КРАСИВЫЕ ЛИЦА

О НОВОМ АВТОРЕ "КРУГОЗОРА"

Валерий Амурханович Бохов родился в 1941-ом. По образованию - инженер-экономист (окончил Московский инженерно - экономический институт им. С.Орджоникидзе). Работал в различных НИИ, а с 1993 года - в системе Федеральной налоговой службы России.

Всю свою зрелую жизнь пиcал короткие рассказы: детские, детективы, фантастику, мистику, юмор. В середине 2012-го издал за свой счёт книгу, в которую вошло около 50 рассказов.

ДВОЕ

Любовь охватила их крепко и сразу.

Познакомились они после успешной сдачи вступительных экзаменов, на собеседовании с мастером курса.

Перебирая работы вчерашних школьников, мастер отметил зрелость работ обоих.

- Вижу поиски собственного стиля; они видны в работах. - Сказал он, обращаясь к ребятам. Но есть и подражания.

Эльмира приехала из Казани. Андрей - северянин, типичный помор, светловолосый, красивый и крепкий парень из города Кандалакши.

Эльмира часто посещала многочисленные музеи и картинные галереи родного города.  Училась в кружке живописи Дома молодёжи. Раскисшие дороги и радуга после дождя - её любимые темы.

Андрей посетил все знаменитые музея мира. В этом ему помог Интернет. Штудию он любил. А занимался живописью самостоятельно.

- Ну, что же, друзья, в дальнейшем я не намерен выхолащивать вашу индивидуальность и подводить её под какую - то общую черту. Нет. Работайте! - таким напутствием благословил своих учеников мастер.

Аудиторию ребята покинули, держась за руки.

Эльмира выделялась среди ровесниц своей утончённой восточной красотой с одухотворенными чертами лица и зелёными огромными глазами, восхищённо смотрящими на мир. Её волшебная красота дополнялась тем, что она была работящей и неунывающей девушкой. Стоило взглянуть на неё, как ответно люди тоже начинали улыбаться и радоваться. Cамо появление её где - либо вызывало восхищение и невольную радость.

Каждый день августа они ездили на пленер, ходили по музеям, выставкам. А в сентябре началась учёба.

Жили они, как и до экзаменов в студенческом общежитии, но подумывали о получении единой комнаты или о снятии совместного жилья. Денег у них с собой было только на первое время. Семьи их были среднего достатка, где, кроме них, в каждой семье были ещё меньшие дети. Поэтому дополнительного прибытка с той, родной стороны, они не ждали.

Периодически Андрей стал подрабатывать грузчиком на овощной базе или на железной дороге, а Эльмира - в Макдональдсе официанткой, что позволяло продержаться до стипендии. Но размеры стипендии никак не покрывали их скромные запросы.

Иногда они пытались растянуть заработанные деньги, хотя и знали, что они не резиновые. Но всё же иной раз получалось две тысячи растянуть на месяц жизни, питаясь только хлебом с чаем. Часто случалось, что они радовались бы крендельку или кусочку хлеба с кефиром. Но когда в кошельке пусто, то и на столе ничего появиться не могло.

На заработанные однажды, как он считал, крупные деньги, купил золотое кольцо. Кольцо подарил ей со словами:

- Это, Эльмира, будет символом нашей любви, нашего счастья. Со временем, родная, и мне купим парное!

Время идёт быстро, а деньги тают ещё быстрее.

В последнее время Эльмира часто оказывалась в такой ситуации как сегодня. Вот перед ней три тысячи, а жить ещё ого - го как долго. Андрюшенька может принести ещё что - то, если будут вагоны. А если их не будет, то не будет работы и денег не прибавится. Другая сложность - принесёт он заработанные деньги, но задание к завтрашним занятиям он не сделает. Или ночь будет сидеть, а завтра тогда - не до занятий! Что тут делать, как быть? Так жить дальше нельзя! Отец учил Эльмиру, что всегда надо искать и находить выход, в любой ситуации.

Нет, кольцо - символ нашего счастья, нашей любви. Нельзя его продавать! Нет, не буду! Андрюша даже мысли такие не одобрит!

Офис. Понедельник. На электронных часах зелёные цифры указывают время - 09-00. Начинается новый рабочий день, новая рабочая неделя. В офисе новая секретарь - необычайно красивая девушка Эльмира.

Её босс - деловая женщина Мария Сергеевна Меньшикова. Она в течение часа показывала Эльмире, как пользоваться ксероксом и факсом, как принимать и отправлять письма по электронной почте. Девочка оказалась смышленой - что - то она знала и раньше, а то, чего не знала - схватывала на лету.

- Ну, пожалуй и всё, Эльмирочка. Кнопки на переговорном устройстве я тебе показывала, да?

- Да, Мария Сергеевна.

- Может быть, теперь попьём кофе? Знаете, как заваривать его?

- Этот агрегат мне знаком. У моей подруги такой же. Сейчас сделаю, - ответила Эльмира.

- Тогда вот ещё, какая просьба, Эльмирочка. В шкафу несколько смесей из южноамериканской Арабики. Их используйте. Всем очень нравится.

Вам не трудно будет отнести кофе ещё и водителю? Он в комнате отдыха; это через дверь от нашей приёмной. - Мария Сергеевна вопросительно взглянула на своего секретаря.

- Хорошо, Марь Сергеевна, сейчас я сделаю кофе.

Эльмира приготовила кофе, подала чашку боссу, вторую понесла в комнату отдыха, где находился  водитель. Открыла дверь:

- Андрюша? Ты? Как ты здесь оказался?

- Эльмира?

Оба оторопели и с удивлением смотрели друг на друга.

Первым пришёл в себя Андрей:

- Ты давно здесь, любимая?

- Первый день работаю. А ты?

- И я тоже первый. Я хотел, чтобы ты продолжала учёбу, а я бы пока смог обеспечивать нас. Академический отпуск думаю оформить, а через год нагоню группу.

- Андрюшенька! Я думаю, что надо наоборот - мне надо взять отпуск. Тебя ведь могут забрать в армию. А потом, как же твои обширные планы?

- Эльмира, я способный и целеустремлённый человек, время терять не буду. А со справкой об академическом в армию не должны призвать.

- Я не меньше тебя, Андрюша, целеустремлённая. Или ты сомневаешься?

- Нет, нисколько! Ну, что же, тогда оба уходим в академический отпуск?

- Я склоняюсь к этому.

- Я понял, Эльмира, почему оба мы подспудно, не сговариваясь, выбрали эту контору - она занимается дизайнерским проектированием в строительстве. Вполне возможно, что в этой сфере могут проявиться и наши интересы.

- Наверное, милый! Я смотрела официальный сайт организации; похоже, что дела у неё идут успешно.

- И ещё есть для нас один вариант, Эльмира, есть, о чём подумать, - заниматься здесь дизайном, с зачислением в штат, а учится на вечернем отделении, да?

 Мы ведь с тобой не отступаем, а лишь делаем временно шаг в сторону.

ГОНЧАР

Второе лето подряд я в составе международной комплексной экспедиции работал в Узбекистане, под  Самаркандом.

Нас привлекали Голубые купола Самарканда - ровесника Рима, Афин и Помпеи тем, что много артефактов накопилось за 2500 лет в землях этой столицы Тимуридов, занимавшей ключевое положение на Великом шелковом пути из Европы в Китай.

Так как экспедиция была международной, то быт наш был организован образцово: биотуалеты и, что особенно ценно при жаре - каждые два дня цистерна со свежей водой. Действовала даже передвижная баня. Был медпункт. Имелись свои автомобили, которые повара и заготовители использовали, в основном, для поездки на базар, в город, за продуктами.

Над раскопами простирались натянутые навесы, дававшие желанную тень.

В комплексную экспедицию входили археологи, биологи, географы, почвоведы, художники и фотографы.

Я, молодой археолог, ранее побывал на раскопках в Египте и в Италии. Находки - изделия майолики - керамики из обожженной глины с использованием расписной глазури, покрытой непрозрачной эмалью.

Здесь же, под Самаркандом, всё было мне знакомо: серебристые тополя, растущие вдоль пыльной дороги; арык, в желтых водах которого мы иногда купались; дувал, окружавший несколько домиков в отдалении; меланхоличные ослы, изредка пылившие мимо наших раскопок с восседавшими на них сонными хозяевами в цветастых халатах. Автомобили и автобусы по этой дороги почти не ездили.

Интересно, многое ли изменилось здесь со времен Тимура? - в воздухе время от времени повисал вопрос, который я мысленно себе задавал.

Жара была обычным явлением для этих мест. Мобильники здесь "оживали", если отойти от наших палаток на бугорок метрах в четырёхстах. Если нас спрашивали, "как погода", а спрашивали про погоду всегда, то мы лаконично отвечали "сплошной ташкент". И тут "ташкент" не был названием города; это было сленговое определение состояния климата.

- Смотрите, верблюды, верблюды, живые верблюды! - это звонко закричала молодая лаборантка Лиля. Она приехала с нами из Москвы и раньше встречала кораблей пустыни только в зоопарке. Она отвечала за нумерацию экспонатов экспедиции и описание их. Мы называли её  "наш нумеролог".

Пяток вялых верблюдов вёл мимо нас погонщик.

- Не шибко - то они живые, - ответ Лиле нашёлся сам собой.

Долгое время ничто не отвлекало нас от работы. Но вот какие - то звуки сначала неясные, потом заунывные стали долетать до нас. Наконец, мы увидели три длинные фигуры, которые шли по дороге и всё время наигрывали печальные мелодии. Это был оркестрик с флейтой, бубном и местным струнным инструментом. Одеты оркестранты были в яркие бухарские халаты.

Впереди музыкантов неторопливо шел ослик, который диктовал всей процессии (так мне казалось, а, может быть, так и было) темп ходьбы и задавал темп музыки.

Толстяк, сидевший верхом на осле, держал обеими руками огромный барабан. Он не играл на инструменте, а только удерживал его. Ноги толстяка висели, не касаясь живота осла. Веревочные стремена, подвязанные высоко, петлями свисали по бокам скотины.

Ослик подошел совсем близко к нашему раскопу, вместе с ним весь оркестрик подошел к нам. Вот они остановились возле раскопов, и, не переставая играть, смотрели на нас. А мы смотрели на них. Все три музыканта были неотличимо похожи друг на друга. Одинаковой расцветки тюбетейки были на них. Сидевший на осле толстяк был стар, сед и слеп. На голове у него высился огромный тюрбан. Осел с любопытством смотрел на нас, хлопая огромными ресницами. Так они стояли минут пять - семь. Потом ослику надоели наши скучные неподвижные фигуры и он двинулся дальше и унылые музыканты, не прерывая игры, отправились за ним.

Здесь, при раскопках, в прошлом году, нам встречалось много изделий из глины. В этих местах сырцовый и жженый кирпич был распространенным материалом для постройки крепостей, храмов, жилищ.

Часто мы находили остатки глиняных печей - тандыров, служивших для изготовления лепешек.

Ещё находили много остатков медных кубганов - кувшинов; среди них попадались и целые. Мне же несказанно повезло: я раскопал фаянсовую вазу сказочной красоты. И очень тонкой работы. И эта ваза, к нашему удивлению, была целой. Она была расписана белой глазурью с синими узорами. Раскопанная находка была упакована в хорошо сохранившуюся в сухом песке деревянную тару. Внутри этого ящичка, вокруг вазы было много сгнившей бараньей шерсти, как удалось определить.

При подробном осмотре всех поражала необычная для этих мест  форма вазы. Показанное экспертам  - видным искусствоведам гончарное изделие было признано несомненным шедевром.

В одной упаковке с вазой хранилась глинянная дощечка, на которой сохранились древние писмена. Дощечка была отправлена ученым Узбекистана, а слепок с  нее и фотографии были в Москве переданы на расшифровку криптологам - лингвистам.

И вот в один из обычных раскопочных дней, пришла телеграмма, в которой давалась расшифровка текста древних писмен.

В телеграмме сообщалось "…мой единственный сын, вот этой рукой (отпечаток руки) сотворил сию вазу. Больше он ничего не успел слепить. Жизнь его оборвалась. А было ему всего …семь лет. Усто (имя мастера)".            

ЗНАКОМСТВО

На эту фотовыставку я забрел случайно, оказавшись рядом с Домом журналистов, где она проходила.

Там были выставлены работы нескольких фотожурналистов. Каждому был выделен раздел. Были размещены биографии каждого из авторов и его фото.

Самое яркое впечатление - это один из авторов. Автор этот - девушка. Девушка потрясающей красоты. И фигура и лицо - на загляденье, совершенней не бывает! Даже если с выставки убрать экспонаты, а оставить только её одну, то успех у выставки был бы ошеломительный!

Посмотрел её биографию. Узнал, что зовут её - Лена, фамилия - Ильина. Окончила МГИМО и ускоренный факультет журналистики. Много ездит по странам Южной Америки. Возраст - 28 лет, чуть моложе меня.

Лена Ильина стояла у своих фотографий. Вокруг неё толпилось несколько человек. У них шла оживлённая беседа. Некоторые посетители стояли в стороне, явно любуясь не выставленными работами, а их автором. Они неотрывно смотрели на неё. И их можно было понять. Я тоже смотрел на неё и дух у меня перехватывало: "Вот это девушка, да! С такой можно познакомиться, вернее, надо познакомиться и, конечно, с самыми серьёзными намерениями!"

Я прошелся вдоль ряда её работ. Много моря, гор, заросших лианами древних каменных строений, зарослей джунглей... Надо сказать, что работы добротные, но не "ах!". Такие фотографии не редкость в журналах типа "Вокруг света". А в киноматериалах есть виды и лучше. Проходя мимо группки людей, окружавших Лену Ильину, я услышал, что все наперебой хвалили её работы. Хвалили и льстили: "Очень сочные краски", "Прекрасное освещение на Ваших снимках", "Как Вам удалось забраться в такую даль?"...

Я понимал, что мимо такой девушки пройти не смогу. Но, нужен какой-то нестандартный подход. Ведь дифирамбы не заставят ее обратить внимание на меня. Она к ним привыкла. Мило улыбнется, но глубинные струны её души не будут затронуты. Надо обязательно придумать, как к ней подойти. Подойти и заинтересовать её. Выбить из круга обычного и привычного для неё разговора.

"Думай! Думай над нестандартным и продуктивным подходом!" - приказал я себе. "Как, как, как? Ругать и выказывать недовольство, указывая на недостатки? Искать слабые стороны в её работах - чревато, это может наоборот, отпугнуть человека".

И вот на какое-то время круг поклонников (а как еще их назвать?) Е. Ильиной временно поредел. Разговор стал спотыкаться, замирать.

"Вперёд", - сказал я. И подошел к девушке.

- Лена! А можете ли Вы на снимке изобразить состояние души, поймать какое - то пограничное состояние, например, между горем и радостью? Можете ли, это уже ближе к Вашей тематике, передать ветер, слякоть, дождь, необычное освещение, полутона,  различную яркость освещения какого - то объекта, свои впечатления от состояния природы или человека?

Она обернулась ко мне, явно заинтересованная. Испуг читался в этих необычайно огромных выразительных глазах.

- Нет, -  был растерянный ответ, произнесенный очень тихо,  не вырвавшийся из глубины души, а выдохнутый ею. - А Вы фотограф? - был её вопрос, в котором чувствовался глубокий, искренний интерес ко мне.

 "Лови момент, чудила! Не молчи! Захватывай её интерес как можно больше! Проявляй эрудицию! Покажи, что ты не прост, совсем не прост! И веди себя чуть понахальнее", - промелькнуло у меня.

- Какое-то время я неплохо фотографировал. Проштудировал несколько литературных работ известных деятелей культуры. В том числе и фотографов, начиная с Родченко, и операторов отечественного кино. Вы ведь помните мастеров - кинооператоров: В.Волчек, А. Левицкий, В. Раппопорт, А. Головня, П. Ногин… Картины, которые они снимали, отличаются и самобытностью и своеобразием, у каждого - своя манера, независимая от жанра кино. Я  внимательно  прочитал их работы.

Лена внимательно слушала меня и растерянно кивала.

"Не знаю, а есть ли у каждого из них литературные труды?" - так я подумал уже про себя.

- Я много занимался глубиной резкости, - продолжал я заливаться соловьем. - Экспериментировал. Остались у меня работы и некоторыми горжусь! Но потом переключился на живопись, рисование.  Нет, сейчас не фотографирую!  Но, вот несколько раз вместе с известными фотографами, не такими юными, как представлены здесь, - при этих словах моя собеседница впервые широко улыбнулась мне, - а более маститыми, участвовал в экспедициях. Можно даже сказать, что руководил ими, подсказывал в определенные моменты и учил терпению. Например, однажды в одной из азиатских стран пришлось караулить восход солнца довольно долго, несколько часов, чтобы увидеть сверкающую, будто облитую золотом, иглу минарета.

- Живопись, вот чем я очень мечтаю заняться. Всю жизнь мечтаю! Но времени вовсе нет.

- Живопись - в этом я действительно силен. Есть работы. А я, действительно, рисовал для себя когда - то. Иногда была нужна отдушина от повседневности! И живопись уносила меня далеко от действительности. Если это желание у Вас, Лена, сохранится и будет у Вас время, я готов помогать Вам и руководить Вами. Для начала, советую посетить несколько выставок, галерей. Ведь даже в Третьяковке могу показать и рассказать Вам много интересного и много того, чего Вы не знаете!

- Например? - она строго и недоверчиво взглянула мне в глаза.

- Ну, вот, для начала с чего - нибудь простого… Например, если даже говорить об известном русском художнике Александре Андреевиче Иванове. Вы помните, конечно, его картину "Явление Христа народу". Так вот, если вспомните, самая левая на его полотне фигура - старец, опирающийся на посох и стоящий по щиколотку в воде, - не дорисован. Да! Не дорисован! Обратите внимание, в воде отражается темно - красный хитон, а на воздухе на нем одежда - серая.

- Правда? Надо будет обязательно сходить, проверить! Вы составите мне компанию?

По - моему, Вы знаете, что я ей ответил.

- А у Вас были уже персональные выставки? - спросила Лена.

- Я любитель, не профессионал. Занимаюсь главным своим делом - статистикой и экономикой. На стыке, так сказать наук! На работе, в институте,  у меня были выставки. А в профессиональных кругах - нет.

- Очень было бы интересно посмотреть Ваши работы.

- Увидим! С удовольствием Вам покажу!

"Это уже ого - го!", - подумал я. А вслух сказал:

- Знаете, Лена. Давайте конкретные задачи поставим Вам, или, если не возражаете, - нам. Потому, что я готов всегда помочь, готов быть рядом. Настроимся. Подумаем. Подумаем, как их решить. А там и решим! Как Вы об этом думаете?

- Я - за! А что это могут быть за задачи?

Мы с Леной уже не стояли возле ее работ, а разгуливали по залу, оба увлекшись беседой. Познакомились, то есть я назвался.

- Скажем такого плана, - я задумался. Мне самому было интересно, куда я вырулю? А потом я сам загорелся решением сложных задач. - Можно ведь сказать, что пробуждение весны вызывает ожидание, волнение, тревогу?

- Безусловно, можно. От весны всегда многого ждешь. Вот и волнуешься! Так что, сказать так, очень даже можно. А в чём же, Миша, состоят наши задачки? Мы к ним придём?

- Да, я держу нить разговора. А вот если надо показать тревогу, волнение, можно ли их передать через первые весенние ростки, первые листочки и травку, Лена?

"Не загнул ли я? То, что загнул - это ясно. Может и перегнул. Надо бы понятнее говорить и для себя самого. Ведь, что я такое сказанул? Сам мог бы реализовать? Надо быть ближе к земле, старик", - такие мысли бурлили у меня в голове.

- Не знаю, - ответила Лена.

- Я и сам сходу не выдам Вам ответ. Давайте перейдем к конкретным задачам, более простым и понятным. Вот, например, такие задачки:

первая - передать на снимке сырость. Надо, чтобы зрителя охватывал озноб, чтобы ему хотелось согреться;

 вторая - показать природу, деревья, сказочно покрытые инеем и освещённые призрачным, приглушенным светом. Снимок должен иметь какой - то нереальный флер, налет волшебства;

 третья - показать радость или наоборот, слёзы, обиду, горе. Какое-то крайне неспокойное состояние человека.

- Вы знаете, Миша, сложно запомнить даже эти задачи. Я уж не говорю о решении. Если бы условия для этих задачек вывела и предложила я сама…. Тогда уж запомнить, по крайней мере, я бы смогла. Так что я прошу от Вас всемерной помощи. Все это жутко непросто и интересно!

На этом, собственно, я с Леной и расстался, обменявшись телефонами и договорившись о следующей встрече.

АРМИЯ И НАРОД

Мальчику было уже двенадцать лет, а он продолжал играть в солдатики. Играл он каждый день. Играл увлечённо. Только в играх со своими  оловянными друзьями и пластмассовыми "врагами" он чувствовал себя комфортно. Ему не надо было напрягаться, чтобы понять, что от него хотят. Мальчик был глухонемым от рождения. Сообразительным, но глухонемым мальчиком. А среди фигурок военных из олова и пластмассы он был абсолютно спокойным и уверенным. Эту уверенность в него вселяли его игрушки и те правила военных действий, которые мальчик сам вырабатывал в ходе  батальных сцен.

Всё его войско состояло из его любимой армии и солдатиков противостоящей армии. Никто в детском доме не покушался на его войска. Каждый из детей играл в свои игрушки или был занят иными увлечениями.

В его великолепной армии была уже сотня солдат. Победоносная армия имела и конников и пехоту. И в среде кавалеристов и среди пехотинцев были офицеры и рядовые. Одного отважного пехотного офицера, отличившегося во многих боях, он произвёл в генералы. А главнокомандующим был сам мальчик. Мальчика звали Павел.

Армия "противников" насчитывала более сотни пластмассовых воинов. В ней тоже были всадники и пехотинцы; рядовой и офицерский составы. И командовал ими тоже Павел. В отличие от его армии пехотинцы - "противники" воевали в более разнообразных позах. Кроме стоящих смирно солдат тут были стреляющие с колена, лежащие стрелки, бегущие в атаку бойцы и воины, бросающие гранату.

После одного из сражений, в которых Павел со своей армией одержал безоговорочную победу и где его оловянные, стоящие по стойке смирно, пехотинцы и сидящие на боевых конях конногвардейцы, наголову разбили пластмассовых врагов, главнокомандующий хотел уже было сложить в картонный ящик всех живых и погибших. Но тут он обратил внимание на то, что за сражением наблюдают, а солдатам его победоносной армии машут рукою.

За сражением наблюдала кукла с большими синими глазами. У неё были такие красивые и добрые глаза, какими мало кто смотрел на Павла и его подчиненных. Паша  невольно подтянулся.

А куклу держала в руках девочка и она махала рукой этой куклы. Девочка появилась недавно в их группе детского дома. Значит, она тоже была глухонемой. На шкафчике девочки Павел прочитал "Настя". Павел заметил, что Настя очень похожа на свою куклу; вернее, кукла похожа на свою хозяйку. Такие же выразительные и красивые глаза. Лица очень похожи! Ах, какие красивые лица! Единственное отличие заметил Павел - улыбку. У куклы она не менялась. А у Насти  улыбка - заглядение! От такой расцветающей улыбки должны распускаться цветы! Павел ответно тоже улыбнулся и подумал, что с Настей он сможет подружиться.