ЗАГАДКА

I.

Много воды утекло с тех пор, как я прибыл в Америку в статусе беженца. На протяжении минувших десятилетий я нашел свою нишу в американском обществе, познал прелести американского футбола, притерпелся к наименее удобоваримым проявлениям местной культуры (хотя назвать рэп музыкой у меня до сих пор язык не поворачивается) и узнал об Америке достаточно, чтобы уверенно считать себя сознательным гражданином этой великой страны. И тем не менее, некоторые аспекты американской политической жизни для меня по-прежнему загадка. Вероятно, это следует отнести на счет неизжитых предрассудков иностранца, воспитанного в иной культуре.

Больше всего у меня вызывает удивление тот факт, что американцы мирятся со своим государственным устройством, а некоторые даже считают его наилучшим в мире. Не ослепли ли они? Неужели они не видят, что их политическая система не работает и не может работать в принципе, по самому своему характеру? Поясню мою мысль на конкретном примере.

Отгремели залпы президентских выборов, и у страны появился новый лидер. Но недолго ему суждено наслаждаться своим триумфом. Он ощущает себя полноправным главой государства и правительства только непосредственно после своей победы, до тех пор, как он принесет присягу и вступит в свои полномочия. В течение первых нескольких недель он выглядит и звучит как президент, упиваясь своей победой и восторгами верных поклонников. Но стоит ему въехать в Белый Дом, как его медовый месяц внезапно обрывается: он перестает быть президентом и становится кандидатом на переизбрание на свой пост.

С первого же дня правления нового президента все его поступки продиктованы требованиями следующей избирательной кампании. Если он республиканец, ему приходится несколько труднее, ибо враждебная пресса зорко следит за каждым его шагом и не спускает ему ни малейшего промаха. Но у президента-демократа руки полностью развязаны, он может делать все, что ему заблагорассудится. Верная пресса провозглашает свой символ веры: все, что хорошо для президента, хорошо для Америки, и прозрачно намекает (а чаще вопит во все горло), что нежелание республиканской оппозиции капиталировать перед требованиями президента свидетельствует о ее вероломстве, коварстве, низости, подлости, человеконенавистничестве, ну а если президента зовут Барак Обама - то, естественно, и о вопиющем расизме.

Таким образом, львиная доля деятельности президента посвящена политике, а не управлению государством. Он без устали колесит по стране, выдумывая самые нелепые предлоги для того, чтобы объявить свои политические вояжи "деловыми поездками". Это дает ему возможность экономить средства из своего предвыборного фонда, перелагая все расходы на плечи налогоплательщиков (в теории президент обязан сам оплачивать мероприятия чисто политического характера).

Он обеими руками собирает политические пожертвования, обхаживает наиболее важных доноров, вознаграждает сторонников, проливая на них назначения, гранты и контракты, и наказывает врагов (если он демократ, ему можно называть республиканцев "врагами", республиканцу же разрешается именовать демократов - даже самых вопиющих образчиков хамства и просто откровенного хулиганства, - не иначе, как "наши друзья по ту сторону политического водораздела")… Словом, президент делает все, что полагается кандидату, при едва ли не полном пренебрежении к своим официальным обязанностям.

Если президенту нравится ездить за границу, он может в полной мере предаться своей страсти, наслаждаясь роскошью и возя за собой сотни своих "ближайших друзей" и сторонников - разумеется, за счет американского налогоплательщика. Впрочем, странствия по свету обычно приходятся на второй срок полномочий президента, после того, как его внутриполитическая программа потерпит крах (а иначе не бывает), и он волей-неволей вынужден заняться внешней политикой - предметом, в отношении которого избиратели проявляют минимум интереса и еще меньше понимания.

При этом президент аккуратно получает немалую зарплату (400 000 долларов в год), потратить которую ему при всем желании не под силу, ибо все мыслимые и немыслимые расходы главы государства и его семьи оплачиваются из государственной казны (читай: из кармана все того же многострадального налогоплательщика).

Безостановочная подготовка к предвыборной кампании длится всю первую половину срока полномочий президента. Вслед за тем наступает собственно кампания, и президент по понятным причинам вообще перестает появляться в Белом Доме, посвящая практически все свое время разъездам по стране и обхаживанию избирателей. Наконец наступает день выборов, и если президента переизбирают, происходит странное явление: в первый же день его второго срока приходит в движение и начинает раскручиваться маховик следующего избирательного цикла. Все забывают об обитателе Белого Дома, и пресса принимается на все лады обсуждать возможные кандидатуры на следующих президентских выборах.

Президент превращается в так называемую "хромую утку". Для того, чтобы понять, что это за зверь, достаточно вспомнить, как после своего переизбрания Билл Клинтон, заброшенный и забытый, бесцельно бродил по коридорам Белого дома, мучительно ища, чем заполнить внезапно свалившийся на него досуг.

Бараку Обаме, видимо, забыли сообщить, что выборы уже состоялись, потому что он продолжает вести предвыборную кампанию. Впрочем, это ему не в нагрузку. Единственное, что он умеет, это зачитывать пламенные речи с экрана телесуфлера, с восторгом упиваясь аплодисментами тщательно подобранной аудитории, они ему нужны для психического здоровья. ("Поощрение столь же необходимо гениальному художнику, сколько необходима канифоль смычку виртуоза" - Козьма Прутков.)

Остальное время он, вероятно, всецело посвятит dolce far niente ("сладкое ничегонеделанье" - так по-итальянски называется то, что Обама считает своими обязанностями на посту главы государства и правительства), т.е. игре в гольф и баскетбол, лицезрению спортивных передач по телевидению и гулянкам с поклонниками из числа кинозвезд и музыкальных знаменитостей, в основном мастеров его любимого стиля рэп. Ну и, конечно, он будет регулярно и подолгу отдыхать на курортах, чтобы восстановить силы, подорванные утомительными досугами.

Но независимо от того, чем занимается президент в течение второго срока, переизбрание автоматически лишает его релевантности, т.е. выбрасывает его на обочину политической жизни. В известном смысле поражение на выборах даже предпочтительнее, ибо с ним президент может забыть о скуке, как опять-таки свидетельствует опыт Клинтона в конце его второго срока: благополучно вывернувшись из многочисленных амурных и не столь невинных скандалов, шантажом отведя от себя угрозу отстранения от должности вследствие импичмента, он в оставшиеся после выборов два месяца своих полномочий деятельно готовился к переезду, доделывал незаконченные дела, уничтожал инкриминирующие бумаги, вытрясал из крупных доноров последние пожертвования в фонд своей Президентской библиотеки, щупал последних нетронутых курочек из персонала Белого дома, вел переговоры о гонорарах за будущие публичные выступления и мемуары, придумывал инфантильные хулиганские выходки, чтобы досадить своему преемнику-республиканцу, и лихорадочно распродавал президентские помилования. А тем временем его лучшая половина с увлечением грабила Белый Дом, вывозя из него предметы мебели и произведения искусства (о судьбе серебряных ложечек в буфете ничего не известно).

А как обстоят дела на другом конце Пенсильвания-авеню - там, где расположен Капитолий? Увы, не лучше. Конгрессмены и сенаторы следуют примеру главы исполнительной власти. Из всех своих профессиональных обязанностей наиглавнейшим и наиважнейшим они почитают сбор денег на свою следующую предвыборную кампанию. Это занятие отбирает у них львиную долю времени и энергии. Затем приходит пора готовиться к выборам, и как минимум за год наши солоны облачаются в предвыборные доспехи, препоясывают чресла и выезжают на бой с супостатами, осмелившимися позариться на должности, которые действующие политики считают принадлежащими им навечно просто по праву рождения.

Ну, а если "слуга народа" решает баллотироваться в президенты, тогда все остальное вообще отставляется в сторону, и он с головой погружается в предвыборные заботы. Правда, он время от времени прилетает в Вашингтон, чтобы все видели, как он голосует по важному законопроекту (о существе которого у него нет ни малейшего понятия), но в остальном его прямые обязанности перестают интересовать кандидата.

У сенатора Боба Доула, в 1996 году баллотировавшегося в президенты от Республиканской партии, хватило совести уйти в отставку из Сената, чтобы всецело посвятить себя предвыборной кампании, но он был исключением, которое лишь подтверждает правило. Пришло ли хоть раз в голову сенаторам Обаме, Клинтон или Маккейну во время предвыборной кампании 2007-2008 гг., что им платят немалые зарплаты за то, чтобы они занимались законодательной деятельностью? Почему налогоплательщики мирятся с возмутительной ситуацией, когда люди, которых они избрали представлять свои интересы в Вашингтоне, стремятся лишь к увековечению себя у власти вместо того, чтобы служить своим избирателям или стране?

Или с еще более смехотворным зрелищем мультимиллионера, а то и миллиардера, который тратит неисчислимые средства из собственного кармана, покупая голоса избирателей, а как только попадет в Конгресс, тут же начинает жаловаться на бедность и требовать прибавки к жалованию на том основании, что "лучшим" людям, дескать, нужно платить соответственно их талантам, чтобы создать для них стимул служить обществу?

Законодательный процесс часто уподобляют изготовлению сосисок - настолько это неаппетитное зрелище. Развивая метафору, следует полагать, что американские политики-сосисочники чуть ли не постоянно бастуют, и остается только дивиться тому, что Конгресс все же изредка умудряется сделать что-то реальное. Государственное устройство США сконструировано таким образом, что правительство страны практически не в состоянии нормально функционировать. Сравним его, например, с британской моделью.

В Соединенном Королевстве победившая на выборах партия формирует кабинет министров и беспрепятственно правит (не царит - это прерогатива королевы) в течение положенного срока - пяти лет, если только правительство не опозорится настолько, что ему будет вынесен вотум недоверия. В таком случае оно выходит в отставку, парламент распускается, и назначаются новые выборы. Причем, в отличие от США, где предвыборная кампания подобна вечному двигателю, в Великобритании она по закону длится всего шесть недель.

Британская система дает правящей партии реальную возможность провести в жизнь свои планы, с которыми она шла на выборы, а народ может судить о деятельности правительства и в случае необходимости указать ему на дверь, вместо того чтобы беспомощно ждать, пока мучительно тянется бесконечный пятилетний срок.
Тот факт, что члены британского кабинета министров одновременно заседают в парламенте, несколько сглаживает отношения между законодательной и исполнительной властью, которые в США порой достигают немалой остроты.

Более того, в Великобритании каждая ведущая партия располагает постоянной министерской командой. Те же самые люди, которые разбирают портфели, когда их партия приходит к власти, образуют теневой кабинет, если им приходится переходить в оппозицию. Таким образом, у партий в постоянной готовности ждет своего часа контингент подготовленных и опытных специалистов, способных в любой момент подхватить эстафету и во всеоружии приступить к исполнению своих обязанностей, как только их партия возьмет бразды правления.

А вот в Соединенных Штатах каждая смена президента вызывает массовые перестановки в правительстве и длительный период хаоса власти. Особенно учитывая, что кандидаты на основные должности подлежат утверждению Сенатом, и, если в верхней палате Конгресса заправляют представители оппозиционной партии, они не видят необходимости торопиться - просто чтобы насолить президенту и насладиться его раздражением. Так, первая администрация Джорджа Буша-младшего, заступившего на должность в январе 2001 года, еще не была полностью укомплектована руководящими кадрами к трагическим ообытиям 11 сентября.

Но даже если оппозиция и не втыкает палки в колеса администрации, правительство не сразу обретет способность работать на полных оборотах. Новым людям требуется время, чтобы освоиться со своими должностными обязанностями - это в том случае, если они к этому способны, что не факт в системе, где умение собирать политические пожертвования в пользу победоносного кандидата в президенты расценивается как высший признак профпригодности.

Неудивительно, что в Великобритании процесс перехода власти обычно протекает сравнительно гладко при сохранении значительной степени преемственности, в то время, как в Америке немалая часть первого срока полномочий новой администрации выливается в курс молодого бойца для сановников свежего призыва, когда все важные дела откладываются в долгий ящик.

Вот пример: в течение первого года правления Билла Клинтона в Индии не было американского посла. В Дели с ума сходили, пытаясь понять, чем они не угодили новому владыке Белого Дома. Оказалось, однако, что индусы были ни при чем. Просто президент был всецелопоглощен погоней за юбками, а его неопытные помощники по части внешней политики под грузом свалившихся на них незнакомых забот всего лишь забыли о таком пустяке, как установление дипломатических связей с одним из важнейших союзников своей страны.

В сравнении с британской американская политическая система выглядит нелепой и громоздкой. Если бы кто-нибудь специально думал о том, как получше связать правительство США по рукам и ногам, ему вряд ли удалось бы выдумать нечто более неэффективное, чем нынешнее государственное устройство. Это в том случае, конечно, если оно не было именно таким и задумано. В конце концов отцы-основатели, люди умные и образованные, не питали особых иллюзий насчет человеческой природы и держали под большим подозрением демократию, которую они уподобляли охлократии - власти толпы. В основополагающих документах американского государства - Декларации независимости и Конституции - слово "демократия" не встречается ни разу.

Потому-то, обсуждая проект Конституции, творцы американской государственности думали в первую очередь о том, как обуздать честолюбие жадных до власти политиков. Главный автор основного закона Соединенных Штатов Джеймс Мэдисон требовал "амбиции противопоставить амбицию". Иными словами, речь шла о сдержках и противовесах. С точки зрения эффективности подобное государственное устройство обещало верный политический паралич. Но, может быть, именно в этом и состояла цель отцов-основателей. Если так, они вполне преуспели в своей затее.

ІІ

Простаки за границей (окончание)

Америка глазами иммигранта - ч. 2

В первой части этого эссе я выразил изумление по поводу государственного устройства Соединенных Штатов - настолько неповоротливого и нелепого, что оно практически гарантирует политический паралич. Однако это отнюдь не исчерпывает списка загадок американской общественно-политической жизни, которые ставят в тупик иммигранта даже с таким долгим стажем, как мой.

Пример: По какой причине 1-я Поправка к Конституции служит предметом бесконечных споров и раздоров? Что в ней непонятного? Почему нужно ломать копья и проливать реки чернил, чтобы угадать истинные намерения отцов-основателей, запретивших "устанавливать" какую-либо религию? Не проще ли открыть любой словарь английского языка и посмотреть значение слова "establish" в приложении к религии. "Установление" всегда означало лишь то, что государство санкционирует и материально поддерживает какую-либо религию в предпочтение перед всеми остальными.

Отцы-основатели американского государства хорошо знали историю и понимали, что установление той или иной религии в новой стране поведет к бесконечным раздорам, а может быть, даже и к религиозным войнам, как в Европе, и что религиозный мир будет обеспечен только в том случае, если все религии будут отделены от государства, отстоя от него на равном расстоянии. История подтвердила их прозорливость. Нигде на свете не царит такой религиозной гармонии, как в Америке; нигде люди разных верований и конфессий не уживаются друг с другом столь мирно и дружелюбно (правда, в последнее время верх берет квазирелигия - воинствующий атеизм, но такого основатели не могли представить себе даже в страшном сне).

Пример: Почему таким вопиющим образом пренебрегается 10-я Поправка? Напомню ее формулировку: "Полномочия, не предоставленные настоящей Конституцией Соединенным Штатам и пользование которыми не возбранено отдельными штатами, остаются за штатами или за народом". Иными словами, федеральное правительство обладает лишь теми полномочиями, которые конкретно прописаны в Конституции, а все остальные права и функции автоматически являются прерогативой штатов и народа.

С моей точки зрения 10-я Поправка, образующая основу американской федеральной системы, является самой важной статьей Билля о правах, главным препятствием на пути узурпации власти центральным правительством. И тем не менее правящий класс ведет себя так, словно этой поправки не существует в природе. Понятно, что в интересах Вашингтона закрывать на нее глаза. Но почему штаты проявляют такую робость в отношении своих конституционных прав?

Пример: На каком основании Конгресс вторгается в экономику? В Конституции содержится лишь одно-единственное положение, наделяющее законодательную власть прерогативами в хозяйственной сфере. Пункт 3 раздела 8 Статьи 1 гласит, что Конгресс имеет право "регулировать торговлю с иностранными государствами, между отдельными штатами и с индейскими племенами". То есть, Конгрессу позволено лишь улаживать торговые конфликты между штатами (которые в те годы понимались как практически независимые государства).

И тем не менее, прикрываясь этим фиговым листком, Конгресс практически полностью подмял под себя экономику страны под чисто казуистическими и нередко смехотворными предлогами. Так например, в течение многих лет безраздельного господства демократов в Конгрессе не было в Вашингтоне более грозной фигуры для частного сектора, чем председатель Комитета по энергетике Палаты представителей Джон Дингел, который обосновывал свои диктаторские притязания тем, что в сферу полномочий его комитета входят все виды экономической деятельности, где имеется энергетическая составляющая (а где ее нет?).

Пример: Почему американцы так спокойно относятся к роли Верховного Суда и к потенциальному ущербу, который он может причинить стране? Отцы-основатели отводили Верховному Суду весьма скромные и ограниченные функции, в основном в качестве арбитра при улаживания споров между Конгрессом и администрацией. Но с годами, движимый неумеренными амбициями жрецов Фемиды, Верховный Суд превратился в едва ли не важнейшую ветвь власти, решения которой в значительной части определяют курс страны.

В настоящее время в высшей судебной инстанции Соединенных Штатов сохраняется неустойчивое идеологическое равновесие: четыре консерватора, четыре либерала, а посередине - "умеренный" судья Энтони Кеннеди, который, как маятник, качается то в одну, то в другую сторону. Таким образом, судьба многих дел, поступающих на рассмотрение конституционного суда, зависит от того, куда качнется девятый член суда. Вследствие этого судья Кеннеди фактически выступает в роли самодержца, который в состоянии самолично определять будущее страны на многие годы вперед. То еще народовластие, скажу я вам!

Понимают ли американцы опасность такого положения? Учитывая, что члены Верховного Суда назначаются пожизненно, что они обычно живут очень долго (надо полагать, им продляет жизнь ощущение своего могущества) и что, как правило, только смерть заставляет их разжать похолодевшие пальцы, цепляющиеся за власть, так ли уж трудно себе представить, что судья, владеющий решающим голосом, впадает в старческое слабоумие, а другие члены Верховного суда из коллегиальной и возрастной солидарности покрывают его? В таком случае страна - да что там страна, весь западный мир! - окажется во власти утратившего рассудок юридического тирана. Радужная перспектива, не правда ли?!

Пример: Не надоело ли американцам мириться с прессой, которая называет себя "магистральной", т.е. представляющей основное течение мысли в стране, хотя в подавляющем большинстве случаев она проповедает настолько радикальные воззрения, что подчас оказывается левее даже иных марксистов (китайские коммунисты, например, в сфере экономической политики занимают куда более консервативные позиции, чем, скажем, флагман американского леволиберального истэблишмента - газета "Нью-Йорк таймс")? По своим общественно-политическим взглядам, шкале ценностей, вкусам и культурным предпочтениям журналисты из органов Большой прессы настолько же далеки от "народных масс", насколько придуманный пылким воображением Жан-Жака Руссо "благородный дикарь" отличался от живущего в каменном веке каннибала - обитателя джунглей Амазонки или Новой Гвинеи.

И тем не менее американцы терпят снобизм леволиберальных пропагандистов и слушают, не протестуя, как какой-нибудь радикальный интеллектуал - который всю свою сознательную жизнь не вылезал из светских салонов Нью-Йорка и Вашингтона, брезгливо избегая контактов с "немытым быдлом", который сгорел бы от стыда, если бы злая судьба ненароком занесла его в "Уол-Март" - обличает "Партию чаепития", обвиняя ее во всех смертных грехах и в особенности в том, что "страшно далека она от народа". Это "Партия чаепития", члены которой в подавляющем большинстве принадлежат к становому хребту страны - среднему классу, у которой больше оснований, чем у любой другой прослойки американского общества, считать себя частью американского народа, "далека от народа"? Если ли предел самодовольству членов "второй древнейшей профессии" и терпению потребителей их продукции?

Пример: Почему в стране существует такое раздолье для расовых дельцов вроде Джесси Джексона или Эла Шарптона? Понятно, что американское общество обуреваемо всепоглощающей жаждой искупления расовой вины, неустанно раздуваемой СМИ, но всему должен быть предел, даже крайней форме мазохизма. Разве не оскорбительно для здравого смысла слышать рассуждения о том, что расовое равенство есть особенно коварная разновидность расизма, да еще подкрепленные ссылкой на авторитет Мартина Лютера Кинга-младшего, который ратовал за прямо противоположное? И тем не менее именно об этом непрерывно трубят джексоны и шарптоны вместе со своими добровольными лизоблюдами из либеральных белых кругов.

Не возмущается ли чувство элементарной справедливости поразительным бесстыдством негритянских членов Конгресса, которые неустанно поносят своих консервативных оппонентов, усматривая проявления расизма во всех их делах, поступках и мыслях? После того, как Барак Обама был выбран и переизбран президентом (не в последнюю очередь в качестве акта расового искупления), не пора ли положить конец этому дешевому фарсу или хотя бы немного приглушить звук?

Пример: Американцы по праву гордятся своими демократическими традициями. Почему же тогда они проявляют такое равнодушие к избирательному праву? Право голоса - это привилегия, оплаченная потом и кровью поколений борцов за равенство перед законом, и тем не менее сейчас в Америке к нему относятся как к некой бессмысленной и докучливой обязанности, навязываемой гражданам помимо их воли.

Невзирая на неустанные призывы голосовать, избирательная активность редко превышает 50 процентов; люди не скрывают, что им просто недосуг идти на выборы, да и незачем. А те, кто все же голосует, требуют, чтобы их всячески уговаривали и ублажали, и тогда они, быть может, милостиво согласятся дать себе труд сходить на избирательный участок, заполнить бюллетень и опустить его в урну, а затем отправиться домой с чувством законного удовлетворения и гордости за свое героическое свершение.

Политические наблюдатели не могут объяснить, почему вдвое больше американцев привержены консервативным идеям, чем либеральным (40 процентов против 20), и тем не менее демократы обычно преобладают на выборах над республиканцами. Одна из причин этого несоответствия и заключается в равнодушии избирателей к выборам, хотя вносит свой весомый вклад и предмет, о котором пойдет речь в следующем примере.

Пример: Больно и стыдно смотреть на массовое жульничество и подтасовку результатов выборов, которые приняли такие масштабы, что в обществе на них выработался взгляд как на некое явление природы - вроде бы предосудительное, но неизбежное и всепобеждающее, своего рода естественное право меньшинств и в первую очередь обитателей гетто.

Вот почему демократы ничуть не стесняются громогласно протестовать против малейших поползновений оздоровить избирательный процесс, обличая подобные попытки как проявления злостного расизма. Как будто требование, чтобы лица, явившиеся на избирательные участки, предъявляли какое-то удостоверение личности, например, водительские права (машину водят все, даже самые бедные, а тем, у кого прав все же нет, власти бесплатно предоставляют специальное удостоверение личности), есть нестерпимое попрание человеческого достоинства и вопиющее свидетельство расизма.

Демократы даже не видят особой необходимости скрывать, что подобное мошенничество ("Голосуйте непременно и по многу раз!") составляет одно из самых надежных подспорий их избирательной стратегии - настолько они уверены, что никто не осмелится бросить им вызов под страхом быть вымазанным обвинениями в расизме. Не пора ли американскому обществу очнуться и положить конец этой позорной практике, дискредитирующей само понятие демократии?

Пример: Как совместить кампанию за ужесточение контроля над огнестрельным оружием под флагом борьбы с насильственной преступностью со статистикой, которая бесстрастно свидетельствует, что преступность особенно высока в тех юрисдикциях, где установлены наиболее жесткие ограничения на ношение огнестрельного оружия (Вашингтон, Нью-Йорк, Чикаго), и наоборот - особенно низка повсюду, где населению разрешено или даже вменяется в обязанность скрытно носить оружие для самозащиты?

Почему так ярится по этому поводу Голливуд, который конвейерным способом гонит садистскую продукцию, непрерывно изыскивая все более и более изощренные способы показа смертоубийства. С экранов кинотеатров и телевизоров водопадами хлещет кровь, а творцы этой "художественной" продукции вне себя от негодования по поводу опасности, проистекающей из наличия огнестрельного оружия в руках законопослушных граждан.

Пример: Почему американцы добровольно подчиняются юридической тирании? Если вы полагаете, что я преувеличиваю, посмотрите на телевизионные программы - в них видное место занимают, если не доминируют, сюжеты, живописующие героические подвиги рыцарей демократии - благородных и бесстрашных адвокатов и прокуроров: элиты любуются на свое отражение в зеркале массовой культуры. Да и как может быть иначе в стране, которая кормит и поит более половины мирового контингента юристов? В такой стране юрист - король! И, естественно, это сказывается как всех аспектах жизни в американском обществе. Неужели американцы этого не замечают?

Перефразируя известное высказывание Марка Твена о том, что человек с молотком видит вокруг себя одни гвозди, для человека с дипломом юриста в руках все, что делается вокруг - основание для тяжбы, все люди - мишени исков. По стране в поисках добычи рышут стаи хищных юристов, и горький опыт приучил американцев расценивать любые свои поступки в свете возможных правовых последствий, пренебрежение которыми может оказаться весьма накладным. Не говоря уже о причиняемом им громадном экономическом ущербе, юридический беспредел порождает в обществе такую пронизывающую атмосферу страха и неуверенности, что порой кажется, будто в Америке нельзя нормально жить, не имея юридического образования. Только ли у меня такое ощущение?

Пример: Одна из неизменных констант американской политики - ненасытное требование все новых и новых ассигнований на нужды образования. Политики давно поняли, что слюнявый лозунг "ради детей" действует безотказно, в первую очередь, конечно, на матерей. И потому расходы на образование все растут и растут, Америка далеко обогнала по этой статье все развитые страны мира, а прока все не видно.

Успеваемость американских школьников не только не растет, но наоборот - неуклонно снижается из года в год, зато бурно растут расходы на полчища всевозможных консультантов и экспертов, засидевших школы. Если бы академические показатели зависели только от денег, столичные школы были бы лучшими в стране, ибо расходы из расчета на одного учащегося в Вашингтоне выше, чем где бы то ни было. На самом же деле они прочно обосновались на последнем месте.

Поймут ли когда-нибудь американские родители, что проблема решается не деньгами, а дисциплиной и повышенными академическими требованиями к детям? В сфере образования, как нигде, справедлив старый принцип: что посеешь, то и пожнешь. Не худо было бы родителям также осознать, что бесконечное экспериментирование с "прогрессивными" педагогическими методиками при полном пренебрежении к приемам, апробированным тысячелетиями, - одна из главных причин деградации американских школ, в былые годы считавшихся в числе лучших в мире.

Пора понять, что все эти новомодные теории - не более чем глупые поветрия, салонные игры для досужих лабералов, кичащихся своим моральным и интеллектуальным превосходством. Если бы это действительно была наука, они по крайней мере сначала испытывали бы свои теории на крысах, прежде чем подвергать педагогической вивисекции ни в чем не повинных детей.

Пример: Почему американцы так заботливо относятся к утратившим трудоспособность политикам? Одно дело ценить и почитать умудренных годами законодателей, остающихся во всеоружии своих интеллектуальных ресурсов и обогащенных опытом долгой жизни, не разбавленным юношескими страстями и пороками. Но совершенно другое дело, когда в силу старческих хворей или печальных обстоятельств политик утрачивает способность отправлять свои обязанности. В 2006 году сенатор-демократ от Южной Дакоты Тим Джонсон перенес тяжелый инсульт, от которого он полностью не оправился по сей день. А это значит, что все эти годы население его штата не имело полноценного представительства в Сенате США.

Не имели его последние два года и аризонцы из избирательного округа, который представляла в Конгрессе Габриэль Гиффордс, едва не погибшая в фнваре 2011 года от руки террориста. Нельзя не сочувствовать несчастной жертве кровавого безумца, но в то же время не отвернуться и от того жестокого факта, что пока конгрессвумен Гиффордс лечилась, население ее округа было лишено голоса в Конгрессе, при этом не имея представления о том, сможет ли она когда-либо полностью оправиться от тяжелейших ранений в голову. По-человечески понятно, что избиратели Аризоны стремились продемонстрировать раненой законодательнице свою любовь и поддержку, но трезвый разум все же должен заглушать голос эмоций.

Если следовать логике сантиментов, спортивные команды должны держать в основном составе травмированных игроков. Но долго ли будут болельщики мириться с присутствием на поле инвалидов, которые только мешают своим командам? Я понимаю, что такой подход отдает жестокостью и дает основания упрекнуть меня в бессердечии. Но жизнь, увы, не всегда отвечает канонам справедливости, иногда она требует от нас суровых решений. Конгрессу следует в законодательном порядке предусмотреть на подобные случаи соответствующую процедуру.

Вышесказанное в полной мере относится и к политикам, которые продолжают упорно цепляться за свои места несмотря на мафусаиловы годы. Нельзя было удержаться от усмешки при виде престарелого сенатора-республиканца от Южной Каролины Строма Тэрмонда, которого фактически носил по зданию Капитолия здоровенный ассистент (сенатору только и оставалось что слабо перебирать ногами над полом, вися на могучей руке своего помощника).

Когда-то Тэрмонд был замечательным законодателем, но его время давно прошло, и избирателям Южной Каролины не следовало сентиментально потакать его стремлению отпраздновать свое столетие в кресле сенатора - насколько известно, единственному побудительному мотиву его упорного нежелания уйти на покой. Пойдя навстречу желанию Тэрмонда, избиратели ограбили себя и заодно продемонстрировали неуважение к его должности. В то же время их отношение можно истолковать и как проявление равнодушия к деятельности центрального правительства: дескать, не все ли равно, чем они там занимаются в Вашингтоне и кто там заседает. И кто знает - может быть, избиратели правы…

Этот перечень можно продолжать едва ли не до бесконечности, но думается, и приведенные примеры дают достаточную пищу для размышлений.