РЕАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА: КАК ЭТО ДЕЛАЕТCЯ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

АВТОР О СЕБЕ

Учился я в Питере, в Высшем военно-морском училище им. А.С. Попова. После окончания Высшего военно-морского училища служил на подводных лодках Тихоокеанского флота. Через 28 лет завершил этот период жизни в звании капитана первого ранга. После службы создал и возглавил еврейскую общину во Владивостоке. Окрепшей общине удалось инициировать создание еврейских общин еще в семи городах Приморского края. Был создан клезмерский ансамбль, собиравший аншлаги в лучших залах. Люди, более 70 лет не слышавшие еврейскую музыку, плакали от радости. Каждый день приходили к нам все новые и новые евреи. Кроме благотворительных столовых и помощи престарелым и инвалидам, мы издавали книги, создавали видеофильмы. Самым важным своим издательским проектом я считаю книгу "Солдаты", рассказывающую истории евреев - ветеранов Великой отечественной войны. Толчком к созданию этой книги послужило то, что я, уже начавший понемногу учить иврит, смог прочитать во владивостокском музее надпись на покрывале свитка Сэфер-Тора, изъятой большевиками в 1929 году из синагоги: "Семьдесят солдат Восточного Десятого Батальона пожертвовали эту Сэфер-Тора в память о евреях, павших в боях в Манчжурии в русско-японской войне. Гриценштейн". Кто такой этот Гриценштейн, теперь не узнать, но о ветеранах, живущих рядом с нами, писать можно и должно. Большую радость нам с женой доставили дети, которых мы вывезли в Израиль в рамках помощи еврейским детям, оставшимся без родителей. Оформляли на них опеку, забирали домой, а затем привозили жить и учиться в Израиль. Самые старшие из них уже вышли замуж и стали мамами. Их детям жить без родителей уже не придется. Потом алия в 2006 году, мой дом - Нетания.

___________

Несколько слов о "Realpolitik"

Realpolitik - вид государственного политического курса, сущность которого - отказ от использования всякой идеологии в качестве основы государственного курса. Такая политика исходит прежде всего из практических соображений, а не идеологических или моралистических.

Политика есть искусство приспособляться к обстоятельствам и извлекать пользу из всего, даже из того, что претит.

Отто фон Бисмарк

Все же, есть ли место морали в политике? Конечно, есть, ведь остановили же бомбы НАТО этнические чистки в Югославии, кого-то спасали в Ливии, вот и от Израиля и немножко от Палестинской администрации требуем подписания мирного соглашения. Это ли не мораль?

Нет, не мораль. Если норма применяется избирательно, то она перестает быть нормой. Избирательность в применении моральных норм называется беспринципность. Но куда от избирательности деться? Есть страны, в отношении которых лишь выражают озабоченность, например - Китай (по событиям в Тибете или на площади Тяньаньмэнь) или Россия (по событиям в Чечне).

Это понять несложно, всегда необходимо соразмерять свои силы и возможности. Но есть то, что понять сложнее - например реальная терпимость на фоне общего морализаторства при кровопролитии в Сирии, где недавно казнили девочку за наличие аккаунта в Facebook. Ничего, выразили озабоченность и продолжили давление на Израиль.

Но интересно, есть ли вообще мораль в политике? На этот вопрос отвечал еще Макиавелли неустаревающей книгой "Государь". В 1853 году немецкий писатель и политик Людвиг фон Рохау написал "Принципы реальной политики применительно к политическим условиям в Германии" . Там, в частности, написано: "закон силы правит миром государств так же, как закон всемирного тяготения управляет физическим миром".

В США идеологом политического реализма был Генри Киссенджер. В качестве положительного примера успешности его политического видения принято рассматривать дипломатию Никсона с Китаем, проводимую несмотря на неприятие коммунистической идеологии и предыдущей "доктрины сдерживания".

Примером того, что Генри Киссенджер понимал под реальной политикой, может служить его рекомендация президенту Никсону во время визиты Голды Меир в США в 1973 году. Об этом эпизоде 10 декабря 2010 года рассказала The New York Times в статье Адама Нагорнева (Adam Nagourney) .

В беседе с Никсоном Голда Меир, говоря о проблеме антисемитизма в СССР, предложила усилить американское давление на советское руководство. Она надеялась, что позиция США заставит Москву дать добро на еврейскую эмиграцию. После окончания визита Генри Киссинджер заявил Президенту следующее: "Эмиграция советских евреев не входит в список приоритетов американской внешней политики. И даже если их в Советском союзе пошлют в газовые камеры, это не станет проблемой американцев, разве что гуманитарной". "Я знаю, - ответил Никсон. - Мы не можем из-за этого взорвать мир".
Это и есть "Realpolitik" в практическом исполнении.

Политика "реальных политических интересов" приводила и приводит к поддержке режимов, грубо нарушающих права человека, теоретически как бы для того, чтобы обеспечить (?) национальные интересы региональной стабильности. Как охарактеризовать такой подход? Как аморальный, или же, как определяемый практическим реализмом?
Джордж Кеннан (George F. Kennan) - автор знаменитой "Длинной телеграммы"  - в своей лекции "Мораль и внешняя политика" (MORALITY AND FOREIGN POLICY) подробно и очень убедительно рассмотрел этот непростой вопрос.

Прежде всего Джон Кеннан говорит о том, что функции, общие и моральные обязательства правительств принципиально отличаются от аналогичных у обычного человека. В этом он следует за Гансом Моргентау, американским политологом, общепризнанным основателем и главой школы прагматизма и политического реализма:

"Индивид может сказать: "Fiat justitia, pereat mundus (Пусть гибнет мир, но торжествует закон)", но государство не имеет такого права. И индивид, и нация должны оценивать политические действия на основе универсальных моральных принципов, таких, например, как свобода. Однако, если у индивида есть моральное право принести себя в жертву  этим моральным принципам, то нация не вправе ставить мораль выше требований успешной политики, которая сама по себе основана на моральном принципе выживания нации. Благоразумие, понимаемое как учет последствий политических действий, является составной частью политической морали и высшей добродетелью в политике. Этика судит о действии по его соответствию моральному закону; политическая этика судит о действии по его политическим последствиям".

Основной обязанностью Правительства, пишет Кеннан, являются интересы общества своего государства, то есть военная безопасность, целостность его политической жизни и благосостояние народа. Но эти задачи не имеют моральных категорий качеств, а возникают из самого факта существования национального государства, из национального суверенитета которым оно пользуется. Они являются неизбежно необходимыми для национального существования и, следовательно, не подлежат классификации, как "хорошо" или "плохо". Для решения этой задачи правительство не нуждается в моральном оправдании, оно просто обязано обеспечить своим гражданам не только военную безопасность, но и, как записано в Декларации независимости, неотчуждаемые права, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью - "…that among these are Life, Liberty and the pursuit of Happiness."

Но сегодня, в наш ядерный век, особенно после 9/11 абсолютно понятно: национальная безопасность - понятие относительное. Строить концепцию безопасности, игнорируя этот факт, невозможно.

Джон Мирсхаймер, известный политолог из Университета Чикаго, пишет, что государства никогда не могут быть уверены в намерениях других государств: "Это просто означает, что нет централизованной власти, нет ночного сторожа или высшего арбитра, что стоит над государствами и защищает их". Все стоит на "неопределенности намерений" и лидеры одной великой державы в этих анархических джунглях мира никогда не могут знать, что думают лидеры конкурирующей державы, и потому страх является доминирующим. "Это трагическая суть международной политики".

Применение моральных норм во внешней политике, например для США, это не соблюдение некоторого общепринятого международного кодекса поведения, это выполнение задач правительства в случае ситуации, когда несоблюдение неких принципов имеет негативное воздействие на интересы (в отличие от политических вкусов) страны. Тогда и возникает необходимость действовать, но только тогда, когда вмешательство серьезно вредит интересам, а не вкусам и чувствами. Должна ли Америка волноваться из-за отсутствия демократии в некоторых странах? Кеннан:

"Демократия представляет собой свободный термин. Много глупости и несправедливости умудряются спрятать под этим названием. Есть такие формы "демократии", когда благоприятными для нас является мудрый и благожелательный авторитаризм". Мы спешим утверждать -  пишет Кеннан - что в чужой стране плохо и заслуживает коррекции, редко рассматривая реальные альтернативы. Но итоги коррекции могут быть гораздо хуже исходной ситуации, чему история дает много примеров.

В глазах многих американцев, вполне достаточно указать на необходимые изменения, предполагая, что последствия будут доброкачественными и счастливыми. К сожалению, это далеко не всегда так. В любом случае, не мы будем жить с этими последствиями, а правительство "нарушитель" и его народ. Это относится к непомерным мечтаниям и стремлению к мировому влиянию, если не мировой гегемонии, к "ощущению, что мы должны иметь решение для каждого человека и для любой проблемы". Это продолжает лежать в основе американские реакции в вопросах внешней политики. "Мы требуем, в сущности, изменить все, что нам не нравится, отрицая ответственность за все последствия, вытекающее от принятия наших требований".

Хотелось бы, в свете вышеизложенного, понять "странное миротворчество " США и ЕС на израильско-палестинском направлении?

Несколько слов о миротворчестве в свете "Realpolitik"

Немного истории.

Сначала молодой Израиль поддерживал Сталин в надежде на оплот социализма в Средиземном море. Не получилось. Поддержка немедленно прекратилась.

Потом поддерживала Франция. До 1962 года она вела кровопролитную войну с арабами в Алжире и твердо стояла на стороне Израиля. Но в 1962 году Франция ушла из Алжира. Проблема деколонизации Франции, как оказалось, плохо сочетается с поддержкой Израиля и то, что было верным и моральным вчера, стало аморальным в период налаживания отношений с арабами.

Отношения с США в послефранцузский период шли неровно. Кеннеди и Линдон Джонсон вроде публично поддерживали Израиль, но реальность была иной. В ответ на египетскую блокаду Эйлата президент Джонсон согласился, что блокирование нейтральных вод является официальным объявлением войны, но помочь Израилю отказался. Ситуация с ударом ВВС Израиля по американскому разведывательному корабля "Liberty" достаточно ясно характеризует эти отношения. В войну Судного дня позиция США была иной. Президент Никсон даже распорядился повысить боевую готовность американских ядерных сил по всему миру, что, в конце концов, помогло прийти к компромиссу и прекратить боевые действия.

Все это достаточно наглядная иллюстрация к тому, что в международных отношениях о морали идут в основном разговоры, а действия определяются его величеством интересом.

"Самое худшее из всего возможного было сделано ради общей пользы".
Бернард Мандевилль (Bernard de Mandeville, 1670-1733)

Так в чем же интерес сегодняшнего "Странного миротворчества"? Утверждения, что Обама и Керри не знают, что творят, отметем по определению. Это мечта некоторых комментаторов, стремящихся упростить ситуацию, но не стоит на это надеяться: они знают что делают, и руководствуются национальными интересами, как они их понимают, правда, по Кеннану, не согласны нести ответственность за результат.

Есть такое понятие, "когнитивный эгоцентризм", как будто специально созданное для этого случая. Это подход к проблеме тех, кто уверен, что любой человек думает так же, как и он сам, исходя из предположения, что и что другие разделяют те же самые ценности, и что все прочие, и если только мы обращаемся с ними хорошо, то они будут отвечать нам тем же.

Не так давно госсекретарь США Кондолиза Райс заявляла, что каждая палестинская мать хочет, чтобы ее дети учились в университете. Это верно, как для Кондолизы Райс, так и для большинства американских матерей, но совсем не обязательно для палестинских.

Принцип "подавляй, или будешь подавлен" - так называемая "Культура Калашникова"  - они совсем рядом. Предложения, выгодные обеим сторонам, этой культурой воспринимается как слабость, что, естественно, усиливает давление.

Вероятно, что Керри понимает невозможность для Абу Мазена подписания чего-либо с Израилем, и что продолжение давления вызовет только новый виток насилия - третью интифаду, но на то и "Realpolitik". Это нужно для политических игр с арабами - создание на Ближнем Востоке силового треугольника Эр-Рияд-Тегеран-Вашингтон.

- А где там Израиль?
- А что, есть еще и Израиль?

Интересы Израиля не являются национальными интересами США, страны-континента, защищенной океанами. Израиль - небольшое ближневосточное государство, окруженное, мягко говоря, недружественными режимами, не имеющее стратегической глубины. Их интересы просто не могут полностью совпадать, в том числе и по противодействию ядерной программе Ирана, являющейся несопоставимо большей угрозой для Израиля, чем для США.

Реальная политика - "Realpolitik" - не модное веяние, она не сегодня родилась и не сегодня завершится. Но проблема в том, что определением конкретного содержания реальной политики занимаются люди, со своими представлениями и взглядами, идеологическими предпочтениями, сиюминутными интересами и пристрастиями. А на Ближнем Востоке поиск изначальных причин всех проблем в материальном, игнорирование идеологии и западный "когнитивный эгоцентризм" приводят к непониманию местных реалий и, к сожалению, мешают ориентироваться в ситуации.

Это не ново. "Это уже было в веках, бывших до нас".  

А мнение об Израиле, как и раньше, зависит не "от нашей приятности, а от нашей способности себя отстоять". (Марк Радуцкий)

Источник