СТРАНА ЗАХАРИЯ

На се­вере Из­ра­иля, в пя­ти ки­ломет­рах от гра­ницы с Ли­ваном, у Га­лилей­ских гор ле­жит ма­лень­кий, ухо­жен­ный и зе­лёный го­родок Ма­алот. Вдоль чис­тень­ких улиц сто­ят до­ма на нож­ках, в те­ни апель­си­новых де­ревь­ев. Нет в нём ни­чего осо­бен­но при­меча­тель­но­го, по­жалуй, кро­ме двух фак­тов: во-пер­вых, сю­да иног­да съ­ез­жа­ют­ся скуль­пто­ры из Ев­ро­пы на фес­ти­валь улич­ной скуль­пту­ры, ко­торую они тут же соз­да­ют из мес­тно­го мяг­ко­го кам­ня, лег­ко под­да­юще­гося шти­хелю. Во-вто­рых, и это, быть мо­жет, бо­лее важ­но, здесь уже дол­го жи­вёт и ра­бота­ет са­мобыт­ный ху­дож­ник ро­дом из Мос­квы За­хар Ша­пиро. Ког­да его спра­шива­ют, по­чему он по­селил­ся на от­ши­бе от куль­тур­ных цен­тров и ху­дожес­твен­ных ту­совок, он с улыб­кой от­ве­ча­ет: «Боль­шой го­род рас­тво­ря­ет. Чувс­тву­ешь се­бя без­ли­кой час­тичкой, не­от­ли­чимой от ты­сяч дру­гих. А наш Ма­алот – он для каж­до­го. Он на те­бя одет, как паль­то тво­его раз­ме­ра, и те­бе в нём ком­фор­тно».

В СССР все от­расли ис­кусс­тва стро­го рег­ла­мен­ти­рова­лись; твор­ческие кол­лекти­вы и от­дель­ные ли­ца под­чи­нялись соз­данным для это­го госс­трук­ту­рам. Сре­ди про­чих, в Мос­кве су­щес­тво­вало уп­равле­ние с гро­моз­дким наз­ва­ни­ем: «Рос­мо­нумен­тискусс­тво». Ту­да и по­пал в на­чале се­миде­сятых све­же­ис­пе­чён­ный спе­ци­алист по де­кора­тив­но-прик­ладно­му ис­кусс­тву За­хар Ша­пиро. И при­нял­ся соз­да­вать по го­родам и ве­сям не­объ­ят­ной ро­дины мо­нумен­таль­ные ар­хи­тек­турные тво­рения, приз­ванные за­печат­леть, вдох­но­вить и уве­кове­чить. В На­береж­ных Чел­нах ра­ботал над зда­ни­ем Ин­тер­клу­ба для инос­тран­ных спе­ци­алис­тов, в Мос­кве офор­млял Но­вый Ар­бат (мос­кви­чи пом­нят ги­гант­ский гло­бус с рек­ла­мой А­эроф­ло­та на уг­лу Са­дово­го коль­ца – это его идея), а так­же был не­пос­редс­твен­ным учас­тни­ком соз­да­ния гран­ди­оз­ных све­товых га­ла-эф­фектов в цен­тре Мос­квы, при­уро­чен­ных то к Олим­пи­аде, то к оче­ред­ной круг­лой да­те Ок­тября.

К огор­че­нию сво­его от­ца, ху­дож­ни­ка-лю­бите­ля, За­хар за пре­дела­ми ар­хи­тек­турной мас­тер­ской ред­ко брал в ру­ки кис­ти, и жизнь его вне ра­боты име­ла ма­ло от­но­шения к изоб­ра­зитель­но­му ис­кусс­тву. До по­ры до вре­мени всё скла­дыва­лось удач­но у За­хара, эпи­курей­ца по на­туре, ко­торый умел лег­ко за­вязы­вать дру­жес­кие от­но­шения с людь­ми, по­ка не гря­нул гром. В 1988 го­ду с ху­дож­ни­ком слу­чил­ся ин­сульт, пов­лекший за со­бой час­тичный ле­вос­то­рон­ний па­ралич. За­хар Ша­пиро был лев­шой, в ре­зуль­та­те он прак­ти­чес­ки по­терял воз­можность тру­дить­ся.

Ког­да пе­ри­од бла­годенс­твия вне­зап­но пре­рыва­ет­ся су­ровой бе­дой, неп­росто бы­ва­ет пре­одо­леть по­лосу ра­зоча­рова­ний и не­верия в се­бя. Но не сек­рет, что у лю­дей, пе­ренес­ших ин­сульт, в соз­на­нии час­то про­ис­хо­дят неп­ред­ска­зу­емые из­ме­нения, спо­соб­ные пов­ли­ять на при­нятие са­мых не­ожи­дан­ных ре­шений. Не пол­ностью оп­ра­вив­ший­ся пос­ле бо­лез­ни, ху­дож­ник у­ез­жа­ет с же­ной и дву­мя маль­чи­ками-близ­не­цами в Из­ра­иль. В его жиз­ни нас­ту­пил пе­ри­од ис­пы­таний. Не все мо­гут лег­ко при­нять неп­ростые ус­ло­вия аб­сор­бции – осо­бен­но ес­ли им­мигра­ции пред­шес­тво­вали дол­гие го­ды от­но­ситель­но­го по со­вет­ским мер­кам бла­гопо­лучия. Тем не ме­нее, во­ля и жиз­не­любие сде­лали своё: За­хар с семь­ёй проч­но обос­но­вал­ся на но­вом мес­те и од­новре­мен­но ощу­тил в се­бе спон­танно воз­ро­див­ше­еся твор­ческое го­рение. Он вы­учил­ся ри­совать пра­вой ру­кой.

Ув­ле­чение в мо­лодос­ти жи­вописью ве­ликих мас­те­ров рус­ско­го аван­гарда – Кан­дин­ско­го, Лен­ту­лова, Фи­лоно­ва – не мог­ло не пов­ли­ять на фор­ми­рова­ние его твор­ческо­го кре­до. Од­на­ко не сле­ду­ет не­мед­ленно за­писы­вать ху­дож­ни­ка в под­ра­жате­ли ко­му-то из ве­ликих толь­ко по­тому, что он ис­поль­зу­ет, к при­меру, ха­рак­терные для ко­рифея тех­ни­ку, цве­товую па­лит­ру или при­чуд­ли­вое ис­ка­жение пер­спек­ти­вы. Да, всё это бы­ло рань­ше, но нет в ми­ре ху­дож­ни­ков, ко­торые не опи­рались бы в сво­ем твор­чес­тве, ка­ким бы но­ватор­ским оно по об­ще­му приз­на­нию не ока­зыва­лось, на то, что уже бы­ло соз­да­но. Всег­да есть и бу­дет схо­жесть ма­неры пись­ма, сю­жет­ная и ко­лорис­ти­чес­кая об­щность, на­конец, адек­ватность нас­тро­ения. По­том это в лю­бом слу­чае не­од­нознач­но пре­лом­ля­ет­ся че­рез уни­каль­ную собс­твен­ную приз­му ав­то­ра-твор­ца.

За­хар Ша­пиро ра­ботал ув­ле­чён­но и са­мозаб­венно, он как за­ново ро­дил­ся. Из-под его кис­ти вы­ходят пей­за­жи, на­тюр­морты, фан­тасма­гории и жан­ро­вые сцен­ки, он оди­нако­во уве­рен­но вла­де­ет ак­ва­релью и мас­лом. В 1993–97 го­дах в Бос­то­не прош­ли пер­вые выс­тавки его ра­бот, сра­зу же прив­лёкших вни­мание. Из­люблен­ная те­мати­ка За­хара – осен­ние мо­тивы: оди­ночес­тво че­лове­ка в при­роде и в го­род­ской су­ете, уны­лые рус­ские пей­за­жи и мрач­но­ватые лан­дшаф­ты Га­лилеи, пе­реп­ле­тён­ные фан­та­зии снов и му­зыки. Зна­читель­ное мес­то в этот пе­ри­од за­нима­ют так­же сцен­ки из ев­рей­ской жиз­ни в ста­рых рос­сий­ских мес­течках и ма­лень­ких из­ра­иль­ских го­родах.

Уже на этой ста­дии твор­чес­тва За­хара мож­но об­на­ружить не­кие осо­бен­ности, при­сущие его ра­ботам до се­го вре­мени. Во-пер­вых, ор­га­нич­ность со­чета­ния ре­алис­ти­чес­ко­го с ду­хов­ным в пре­делах кар­ти­ны. Соз­да­ёт­ся впе­чат­ле­ние, что кистью его по­рою дви­жет ин­ту­итив­ное чувс­тво кос­ми­чес­ко­го по­ряд­ка. Во-вто­рых, уди­витель­ное ощу­щение све­та, иг­ра­юще­го гла­венс­тву­ющую роль во мно­гих его кар­ти­нах. Вла­дение раз­личной жи­вопис­ной тех­ни­кой, в том чис­ле свой­ствен­ной ос­новным нап­равле­ни­ям аван­гар­дной жи­вопи­си ХХ ве­ка, по­мога­ет ав­то­ру ла­конич­ны­ми маз­ка­ми соз­да­вать на­пол­ненность прос­транс­тва све­том, нес­мотря на то, что на его кар­ти­нах не­бу час­то от­ве­ден ма­лый про­межу­ток меж­ду до­мами. В жан­ро­вых сцен­ках прос­то­душ­ная на­ив­ность ок­ра­шена не­выра­зимым шар­мом биб­лей­ской древ­ности. В пей­за­жах оче­вид­но уме­ние пе­редать ощу­щение прос­то­ра, хо­тя при­рода у ху­дож­ни­ка обыч­но су­рова и хо­лод­на, неп­ри­ют­на и неб­ла­гос­клон­на к лю­дям. Сквозь не­кото­рые сю­жеты про­ходит за­ву­али­рован­ная те­ма бе­зум­но­го от­шель­ни­ка, пог­ру­жён­но­го в го­рес­тные раз­мышле­ния о смыс­ле жиз­ни. Те­мати­ке кар­тин во мно­гом со­от­ветс­тву­ет и ко­лорит с уси­лени­ем кон­трас­та близ­ких хо­лод­ных цве­тов – си­него, зе­лено­го, фи­оле­тово­го.

Прош­ли го­ды и се­год­ня пе­ред на­ми иной За­хар Ша­пиро. Тот же и дру­гой. Он стал стар­ше и муд­рее. Всё улег­лось, ус­та­кани­лось; вы­учи­лись, от­слу­жили в ар­мии и уш­ли в свою жизнь де­ти; толь­ко же­на Ни­на, де­лив­шая с ним судь­бу и не­лёг­кий хлеб ху­дож­ни­ка, да две лю­бимые кош­ки с ки­нош­ны­ми име­нами Чак и Шир­ли ос­та­лись сви­дете­лями и пер­вы­ми судь­ями его тру­да. Нос­таль­ги­чес­кая грусть, ве­ковая ев­рей­ская скорбь ре­же на­поми­на­ют о се­бе в его твор­чес­тве. И хо­тя оди­ночес­тво че­лове­ка в ок­ру­жа­ющем ми­ре про­дол­жа­ет за­нимать зна­читель­ное мес­то в его ми­ро­ощу­щении, по­яв­ля­ют­ся про­из­ве­дения на дру­гие сю­жеты, вос­хо­дящие, как ка­жет­ся, к поз­дне­му Ре­нес­сансу.

Де­монс­три­руя от­то­чен­ную тех­ни­ку пись­ма, ав­тор раз­во­рачи­ва­ет на сво­их хол­стах но­вую ин­трос­пекцию, по­рож­дённую веч­ным кон­флик­том впе­чат­ле­ния, вос­по­мина­ния и во­об­ра­жения, на­по­ен­ную чуть слы­шимой му­зыкой. Из­вес­тная фра­за Се­зан­на «Все в при­роде чер­па­ет фор­мы из сфе­ры, ко­нуса и ци­лин­дра», став­шая док­три­ной ран­них ку­бис­тов, на­ходит свое воп­ло­щение во мно­гих по­лот­нах За­хара Ша­пиро. Ху­дож­ник сме­ло опе­риру­ет ге­омет­ри­чес­ки­ми плос­костя­ми, фи­гура­ми и цве­том для по­луче­ния не­об­хо­димо­го эф­фекта.

Нас­то­ящий ху­дож­ник не мо­жет не ри­совать, по­тому что для не­го ри­совать – это как ды­шать. За­хар Ша­пиро из го­рода Ма­алот ри­су­ет всег­да и из-под его кис­ти вы­ходят при­чуд­ли­вые об­ра­зы, на­селя­ющие его собс­твен­ный мир, соз­данный его во­об­ра­жени­ем, его собс­твен­ную стра­ну – стра­ну За­харию. Да­же ког­да над го­родом свис­те­ли ра­кеты Хез­боллы (за вре­мя вто­рой ли­ван­ской вой­ны на Ма­алот упа­ло око­ло 600 ра­кет) и не­пода­леку от его до­ма раз­да­вались взры­вы, он не ухо­дил в бом­бо­убе­жище. Про­дол­жал ри­совать.

По­эт мо­жет ус­лы­шать свои сти­хи с эс­тра­ды, ком­по­зитор свои ме­лодии – в за­писи, и толь­ко ху­дож­ник, про­да­ющий свою кар­ти­ну, что­бы до­быть средс­тва к су­щес­тво­ванию и даль­ней­шей ра­боте, про­ща­ет­ся с ней нав­сегда. За­хар Ша­пиро, рас­ста­ва­ясь со сво­ими де­тища­ми, ис­пы­тыва­ет грусть, но не со­жале­ние, пос­коль­ку зна­ет, что по­ка он жив, он бу­дет дер­жать в ру­ке кисть и в его по­лот­нах вновь ожи­вут его фан­та­зии.

От­кры­тие пер­со­наль­ной выс­тавки ху­дож­ни­ка За­хара Ша­пиро пред­по­лага­ет­ся 23 мар­та в 1.00 РМ. Выс­тавка бу­дет ра­ботать до 20 ап­ре­ля по суб­бо­там (6.00–9.00 РМ ) и вос­кре­сень­ям (12.00–6.00 РМ) Ад­рес: На­уч­но-Эс­те­тичес­кий центр «Лу­коморье», Needham, 50 Kearney Road

Ес­ли Вы лю­бите и по­нима­ете хо­рошую жи­вопись, ес­ли хо­тите обо­гатить ин­терь­ер сво­его жи­лища под­линным про­из­ве­дени­ем ис­кусс­тва – не про­пус­ти­те мо­мент,
по­сети­те стра­ну За­харию.

http://www.zshapiro.com