МОИ СТИХИ, ЧТО РИФМОЙ НЕ БОЛЕЮТ

Новый автор "Кругозора" о себе

Родилась 10 марта 1988 года в городе Фергана, Узбекистан. Солнечное (благодаря родителям) детство провела в городе Бирск, Башкортостан. Окончила три курса факультета иностранных языков (английское отделение) Бирской Государственной социально-педагогической академии. С 2007 года - в США, планируя провести там один год. Но по его истечении перевелась в Framingham State University на факультет современных языков по специальности "Испанский язык и литература". Окончив его в 2010 году, поступила в аспирантуру в Бостонский университет, где и по сегодняшний день изучаю испанскую, латиноамериканскую и бразильскую литературу и культуру, а также преподаю испанский и португальский языки.
Во время учебы в России некоторое время работала на Бирском телевидении. Участвовала в проекте "Трое в городе, не считая оператора", наряду с другими передачами о городе. Писать стихи -- мое маленькое хобби, живущее своей большой жизнью, и меня ею постепенно заражающее.

Поэт

Поэта не найти в стихах;
Слов звуки -- не покров его мечтаний,
Ведь воздух формы не дает созданьям,
Что вымышлены были в небесах.
Но в каждом вдохе он дает им жизнь,
Свою отдав - и этим жив.
Не в воздухе, а воздухом живут созданья.
Так и поэта не найти в стихах:
Поэт в них не живет - поэт живет стихами.
Не рассыпает в них он мыслей прах,
В них открывает мыслей город, где мысли сами
Плывут по строчкам, рифмы напевая,
Живут в стихах,  поэта жертвой выбирая,
Чтоб ими жил поэт, и мысли, и созданья,
Что вымышлены были в небесах.

***

Мои стихи, что рифмой не болеют,
Для вас - расстраченный бесвкусный вздор:
Нет формы - пустота кромешна,
Не зарасти тропе, ведь не протоптана она еще.

А если сущность все границы поглотила?
Разбило тело, как бесчуственный сосуд...
И не могу загнать я мысли
В веками строенный загон?

Коль в форме эталон ваш красоты,
Ответье мне: какая форма у любви?
Квадрат иль круг? Ах да, забыла... сердце.
И счастье вам не будет счастьем,
Против ненастья если не пойдет?

Нет формы - вышла из меня, тебя...
Со мной тобой присела.
Не упущу. Не упусти же красоты и ты,
Что ты, что я - и не рифмуясь, и не говоря,
В бесформенном молчании вселенной раскрываем
И себя.

***

Кем послано это слово,
Что падает мне на уста?
Вопрос вековечный. Не ново
Ответа молить. С взглядом ввысь и рукой у листа,

Что снова, пыхтя и скребя,
Вселенную рыщет.
Но генезиса Слова в речах у себя
Иль под коркой их нот не отыщет.

Но довольно! Хватит пустых содроганий
Мыслей, рук.
Создателя слова искать прежде, чем на его прикасания
Своих мук обменять  - все равно, что война за предателя.

Все равно, что пред тем, как жажду глаз утолить красотой, обречением вечным природы,
Предпочтешь тишины целомудренность ты осквернить,
В слоге тщетно ища исток небосвода.

Все равно, что пред тем, как свой поцелуй
Близнецу по мыслям, душе подарить,
Разобраться захочешь:
Почему печатью губ приказано любовь крепить?

Все равно, что прежде, чем душе напиться дать
Верою-водою,
Жизнь прольешь напрасно, чтобы отыскать
Не обмануты ли мы Иисусом иль муллою.

Нет ответа у красоты, у любви, и у роз.
Спросишь  - в ответ эхо молчания.
Любить, не судя, - нe незнание, -
Мудрость твоя, что вопрос

Не задаст, чтоб в стихе
Парить и жизнью смеяться,
Чтоб душе летать налегке
В строчках и к другим сердцам прикасаться

"Ждать"

"Ждать" мне затмевает свет.
И тот же "ждать" улыбкой прорезает щеки.
"Ждать" валиться не дает,
А сам минуты просит
Мне грузила вешать.

Великодушно взгромоздил он тут
покой приемный
Средь двух плечей: приемный круглосуточный покой.

"Куда ж ты прешь?",
гортанью в спину дует.
А поникну -- тут же: "Что? Королевою сидим?
И руки бантиком?"

Смиренно мертвецом ползу с приказом ждать.
С приказом ждать глаза мне фарами горят
И с ним же темнотою ною.

Ждать приказано, а я лечу,
Зависши мертвой точкой,
Себя не беспокоя,
Без покоя.

"Ждать" - инфинитив (он infinito),
В вечность канувший,
Безвременный глагол.

Смерть

Состарилась, в себе не дождавшись
Молодости, что прошла

По жизни умирая

Жила в мною придуманном мире
сочиненного до меня кем-то света.
На общей карте шагами в пунктире
чертила набросанный путь трафарета.

Живу, игру нарушая
правил, не придуманных никем.
Жила (жизнь убивала),
Научилась писать, рождая жизнью жизнь,
Ломая когда-то мне одетый манекен

***

Тяжело жить легко,
Тяжело:
Жар внутри, снег в лицо -
Обожгло.

В ранний час на розовом небе рассвета
Читаешь
Ясный почерк ответа -
С сердца камень с улыбкой кидаешь...

Но первый вздох, темнотою вливаясь,
Съедает
Бескрайность души,
Ухмыляясь, собой наводняет: свет ватой обмокшей в глазах оседает.

Тащятся
ноги души, крыльев волоча запыленность.
Ссорятся
мысли, в слогах не найдя свою полность,
Просятся
В небо души,  в лучезарность простора
Любви.
Заперты
вновь каменелостью взора
В крови.

Нет, дни считать еще не дозволено:
Жить, творить,
Открывать, что еще не освоено, -
И любить.

Слогам дать дышать -
И любить
Небо звезд поливать -
И любить.

Искры глаз зажигать -
И любить.
Песнь вселенной внимать -
И любить.

Ядом любви отравлять -
И любить.
Любовным затменьем страдать,
А не тьмой мира мир бить,  ни ветра тоскою сквозить...
А  любить!

Записка в небе для мамы

Не могу отвести глаз
oт него
голубо-розово-желтого.

Небосвод один, един для нас:
пробуждающийся у меня,
а ты в постель несешь его с собою сонного.

Иногда хочу прицепить
я записку на нем для тебя:
повернется Земля и как нить
устремится твой взгляд на нее, а потом на меня.
Ты поймешь, что живем мы одними
небом,      жизнью,       любовью.
Часы, километры: единицы слепые, глухие, немые
не порвут нашей связи с тобою.

Утро

Солнце желтой раскаленной сковородкой
Висит и испускает
Яркий жар, что прорезает
Окн? стекло и в веко мне, в глазную занавеску,
Ударяет лучом-доской, прозрачной, но некроткой.

И глаз, чуть занавеску приподняв,
Прищурился, на свет ругаясь,
И разглядел хрустальных дуг цвета,
Что на ресничных крыльях толпами качаясь,
С молчанием игривым, свет любя, в палитру облачаясь,
Его пооблепили. Он засмеялся, радугами заморгав,
А с ним они брильянтами запели, давно свой смысл жизни разгадав.

Миллион переливаний, ни гроза -
Нам божества первейшее послание.
Ни в небе, и ни в твоем сознании,
А близко так,  как меж слезою и щекою расстояние,
Цветенье света. Открыть бы лишь для радуги глаза.

У летнего окна утра

"В предметах, помимо их строгой вещественности, нет никакого иного
смысла; в этом, для меня, и заключается их чудесная поэзия [...].
В окружающем нас мире нет никакого вопроса, нуждающегося  в ответе, есть лишь вещественность, подлежащая констатации".

/Сальвадор Дали/

Не забывают своей песни птицы,
Что пред дуэтом ночи и утра, опередив лучи рассвета,
Природы ноты рассыпают, разнося ответы
На мой еще незародившийся вопрос,
Которому не жить в строке и от безделья не пылиться:
Его по струнам свежести звук хором в никуда унес.

Капли летнего дождя нашептывать не устают секреты
Травам, лепесткам невыспавшихся роз,
Водой бодрящей умывать лицо планеты
И растворять еще несуществующий вопрос,
Что хочет в этом слоге поселиться,
Чтобы не дать словам с дождя шептаньем слиться,
в его секрете для Земли раскрыться.

Земля, не жалуясь на головокружение, стремится
По-доброму, как мама, разделить кусочки света,
Что сушат капли росой пролитых Ночью слез:
С молчаньем снов так больно было ей проститься,
Уйти, не написав ответа
На изгнанный из размышлений, неродившийся вопрос.

Слова без разрешения толпятся
У входа в мысли, поминутно прибывая из мира грез.
Но встретив их, слова себя боятся,
И не понявь во всем живущего ответа,
Пытаются сложить природой неопознанный вопрос.
Но, к счастью, разлетаются без формы в звуках лета!

В звуках лета разгляди ответ ты на бездыханный наш вопрос

Детство

О чем мы думали тогда,
Когда мы думать не умели?
Хотели ль счастья, злостью ли кипели?
Считали у любви года?

И как любили мы тогда,
Когда любить мы не умели?
Решали ль в чьих глазах мы утонуть хотели?
С кем лучше быть? Где? Для чего? Когда?

О чем мечтали мы тогда,
Когда мечтать мы не умели?
Хотели ль власти? Денег ли хотели?
Крушить иль строить города?

Как говорили мы тогда,
Когда и говорить мы не умели?
Других - и говорящих, и немых - понять мы разве не хотели?
И  блеянье чинов мы по губам читали ль, и знали ль языки банкнот?

Тогда...
Когда мы думать не умели
А жизнью жить мы так хотели...
Всё ж научились думать навсегда.