ТОЧКА ПЕРЕСЕЧЕНИЯ

Мне дали плебейское имя Мурка, а могли бы назвать Эльвирой или Изабеллой. Мурка вызывает ассоциации с существом тусклым и примитивным.

Помню, в шелтере, откуда меня забрала мама, этих, образно выражаясь, мурок было несчитано: невыразительная внешность, нелюбопытный, ограниченный ум. Именно из-за таких нас считают глупее собак. Хотя я всё пытаюсь и не могу понять, в чём выражается пресловутая собачья сообразительность. Вон бежит пёс, не помню, как называется порода эта мордатая, и непрерывно отряхивается под моросящим дождем. Спрашивается, чего отряхиваться, если через минуту опять мокрый? Нормальным, уважающим себя кошкам, чужда эта собачья суетливость, как и заискивающий взгляд, сопровождаемый слюноотделением и вилянием хвоста. И уж точно никто бы не смог меня заставить идти на поводке, да ещё под дождем. А этот трусит рядом, преданно смотрит хозяину в глаза и не понимает, что вывели его только для того, чтобы в доме не нагадил. Вот пожалуйста, уселся под деревом. Даже зарыть за собой не может. Смотреть противно.

УЧИТЕЛЬНИЦА ПРЕДПЕНСИОННОГО ВОЗРАСТА

Когда я поняла, что у меня начался климакс, тут же купила книгу "100 рецептов счастья". Диагноз я поставила себе сама, ещё до визита к врачу. Сидела, смотрела по телевизору передачу о здоровье - и вот все перечисленные симптомы совпали: раздражительность, головные боли, увядание кожи во всех видных и скрытых одеждой местах, апатия и, конечно, эти жуткие, непредсказуемые приливы. Ночью ещё черт с ними, но в рабочее время, когда чувствуешь, как багровеет лицо и шея при разговоре с завучем, этим старым бабником, а он прекрасно понимает причину позора, - ненавидишь и себя, и его, и унизительность таких моментов - в принципе. Пару лет назад, сидя в ресторане на юбилее у подруги, я увидела, как внезапно побагровело её лицо, как она салфеточкой старалась незаметно промокать пот, но не успевала, и несколько капель со лба скатились в салат. И все притворились, что ничего не произошло, потому что люди взрослые, воспитанные. Не то, что дети - они народ непосредственный. Вчера до потери голоса объясняла урок. Вроде бы, все поняли, как записать дробями разрезанную на восемь порций пиццу. Интересуюсь, вопросы есть? Есть. А почему у вас шея красная? Короче, не стало счастья ни дома, ни на работе.

Сегодня по дороге домой зашла в книжный. Мне вообще нравится этот магазин по соседству с итальянским ресторанчиком: тяжелая, отделанная металлическими пластинами дверь, ковровые дорожки цвета гнилой вишни, светильники на стенах; в такой дождливый день, туда особенно приятно зайти. Ничего конкретного я не искала, просто переваривала рабочий день, не хотела тащить домой школьное послевкусие. Шла мимо полок, скользила глазами по разноцветным корешкам, и мои мысли тоже скользили, ни на чем не останавливаясь. Потом села в кресло и на овальном столике увидела брошенную кем-то книжку с рецептами счастья. Открыла на первой странице и прочитала: "Если вас всё раздражает, значит, эта книга - для вас." Конечно, это был знак, и я пошла платить.

Кассирша, миниатюрная, смазливая брюнетка лет тридцати, срослась с мобильником. Прижав его к уху приподнятым плечиком, она ловко принимала деньги, отсчитывала сдачу, да ещё сладко улыбалась покупателям. А те с готовностью отвечали тем же. Видимо, я одна была не в настроении и потому сказала ей, что личные разговоры надо оставлять на потом. Она подняла на меня свои профессионально накрашенные глазки,  посмотрела, как на душевно больную и сочувственно вздохнула. А я со злорадством подумала, - ничего, лет через десять твоя симпатичная, натурально подпитываемая коллагеном мордашка, сморщится, побежит морщинками, и никакая косметика не поможет замазать набрякшие под глазами мешки, и будешь ты по утрам стоять у зеркала, пальцами наглаживая на скулы обвисшую кожу, тупо повторяя мантру: я молода, я красива, я счастлива.

Вообще-то, я верю, что иногда неозвученные, но от души подуманные мысли, могут достичь цели. Кассирша демонстративно захлопнула перламутровую крышечку телефона, засунула его в кармашек рабочего халатика, затем с изящной небрежностью упаковала мою книжку: сначала обернула её облачком папиросной бумаги, потом опустила в глянцевый мешочек. И посмотрела сквозь меня. А я подумала, что так и не научилась как следует подводить глаза, - чтобы оттенки от светло-серого до чёрного и тончайшая стрелочка по краю века, и блестки на мохнатых ресничках.

Во времена моей молодости, в книжных магазинах работали желтолицые - от нехватки витамина Д -  "синие чулки" с перманентной завивкой или с забранными в бесцветный пучок волосами. Они были помешаны на книгах, таскали домой все новинки, чтобы успеть прочитать их ночью, а утром положить под прилавок для специальных покупателей, таких же помешанных, как они сами.

А теперь все пишут. Книг, как мусора, и среди них слишком много плохих. Потому и нужны здесь такие вот барби в обтягивающих юбочках и распахнутых настежь блузках. Но ничего, все говорят, что я выгляжу гораздо моложе своих лет. А если ещё сделать ботокс…

- Вот ваша покупка, - невозмутимо улыбнулась кассирша и приложила к уху вновь зазвонивший телефон.

Я задержалась у двери, раскрывая зонт, и услышала: "Извини, котик, пришлось отключиться. Приходила тут одна истеричная пенсионерка, счастье покупала".

ПСИХОЛОГ

            Каждую среду, после приема, я захожу поужинать в итальянский ресторанчик, тот, что по соседству с книжным магазином. Мне вообще нравится итальянская еда, а здесь готовят изумительный минестрони. Я перепробовала с десяток рецептов -  у меня такой суп не получается.

Официантка принесла пахучий чесночный хлеб, налила в блюдечко оливкового масло. Черный передник едва завязывался на её расплывшейся талии. Ещё год назад она была намного стройнее. Значит, что-то с гормонами. Вот и волосы посеклись, поредели. Стресс?  Да, скорее всего, именно это. На пальце след от обручального кольца: может, бросил муж, ушел к молодой и проворной. Дня не проходит, чтобы такие вот брошенные не появлялись в кабинете. Хотя, если честно, иногда они вызывают не сочувствие, а раздражение, потому что страдают манией величия. А те, к которым уходят, они без претензий. Просто не хотят быть одни, вот и программируют себя правильно.

Волшебный суп -  душистый и, что важно, горячий. Согревает изнутри. Приятно сидеть в тепле и наблюдать, как о стекло ударяются мелкие, похожие на рассыпающиеся бусинки дешевого стеклянного ожерелья, капли первого осеннего дождя. У меня ничего не болит, и дома всё в порядке. Это - счастье. Или покой, что одно и то же. Он хрупкий, как ёлочная игрушка: чуть сжал - остались осколки и лёгкая золотистая пыльца на кончиках пальцев. Заболел зуб, вылез геморрой, зазвонил телефон - и вместо счастья - тревога, которая, сама себя подпитывая, множится, как глисты в кишечнике, и в итоге, может привести к эмоциональной непроходимости. По всей видимости, женщина за соседним столиком к этому близка если купила "100 рецептов счастья". Я писала эту чушь с единственной целью - заработать деньги на домик у моря где-нибудь в Греции или Болгарии. Чтобы выйти на крыльцо, а впереди - синева и кажется, что тебе принадлежит не только клочок этого песчаного побережья, но и пространство, - вдаль и ввысь - до самого горизонта.

Предчувствие осуществления этой мечты вдохновляло меня в течение двух лет писать книжку, страницы которой эта усталая женщина так увлечённо читает. Она пьёт кофе, промокает салфеткой чуть вспотевшее, раскрасневшееся лицо. Скорее всего, перевернув последнюю страницу, она поймет, что чужие рецепты ей не подходят, потому что у каждого - своя копилка счастливых мгновений, свои мечты и своё понимание счастья. Но это уже не моё дело.

ОФИЦИАНТКА

До чего мне осточертели эти жующие рты и запах макарон с чесночным соусом. Тридцать лет я таскаю подносы в ресторане. И вот так, в тупом сновании между столиками, от чаевых до чаевых, от открытия до закрытия, прошла жизнь. Уже самой не верится, что я была гораздо красивее этой кассирши из книжного магазина, к которой год назад ушел муж. Молодящаяся паршивка, накрашенная как проститутка, с выставленными напоказ сиськами, оттопыренной попой и сладкой улыбкой. Сунуть бы в её ухоженные ручки этот поднос с двумя первыми и тремя вторыми. Она же тяжелее книжки в своей жизни ничего не подымала. Вся такая воздушная, миниатюрная, на каблучках.

У меня в шкафу ещё с прежних времен лежат такие же туфли: носила, пока не разбухли вены на ногах. А теперь вообще выпирают так, что смотреть страшно. И боли ноющие, особенно по ночам. Врач настаивает на операции. А мне страшно. В больнице ещё присмотрят, помогут, а дома, кроме кошки, никого. И бывшего о помощи просить не хочется.

Вон он, идет встречать свою кралю. Сам закутался в дождевик, а ей притащил зонтик. И собака рядом. Он всегда хотел собаку, а я терпеть не могла собачий дух и пятнадцать лет назад взяла - на счастье -  трехцветную кошку, которую муж научился переносить. Ну вот, теперь, видимо, он счастлив - завел собаку. Как называется порода эта мордатая? Не помню. Да и какая разница - все они одинаково пахнут псиной. Тем более, мокрой. Надо же, за год муж приобрел собачьи повадки. Вот он и пёс остановились на миг, одновременно отряхнулись, обдав друг-друга брызгами, и одинаковой расхлябистой походкой потрусили через дорогу. Ну, какой смысл отряхиваться под дождем?

Хотя вот в книжке, которую эта раздражительная дама - школьная учительница - забыла на столе, написано: "Прекратите искать во всем здравый смысл, - и вы сделаете шаг навстречу счастью".

Как тянется этот бесконечный рабочий день. В такую погоду посетителей больше - забегают согреться и сидят дольше. Ещё час, и я смогу пойти домой, в одинокий уют квартиры, где на подоконнике, вглядываясь в осеннюю темень, меня ждет моя Мурка.