ИЗ ТОЧНЫХ РИФМ ЗАПУЩЕН ХОРОВОД

ВРЕМЕНА  ГОДА

Зима

Как много радостных примет
В искрящемся, хрустящем снеге.
На этих - альфе и омеге
Сошёлся клином белый свет,
   В  котором скрыты семь цветов
   Весёлой радуги волшебной;
   И снег, субстанцией целебной,
   Их все вобрать в себя готов.
      На дудочке играет Лель
      В красивой шапочке из фетра,
      А свежий снег в порывах ветра
      Вдруг превращается в метель.
        Всю ночь, летая напролёт,
        Следы упорно заметая,
        Бессонная метель седая
        Усталой флейтой пропоёт.

Весна

Усталой флейтой пропоёт
Вдруг прилетевший ветер с юга.
В ответ орган вздохнёт и фуга
Начнёт стремительный полёт.
   И, вылетев через окно,
   Над потеплевшими лугами
   Переплетётся с облаками,
   Души сплетая волокно.
      А суетливые грачи,
      Что лишь недавно прилетели,
      В неугомонной канители…
      Всё небо - будто из парчи.
         И улетучится тоска,
         И растворится в птичьем гаме…
         И муза тёплыми губами
         Коснётся моего виска.

Лето

Коснётся моего виска
Весёлый солнечный зайчишка.
В графине солнечная вспышка
Ярка, недвижна и резка.
   А за окном, рукой подать,
   Лежит растрёпанное поле;
   И стог, - как крейсер на приколе,
   Но вот команды не видать.
      За стайкой трепетных осин,
      Что пыль глотают у дороги,
      Когда по ней проедут дроги,
      Скрипя, как старый клавесин,
         Спокойно, ровно дышит глушь
         Темно-зелёная лесная,
         Про нас наивных всё-то зная;
         Прибежище воскресших душ.

Осень

Прибежище воскресших душ
Озарено восходом алым,
Таким восторженным и шалым!..
И льющим животворный душ.
   Накрыты  поле, луг и лес
   Лоскутным ярким покрывалом.
   В овраге, за пожухлым валом,
   Сто притаившихся чудес.
      Как воздух свеж! Ласкает глаз,
      Пруд очертившая, патина…
      Вдруг ливня серая холстина
      На время скрыла всё от нас.
         А шум дождя!.. Целебней нет
         Для душ, истерзанных прогрессом.
         Глядите! Радуга над лесом!
         Как много радостных примет.           

ГОРЕНИЕ  ДУШИ

Закат

Горит свеча… Горит моя душа
И время потихонечку сгорает.
И кажется, что кто-то, не дыша,        
У арфы струны чуть перебирает.
На горизонте выгорел закат,
Над ним узоры копоти и дыма,
Как след, с лица стираемого, грима
Усталою рукою невпопад.
На шторе отсвет радужного спектра         
Колеблется от дуновений ветра.

Эврипид

Колеблется от дуновений ветра,
Налившийся на солнце, апельсин.
Справляют день рождения Деметры.
И полон  песен древний Элевсин.
В театре тишь. На сцене Эврипид.
Высок накал и голоса, и жеста.
История несчастного Ореста.
Хор, то стенает громко, то молчит,
Преподнося трагедию  "Электра",
И соблюдая все каноны метра.

Поэт

И, соблюдая все каноны метра,
Из точных рифм запущен хоровод.
Поэт в округлой шапочке из фетра
По саду тихо ходит взад-вперёд
И вьёт стихов серебряную нить,
Невидимый  клубок в себе катая.
И вот уже стихов летает стая…
Но ни за что не сможет объяснить,
Как, свежим, сочным воздухом дыша,
Сонеты сочиняет не спеша.

Петрарка

Сонеты сочиняет не спеша,
Весь день проведший в праздности Петрарка.
И вот, в себе поэта тормоша,
Он, наконец, решил, что для подарка
Сонет - другой для завтрашнего бала
Он приготовит. И, придя, прочтёт.
Потом хозяйке свиток поднесёт,
Чтоб тон был задан с самого начала.
Он пишет, одолев дневную лень…
Горит свеча, покачивая тень.

Бетховен

Горит свеча, покачивая тень,
Сидящего в молчании, маэстро.
Сквозь глухоту, как стянутый ремень,
Он слушает звучание оркестра.
Он вертит в пальцах лёгкое перо
И такты отбивает по ладони.
Звучат литавры, как азарт погони,
И флейты разливают серебро.
Дрожит свеча. И тени заплясали
От вазы с васильками на рояле.

М. Волошин

От вазы с васильками на рояле
Вокруг всё также стало голубым.
Искрит  "Дюрсо"  весёлое в бокале
И терпкий воздух кажется густым.
А на веранде щурится поэт,
От солнца старой шляпой прикрываясь,
Загадочно чему-то улыбаясь.
И за сонетом пишется сонет.
Их ангелы поэту нашептали…
И вот слились сонеты в магистрале.

Венок сонетов

И вот слились сонеты в магистрале.
Блокнот закрыт. И дух переведён.
И образы, и рифмы отлетали.
Поэт устал. Зато венок сплетён.
Так может быть, за этот тяжкий труд
Плетения тугих венков сонетов,
И просто графоманов, и поэтов
В народе стихоплётами зовут.
Над головой поэта  -  божья сень…
Так вечер завершает бурный день.

Капитан

Так вечер завершает бурный день…
Сквозь ветер  -  склянки, будто конь уздечкой.
На пистолете сбившийся кремень
Давал в бою осечку за осечкой.
Пробоин нет. И помощи не просим.
Пирату не дались на абордаж.
А злой норд-ост мордует такелаж.
Сегодня капитану двадцать восемь,
Но на висках густая седина…
Стекает воск. Свеча едва видна.

Моцарт

Стекает воск. Свеча едва видна.
Надтреснутые звуки клавесина.
Отец, сидящий в кресле у окна
И напряжённо слушающий сына.
Сжигая, тихо дремлющий, покой,
Живое чудо то парит, то тает…
Со струн соната с лёгкостью слетает
Под детскою, но твёрдою рукой.
И, удивлённым глазом колдуна,
Над садом осмелевшая луна.

Преданность

Над садом осмелевшая луна
Видна сквозь туч летящие ошмётки.
Тень, от лежащего у дома валуна,
Напоминает тень плывущей лодки.
Но, если вас в извечной давке буден,
Нечаянная мучает вина,
Давайте, выпьем красного вина,
Обнимемся и обо всём забудем.
Лишь преданность и справедливо судит,
И ярко светит, и немного студит.

Мечта

И ярко светит, и немного студит,
Покоя не дающая, мечта.
Она, венки плетущая из судеб,
Несбыточным надеждам не чета,
Которым суждено вовек  не сбыться,
Когда вопрос ( и нет его смешней )
Решить не могут: что для нас важней? -
Журавль в небе иль в руках синица?
Стемнело. Стопка нот на стеллаже.
Клавиатура чуть видна уже.

       ТРОПЫ  ЭПОХ

1.
Река Евфрат. Халдейский город Ур.
Толпа разноязыкая пестра…
У очага, как в детстве у костра,
Сидит Аврам - мудрец и балагур.
   Глядит в огонь. Спокойных глаз прищур.
   А в очаге игра огня остра,
   И пляска искр яростно-быстра,
   И блики скачут по ковру из шкур.
      Угомонилась шумная родня.
      Аврам сидит тихонько у огня,
      Поглаживая тёплый амулет.
         Отец велел сбираться в Ханаан.
         Ждёт наступленья утра караван.
         Огромный город солнцем перегрет…

2.
Огромный город солнцем перегрет.
С рассветом в путь. Он будет труден, но
Свернуть с него уже не суждено.
И ни Египет, ни Моав, ни Хетт,
   В истории идущие след в след,
   Грядущего сшивая полотно,
   С пути столкнуть не смогут всё равно,
   Чему увидят множество примет,
      Когда вечерним часом над стадами
      И мирными затихшими шатрами
      Негромкий голос возвестит Завет
         И назовёт Аврама  Авраамом,
         И высветит на видном месте самом,
         В вечернем небе росчерки комет.
     
3.
В вечернем небе росчерки комет,
Как знак, что Сара сына родила
И Аврааму в руки подала
Наследника, что ждали  столько  лет.
   На день восьмой, спокойно, без сует
   В шатре, под сенью вещего крыла,
   Свершён обряд Завета  -  Брит-мила,
   Как клятва, как исполненный обет.
      А Аврааму свыше подан знак,
      Что сына должен он назвать - Ицхак.
       Звучали флейта, бубен и тамбур
         Среди весёлой  шумной кутерьмы…
         А в мареве дрожащие холмы,
         Как контуры расплывчатых фигур.

4.
Как контуры расплывчатых фигур,
Виднеются  грядущие века,
Где протекает вечности река
Средь временем расплавленных культур;
   Где нерв Судьбы натянут, будто шнур,
   Который держит твёрдая рука;
   И где чуть-чуть осталось до рывка,
   Чтоб без молитв и прочих процедур,
      Отмеченный Всевышним, Моисей,
      Несущий груз ответственности всей,
      Не зная, что такое   "чересчур",
         Уверенно вступил на дерзкий путь
         И не боялся смело заглянуть
          За  горизонта тлеющий бордюр.

5.
За горизонта тлеющий бордюр
Ведут пути двенадцати колен;
Где разрушение  иерихонских стен,
Созданье царств и вспышки авантюр;
   Где Вавилон, унизивший Ашшур;
   Пророков плач и пропасти измен,
   Постройка Храма, вавилонский плен…
   На Время нанизав, как на шампур,
      И жизни, и события, и троны,
      Судьба наденет пастуху корону,
      Чей сын  -  и созидатель, и поэт,
         Хранитель вечных заповедей Торы,
         Задумается, глядя, как за горы
         Уходит солнца животворный свет.

6.
Уходит солнца животворный свет…
Колена пленные бредут в страну плененья.
Из них исчезнут десять, как поленья,
Сгорев в костре событий без помет.
   Но гимн Всевышнему не может быть не спет
   В честь возвращенья, то есть  -  Возрожденья!
   И вот уже иные поколенья
   Храм возрождают. Не утерян след!
      И вновь летит смеющееся счастье,
      И вновь надет на смуглое запястье
      Судьбы лукавой золотой браслет,
         Как дар за то, что Время поостыло…
         Прозрачна даль. И для Земли, как было,
         Удачно положение планет.

7.
Удачно положение планет,
Но время неудачное настало,
И слышится тяжёлый лязг металла…
Идёт могучий Рим, в металл одет!
   И снова Время изменило цвет…
   Рим против  Иудеи?! Всё  -  сначала!..
   Исход игры Судьба предугадала;
   Рим  -  это всё же туз, а не валет.
      Рим руль переложил довольно круто.
      Теперь начало нового галута
      В еврейской жизни. Самый долгий тур.
         Сбываются пророчества Осии:
         Терпенье в ожидании Мессии.
         И наших лет стремительный аллюр.

8.
И наших лет стремительный аллюр,
Пронзающий неспешные эпохи,
И катаклизмы  -  всё это  лишь крохи
Минувшего. Но и грядущий сюр,
   Где попадёт стрелой в себя Амур;
   И где под звуки серенад и вздохи
   Еретики сжигаются, как блохи,
   О чём поёт в таверне трубадур;
      И где ткёт саван - Случай, а не ткач;
      Где часто завершает спор палач…
      Бесспорно, плоская Земля, а не поката!..
        И где родится, неожиданно, Навет;
        И  крики: "Бей! Он лекарь и поэт!.." -
        Под яростные всполохи заката.

9.
Под яростные всполохи заката
Бушприт упорно режет горизонт.
И паруса, как будто рваный зонт,
Трещали под порывами пассата.
   А облака, как тлеющая вата,
   Собою грозовой прикрыли фронт.
   Вперёдсмотрящий, важный, как архонт,
   Старательно высматривал пирата.
      Дым Трафальгара в полных парусах…
      Но адмирал уже на небесах
      Держал ответ. А волны, бесновато,
         Седые гребни вскинув, как клинки,
         Неслись с фрегатом наперегонки,
         Как конница, летящая куда-то.

10.
Как конница, летящая куда-то,
Так стелятся под ветром ковыли.
Но там, в туманном мареве, вдали,
Видна, меж небом и землёй зажата,
   Лавина всадников, кибиток. Так когда-то
   Здесь гунны, неисчисленные, шли.
   Теперь же  -  новые хозяева земли.
   Кочевники. Хазары каганата.
      Кочующие тюрки, не евреи,
      Вдруг стали верить в Тору Иудеи,
      Как дружбы со Всевидящим залог.
         Но не надолго. Века  два. С годами
         Другие боги станут здесь богами.
         Но кто возьмётся предсказать итог?..
11.
Но кто возьмётся предсказать итог
Блестящей и коварной Византии?
Безмолвствуют лукавые витии,
Но чувствуют, что близок  Эпилог.
   Не знает Константин Палеолог,
   Что стать мечетью выпадет Софии,
   Что христианский Бог нашлёт стихии,
   Как наказал евреев строгий Бог.
      И вот перед лицом стоит таран
      Удачливых, находчивых осман,
      Не знающих ни страха, ни сомненья…
         Константинополь пал… Цветёт миндаль.
         Султан идёт расслабиться в сераль…
         Слепят победы всех. И  -  пораженья.

12.
Слепят победы всех. И  -  пораженья.
Но Тутмос Третий не из этих  -  всех!
Ему всегда сопутствует успех.
В любви. В войне. Ни одного сраженья
   Не проиграл он. Пламя вдохновенья
   Над ним. В бою он рвёт с себя доспех,
   И сеет панику его хрипящий смех,
   И у врага нет шансов на спасенье.
      По пояс обнажённый. Без щита
      Он впереди. Трусливым - не чета!..
      Возвращены все старые владенья.
         И Палестине с Сирией опять
         В одной упряжке с Тутмосом скакать.
         А жизнь  -  это вечное движенье.
13.
А жизнь  -  это вечное движенье
И в поддавки игра с самой Судьбой.
Но без Надежды  -  проиграешь бой,
А ведь Надежда  -  камень преткновенья.
   Но Вера вдруг в последнее мгновенье
   Войдёт и встанет рядышком с тобой
   С упрямо оттопыренной губой,
   И даст тебе исправить положенье.
      Изгнанники всегда немного лгут,
      Что родина у них одна  -  галут,
      Чтоб был Всевышний к ним не очень строг.
         Но память разве можно погасить?..
         И едут, чтоб немного погостить,
         Туда, где под ногой родной порог.

14.
Туда, где под ногой родной порог,
Путь не прямой. А часто и опасный.
И нет проводника. Лишь месяц ясный.
А для ночлега  -  одинокий стог.
   Вот перекрёсток, будто осьминог,
   Собьёт с пути. Утащит в лог ужасный.
   Но путь укажет солнца свет бесстрастный
   И тень твоя, что брошена у ног.
      И ты дойдёшь. Забудется едва ли,
      Что Вера и Надежда помогали.
      Ну, а у нас в запасе каламбур!..
         Где наш родной порог? Ответьте прямо!
         Коль родина святого Авраама  - 
         Река Евфрат. Халдейский город Ур.