ЗАГАДОЧНЫЙ

Пусть все не так и про­жито и прой­де­но
Я за гре­хи пред Бо­гом по­молюсь.
Как роб­ко ты ме­ня лю­била, Ро­дина!..
Как силь­но по­терять те­бя бо­юсь!

/Игорь Таль­ков/

За­выва­ние  вет­ра, шум лис­твы и каж­дая кап­ля мо­рося­щего, пла­чуще­го дож­дя со свой­ствен­ной осе­ни по­та­ен­но-не­уло­вимой грустью на­поми­на­ют, что уже двад­цать лет с на­ми нет Иго­ря Таль­ко­ва. 20 лет нет боль­ше че­лове­ка, чей не­пов­то­римый го­лос за­девал сер­дца, ца­рапал ду­ши.    Це­лых 20 лет… - не­воз­можно при­нять, труд­но по­верить - …ро­ковая пу­ля ле­тела пря­мо в сер­дце по­эта, но… от­ри­коше­тив,  по­пала в сол­нечное спле­тение Рос­сии… В этом го­ду 4 но­яб­ря пев­цу ис­полни­лось бы 55 лет.

 "Ког­да в чер­ные дни, а их бы­ло не­мало, я пы­тал­ся по­кон­чить с со­бой, мне это не уда­валось, как не уда­валось и тем, кто хо­тел ме­ня убить. Во вся­ком слу­чае, до се­год­няшне­го дня. Ухо­дить из жиз­ни очень глу­по, так и не ус­пев ее по­нять. Мо­жет быть, я бу­ду за­щищен до тех пор, по­ка не прой­ду пред­на­чер­танный мне зем­ной путь?.."  (Из кни­ги "Мо­нолог").

 А ведь Игорь не про­шел и по­лови­ны пред­на­чер­танно­го ему зем­но­го пу­ти "и яв­но не ус­пел вы­пол­нить воз­ло­жен­ную на не­го мис­сию. Он ушел вне­зап­но… на ка­кое-то мгно­вение рас­сла­бив­шись"… Все боль­ше хо­лода и оди­ночес­тва вок­руг, ти­шины и пус­то­ты… Он был на­шей Со­вестью, Ис­ти­ной, Све­том в бес­ко­неч­ной кро­меш­ной ть­ме - из луч­ших Сын Оте­чес­тва. Он стал частью нас са­мих - на­ших дум и тре­вог, от­рад и го­рес­тей. Он не ли­цедей­ство­вал, не ли­цеме­рил и не ка­зал­ся,  а прос­то умел быть.  И за то, что яв­лялся са­мим со­бой, зап­ла­тил судь­бой… собс­твен­ной жизнью.

Смерть идет сле­дом

6 ок­тября 1991 го­да в ле­нин­градском Двор­це спор­та "Юби­лей­ный" на эс­трад­ном кон­церте  "ас­сорти" за ку­лиса­ми проз­ву­чал ро­ковой выс­трел, обор­вавший жизнь яр­ко­го и ве­лико­го по­эта, ком­по­зито­ра, ис­полни­теля Иго­ря Таль­ко­ва. Кон­фликт раз­го­рел­ся из-за оче­ред­ности мест меж­ду ад­ми­нис­тра­тором Ази­зы Иго­рем Ма­лахо­вым и ди­рек­то­ром Таль­ко­ва Ва­лери­ем Шляф­ма­ном. Так как Ази­за не ус­пе­вала под­го­товить­ся к вы­ходу, то Ма­лахов об­ра­тил­ся с прось­бой к Шляф­ма­ну о том, что­бы Игорь Таль­ков выс­ту­пил пер­вым, но тот ка­тего­ричес­ки от­ка­зал. А че­рез мгно­вение ди­рек­тор Таль­ко­ва зак­ри­чал, что у Ма­лахо­ва пис­то­лет. Из гри­мер­ки вы­бежа­ли те­лох­ра­нитель и сам Игорь Таль­ков с га­зовым пис­то­летом, из  ко­торо­го бы­ли про­из­ве­дены три выс­тре­ла. В от­вет прог­ре­мел смер­тель­ный выс­трел. "Ско­рая по­мощь" при­была толь­ко че­рез пол­ча­са (и это при про­веде­нии мас­со­вого ме­роп­ри­ятия!). В боль­ни­це кон­ста­тиро­вали смерть по­эта. Это пер­вая вер­сия следс­твия. Глав­ным по­доз­ре­ва­емым ста­новит­ся Ма­лахов Игорь Вик­то­рович, хо­рошо из­вес­тный в кри­миналь­ном ми­ре. Но спус­тя де­сять дней сбе­жав­ший с мес­та тра­гедии Ма­лахов сам при­ходит в следс­твен­ные ор­га­ны и да­ет по­каза­ния о неп­ри­час­тнос­ти к дан­но­му прес­тупле­нию. Из его слов сле­ду­ет, что дра­ку за­те­яли Шляф­ман и те­лох­ра­ните­ли Таль­ко­ва. А ре­воль­вер он дос­тал  толь­ко тог­да, ког­да по­чувс­тво­вал уг­ро­зу собс­твен­ной жиз­ни. Шляф­ман пом­чался в гри­мер­ную Таль­ко­ва, про­ся о по­мощи. За­вяза­лась по­тасов­ка. И ког­да Ма­лахо­ва по­вали­ли на пол, ли­цом вниз, то Шляф­ман вых­ва­тив у не­го пис­то­лет, выс­тре­лил… в Таль­ко­ва. Это вто­рая вер­сия следс­твия. Про­кура­тура сни­ма­ет об­ви­нение в убий­стве с Ма­лахо­ва,  и по­доз­ре­ва­емым ста­новить­ся ди­рек­тор Таль­ко­ва. Но об­ви­нение в убий­стве по не­ос­то­рож­ности Шляф­ма­ну бы­ло предъ­яв­ле­но толь­ко тог­да, ког­да он бла­гопо­луч­но эмиг­ри­ровал в Из­ра­иль. И де­ло об убий­стве бы­ло при­ос­та­нов­ле­но "за от­сутс­тви­ем об­ви­ня­емо­го".

 Вок­руг этой тра­гедии раз­го­релось мно­го про­тиво­речи­вых слу­хов, до­мыс­лов, не­лепых пред­по­ложе­ний, враж­дебных пуб­ли­каций, в ко­торых на­пере­бой спо­рили: это по­лити­чес­кое убий­ство или обык­но­вен­ная бы­тову­ха? Хо­тя от­вет нап­ра­шива­ет­ся сам со­бой. Ин­три­ги ни­какой, а ядо­витос­ти и сар­казма хоть от­бавляй. Но без от­ве­та до сих пор ос­та­лись на­ибо­лее глав­ные и не да­ющие по­коя воп­ро­сы: по­чему от­сутс­тво­вала ми­лиция? По­чему опоз­да­ла "ско­рая"? За­чем нуж­но бы­ло вы­зывать Таль­ко­ва из гри­мер­ки? И по­чему имен­но Таль­ков, а не Газ­ма­нов, ко­торый зак­ры­вал кон­церт (ведь так мно­го го­вори­лось о прес­тижнос­ти мест)?  Кто за­каз­чик это­го кро­ваво­го прес­тупле­ния? и мно­гие дру­гие, ко­торые так и по­вис­ли в воз­ду­хе.  Это убий­ство по­роди­ло мно­го за­гадок. Но од­но оче­вид­но, что эта смерть не слу­чай­ность, а хо­рошо про­думан­ный рас­чет, су­ровая за­коно­мер­ность. В Рос­сии уж так за­веде­но: ис­тинно рус­ско­го по­эта, про­рока всег­да прес­ле­ду­ет жес­то­кий рок. "И есть стран­ная, горь­кая тра­диция в кон­чи­не боль­ших рус­ских по­этов. Все ве­ликие пев­цы ухо­дили из жиз­ни ра­но и, как пра­вило, не по сво­ей во­ле".  (Вик­тор Ас­тафь­ев). В жиз­ни Иго­ря мис­ти­ки бы­ло пре­дос­та­точ­но, и крылья смер­ти дваж­ды ка­сались по­эта "и это бы­ло пре­дуп­режде­ние. Треть­его ра­за не бу­дет, и я это знаю!"
 
"…В Ще­кино, где я жил с ро­дите­лями и стар­шим бра­том Во­лодей, мы с маль­чиш­ка­ми час­то раз­вле­кались тем, что усып­ля­ли друг дру­га. Од­нажды ме­ня усы­пили очень силь­но… Я пре­бывал в со­вер­шенно нез­на­комом до­селе сос­то­янии бла­женс­тва… Мне ста­нови­лось луч­ше и луч­ше, а бла­гоз­ву­чие за­пол­ня­ло все­го ме­ня. Вдруг в по­лифо­нию ста­ли вкрап­лять­ся неп­ри­ят­ные дис­со­ниру­ющие зву­ки, по­хожие на от­да­лен­ные уда­ры же­леза о же­лезо… Я на мгно­вение ос­та­новил­ся и поп­лыл на­зад. Уда­ры уси­лива­лись, и, ког­да я ощу­тил го­лов­ную боль (же­лезо, ка­залось, би­ло по мо­ей го­лове), спи­раль рас­та­яла… На мо­ей гру­ди си­дел брат и бил ме­ня на­от­машь по ли­цу. Как по­том мне объ­яс­ни­ли, это бы­ла пос­ледняя по­пыт­ка при­вес­ти ме­ня в чувс­тво, так как пульс уже не про­щупы­вал­ся, под гла­зами об­ра­зова­лись чер­ные кру­ги, нос за­ос­трил­ся, и изо рта пош­ла пе­на". (Из кни­ги "Мо­нолог").

"С Иго­рем про­изо­шел тра­гичес­кий слу­чай во вре­мя гас­троль­ной по­ез­дки в Тад­жи­кис­та­не, - вспо­мина­ет брат Иго­ря Вла­димир. - Выс­ту­пали мы в сов­ре­мен­ном Двор­це куль­ту­ры из стек­ла и бе­тона, с боль­ши­ми сце­ничес­ки­ми воз­можнос­тя­ми. Од­на­ко на ге­нераль­ной ре­пети­ции бы­ло об­на­руже­но, что ко­лон­ки да­ют фон, от ко­торо­го мы ни­как не мог­ли из­ба­вить­ся. Кто-то по­сове­товал за­зем­лить акус­ти­чес­кую ап­па­рату­ру на си­ловой ящик: там был ка­кой-то винт, ко­торый мес­тный элек­трик оп­ре­делил как точ­ку за­зем­ле­ния. По­том ока­залось, что это бы­ла си­ловая фа­за про­мыш­ленно­го нап­ря­жения в 380 В. Но мы это­го не зна­ли… фон дей­стви­тель­но ис­чез, и мы бла­гопо­луч­но от­ра­бота­ли весь кон­церт. В фи­нале кон­церта Игорь от­кла­нял­ся, по­шел за­навес, и вдруг он взмах­нул ру­ками от мик­ро­фона и на­чал па­дать. Я в тот ве­чер ра­ботал со све­том и сто­ял за ле­вой ку­лисой. По­чему-то я сра­зу со­об­ра­зил, что Игорь по­пал под нап­ря­жение. Мы вдво­ем с ги­тарис­том ри­нулись к щи­ту и мол­ни­енос­но вы­дер­ну­ли шнур, обес­пе­чива­ющий пи­тание ап­па­рату­ры. Ес­ли бы не сра­бота­ла на­ша ин­ту­иция, Игорь на­вер­ня­ка по­гиб бы в тот ве­чер. Он ле­жал на по­лу, без соз­на­ния, по­синел, изо рта пош­ла пе­на. На­чались кон­вуль­сии, его вы­вер­ну­ло в ка­кую-то не­веро­ят­ную по­зу. Зре­лище бы­ло ужас­ное. В ру­ках у не­го ос­та­валась бас-ги­тара, ко­торую мы ни­как не мог­ли отор­вать. К ла­дони при­горе­ли стру­ны. По всей ви­димос­ти, спас­ло то, что мы пе­ренес­ли его на ме­тал­ли­чес­кую по­вер­хность… Игорь быс­тро оп­ра­вил­ся, но по­лучил пси­хичес­кую трав­му и не­кото­рое вре­мя пос­ле этой ис­то­рии бо­ял­ся брать мик­ро­фон в ру­ки, про­сил об­мо­тать изо­ляци­ей".

 Вла­дими­ру уда­валось вы­тас­ки­вать бра­та с то­го све­та дваж­ды, но в тот ро­ковой день Иго­ря выр­вать из цеп­ких лап смер­ти не по­лучи­лось. Брат Таль­ко­ва счи­та­ет, что Шляф­ман "был внед­ренным в кол­лектив про­вока­тором… Сна­чала Иго­рю расс­тро­или ох­ра­ну. На­чали с ме­ня, а я был для Иго­ря как бы щи­том. По­том ус­тра­нили те­лох­ра­ните­ля Вла­дика, ко­торый ни­ког­да ни­кого не про­пус­тил бы к Иго­рю в гри­мер­ку пе­ред кон­цертом, сам ра­зоб­рался бы во всем. По­том в груп­пу под­су­нули но­вого ди­рек­то­ра - Шляф­ма­на, ко­торый ста­ратель­но де­монс­три­ровал свою пре­дан­ность Иго­рю. Я ду­маю, что сце­нарий убий­ства и рань­ше был оп­ро­бован, но сра­бота­ло в "Юби­лей­ном". Пос­ле убий­ства дей­ствия про­дол­жа­ли ра­зыг­ры­вать­ся по из­вес­тно­му сце­нарию… Следс­твие бы­ло по­руче­но ря­дово­му сле­дова­телю, и на все скреп­ленные ты­сяча­ми под­пи­сей пись­ма об­щес­твен­ности, на все об­ра­щения, под­пи­сан­ные из­вес­тны­ми по­лити­чес­ки­ми де­яте­лями, с тре­бова­ни­ем пе­редать де­ло об убий­стве Иго­ря Таль­ко­ва в вы­шес­то­ящее ор­га­ны Ге­нераль­ная про­кура­тура от­ве­тила от­ка­зом. Га­зеты то­же не те­ряли вре­мени да­ром - они за­нялись фор­ми­рова­ни­ем об­щес­твен­но­го мне­ния, об­ли­вая Иго­ря грязью с го­ловы до ног".

  
Под­виг

Игорь с детс­тва был спо­собен на пос­ту­пок, ре­шитель­ные дей­ствия, ста­рал­ся всег­да по­мочь дру­гим. И для не­го это был не ге­ро­изм, а са­мо со­бой ра­зуме­ющий­ся факт, нор­ма по­веде­ния.  Один уни­каль­ный слу­чай из жиз­ни бу­дуще­го по­эта вспо­мина­ет его брат Во­лодя: "Это про­изош­ло, ког­да они бы­ли под­рос­тка­ми. Од­нажды ле­том ре­бята по­еха­ли на реч­ку, взя­ли лод­ку нап­ро­кат, ка­тались, греб­ли по оче­реди. День был жар­кий, за­хоте­лось ис­ку­пать­ся, на­чали пры­гать в во­ду пря­мо с лод­ки. Пла­вать они тог­да толь­ко на­учи­лись. Игорь си­дел в лод­ке, а Юра (друг детс­тва) прыг­нул.  Вы­ныр­нув, он уви­дел, что лод­ка на­ходить­ся до­воль­но да­леко. По­чувс­тво­вал - не доп­лы­вет, на­чал ба­рах­тать­ся, то­нуть, от стра­ха про­пал го­лос, хо­чет крик­нуть - и не мо­жет… Юра стал ухо­дить под во­ду. Раз пог­ру­зил­ся - вы­ныр­нул, и тут на­конец-то го­лос у не­го про­резал­ся. Зак­ри­чал. Игорь, не раз­ду­мывая ни се­кун­ды, бро­сил­ся в во­ду спа­сать дру­га, ко­торый опять стал пог­ру­жать­ся и пос­леднее, что пом­нил - сол­нце, прос­ве­чива­ющее сквозь во­ду, и все… по­терял соз­на­ние… Игорь под­плыл, схва­тил его за пле­чи и удер­жи­вал­ся на по­вер­хнос­ти вмес­те с ним  ка­кое-то вре­мя, при этом кри­чал, звал на по­мощь. Сам на­чал то­нуть, но дру­га не от­пустил. Так и вы­тащи­ли их на бе­рег вмес­те.

 Вот так слу­чай­но я уз­нал, что Игорь, бу­дучи под­рос­тком, со­вер­шил ге­ро­ичес­кий пос­ту­пок.   Во­об­ще спа­сение че­лове­ка - это всег­да под­виг, тем бо­лее, ес­ли спа­сатель - по су­щес­тву, маль­чиш­ка, ко­торый не мо­жет рас­счи­тывать на свою фи­зичес­кую си­лу. Единс­твен­ное, что при­дало ему си­лы, - это же­лание спас­ти дру­га,  во что бы то ни ста­ло. Игорь умол­чал об этом слу­чае по той прос­той при­чине, что бо­ял­ся расс­тро­ить ро­дите­лей; но и поз­днее ни­ког­да не вспо­минал о нем, ви­димо, не при­давая осо­бого зна­чения"…

Рь­яный ком­со­молец

В юные го­ды Игорь свя­то ве­рил в со­вет­скую иде­оло­гию, ле­нин­ский иде­ал, ло­зун­ги, был ре­тивым ком­со­моль­цем. Ро­дите­ли ста­рались не раз­ру­шать этой ве­ры. И ког­да при нём на­чина­ли ру­гать пра­витель­ство, то он очень гне­вал­ся. Но од­нажды ма­ма пря­мо ему ска­зала:

--- Игорь, да не верь ты то­му, что го­ворит Бреж­нев!  (в то вре­мя гла­вой го­сударс­тва был Бреж­нев) 

 Он ужас­но воз­му­тил­ся:

---  Ма­ма, ес­ли ты еще раз тро­нешь Бреж­не­ва, я убе­гу из до­ма!

А в 1975 го­ду, ког­да Таль­ко­ву бы­ло 18 лет, на пло­щади в Ту­ле он кри­тич­но выс­ка­зал­ся о по­лити­чес­ком прав­ле­нии Бреж­не­ва. За этот пос­ту­пок его за­тас­ка­ли по раз­ным ин­стан­ци­ям, КГБ, гро­зила тюрь­ма. Об­щи­ми уси­ли­ями уда­лось из­бе­жать су­да… Про­цесс проз­ре­ния и осоз­на­ния лож­ности иде­алов был бо­лез­ненным и му­читель­ным. По­иск но­вых жиз­ненных ори­ен­ти­ров был труд­ным и выс­тра­дан­ным.
  
 
Хрус­таль­ная лю­бовь

 "Лю­бовь - это прин­цип су­щес­тво­вания все­го су­щего на Зем­ле. Ра­ди нее и во имя ее ру­шат­ся и воз­рожда­ют­ся го­сударс­тва, сис­те­мы, ми­ры, со­вер­ша­ют­ся вой­ны, лю­ди ста­новят­ся ли­бо от­пе­тыми не­годя­ями, ли­бо свя­тыми". (Из кни­ги "Мо­нолог").

Со сво­ей бу­дущей же­ной Тать­яной Игорь поз­на­комил­ся в ка­фе. Он ис­кал лю­дей для мас­совки пе­реда­чи "А ну-ка, де­вуш­ки".  Ни­кого впе­чат­ле­ния он на де­вуш­ку сна­чала не про­из­вел, она от­ка­залась учас­тво­вать, при­том, что все дев­чонки сог­ла­сились. "За­тем Игорь приг­ла­сил ме­ня тан­це­вать, - вспо­мина­ет Тать­яна, - я опять ска­зала: "нет". Он очень уди­вил­ся. Мо­жет быть, сво­ими "нет" я и прив­лекла его вни­мание. Но по­том он ме­ня по­корил ма­нерой раз­го­вари­вать. Вы­раже­ни­ем глаз. От­но­шени­ем к жен­щи­не… Игорь пе­ревер­нул мой мир".

Тать­яна Ива­нов­на бы­ла пре­дан­ной и по­нима­ющей же­ной, ве­лико­леп­ной и за­бот­ли­вой ма­терью. По нас­то­янию Иго­ря она ос­та­вила ра­боту (она про­фес­си­ональ­но ши­ла стиль­ную одеж­ду), так как Игорь хо­тел, что­бы же­на всег­да бы­ла ря­дом.  И все­цело пос­вя­тила се­бя семье. Ма­ма Иго­ря бы­ла изум­ле­на ее без­гра­нич­ным тер­пе­ни­ем:

"Есть, ко­неч­но, хо­рошие же­ны. Но ред­ко мож­но встре­тить та­кую, ко­торая мог­ла бы все­цело по­жер­тво­вать со­бой ра­ди му­жа. Она де­лала то, что нуж­но бы­ло Иго­рю. Неп­ри­ят­ности ли бы­ли, бо­лез­ни - Та­ня уме­ла скры­вать это. Да­же за­болел ли ре­бенок, Та­ня ста­ралась скрыть и это, что­бы не огор­чать Иго­ря. Она, как мог­ла, обе­рега­ла - вот то сло­во - ОБЕ­РЕГА­ЛА Иго­ря от все­го. Она мог­ла не­до­есть, не­допить. У Иго­ря всег­да бы­ли ово­щи, фрук­ты, мя­со. Да­же ког­да они бы­ли сов­сем бед­ные. Бы­ло вре­мя, ког­да она пи­ла один чай. Ре­бен­ка кор­ми­ла и Иго­ря. Ему бы­ло с ней не толь­ко хо­рошо, ему бы­ло с ней у­ют­но. Она пре­дуп­режда­ла каж­дое его же­лание".

"Игорь был че­ловек влюб­чи­вый, ув­ле­ка­ющий­ся, - го­ворит в од­ном из ин­тервью Та­ня. - Жен­щин он обо­жест­влял, на­делял при­думан­ны­ми дос­то­инс­тва­ми. В не­го лег­ко бы­ло влю­бить­ся… Но мои чувс­тва к не­му бы­ли вы­ше рев­ности. Я зна­ла, на что иду, свя­зывая жизнь с не­обык­но­вен­но та­лан­тли­вым че­лове­ком. Тре­бовать от не­го фи­зичес­кой вер­ности до гро­бовой дос­ки бы­ло бы на­ив­но. Он мне рас­ска­зывал о жен­щи­нах, в ко­торых влюб­лялся, я бы­ла в кур­се, как раз­ви­ва­ют­ся их от­но­шения... Но так­же я зна­ла, что по-нас­то­яще­му он пре­дан был толь­ко мне. Он мог пе­рес­тать об­щать­ся с жен­щи­ной, ес­ли она обо мне пло­хо от­зы­валась. Час­то он го­ворил друзь­ям: "Моя Тань­ка - как хрус­таль­ный ста­кан: как ни по­вер­нешь, све­тит­ся, иг­ра­ет гра­нями, до то­го чис­та..."

"Ря­дом со мной - жен­щи­на, ко­торая род­нее и бли­же мне всех ког­да-ли­бо ок­ру­жав­ших и ок­ру­жа­ющих ме­ня. Она не по­хожа ни на од­ну из при­думан­ных мною, но она дос­той­на боль­шой и нас­то­ящей люб­ви. По­рой мне ка­жет­ся: то, что я ис­кал за го­ризон­том, всег­да бы­ло ря­дом, толь­ко я это­го не за­мечал. Ус­по­ка­ива­юсь од­ним: на­ших от­но­шений ни­ког­да не ка­сал­ся об­ман.

Ну, а ког­да пор­вется нить,
И сги­нут ра­зом все вол­ненья,
Ме­ня не на­до хо­ронить,
Я упа­ду в твои ко­лени".
 (Из кни­ги "Мо­нолог").

Из вос­по­мина­ний Тать­яны: "Ты умел дру­жить, а это не­мало­важ­ный дар, и быть нас­то­ящим дру­гом та­кого че­лове­ка - прос­то счастье. Я все вре­мя наб­лю­даю, срав­ни­ваю, а те­перь осо­бен­но, и поч­ти фи­зичес­ки ощу­щаю, что всем без ис­клю­чения лю­дям, вмес­те взя­тым, нет-нет, не пе­ревес­тись, не срав­нить­ся, но хо­тя бы при­под­нять ча­шу ве­сов над то­бой не удас­тся. По всем ка­чес­твам. Я го­ворю это да­же не как же­на, а как твой друг. Я бы­ла те­бе дру­гом - и этим гор­жусь, до­рожу. У нас с то­бой бы­ли чес­тные от­но­шения, ты до­верял мне нас­толь­ко, что по­рой рас­ска­зывал та­кие ве­щи, ко­торые близ­кой жен­щи­не знать не по­ложе­но…

А ка­кой ты был доб­рый… Прос­то хо­дячая доб­ро­та. По-рус­ски, щед­ро де­лил­ся теп­лом ду­ши сво­ей, хле­бом, пос­ледней ру­бахой, пос­ледним руб­лем… И не­кото­рые из тво­их "дру­зей" бес­со­вес­тно поль­зо­вались то­бой. Но ты - цель­ный че­ловек, мо­нолит, рус­ский му­жик, от­ма­хивал­ся от все­го, не за­мечая ма­лень­ких пре­датель­ств, спе­шил, шел и шел впе­ред, до из­не­може­ния ра­ботая.

Пос­ле тра­гичес­кой ги­бели Иго­ря я пол­го­да спа­ла в об­нимку с его ха­латом и жа­лела лишь об од­ном - что не ос­та­лась бе­ремен­ной".

  С ви­ду это ма­лень­кая, хруп­кая жен­щи­на, но с ка­ким во­левым внут­ренним стер­жнем, силь­ным    ха­рак­те­ром, и очень муд­рая.     

 
"Их путь тер­нист, опа­сен и за­час­тую - неб­ла­года­рен. Их Бог - ис­ти­на"

Путь на боль­шую сце­ну был  дол­гим и му­читель­ным, и от то­го горь­ко осоз­на­вать, что про­был он на ней так нич­тожно ма­ло. Му­зыкой Игорь за­ин­те­ресо­вал­ся еще в са­мом ран­нем воз­расте. Бу­дучи ре­бен­ком, он умуд­рялся из до­маш­ней ут­ва­ри со­ору­жать му­зыкаль­ные инс­тру­мен­ты, иг­рушки ста­нови­лись зри­теля­ми. И он вмес­те с бра­том ус­тра­ивал свои пер­вые кон­церты, спек­такли. Игорь рос це­ле­ус­трем­ленным и упор­ным маль­чиш­кой. Ес­ли что за­думал, то неп­ре­мен­но до­бивал­ся на­мечен­ной це­ли. Ска­зал, бу­ду хок­ке­ис­том, и на­чал ежед­невно усер­дно тре­ниро­вать­ся, не ща­дя ни сил, ни вре­мени, по всем пра­вилам иг­ры. У не­го в днев­ни­ке да­же есть за­пись: "Ум­ру, но ста­ну хок­ке­ис­том". За­писы­ва­ет­ся в хок­кей­ную ко­ман­ду; наг­ражда­ет­ся гра­мотой как иг­рок луч­шей хок­кей­ной ко­ман­ды. По­чувс­тво­вав, что у не­го до­воль­но неп­ло­хой спор­тивный уро­вень, он ре­ша­ет­ся ехать в Мос­кву поп­ро­бовать собс­твен­ные си­лы. Прос­матри­ва­ет­ся в сво­ем лю­бимом ЦСКА.  Ему ска­зали, что спо­соб­ности есть, но для то­го, что­бы стать про­фес­си­она­лом не­об­хо­димо мно­го ра­ботать. Это Иго­рю воз­вра­ща­ет яс­ность соз­на­нию. И меч­та о боль­шой пло­щад­ки по­кида­ет его. Но он про­дол­жа­ет иг­рать в хок­кей  с со­сед­ской дет­во­рой. 

 Вмес­те с обыч­ной шко­лой, Таль­ков за­кон­чил и му­зыкаль­ную шко­лу по клас­су ба­яна. Игорь тер­петь не мог нот­ную гра­моту. Но об­ла­дая аб­со­лют­ным му­зыкаль­ным слу­хом, он с лег­костью мог вос­про­из­вести лю­бое му­зыкаль­ное про­из­ве­дение на слух. Но ког­да он ста­новить­ся на про­фес­си­ональ­ную сте­зю, ему все-та­ки приш­лось ос­ва­ивать но­ты. И Таль­ков ден­но и нощ­но шту­диру­ет му­зыкаль­ную гра­моту. Са­мос­то­ятель­но ов­ла­дел иг­рой на фор­те­пи­ано и ги­таре, в даль­ней­шем на­учил­ся иг­рать на бас-ги­таре, скрип­ке, ба­раба­нах  и дру­гих му­зыкаль­ных инс­тру­мен­тах. Лишь  сак­со­фон был ему не под­влас­тен, хо­тя и ос­тался са­мым лю­бимым его му­зыкаль­ным инс­тру­мен­том. Сти­хи Игорь то­же на­чал пи­сать очень ра­но. Дет­ские сти­хи "на­ив­ны по со­дер­жа­нию и не­совер­шенны по фор­ме". Но уже в школь­ном воз­расте в них прос­ле­жива­ет­ся по­иск смыс­ла жиз­ни, глу­бокое пос­ти­жение ми­роз­да­ния и суть че­лове­чес­ко­го бы­тия.

Пос­ле окон­ча­ния шко­лы Таль­ков пос­ту­па­ет в пе­дин­сти­тут и ин­сти­тут куль­ту­ры, но, ни од­но за­веде­ния за­кон­чить не по­желал. Му­зыкант ра­бота­ет ба­рабан­щи­ком, ги­тарис­том, кла­виш­ни­ком,  аран­жи­ров­щи­ком  в раз­личных груп­пах: "Ка­лей­дос­коп", "Веч­ное дви­жение", "Ап­рель", в ан­сам­бле Люд­ми­лы Сен­чи­ной, в му­зыкаль­ном те­ат­ре Мар­га­риты Те­рехо­вой, на­бира­ясь опы­та и про­фес­си­ональ­ных на­выков,  по­ет в луч­ших рес­то­ранах Со­чи и Мос­квы. При этом бес­пре­рыв­но меч­та­ет соз­дать свою груп­пу и стре­мить­ся выс­ту­пать как ав­тор-ис­полни­тель сво­их пе­сен, ко­торых на­копи­лось ог­ромное мно­жес­тво, но по­пыт­ки не при­носи­ли ре­зуль­та­та.

"Зна­читель­ную часть сво­ей твор­ческой жиз­ни пот­ра­тил на раз­ба­зари­вание эмо­ций по ка­бакам, пред­ла­гая са­мое до­рогое, что есть в жиз­ни, - пес­ни, де­лясь сок­ро­вен­ны­ми мыс­ля­ми с жу­ющей и пь­ющей пуб­ли­кой за гро­ши, бро­са­емые "ши­роким жес­том"". (Из кни­ги "Мо­нолог").

Ар­мия пе­релом­ный мо­мент в би­ог­ра­фии ав­то­ра. А пос­коль­ку она часть го­сударс­тва, то, наб­лю­дая ее не­уте­шитель­ное и жал­кое по­ложе­ние, Игорь при­шел к го­рес­тно­му зак­лю­чению о сос­то­янии го­сударс­тва и в це­лом. Здесь Таль­ков на­чина­ет мно­гое пос­ти­гать всерь­ез. Имен­но в ар­мии Игорь пе­ре­ос­мысли­ва­ет на­ше прош­лое, глу­боко вни­ка­ет в воп­ро­сы ис­то­рии, и как ре­зуль­тат - пе­рес­матри­ва­ет  те­кущие со­бытия. И воз­вра­ща­ет­ся уже сов­сем иным че­лове­ком.

В 1986г. Таль­ков ста­новить­ся со­лис­том и аран­жи­ров­щи­ком в "Элек­трок­лу­бе", пи­тая на­деж­ду про­бить свое собс­твен­ное тво­рение, но, увы, итог не­из­менный. Ра­зоча­ровав­шись, Игорь по­кида­ет груп­пу. Но ус­пе­ва­ет за­писать пес­ню Д.Тух­ма­нова "Чис­тые пру­ды", де­бют, ко­торый сос­то­ял­ся на ЦТ. Вот тог­да впер­вые ши­рокая пуб­ли­ка уви­дела и сра­зу влю­билась в Иго­ря Таль­ко­ва, ко­торый по­сетил на­ши до­ма с те­ле­эк­ра­на "бе­лым ле­бедем с ак­корде­оном". Пес­ня нас­толь­ко ду­шев­но и вол­ну­юще-ис­крен­не бы­ла ис­полне­на, что оча­рова­ла и за­поло­нила ду­ши лю­дей, и,  сде­лала Иго­ря не толь­ко из­вес­тным ис­полни­телем, но и ста­ла тем са­мым за­вет­ным клю­чиком к двер­це на боль­шую сце­ну. На­чалась са­мос­то­ятель­ная ра­бота. Ка­залось, что ски­тани­ям при­шел ко­нец, и мож­но об­легчен­но вздох­нуть и на­конец-то рас­крыть­ся  в пол­ной ме­ре. Игорь вез­де ста­новить­ся же­лан­ным гос­тем, но… толь­ко с ли­рикой, со­ци­аль­ные пес­ни по-преж­не­му не да­вали петь, его это уг­не­тало, то­мило. Му­зыкант при­нима­ет важ­ное ре­шение: он от­ка­зыва­ет­ся от "сла­щаво­го те­леви­дения" и на­чина­ет ко­лесить по стра­не со сво­ими собс­твен­ны­ми пес­ня­ми, при­лагая все уси­лия "рас­ши­рить од­но­бокий об­раз "чис­топруд­но­го" Таль­ко­ва". А ведь зап­росто мог ку­пать­ся в шо­кола­де,  это был бы иной Таль­ков, но все рав­но не та­кой, как все. У ар­тиста не­веро­ят­но кра­сивая ду­шев­ная и очень глу­бокая ли­рика. "Мои пес­ни о люб­ви вы­пол­ня­ли и про­дол­жа­ют вы­пол­нять фун­кции вра­ча-анес­те­зи­оло­га, час­тично вби­рая в се­бя ду­шев­ную боль. Мо­жет быть, по­это­му они у ме­ня та­кие грус­тные". (Из кни­ги "Мо­нолог").

Игорь прос­то не мог ина­че. Он от­да­вал пред­почте­ние ав­тор­ской пес­ни. "Имен­но че­рез нее я мо­гу рас­ска­зать о сво­ем от­но­шении к про­ис­хо­дяще­му вок­руг нас, тер­за­ющей ме­ня ос­трой бо­ли за судь­бу на­шего Оте­чес­тва. И те­мы мо­их пе­сен са­мые раз­ные, но бли­же все­го, по­жалуй, ис­то­рия Рос­сии. Ви­димо, эта лю­бовь к рос­сий­ско­му го­сударс­тву к на­шим лю­дям бы­ла за­ложе­на в ме­ня еще в детс­тве, ко­торое прош­ло в не­боль­шом го­род­ке вбли­зи зна­мени­той Яс­ной По­ляны. Там, где жил и тво­рил Лев Тол­стой… Я к сво­ей зем­ле при­кипел, все­ми жи­лами, все­ми нер­ва­ми при­вязан"… Игорь не от­ча­ивал­ся и не па­дал ду­хом, и на­конец-то же­ла­емое ста­новить­ся ре­аль­ностью: в де­каб­ре 1989г.  в прог­рамме "До и пос­ле по­луно­чи" по­казы­ва­ют клип "Рос­сия", сня­тый съ­емоч­ной груп­пой те­леп­рограм­мы. Пес­ня про­из­ве­ла оше­лом­ля­ющий эф­фект. Игорь вздох­нул. "Мол­ча­нов ''от­ку­порил'' ме­ня со­ци­аль­но­го".  Таль­ков ста­новить­ся пол­но­цен­ным ав­то­ром и ис­полни­телем раз­нопла­новых пе­сен. Игорь нес­ка­зан­но рад: "Ме­ня уз­на­ли не толь­ко как ли­ричес­ко­го ис­полни­теля, но и как соз­да­теля пе­сен граж­дан­ско­го со­дер­жа­ния, а мне  это бы­ло очень важ­но, пос­коль­ку не толь­ко ли­рика и да­же не столь­ко ли­рика, но пес­ни по­лити­чес­кие, со­ци­аль­ные - квин­тэссен­ция мо­его твор­чес­тва, крик и боль мо­ей ду­ши".

"Ис­тинные ле­кари че­лове­чес­ких душ"...

Таль­ков всег­да пел "вжи­вую". Его кон­церты сос­то­яли из двух час­тей, и про­ходи­ли в сти­ле ду­ша Шар­ко. Пер­вое от­де­ление  - пес­ни пат­ри­оти­чес­кие, граж­дан­ско­го нап­равле­ния, крик его ду­ши и но­сило наз­ва­ние "Суд". Оно бы­ло слож­ным, неп­ростым, и для не­кото­рых, мо­жет быть да­же неп­ри­ят­ным. Но Игорь был убеж­ден, что "ле­чить­ся мож­но толь­ко прав­дой. На­ше об­щес­тво боль­но. За­раже­но оно ложью. И ле­чить­ся на­до, ина­че - смерть". Сна­чала Игорь "наг­ру­жал" зри­теля,  зас­тавляя их ду­мать, раз­мышлять о смыс­ле жиз­ни, о сво­ем пред­назна­чении. Пред­ла­гались та­кие ком­по­зиции как "Крем­лев­ская сте­на", "Ро­дина моя", "Стоп! Ду­маю се­бе…", "Рос­сия", "Быв­ший подъ­еса­ул"… Во вто­ром от­де­лении зву­чали пес­ни бо­лее лег­кие по ин­форма­ции, ли­ричес­кие, что­бы слу­шатель мог рас­сла­бить­ся и спо­кой­но от­дохнуть - это му­зыка ду­ши. Но я ду­маю, что это чис­то сим­во­личес­кое раз­де­ление. Каж­дая пес­ня Иго­ря Вла­дими­рови­ча - это би­ог­ра­фия его ду­ши, ма­лень­кий ше­девр, не­боль­шой ми­ни-спек­такль с не­пов­то­римым сце­нари­ем, ре­жис­сер­ским взгля­дом, где уч­те­на каж­дая де­таль, где от­шли­фова­но каж­дое дви­жение раз­во­рачи­ва­юще­гося пред­став­ле­ния. Лю­бую ком­по­зицию Игорь ис­полнял с та­кой ду­шой, с та­ким нер­вом и над­ры­вом, что каж­дый из нас вни­мал каж­до­му сло­ву, каж­до­му жес­ту, по­падая под его не­пере­дава­емую энер­гию, ко­торая пол­ностью ох­ва­тыва­ла зри­теля, слу­шате­ля, и а­уди­тория це­ликом пог­ру­жалась в то или иное дей­ство. В сво­их пес­нях Игорь  ос­тро ре­аги­ровал на про­ис­хо­дящее, на прош­лое и нас­то­ящее, на­зывая ве­щи сво­ими име­нами, го­ворил прав­ду без прик­рас и гри­мас. Де­лал это нас­толь­ко ис­крен­не и чес­тно, что зри­телей, при­ходя­щих на его кон­церты, удив­ля­ло и по­ража­ло "со­чета­ние не­сочи­та­емо­го в его твор­чес­тве: мяг­кие, ли­ричес­кие пес­ни о люб­ви зву­чат на фо­не рез­ких по­лити­чес­ких, кри­чащих ком­по­зиций". Игорь объ­яс­нял: "и те и дру­гие суть ком­по­нен­ты мо­ей ду­ши. Я не со­чиняю спе­ци­аль­но, я пи­шу толь­ко тог­да, ког­да ме­ня что-то глу­боко вол­ну­ет... Я рус­ский пра­вос­лавный че­ловек. Этим и объ­яс­ня­ет­ся со­чета­ние не­сочи­та­емо­го в мо­ем твор­чес­тве".

Это бы­ли не столь­ко выс­тупле­ния, кон­цер­тная де­ятель­ность, а кон­церт-от­кро­вение, кон­церт-ис­по­ведь, кон­церт-раз­мышле­ние, "мо­нолог ду­ши по­эта, об­ра­щен­ный к зри­тель­ской а­уди­тории ра­ди то­го, что­бы до­нес­ти до ума и сер­дца слу­шате­лей вы­сокие по­нятия прав­ды, люб­ви, веч­ности. И чем со­вер­шеннее про­из­ве­дение ис­кусс­тва, тем уже круг, вос­при­нима­ющий его умом и сер­дцем". Но он пы­тал­ся рас­ши­рить этот круг до мак­си­маль­ных пре­делов, об­ра­тить "лю­дей в пра­вед­ную ве­ру в Свет­лое и Чис­тое… Ли­бо - ис­кусс­тво, воз­рожде­ние веч­ных по­нятий люб­ви, кра­соты, гар­мо­нии, дви­жение впе­ред к Прав­де, к Све­ту, к Ис­ти­не, к Бо­гу. И как ре­зуль­тат - ду­хов­ное оз­до­ров­ле­ние че­лове­чес­тва… Ис­кусс­тво дол­жно де­лать че­лове­ка бо­лее чут­ким, ра­нимым, на­щупы­вать в лю­дях то, что дол­жно бо­леть, что не да­ет ус­по­ко­ить­ся". У Иго­ря бы­ла од­на за­вет­ная меч­та, что­бы был по­казан це­ликом его соль­ный кон­церт "Суд" в те­ле­эфи­ре. Но мы до сих пор так его и не уви­дели. Так что же из­ме­нилось, гос­по­да?.. "По­кажи­те мне та­кую стра­ну…"

Игорь был не­ор­ди­нар­ным и мно­гог­ранным че­лове­ком со сво­ей яр­ко вы­ражен­ной ин­ди­виду­аль­ностью.  Его ни с кем не­воз­можно пе­репу­тать. При­род­ный ак­тер­ский дар, бла­город­ная стать, сдер­жанные жес­ты, ус­тавший оду­хот­во­рен­ный взор, ум­ные, но всег­да грус­тные гла­за, лик, на­поми­на­ющий Хрис­та, ду­шев­ный и очень про­ник­но­вен­ный го­лос, дос­то­вер­ность тек­стов, на­пол­ненных жизнью, ес­тес­твен­ны­ми чувс­тва­ми, глу­бочай­шею прав­ди­востью, не сни­ма­ющий с гру­ди крес­та - не как дань мо­де, а как ис­тинная ве­ра. Все это ор­га­ничес­кое единс­тво не толь­ко вы­деля­ло Иго­ря на на­шей без­ли­кой и раз­вле­ка­ющей­ся эс­тра­де, но и убе­дило зри­теля в том, что пе­ред ни­ми не столь­ко да­же ар­тист, а мыс­ля­щий, му­ча­ющий­ся и пе­режи­ва­ющий за судь­бу зем­ли, за сво­их со­оте­чес­твен­ни­ков, за мно­гос­тра­даль­ную Ро­дину ис­тинно рус­ский че­ловек, ис­тинно рус­ский по­эт. По­эт, ко­торый жаж­дет пе­ремен,  и стре­мить­ся по­будить сво­им ис­кусс­твом "че­лове­ка ду­мать и чувс­тво­вать гар­мо­нию ми­роз­да­ния". И а­уди­тория вмес­те с ним на­чала ана­лизи­ровать, ду­мать, мыс­лить, проз­ре­вать и прос­ветлять­ся.
           
Нас­то­яще­го Иго­ря мы ста­ли пос­те­пен­но уз­на­вать, к ве­лико­му огор­че­нию, толь­ко пос­ле его ухо­да в веч­ность, с удив­ле­ни­ем от­кры­вая но­вые гра­ни в его нра­ве, в его лич­ности, в его бес­ценном да­ре и по­ныне. Таль­ков - пот­ря­са­ющий аран­жи­ров­щик, глу­бокий по­эт, уди­витель­ный ком­по­зитор, та­лан­тли­вый ис­полни­тель. Тон­кий ли­рик. Муд­рый фи­лософ. Он был зна­читель­но и ши­ре и глуб­же сво­ей про­фес­сии, вы­ходил за ее рам­ки, гра­ницы.

Со­вер­шенное ис­кусс­тво

Игорь ин­те­ресо­вал­ся фи­лосо­фи­ей, его ув­ле­кала ас­тро­физи­ка и пси­холо­гия, он дос­ко­наль­но и серь­ез­но изу­чал ис­то­рию, об­ла­дая ред­чай­ши­ми ма­тери­ала­ми, ра­ритет­ны­ми ар­хи­вами, вир­ту­оз­но вла­дея и сло­гом и зву­ком. Его мож­но бы­ло слу­шать до бес­ко­неч­ности, толь­ко б не под­ве­ли фи­зичес­кие си­лы.  "У не­го всег­да был доб­рый кон­такт с а­уди­тори­ей. Он счи­тал, что в про­цес­се об­ще­ния со зри­теля­ми вы­яс­ня­ет­ся от­но­шение к его твор­чес­тву, оп­ре­деля­ет­ся то, что боль­ше все­го на те­кущий мо­мент вол­ну­ет лю­дей. Ведь в сво­их пес­нях он ос­тро ре­аги­ровал на те со­бытия, сви­дете­лем ко­торых все мы яв­ля­лись".  И Иго­рю так мно­го бы­ло что ска­зать, чем по­делить­ся, что его кон­церты по­рой прев­ра­щались в ми­тин­ги, по­леми­ки и да­же в лек­ции, нас­тра­ивая зри­теля на оп­ре­делен­ный лад, что­бы им бы­ло по­нят­но, что про­ис­хо­дит на сце­не, да­вая воз­можность каж­до­му сде­лать свой вы­бор. Таль­ков ни­ког­да не пре­тен­до­вал на пос­леднюю ин­стан­цию, а все­го лишь де­лил­ся име­ющей­ся ред­кой под­твержден­ной дос­то­вер­ны­ми ис­точни­ками  ин­форма­ци­ей: "Я да­же не со­чиняю пе­сен, я бе­ру ка­кие-то фак­ты, под­рифмо­вываю их и пе­рек­ла­дываю на му­зыку - по­луча­ет­ся пес­ня".  Он был не­веро­ят­но бур­ля­щим и не­ис­то­вым - нас­то­ящим твор­цом. И ты по­нима­ешь, он не толь­ко мощ­ней­ший мас­тер, но и но­ситель ко­лос­саль­ной энер­ге­тики, ду­хов­ности и воз­рожден­ных вы­соких тра­диций. Все это, не­сом­ненно, бес­прес­танно обо­гаща­ло нас, и про­дол­жа­ет обо­гащать, и бу­дет еще обо­гащать не толь­ко на­ших де­тей и вну­ков, но и тех, кто при­дет им на сме­ну. Ведь Таль­ков от­но­сит­ся к той ка­тего­рии лю­дей, ко­торые жи­вут веч­но  и не зас­ты­ва­ют на том от­резке, на ка­ком их зас­та­ла смерть, они про­дол­жа­ют раз­ви­вать­ся, дви­гать­ся и бур­лить в об­щес­твен­ном соз­на­нии.

В свое вре­мя за­меча­тель­но ска­зал Н. В. Го­голь про ве­личай­ше­го клас­си­ка А.С.Пуш­ки­на, но как эти сло­ва ор­га­нич­ны и с на­шим ге­ро­ем, слег­ка пе­реф­ра­зиро­вав клас­си­ка: "Таль­ков есть яв­ле­ние чрез­вы­чай­ное, и, мо­жет быть, единс­твен­ное яв­ле­ние рус­ско­го ду­ха: это рус­ский че­ловек в ко­неч­ном его раз­ви­тии, в ка­ком он, мо­жет быть, явит­ся че­рез двес­ти лет. В нем рус­ская при­рода, рус­ская ду­ша, рус­ский дух, рус­ский ха­рак­тер от­ра­зились в та­кой же чис­то­те, в та­кой же очи­щен­ной кра­соте, в ка­кой от­ра­жа­ет­ся лан­дшафт на вы­пук­лой по­вер­хнос­ти оп­ти­чес­ко­го стек­ла". Игорь Вла­дими­рович, дей­стви­тель­но, был ис­конно рус­ским че­лове­ком с уни­каль­ным да­ром со­пере­жива­ния, соп­ри­час­тнос­ти, со­учас­тия к судь­бе Рос­сии, к ее тра­гедии. У не­го на все был аб­со­лют­но свой взгляд, свои мыс­ли, своя чет­ко граж­дан­ская по­зиция, ко­торую он пре­вос­ходно, без лу­кавс­тва, с без­гра­нич­ной лю­бовью и не­под­дель­ной болью об От­чизне, о по­руган­ной Рос­сии, об уни­жен­ном на­роде, стра­дани­ях че­лове­ка  вы­ражал в сти­хот­ворной фор­ме, ог­ра­нивая ее ве­лико­леп­ной му­зыкой. По­ража­ет, как яр­ко, со­дер­жа­тель­но и ем­ко мож­но вы­ражать свои эмо­ции и мыс­ли в пес­не. Прон­за­ющая "Рос­сия" (на мой взгляд, са­мая зна­чимая и силь­ная вещь твор­ческо­го ба­гажа ху­дож­ни­ка) как нель­зя луч­ше от­ра­жа­ет не па­фос­ный пат­ри­отизм, а глу­бину ве­ков, ис­тинность чувств. Ког­да ее слу­ша­ешь, то соз­да­ет­ся та­кое ощу­щение, что он впи­тал в се­бя всю боль, го­речь и му­ки Мо­гучей и Ве­ликой Дер­жа­вы со страс­тною ве­рою в ее воз­рожде­ние, с на­деж­дою улуч­шить мир.

Вла­димир Таль­ков был со­вер­шенно уве­рен, что ""Рос­сию" ему не прос­тят. Она не по­хожа на все пес­ни о Рос­сии, ко­торые пе­лись до сих пор, пес­ни, про­питан­ные лож­ным ду­хом со­вет­ско­го пат­ри­отиз­ма. Все­го три куп­ле­та, а в них все: ве­ликое прош­лое на­шей Ро­дины и ее жал­кое нас­то­ящее, и боль, и стра­дание. До­бавить боль­ше не­чего. Этой пес­ней он под­пи­сал се­бе смер­тель­ный при­говор".  Игорь по­нимал, но "от­сту­пать даль­ше не­куда, а свер­нуть с пу­ти - зна­чит пре­дать свое де­ло".

 У ис­то­рии, как впро­чем, и у жиз­ни, нет сос­ла­гатель­но­го вре­мени. В прош­лом го­ду пы­тались пред­ста­вить ка­кими бы­ли бы се­год­ня Вы­соц­кий, Цой… Таль­ков. Од­нознач­но­го и точ­но­го от­ве­та нам ник­то и ни­ког­да не даст, но мож­но пред­по­ложить, что та­кие вы­да­ющи­еся и ге­ни­аль­ные Лич­ности со сво­ей еди­ной, цель­ной ав­тор­ской па­лит­рой не из­ме­нили бы сво­им прин­ци­пам, сво­им ори­ен­ти­рам, обо­гатив ав­тор­скую пес­ню зна­читель­ны­ми от­кры­ти­ями. "Гла­за та­ких Бо­жес­твен­ных пос­ланцев всег­да пе­чаль­ны и вер­ны меч­те, и в ха­осе проб­лем их ду­ши веч­но све­тят ми­рам, что заб­лу­дились в тем­но­те".  От все­го их ли­ка ве­яло крис­таль­ной чис­то­той, проз­рачной чес­тностью. Они бы­ли на­деле­ны муд­ростью стар­цев. По­это­му с каж­дым го­дом по­чита­телей их твор­чес­тва толь­ко воз­раста­ет, хо­тя ТВ по-преж­не­му не ба­лу­ет нас их при­сутс­тви­ем. Но их пес­ни вос­тре­бова­ны, ак­ту­аль­ны, зло­бод­невны и се­год­ня на фо­не без­ли­кой и пош­лой эс­тра­ды. Они вне вре­мени, вне прос­транс­тва.

"Я по­гиб­ну при боль­шом скоп­ле­нии на­рода, мо­его убий­цу ни­ког­да не най­дут",- не­задол­го до сво­ей ги­бели ска­зал Игорь Таль­ков. И не ошиб­ся. Очень пе­чаль­но, но прес­тупле­ние до сих пор ос­та­лось не рас­кры­тым. Да и ис­ка­ли ли...? И тя­желою глы­бою ло­жат­ся на па­мять про­рочес­кие сло­ва. И нам ос­та­ет­ся толь­ко бла­года­рить Бо­га за то, что он яв­лялся на­шим сов­ре­мен­ни­ком, что мы мог­ли ви­деть та­кого по­эта и му­зыкан­та, что мы име­ем воз­можность нас­лаждать­ся его нас­ле­ди­ем. Про­сить про­щения,  что не смог­ли убе­речь из­бран­но­го. И веч­но мо­лить­ся об упо­ко­ении его чис­тей­шей и свет­лей­шей ду­ши.

Эпи­лог

 "Пес­ни - это крат­чай­ший путь к сер­дцу и уму че­лове­ка... Мой долг - мак­си­маль­но до­нес­ти до ума и сер­дца слу­шате­ля то, о чем бо­лит и кри­чит моя ду­ша. Рос­сия - боль мо­ей ду­ши. Со­ци­аль­ные пес­ни - крик мо­ей ду­ши. Бой за доб­ро - суть мо­ей жиз­ни. По­беда над злом - цель мо­ей жиз­ни. Ес­ли я ко­му-то и слу­жу, то толь­ко Гос­по­ду Бо­гу, и от­чи­тыва­юсь за со­де­ян­ное в этой жиз­ни пе­ред Все­выш­ним". (Из кни­ги "Мо­нолог")

И вмес­те с Иго­рем впи­тыва­ешь страс­тную ве­ру в бла­гопо­луч­ную и рас­цвет­шую Рос­сию:

Ког­да-ни­будь, ког­да ус­та­нет зло
На­сило­вать те­бя, ед­ва жи­вую,
И на твое ис­сохшее че­ло
Гос­подь сле­зу уро­нит дож­де­вую,
Ты вып­ря­мишь свой пе­реби­тый стан,
Как преж­де, ощу­тишь се­бя мес­си­ей
И рас­цве­тешь на за­висть всем вра­гам,
Нес­час­тная Ве­ликая Рос­сия.

Я про­рочить не бе­русь,
Но точ­но знаю, что вер­нусь,
Пусть да­же че­рез сто ве­ков,
В стра­ну не ду­раков, а ге­ни­ев.

Мо­жет стран­но, но по­чему-то очень ве­рит­ся…

Таль­ков так и ос­тался не­раз­га­дан­ным, до кон­ца не рас­кры­тым и не по­нятым.

Во­роний грай кру­жит кры­лами чер­ны­ми,
То за­мол­ка­ет, то зо­вет опять…
Ах, не пой­мут бе­зудер­жные во­роны,
Что мне сей­час не вре­мя уми­рать.

    
Для тех, ко­му до­рого твор­чес­тво Иго­ря, кто ис­пы­тыва­ет пот­ребность в но­вой ин­форма­ции о че­лове­ке, ко­торый без­за­вет­но лю­бил свою Ро­дину, у ко­торо­го раз­ры­валась ду­ша за ее судь­бу, ко­торый бесс­траш­но и му­жес­твен­но обо всем этом пел, же­лая ей доб­ра и выз­до­ров­ле­ния, от­кры­ты две­ри му­зея Иго­ря Таль­ко­ва. Офи­ци­аль­ное от­кры­тие сос­то­ялось 05 мар­та 1993г. Соб­ранные здесь эк­спо­наты зна­комят по­сети­телей с на­ибо­лее важ­ны­ми и су­щес­твен­ны­ми пе­ри­ода­ми жиз­ненно­го и твор­ческо­го пу­ти пев­ца, по­эта и ком­по­зито­ра, приб­ли­жая их к пос­ти­жению его бо­гато­го ду­хов­но­го ми­ра. С по­рога те­бя встре­ча­ет до бо­ли род­ной и зна­комый го­лос. В этой у­ют­ной ком­на­те ца­рят лю­бовь и теп­ло­та. Всмат­ри­ва­ясь в фо­тог­ра­фии Таль­ко­ва раз­ных лет, вчи­тыва­ясь в от­рывки из "Мо­ноло­га" и ин­тервью, ис­пы­тыва­ешь стран­ное чувс­тво: ка­жет­ся, что при­шел к пев­цу в гос­ти и об­ща­ешь­ся с ним, с жи­вым…