"ВЕРТЕР" МАССНЕ В МЕТРОПОЛИТЕН-ОПЕРА

Действие эпистолярного романа И. Гёте "Страдания молодого Вертера"  происходит в местечке Вецлар близ Франкфурта-на-Майне в 1772-ом году. Как высшее литературное достижение эпохи романтизма, он оказал огромное влияние на несколько поколений чувствительных молодых людей во всех европейских странах. Самоубийства из-за несчастной любви становятся чуть ли не эпидемией. Между тем, автор поведал собственную историю  страданий, в его биографии, не закончившихся трагически.

Осмысление  и постижение силы его чувств возникает в  20-ом веке в философском романе Т.Манна  "Лотта в Веймаре", в котором пожилой Гёте встречается и беседует с пожилой Шарлоттой. Эта встреча была реальным фактом.

 Перевод романа Гёте из жанра прозы в жанр музыки осуществил  французский композитор Жюль Массне (1842-1912), создавший оперу  "Вертер".  Её премьера состоялась в 1892-ом году в Вене. Либретто по роману Гёте написали Эдуард Бло, Поль Милье и Жорж Гартман. Произведение получило новую жизнь. Автор "Манон", и "Таис"одаривает своего "Вертера" такими лирическими ариями, такими взрывами чувств, наконец, такой экстатикой, которая пленяет всех особенно в предсмертной арии "О, не буди меня дыханием весны"… Большее проникновение в природу чувств героя представить себе невозможно… И тем не менее,  постановки оперы нелегки, "обреченными на успех" их назвать трудно. 

  Из всех представленных премьер  в сезоне 2013-2014-го гг. в Метрополитен-опера постановка "Вертера", осуществлённая режиссёром Ричардом Эйром и дирижером Алэйном Алтиноглу, кажется наиболее бесспорной и щемящей. Увертюра вводит в мир пылких душевных порывов, которым подвержены герои - Шарлотта и Вертер, живущие в добропорядочно размеренном бюргерском "болотце". На звуках увертюры происходит сценическое действие, совершенно с ней совместное, -  молчаливая заставка в пантомиме предваряет события, происшедшие ранее: смерть и похороны матери Шарлотты. Так сразу публику вводят в контекст: Умиравшей матери Шарлотта дала слово выйти замуж за Альберта. Данное слово нарушить нельзя. Любовь Вертера изначально обречена.

Мукам его любви посвящена опера.

Шарлотта как предмет любви вызывает меньше интереса, чем Вертер. Объяснить это легко, цитируя вновь Т. Манна:  "Бог не в любимом, а в любящем". Спектакль предоставляет возможность нам видеть Шарлотту глазами Вертера… Вот она заботливо ухаживает за младшими детьми, заменив им мать, вот появляется перед ним, переодевшись для бала, - во всем цвете молодой радостной красоты, вот они танцуют вальс… Нежно, робко сокровенно наплывают их чувства друг к другу…. Это их единственный  вальс, больше не суждено… Дома они застают   вернувшегося из долгого отсутствия Альберта. На Шарлотту у него права…    

В партии Шарлотты дебютировала на сцене Мет обладательница меццо-сопрано, известная в Европе по выступлениям на многих оперных сценах разных стран, - француженка Софи Коч. Ее голос - сильный и при этом мягкий по звучанию, с теплым грудным регистром, с полетностью, оставляющей долгие обертоны, обрисовывает её характер, тоже по-своему незаурядный в цельности. Романтический конфликт между долгом и чувством раскрывается на основе именно ее верности долгу…

Контраст смятению в душах героев передают эпизоды детских  репетиций-   прозрачных хоровых спевок, подготавливаемых к Рождеству еще в июне, которые отец Шарлотты - Судья( Джонатан Саммерс)  проводит столь заранее…

Контраст  составляют и два персонажа: любопытствующие, подглядывающие  обыватели-пьянчужки   Иоганн(Филип Сокоринос)   и  Шмидт(Тони Стивенсон)- дуэт тенора и баритона.

Контраст заложен и в образе любезного спокойного Альберта(Дэвид Бизик), одетого в этом спектакле в милитаристскую форму. С его появлением становится ясно, какая психологическая пропасть между ним- человеком без воображения, без мечты  и поэтически настроенным Вертером… Хотя и  баритона Альберта Массне  наделяет  благородной мелодикой…

Оркестр под управлением Алэйна Антиноглу в симфонических эпизодах звучит необычайно лирично,  разрастаясь от piano к  forte, с тончайшими динамическими нюансами, а, аккомпанируя певцам, как бы договаривает  за них, дополняет перекличкой инструментов…    

Каждая сцена спектакля постановочно имеет обобщающее решение: персонажи словно помещены в прямоугольную раму, они заключены в картине… Костюмы персонажей, выполненные  как и все оформление, Робом Хоуэллом,  кажется, переносят сюжет из 18-го века в 19-ый…Но в  эстетике   сохраняется   очарование старины:  на шее Шарлотты старинная камея на бархотке…

Неожиданно драматизм вносит еще одно действующее лицо:  сестра Шарлотты Софи(ЛизеттОропеза). Она охвачена любовью к Вертеру, который ее не замечает. И неприметная прежде по описаниямСофи в этом спектакле становится значительной фигурой, а не тенью старшей сестры. Ее чувство  проявляется  и в сценическом поведении,  достоинстве, с которым она осознает свою ему ненужность, и в чудесном пении великолепного колоратурного сопрано…

И все-же главное потрясение спектакля Вертер - Ионас Кауфманн.

Облик его - высокого тонкого впечатлительного,пронзенного  страданием, одухотворенного переполненностью ощущением красоты природы, одержимого силой любви, пригвожденного к ней, становится живым воплощением  самого Вертера. В сцене, когда он приходит к Шарлотте и застает её в библиотеке, перечитывающей его письма, вспоминающей, как они вместе читали стихи Оссиана, он кажется просто болен. А пения, подобного его исполнению этой партии, наверное, еще никогда не случалось. Низкий мрачно окрашенный тембр его тенора временами звенел, восходил к  самым высоким нотам  его регистра,  иногда звучал мягко, каждая фраза была артикулирована в передаче смысла,  опевание мелодических оборотов казалось обволакивающим…  

Знаменитая финальная ария прозвучала у него, как никто никогдане пел…

Это был порыв, несущий к высям, к звездам, и опускающий к земле с её весенним цветением и ароматами…

 Ионас Кауфманн - вагнеровский певец, поразивший на сцене Мет в "Парсифале" мощью своего голоса, в опере    Массне  открывает  иные камерные  возможности пения. Так петь можно было бы "Зимний путь"Шуберта  проникновенно, горько..

 Сцена, где к нему, истекающему кровью после выстрела в своей комнате, прибегает почувствовавшая беду   Шарлотта, длится в огромном душевном  напряжении для обоих. Белая рубашка Вертера все более пропитывается кровью, возможно, режиссеру захотелось усилить картину кинематографическим натурализмом…

Едва ли это было необходимо…

Последние слова Вертера, оттеняемые рождественской песней детей, доносящейся  с улицы,   волновали патетикой, не нуждающейся в подтверждениях.

___________________
На фото: Сцена из спектакля.