться однажды за одним столом. Несомненно, им было о чем поговорить, чем поделиться в любимой профессии. Как повлияли они друг на друга, что новое появилось в искусстве в результате их общения и как это отразилось на их судьбах?

 Конечно, меньше других мог повлиять старший из братьев - Джентиле Беллини, чье творчество складывалось в своеобразном, но несколько условном стиле раннего Возрождения. В своих алтарных композициях и религиозных циклах он впервые вводит пейзажи Венеции с ее характерной архитектурой, пестрой толпой празднично одетых людей и плывущими по каналам гондолами. Знаменит был Джентиле и как портретист настолько, что когда по договору с Турцией султану Мухаммеду II понадобился хороший портретист, выбор Сената Венецианской республики пал на него. Миссия была особенно ответственна, так как предстояло иметь дело с грозным завоевателем, захватившим Константинополь и сокрушившим Византийскую империю в 1453 году. Казалось бы, необычайно трудно иметь дело со вспыльчивым владыкой, пролившим немало христианской крови, да еще в запрещенном Кораном создании портретного изображения. Но приехав в Константинополь, просвещенный венецианец установил добрые отношения с султаном и вел с ним ученые споры. Когда портрет  Мухаммеда II (ныне в Лондонской Национальной галерее) был почти завершен, возник новый спор - султану показалось, что Джентиле неверно нарисовал его шею. Художник отстаивал свою правоту ссылками на анатомию, и тогда вконец рассерженный султан подозвал телохранителя, смахнул своей саблей ему голову и над обезглавленным телом продолжал отстаивать свое превосходство в реальном знании анатомии…И все же в историю искусств Джентиле Беллини вошел как родоначальник специфического пейзажного жанра - венецианской ведуты, чей расцвет продолжался вплоть до конца ХVIII века в творчестве таких мастеров, как Канале Каналетто, Бернардо Белотто и Франческо Гварди.

  Многое объединяло братьев Беллини, но все же подлинным гением эпохи стал младший брат - Джованни Беллини (1430-1516), который за свою долгую жизнь сумел пройти путь от иконной схематичности до вершин Высокого Возрождения и воспитать двух величайших художников всех времен - Джорджоне и Тициана. Тонко воспринимая природу и глубины человеческих переживаний, Джованни Беллини создал удивительные алтарные композиции, сочетающие религиозную торжественность с человеческой искренностью и реальным природным окружением. Особенно удавались ему казалось бы традиционные образы Мадонны с младенцем: то с лицом юной крестьянки, то в образе красивой богатой горожанки его Мадонны неизменно воплощают материнскую любовь и заботу и предстают в сияющем жемчужном ореоле нежности и красоты. Этому ощущению жемчужного сияния, особенно в поздних работах Беллини немало способствуют пейзажные фоны, где с каждым разом все больше появляется чисто венецианская неуловимая свето-воздушная среда. Поэтическое образное восприятие мира иногда приводит художника к созданию таких картин, как "Озерная Мадонна" (иногда ее называют "Души чистилища"), в которой сюжет определить невозможно, но закатное освещение и сам сугубо образный строй создают атмосферу гармонии и грусти уходящего времени.  Возможно, на этот необычный стиль повлияли работы ученика художника - Джорджоне, а может, наоборот, неповторимый стиль ученика сложился под влиянием учителя, но непреложный факт - волшебный колорит поздних работ Джованни Беллини стал достоянием его гениальных учеников - Джорджоне и Тициана. Достаточно увидеть алтарь церкви Сан Заккарио или портрет дожа Лорендано, чтобы убедиться в том, что живопись Венеции поднялась до недосягаемых высот. Недаром гостивший в семье Беллини в 1506 году немецкий юный гений Альбрехт Дюрер написал в своих заметках, что мессир Джованни очень стар, но все еще лучший художник Венеции, а после его смерти Тициан долго не решался стать первым художником республики.

  Впрочем, последнее произошло и потому, что Тициан долго не мог отойти от шока, вызванного ранней смертью Джорджоне (1477-1510), лидера и закадычного друга. Встретившись в доме Беллини, они были неразлучны на протяжении всей недолгой жизни Джорджоне, да и после, до конца своей почти столетней жизни Тициан продолжал вести бесконечный диалог с другом. А были они абсолютно разными по характеру, хотя их объединяла молодость, одаренность и искусство.

Мечтательный, не от мира сего Джорджоне и жизнелюбивый, всегда нарядный красавчик Тициан - всегда вместе - такими они изображены на ранних картинах Джорджоне. С особой психологической глубиной характеры всех трех великих художников раскрыты в картине "Три философа" Джорджоне, маленьком шедевре из Венского музея изящных искусств. Такие разные, они поглощены своими мыслями о сути жизни и искусства - юные думают о будущем, а образ старца Беллини воплощает накопленную пржитыми годами мудрость.

 Творчество Джорджоне (Джорджо да Кастельфранко) уникально в своей поэтической неповторимости. Хотя он прожил совсем короткую жизнь и после него осталось очень мало достоверных работ, он был лидером в тандеме с Тицианом и его влияние было велико. Собственно, Тициан заканчивал оставшиеся после смерти друга картины, да и начал самостоятельный путь в искусстве только после 1510 года, когда в эпидемии погиб Джорджоне. Да и найти этот путь после него было нелегко: уж очень глубок и велик в живописи был рано ушедший друг!

В немногочисленных шедеврах, таких, как "Мадонна да Кастельфранко", "Спящая Венера", "Гроза", Луврский "Концерт" и Эрмитажная "Юдифь" в полной мере проявилась мягкая цветовая манера живописи, тончайшая свето-воздушная атмосфера и вневременная лирическая глубина, чистота и обояние образов Джорджоне. Невозможно рассказать сюжет "Грозы", но глядя на эту маленькую картину невольно ощущаешь щемящее чувство беззащитности обнаженной матери с младенцем на фоне изменчивой осенней природы и буквально слышишь шелест желтеющей листвы, ощущаешь ее запах.

 Мучительно переживал смерть друга Тициан, весь его ранний период творчества в 1510-х годах отмечен влиянием стиля Джорджоне, но собственный путь к славе "короля живописцев" он нашел только в противопоставлении своего жизнелюбия мечтательности ушедшего друга и соратника. В образах пышных рыжеволосых венецианских красавиц, в пирах и вакханалиях, в сверкающих цветом алтарях, в жизненно схваченых портретах современников он всю оставшуюся жизнь псвятил радости сиюминутного торжества жизни во всех ее проявлениях, раз за разом, однако, возвращаясь к незаконченному спору с другом. И как результат этого спора появились такие шедевры, "Любовь Земная и Любовь Небесная", "Венера Урбинская" в противоположность "Спящей Венере"

Джорджоне и другие наполненные жизнью картины. Недаром прославленный алтарный образ "Вознесение Марии" ("Ассунта") в церкви Санта Мария деи Фрари в Венеции вызвал недовольство заказчиков, разглядевших слишком земной взгляд Богоматери. Слава "короля живописцев" шагнула далеко за пределы Венеции. Он писал картины и портреты по заказам королей и пап. И когда при исполнении портрета властелина половины Европы, Карла V он уронил кисть, император, тоже пожилой человек, стал на колени и подал ее художнику со словами: "Не смущайтесь. Я - император среди людей, вы - король в искусстве". Доживший до 99 лет и умерший, как его друг, в эпидемии чумы Тициан заслужил такую великую славу, что не был сожжен с другими погибшими, а похоронен с почестями в той самой церкви Санта Мария деи Фрари, где в полдень в восходящих потоках воздуха возносится к небу его "Ассунта".

 Вернувшись к началу нашего повествования, стоит вспомнить о других гостях в доме Беллини и прежде всего к великому художнику старшего поколения - Андреа Мантенье. В отличие от своих венецианских кузенов он тяготел к монументальной чеканности в рисунке и живописи и был буквально одержим изучением античного наследия. Увлечение Мантеньи образами Древнего Рима было так велико, что небольшая часть алтаря (пределла) "Распятие", кажется, как описанная Михаилом Булгаковым сцена казни Христа, буквально подсмотренной из реальной римской жизни. Впрочем, все алтарные образы полны величия, подлинно ренессансным утверждением могущества человеческого духа. Думается, что его работы, особенно росписи "Камеры Спози" с изображением семейства Гонзага и поздние аллегорические картины, находящиеся сейчас в Парижском Лувре ("Парнас" и "Триумф Минервы") могли оказать влияние на молодых художников, находившихся в доме Беллини, особенно на молодого Дюрера, если учесть, что Мантенья был великим мастером рисунка и прекрасно работал в технике офорта, прославившей впоследствии Дюрера. Несомненно, пребывание в гостеприимном доме Беллини оставило глубокий след в душе великого немца и отразилось в его живописных работах и графике.

 Конечно, возможная встреча под одним кровом всех названных великих художников не более, чем фантазия автора. Но без ее реальности кажется невозможным весь последующий взлет венецианской школы искусства, начатый братьями Беллини, продолженный Джорджоне, Тицианом, Веронезе и Тинторетто и завершенный уже в XVIII веке Пьетро Лонги, Каналетто, Франческо Гварди и последним виртуозом в искусстве Италии - Тьеполо.

--------
На репродукциях:  Джентиле Беллини. Портрет султана Мухаммеда II. 1480. Лондон, Национальная Галерея ;  Джованни Беллини. Озерная Мадонна (Души чистилища). 1490-1500. Флоренция. Галерея Уффици ; Джорджоне. Три философа. 1508-1509. Вена. Музей истории искусств ; Тициан. Любовь земная и любовь небесная. 1514. Рим. Галерея Боргезе ; Андреа Мантенья. Парнас. 1497. Париж. Лувр ; Альбрехт Дюрер. Автопортрет в 26 лет. 1498. Мадрид. Прадо.