АФИНСКАЯ ШКОЛА

Окон­ча­ние. На­чало ЗДЕСЬ:

1. https://www.bostonkrugozor.com/show/article.2260.html
2. https://www.bostonkrugozor.com/show/article.2269.html
3. https://www.bostonkrugozor.com/show/article.2293.html
4. https://www.bostonkrugozor.com/show/article.2301.html
5. https://www.bostonkrugozor.com/show/article.2324.html
6. https://www.bostonkrugozor.com/show/article.2333.html

При­ходит­ся ухо­дить в ле­са, в ча­щу, скры­вать­ся в деб­рях, но и там оты­щут­ся те, ко­му хо­чет­ся "взгля­нуть на ди­ких ин­дей­цев" или "от­ве­дать мя­са ди­кой ин­дей­ки".

7. Де­ло "Афин­ской шко­лы" про­дол­жа­ет­ся

 Ос­та­валось три ча­са до ве­чер­не­го уро­ка. Пол­ча­са за­нял зво­нок в Мос­кву, сес­тре. В этот раз я зво­нила поз­дно, в 11 ча­сов ве­чера по-мос­ков­ско­му вре­мени, и раз­го­вор, при том, что вся­кое об­ще­ние с сес­трой - для ме­ня ра­дость, - был горь­кий: о нес­бывших­ся пла­нах, о бо­ляч­ках, об ушед­ших близ­ких и о горс­тке ос­тавших­ся, о том, ког­да же на­конец бу­дем мы вмес­те...

 Под­ни­ма­юсь к се­бе и са­жусь за компь­ютер в тщет­ной по­пыт­ке пи­сать ре­цен­зию. Но нет, ни­чего не вы­ходит, нет нас­тро­ения, да и кни­га из раз­ря­да тя­гомот­ных. И вот я на ули­це - хо­жу вок­руг до­ма по ас­фаль­ти­рован­ной до­рож­ке и раз­мышляю на те­му, близ­кую ве­чер­не­му уро­ку, - о люб­ви.

 Пуш­кин "Еги­пет­ские но­чи" не за­кон­чил. Су­дя по от­рывкам, он за­мыш­лял най­ти в сов­ре­мен­ном ему Пе­тер­бурге жен­щи­ну, спо­соб­ную бро­сить муж­чи­нам вы­зов Кле­опат­ры. И су­дя по все­му, та­кая жен­щи­на на­ходи­лась. В от­рывках ее зо­вут Воль­ская. На­яву ей мог­ла со­от­ветс­тво­вать Аг­ра­фена Зак­рев­ская, же­на фин­лянд­ско­го ге­нерал-гу­бер­на­тора, лю­бовь по­эта Ба­ратын­ско­го, из­брав­шая Пуш­ки­на сво­им на­пер­сни­ком. Об этом есть у не­го сти­хот­во­рение: "Тво­их приз­на­ний, жа­лоб неж­ных, Лов­лю я жад­но каж­дый крик. Страс­тей бе­зум­ных и мя­теж­ных Как упо­ите­лен язык! Но прек­ра­ти свои рас­ска­зы, Таи, таи свои меч­ты, Бо­юсь их пла­мен­ной за­разы, Бо­юсь уз­нать, что зна­ла ты!" Муж­чи­на, опыт­ный в лю­бов­ных де­лах, бо­ит­ся уз­нать, что зна­ла жен­щи­на в страс­ти... Что же это за страсть та­кая?! Да­леко же сов­ре­мен­ным ко­кет­кам до вос­точных ца­риц и до "без­за­кон­ной пе­тер­бург­ской ко­меты"!

 "Еги­пет­ские но­чи" у Пуш­ки­на за­кан­чи­ва­ют­ся блис­та­тель­ным сти­хот­во­рени­ем, яко­бы со­чинен­ным за­ез­жим италь­ян­цем-им­про­виза­тором; в нем опи­сан пир Кле­опат­ры, на ко­тором она бро­сила всем при­сутс­тву­ющим муж­чи­нам свой вы­зов. Ца­рица ус­та­нав­ли­ва­ет "ра­вЕнс­тво" меж­ду со­бой и пи­ру­ющи­ми. Она - про­давец, они - воз­можные по­купа­тели. Толь­ко на ко­ну не мо­неты, не зо­лото - жизнь. Эту це­ну нуж­но зап­ла­тить за ночь люб­ви. Ночь люб­ви с Кле­опат­рой. Вот в чем ее вы­зов.

 Ужас­ное ус­ло­вие.

 Не­даром Пуш­кин пи­шет: "Рек­ла - и ужас всех объ­ем­лет". Но од­новре­мен­но "страстью дрог­ну­ли сер­дца".То есть ужас ужа­сом, но по­луча­ет­ся, что дей­стви­тель­но в ее люб­ви есть неч­то бес­ко­неч­но при­тяга­тель­ное, за что мож­но от­дать жизнь. Она на­зыва­ет это "бла­женс­твом" ("В мо­ей люб­ви для вас бла­женс­тво"). Но толь­ко ли "бла­женс­тво" при­тяги­ва­ет? Ес­ли го­ворить о тех трех, что при­няли вы­зов, то их мо­тивы раз­личны.

 Пер­вая ночь по жре­бию дос­та­ет­ся рим­ля­нину - Фла­вию. Он сме­лый и уже не­моло­дой во­ин, "в дру­жинах рим­ских по­седе­лый". "Снес­ти не мог он от же­ны вы­соко­мер­но­го през­ренья". Вы­зов "нас­лажденья" он при­нима­ет как вы­зов на бой. Для не­го уни­зите­лен смер­тный страх, тем бо­лее пе­ред ли­цом жен­щи­ны, хоть и царс­твен­ной.

 Вто­рой, ку­пив­ший у Кле­опат­ры ночь, - грек Кри­тон. "Рож­денный в ро­щах Эпи­кура", то есть пок­лонник гре­чес­ко­го фи­лосо­фа, про­воз­гла­вив­ше­го нас­лажденье выс­шим бла­гом, он еще и пе­вец люб­ви (пе­вец "Ха­рит, Кип­ри­ды и Аму­ра"), то есть по­эт. По­эт-эпи­куре­ец не раз­ду­мывая по­купа­ет ночь нас­лажденья. И пусть це­на зап­ре­дель­но вы­сока, но и нас­лажденье обе­ща­ет быть нет­ри­ви­аль­ным.

 Тре­тий - ано­ним, мы не зна­ем ни его име­ни, ни за­нятий. Это сов­сем еще юнец, чьи ще­ки "пух пер­вый неж­но оте­нял". Он не­опы­тен в люб­ви и рвет­ся ее вку­сить; ско­рей все­го, Кле­опат­ра - его пер­вая (и пос­ледняя) жен­щи­на.

 Те­перь воп­рос: для че­го этот торг са­мой Кле­опат­ре? Ей, ца­рице, знав­шей лю­бовь рим­ских во­ена­чаль­ни­ков, Це­заря, Ан­то­ния? За­чем ей "нес­лы­хан­ное" - стать "на­ем­ни­цей" нез­на­комых ей муж­чин, уто­лять их сла­дос­трастные же­ланья?

 Пер­вая мысль - от ску­ки. Ей скуч­но на пи­ру, где все те­чет по обыч­но­му рус­лу. И вот она за­дума­лась и "до­лу по­ник­ла див­ною гла­вой". И ей приш­ло в го­лову... Здесь не толь­ко то по­ража­ет, что ре­шилась стать "на­ем­ни­цей" - ма­ло ли ним­фо­манок? - но наз­на­чила та­кую це­ну за свою лю­бовь. Лю­бовь - смерть. То есть эта ночь дол­жна про­ходить под зна­ком смер­ти. Она зна­ет, что он по­гиб­нет, и он зна­ет, что ут­ром по­гиб­нет. Это нам­но­го страш­ней, чем быть "у без­дны мрач­ной на краю". Там есть у те­бя хоть тень на­деж­ды на спа­сение, на вы­ход из уз­ко­го про­хода на прос­тор, здесь же толь­ко эта ночь, а за ней - ги­бель, мрак, без­дна. Без аль­тер­на­тив. Ужас­но. По­нят­но, что в этом слу­чае Кип­ри­да - не лег­кая, ве­селая бо­гиня люб­ви и кра­соты, а "мощ­ная" Кип­ри­да. К ней взы­ва­ет Кле­опат­ра, к мощ­ной страш­ной Кип­ри­де, и к под­земным ца­рям - "бо­гам гроз­но­го А­ида". К то­му све­ту она взы­ва­ет, к под­земно­му ми­ру, ве­да­юще­му мер­твы­ми. Ибо за ее лю­бовью сле­ду­ет смерть. И здесь, по­хоже, ею дви­жет не толь­ко ску­ка, но и сла­дос­трастье сам­ки бо­гомо­ла, от­ку­сыва­ющей пар­тне­ру го­лову пос­ле со­вокуп­ле­ния.

 Лер­монтов­ская ца­рица Та­мара еще страш­ней Кле­опат­ры. Она ко­вар­на и зла. Она за­мани­ва­ет всех под­ряд муж­чин - во­инов, куп­цов, пас­ту­хов. А за­тем, пос­ле но­чи люб­ви, пре­да­ет ноч­но­го лю­бов­ни­ка смер­ти. Пря­мой до­говор Кле­опат­ры под­ме­нен здесь ко­вар­ной ло­вуш­кой, хо­тя схе­ма ос­та­ет­ся той же са­мой - ночь люб­ви, за ко­торой сле­ду­ет смерть. Лер­монтов пред­восхи­ща­ет пос­ледние строч­ки бал­ла­ды о "без­глас­ном те­ле", не­сомом вол­на­ми, по­рази­тель­ным срав­не­ни­ем. Ночь люб­ви со сла­дос­трастной ца­рицей соп­ро­вож­да­ет­ся стран­ны­ми ди­кими зву­ками. "Как буд­то в ту баш­ню пус­тую Сто юно­шей пыл­ких и жен Сош­ли­ся на свадь­бу ноч­ную, На триз­ну боль­ших по­хорон". Срав­не­ние ам­би­вален­тно: здесь од­новре­мен­но и свадь­ба, и по­хоро­ны. И в об­щем - то и дру­гое вер­но, од­но пе­рете­ка­ет в дру­гое. Пос­ле убий­ства ноч­но­го гос­тя Та­мара во­лей или не­волей про­дол­жа­ет иг­ру. Ее "прос­ти", про­из­не­сен­ное из ок­на спаль­ни и об­ра­щен­ное к "без­глас­но­му те­лу", сбро­шен­но­му в Те­рек, зву­чит стран­но. В слу­чае Кле­опат­ры лю­бовь за­вер­ша­ет­ся смертью. Лер­монтов же свою бал­ла­ду кон­ча­ет слов­но бы но­вым лю­бов­ным при­зывом. "И бы­ло так неж­но про­щанье, Так слад­ко тот го­лос зву­чал, Как буд­то вос­торги сви­данья И лас­ки люб­ви обе­щал". Зву­чит как нас­мешка, но нет здесь нас­мешки. Это опять та же са­мая ам­би­вален­тность: смерть обе­ща­ет лю­бовь, хоть и ил­лю­зор­ную.

 Что это за лю­бовь? И мож­но ли ей про­тиво­пос­та­вить что-то дру­гое?

 Все же в ев­ро­пей­ской тра­диции лю­бовь - это чувс­тво кон­крет­ное. Его объ­ект име­ет имя. Ес­ли те­бе все рав­но, с кем ты име­ешь де­ло, то это уже фи­зи­оло­гия, секс. И еще од­но: от Биб­лии идет: пло­дитесь и раз­мно­жай­тесь. Че­лове­ку за­пове­дана лю­бовь муж­чи­ны и жен­щи­ны, при­водя­щая к по­яв­ле­нию по­томс­тва. Са­мый рас­простра­нен­ный тип люб­ви на про­тяже­нии ве­ков - лю­бовь суп­ру­жес­кая, лю­бовь в семье. Эта лю­бовь сак­ра­лизо­ван­ная и­удей­ской и хрис­ти­ан­ской ре­лиги­ей, по­лучи­ла у них фор­му од­но­го из свя­щен­ных "та­инств" - "та­инс­тва бра­ка". То, что изоб­ра­жено в "Еги­пет­ских но­чах", силь­но от­ли­ча­ет­ся от ев­ро­пей­ско­го ка­нона по всем пун­ктам. Лю­бовь здесь нап­равле­на толь­ко на удов­летво­рение сла­дос­трас­тия, на по­луче­ние удо­воль­ствия. Муж­чи­на - влас­ти­тель дол­жен это удо­воль­ствие по­лучить, а жен­щи­на дол­жна его дать, во­ору­жив­шись "все­ми тай­на­ми лоб­занья и див­ной не­гой".  

 Что мог­ло прив­лечь в этой те­ме Пуш­ки­на? По­чему он ис­кал сре­ди сов­ре­мен­ниц ту, что мог­ла бы бро­сить муж­чи­не "вы­зов Кле­опат­ры"? Я ду­маю, его влек­ла гран­ди­оз­ность тре­бова­ния жен­щи­ны. И, уже во вто­рую оче­редь, гран­ди­оз­ность жер­твы муж­чи­ны.

 В ХХ ве­ке в Рос­сии я, по­жалуй, знаю лишь од­ну жен­щи­ну, спо­соб­ную пос­та­вить пе­ред муж­чи­нами "ус­ло­вие Кле­опат­ры". Это под­ру­га ре­волю­ци­он­но­го по­эта, его ус­коль­за­ющая лю­бовь... А он сам, ско­рей все­го, был бы спо­собен при­нять ее ус­ло­вие. Да, эти двое точ­но мог­ли бы. Оба как-то не по­меща­лись в сво­ем вре­мени, хо­тя их вре­мя бы­ло мас­штаб­ным по ка­тас­тро­фич­ности про­ис­хо­дяще­го.

 А боль­ше и не на­зову ни­кого.

 Про­тиво­пос­та­вить Кле­опат­ри­ной люб­ви мож­но раз­ве что лю­бовь пла­тони­чес­кую, ры­цар­скую, дет­скую. Дет­скую, ибо ре­бенок ви­дит - и влюб­ля­ет­ся, и но­сит этот об­раз с со­бой, как "ры­царь бед­ный" но­сил с со­бой об­раз Пре­чис­той Де­вы. Имен­но она, Де­ва Ма­рия, про­тивос­то­ит язы­чес­кой Кле­опат­ре. А меж­ду эти­ми дву­мя по­люса­ми - прос­транс­тво зем­ной че­лове­чес­кой люб­ви.

  Ос­та­нав­ли­ва­юсь воз­ле раз­рыхлен­ной удоб­ренной гряд­ки. Вот-вот из-под зем­ли прок­лю­нут­ся нар­циссы и тюль­па­ны. Что там про­ис­хо­дит под зем­лей? Ка­кое кол­довс­тво? Ка­кой про­цесс идет, что­бы свер­шился это ры­вок от не­бытия к бы­тию?

  На­чало тем­неть, и я по­чувс­тво­вала, что за­мер­заю. Под­ня­лась к се­бе и вклю­чила реф­лектор, что­бы сог­реть­ся. До за­нятий с Та­ней ос­та­вал­ся час.

***

Та­ня по­пала ко мне слу­чай­но. Ее ма­ме кто-то дал мой те­лефон, она поз­во­нила, спро­сила не от­ка­жусь ли я да­вать уро­ки "не­ор­ди­нар­ной де­воч­ке" шес­тнад­ца­ти лет. Я по­ин­те­ресо­валась: в чем не­ор­ди­нар­ность? О, она ув­ле­чена жи­вописью и скуль­пту­рой, шко­лу не­долюб­ли­ва­ет, хо­чет де­лать то, что ей нра­вит­ся, очень нем­но­гие учи­теля ее ус­тра­ива­ют. Не ска­жу, что та­кая ха­рак­те­рис­ти­ка мне пон­ра­вилась, но за­ин­те­ресо­вала, это прав­да.

 Из ма­шины выш­ли две де­вуш­ки, од­на - вы­сокая блон­динка, с длин­ны­ми рас­пу­щен­ны­ми во­лоса­ми, дру­гая, по­мель­че, то­же с рас­пу­щен­ны­ми во­лоса­ми - си­нева­то-фи­оло­тово­го цве­та. Та, что с цвет­ны­ми во­лоса­ми, и бы­ла Та­ня. Про се­бя я сра­зу наз­ва­ла ее Маль­ви­ной, не­вес­той Бу­рати­но. Ма­ма Та­ни у­еха­ла, и мы на­чали урок.

Пер­вым де­лом по­гово­рили о жиз­ни.

 Ока­залось, что в Мос­кве та­нина семья жи­ла на Чис­тых пру­дах, Та­ня ро­дилась в том са­мом род­до­ме, нев­да­леке от Чис­топруд­но­го буль­ва­ра, где по­явил­ся на свет наш Дань­ка. В ран­нем детс­тве она гу­ляла по Чис­ти­кам, кор­ми­ла уток, лю­бова­лась бе­лым ле­бедем...  

 По­нача­лу мне не по­каза­лось, что Та­ня ка­кая-то осо­бен­ная, раз­ве что взгляд у нее был не­покор­ный, да­же вы­зыва­ющий, и со сво­ими го­лубы­ми во­лоса­ми выг­ля­дела она, пря­мо ска­жем, не­обыч­но. Мы на­чали с ней с Пуш­ки­на. Я взя­ла его не­окон­ченную по­весть "Арап Пет­ра Ве­лико­го", дав­нюю мою лю­бовь, - и мы чи­тали ее с Та­ней, и пос­ле объ­яс­не­ния не­понят­ных слов и тем­ных мест, пы­тались об­суждать. Пер­вое мое "ху­дожес­твен­ное" за­дание она про­вали­ла. Я зна­ла, что Та­ня ху­дож­ни­ца, по­сеща­ет спе­ци­аль­ный кру­жок, слу­ша­ет лек­ции в ху­дожес­твен­ном му­зее. Вот и поп­ро­сила ее сде­лать пор­трет Пуш­ки­на, а пред­ва­ритель­но по­каза­ла че­реду пуш­кин­ских ав­то­пор­тре­тов и ге­ни­аль­ные за­рисов­ки На­ди Ру­шевой, иду­щей вос­лед Пуш­ки­ну-ху­дож­ни­ку в его ав­то­изоб­ра­жени­ях. Та­ня при­нес­ла мне ли­цо без глаз. На бе­лом смя­том лис­те был неб­режно на­рисо­ван кон­тур го­ловы ан­фас. Я взъ­яри­лась. И это Пуш­кин? По­чему ты так ле­ниво и нет­ворчес­ки ра­бота­ешь? На воп­ро­сы от­ве­ча­ешь вя­ло, скуч­но те­бя слу­шать, и вот у те­бя Пуш­кин без глаз. Раз­ве мог Пуш­кин быть без­гла­зым? Что ты хо­тела этим ска­зать? В сле­ду­ющий раз ты прос­то обя­зана ме­ня по­разить, а то я по­думаю, что ты са­мая обык­но­вен­ная.

 На­до ска­зать, что сле­ду­юще­го за­нятия я жда­ла с не­кото­рым стра­хом. Вдруг у дев­чонки ни­чего нет, кро­ме са­мом­не­ния? И вот они с ма­мой при­еха­ли. Та­ня се­ла нап­ро­тив ме­ня на свое обыч­ное мес­то. Бы­ло вид­но, что ее бь­ет дрожь. Мне ста­ло ужас­но ее жаль, прос­то сер­дце сжа­лось. Хо­телось ска­зать: "Та­неч­ка, да Бог с то­бой, что ты так вол­ну­ешь­ся?" Но удер­жа­лась. Спро­сила: "Итак, что ты, Тать­яна, ду­ма­ешь о по­вес­ти?" И тут она на­чала. Сна­чала до­воль­но роб­ко и сип­ло, но по ме­ре го­воре­ния об­ре­тая уве­рен­ность и звуч­ность го­лоса. Я не ожи­дала, что есть у нее и свой взгляд, и нуж­ные сло­ва. Со сло­вами, прав­да, бы­ло ху­же, при­ходи­лось ей под­ска­зывать, так как пер­вы­ми ей на ум при­ходи­ли сло­ва ан­глий­ские. Та­ня про­жила в Рос­сии, в ста­рин­ной квар­ти­ре на Чис­тых пру­дах, толь­ко три го­да и по­том бы­ла уве­зена в Аме­рику. За­кон­чив от­вет, Та­ня по­лез­ла в пор­тфель и вы­нула от­ту­да но­вый пор­трет Пуш­ки­на. Сов­сем дру­гой. Этот Пуш­кин был уже да­леко не без­гла­зый, гла­за у не­го го­рели зе­лено­вато-жел­тым огонь­ком, как у кош­ки, и он чем-то на­поми­нал даль­не­го ко­шачь­его пред­ка - рысь. Я та­ких пуш­кин­ских пор­тре­тов еще не ви­дела. А Та­ня уже не дро­жала, в ее взгля­де чи­талось тор­жес­тво. Ког­да за ней при­еха­ла ма­ма, я ей гром­ко ска­зала, что­бы Та­ня то­же слы­шала: "Ва­ша де­воч­ка се­год­ня ме­ня уди­вила и по­радо­вала. Ду­маю, нам бу­дет ин­те­рес­но друг с дру­гом".

 И вот мы за­нима­ем­ся уже поч­ти год, и я счи­таю Та­ню сво­ей "за­вет­ной" уче­ницей. Се­год­ня я хо­чу ей ска­зать од­ну очень важ­ную вещь, суть ко­торой про се­бя обоз­на­чила сло­восо­чета­ни­ем "Афин­ская шко­ла". Се­год­ня в шесть ча­сов. Не знаю, по­чему я так вол­ну­юсь.

***

Пят­надцать ми­нут до уро­ка, я уже про­тер­ла стол в гос­ти­ной, заж­гла нас­толь­ную лам­пу, по­ложи­ла нес­коль­ко пе­чений на блю­деч­ко - уго­щаю ими Та­ню в кон­це каж­до­го за­нятия.

Це­лый год мы с ней изу­ча­ем Пуш­ки­на. И це­лый год над этим сто­лом ви­та­ет тень мо­его Учи­теля, из­вес­тно­го пуш­ки­нис­та, про­фес­со­ра Мос­ков­ско­го уни­вер­си­тета, опаль­но­го, нес­мотря на все свои зас­лу­ги... Мы с сес­трой со школь­ных лет  по­сеща­ли его лек­ции, он лю­бил чи­тать сту­ден­там вслух пуш­кин­ские тек­сты, соп­ро­вож­дая свое нег­ромкое глу­хова­тое чте­ние ко­рот­ким и точ­ным ком­мента­ри­ем. С тех пор и я по­люби­ла чи­тать вслух на за­няти­ях. С Та­ней этот ме­тод впол­не ор­га­ничен - ей нуж­но на­учить­ся хо­рошо чи­тать по-рус­ски. Для че­го, с ка­кой целью? Для се­бя. Это еще од­на моя уче­ница, ко­торая за­нима­ет­ся "для ду­ши". На­де­юсь, она не уй­дет так же вне­зап­но, как Джен, Гре­та Бек­кер и Боб­би...

 Сколь­ко за этот год мы по­лучи­ли нас­лажде­ния! "Арап", кро­ме уди­витель­ных кар­тин эпо­хи, кро­ме пот­ря­са­юще­го рас­ска­за о люб­ви "нег­ра" к ти­туло­ван­ной фран­цу­жен­ке, да­ет чи­тате­лю не­кото­рые ни­ти к внут­ренне­му ми­ру ав­то­ра. Все же Иб­ра­гим - пре­док Пуш­ки­на, и есть, есть в этой по­вес­ти что-то очень лич­ное. А ка­кие бла­го­ухан­ные от­то­чен­ные фра­зы: "Сле­довать за мыс­ля­ми ве­лико­го че­лове­ка есть на­ука са­мая за­нима­тель­ная". Сам Пуш­кин сле­довал за мыс­ля­ми Пет­ра, ког­да ра­ботал в ар­хи­вах над его Ис­то­ри­ей. Или та­кое приз­на­ние: "Сла­дос­тное вни­мание жен­щин - поч­ти единс­твен­ная цель на­ших уси­лий...". Как дра­гоцен­ны эти сло­ва Пуш­ки­на осо­бен­но для се­год­няшних лю­дей, жи­вущих в эпо­ху, ког­да все пе­ревер­ну­лось и муж­чи­ны ищут вни­мания муж­чин, а жен­щи­ны - жен­щин.

 Вслед за "Ара­пом" мы с Та­ней об­ра­тились к "По­вес­тям Бел­ки­на" - и сно­ва нас­лажде­ние. Ка­кой язык, ка­кие за­мыс­ло­ватые, не­мыс­ли­мой кру­тиз­ны сю­жеты, а ка­кие ха­рак­те­ры! Ге­рой "Выс­тре­ла" Силь­вио Та­ню вос­хи­тил, ей пон­ра­вилось, что, бу­дучи в юнос­ти че­лове­ком тщес­лавным и за­вис­тли­вым, впос­ледс­твии он су­мел мо­раль­но прев­зой­ти "доб­ро­детель­но­го" гра­фа, зас­та­вив то­го дваж­ды пер­вым стре­лять по се­бе и от­ка­зав­шись от сво­его выс­тре­ла.

 Сле­ду­ющим был "Дуб­ров­ский" и здесь, как и в слу­чае с "Ара­пом", бы­ло важ­но от­ве­тить на воп­рос: по­чему Пуш­кин не за­кон­чил так счас­тли­во на­чатую по­весть. В "Ара­пе", по­ложим, ав­то­ра мог­ла ос­та­новить не слиш­ком кра­сивая ис­то­рия, свя­зан­ная с не­вер­ностью рус­ской же­ны Иб­ра­гима; ав­то­ру, прав­ну­ку Ган­ни­бала, не хо­телось пре­давать ог­ласке тем­ные де­яния пред­ков. А в "Дуб­ров­ском"? Стран­но, но вы­рос­шая в Аме­рике Та­ня уло­вила по­лити­чес­кую неб­ла­гона­деж­ность пуш­кин­ско­го сю­жета: кре­пос­тные кресть­яне, взбун­то­вав­шись, ухо­дят в раз­бой­ни­ки, и во гла­ве их шай­ки - быв­ший по­мещик. Я еще боль­ше за­ос­три­ла си­ту­ацию: пред­ставь се­бе по­доб­ный сю­жет в сов­ре­мен­ной Рос­сии - пред­по­ложим, бунт в ко­лонии, во гла­ве ко­торо­го ее быв­ший на­чаль­ник, - мож­но ли быть уве­рен­ным, что кни­гу не зап­ре­тят?

  Две не­дели на­зад мы по­дош­ли к "Еги­пет­ским но­чам".

 Они то­же не за­кон­че­ны. По­чему? На этот воп­рос до­воль­но труд­но от­ве­тить. Хо­тя... Су­дя по наб­роскам, Пуш­кин хо­тел пе­реб­ро­сить "сю­жет Кле­опат­ры" в сов­ре­мен­ность. Очень сме­лый ход, очень не­ос­то­рож­ное по­веде­ние для то­го, кто, нес­мотря на то, что сам царь выз­вался быть его цен­зо­ром, все еще на по­доз­ре­нии как че­ловек "неб­ла­гона­деж­ный". За­думан­ный сю­жет опа­сен, "амо­рален", пред­по­лага­ет кар­ти­ны, не при­лич­ные дер­жавной сто­лице... И сно­ва, как в "Ара­пе", но еще в боль­шей ме­ре, Пуш­кин здесь ри­су­ет се­бя, свой пор­трет - внеш­ний и внут­ренний. Он - это Чар­ский. "Ка­кое сло­во слы­шит­ся те­бе внут­ри этой фа­милии"? - спро­сила я Та­ню. И она не очень уве­рен­но, так как сло­во бы­ло по­луз­на­комое, от­ве­тила: "Ча­ра... ча­ры". Зна­чит, ус­лы­шала, и, воз­можно, да­же по­няла, что Чар­ский - нем­но­жеч­ко ча­родей, как все нас­то­ящие по­эты.

 Се­год­ня нам пред­сто­ит про­читать пос­леднюю на­писан­ную Пуш­ки­ным гла­ву - выс­тупле­ние им­про­виза­тора, его сти­хот­ворную им­про­виза­цию на те­му Кле­опат­ры.

И се­год­ня же я хо­тела... впро­чем, я не уве­рена, что мне хва­тит вре­мени и что пе­реход по­лучит­ся мо­тиви­рован­ный... но ес­ли все сов­па­дет, то я хо­тела ска­зать Та­не неч­то очень важ­ное о на­ших с ней уро­ках... Имен­но Та­не, ее я выб­ра­ла как свою "за­вет­ную" уче­ницу. Я дол­го нес­ла это в се­бе, и ка­жет­ся, приш­ло вре­мя для объ­яс­не­ния не­ко­его сак­раль­но­го смыс­ла то­го, чем мы с нею за­нима­ем­ся.

***

На ча­сах, ви­сящих на сте­не сле­ва от ме­ня, ров­но шесть. По­ка Та­ни нет, я прос­матри­ваю "Еги­пет­ские но­чи". Ка­кое счастье, что ког­да-то я увез­ла Пуш­ки­на с со­бой. Ма­лень­кие, в ла­донь, се­рые то­мики умес­ти­лись на дне че­мода­на, ря­дом я по­ложи­ла Биб­лию, а уже свер­ху на­кида­ла белье и одеж­ду. С од­ним че­мода­ном я пе­реме­щалась из Мос­квы в Ита­лию, из Ита­лии в Аме­рику - и вся­кий раз соб­лю­далась эта дис­по­зиция: сни­зу Пуш­кин и Биб­лия, свер­ху все ос­таль­ное. Стран­но, вот уже чет­верть седь­мо­го, а их нет. Обыч­но Та­нина ма­ма зво­нит мне с до­роги, ес­ли опаз­ды­ва­ет. По­лови­на седь­мо­го. Ку­да они зап­ро­пас­ти­лись? По­чему не зво­нят?

 Не хо­чет­ся ду­мать, что это не слу­чай­но. А вдруг? Р-раз - и ре­шили, что хва­тит, что до­воль­но, что сколь­ко мож­но тра­тить день­ги на "мер­твый" для Та­нино­го ок­ру­жения язык? Приз­най­ся, ты ожи­дала че­го-то по­доб­но­го, хо­тя гна­ла эту мысль, все об­ду­мыва­ла, что се­год­ня ска­жешь Та­не. Не­уже­ли на­ши за­нятия обор­ва­лись, и все, что я хо­тела выс­ка­зать, так и ос­та­нет­ся со мной, так и не дос­тигнет Та­нино­го слу­ха? И я не по­кажу ей реп­ро­дук­цию той Ва­тикан­ской фрес­ки Ра­фа­эля, где на са­мом вер­ху у ко­лонн сто­ят два бо­жес­твен­но кра­сивых и мо­гучих че­лове­ка, учи­тель и уче­ник, се­дов­ла­сый ста­рец Пла­тон и чер­но­голо­вый му­жес­твен­ный Арис­то­тель? И не ука­жу ей, мо­ей ху­дож­ни­це, на зна­мени­тых муд­ре­цов древ­ности, раз­бро­сан­ных по прос­транс­тву фрес­ки, - гре­чес­ких, еги­пет­ских и пер­сид­ских. Все они, где бы и ког­да бы они ни жи­ли, бы­ли вы­уче­ника­ми тех двух, ве­ликих, у всех за спи­ной сто­яла Афин­ская шко­ла. И при­шел Рим, и все по­кори­лось Ри­му, его ме­чу и его за­конам, но под­спуд­но в ог­ромной Им­пе­рии осу­щест­вля­лась нез­ри­мая ра­бота, по­корен­ные гре­ки нес­ли в мир свое зна­ние, свое ис­кусс­тво, свой взгляд. И чу­до - на фрес­ке Ра­фа­эля, соз­данной ве­ка спус­тя в Веч­ном го­роде, го­роде по­беди­телей, го­роде Це­заря и Ок­та­ви­ана Ав­густа, в перл соз­да­ния воз­ве­дены два муд­ре­ца из по­корен­ной Ри­мом про­вин­ции - Пла­тон и Арис­то­тель, и прос­лавле­на их Афин­ская шко­ла.

 Ког­да-то в детс­тве я про­чита­ла в ис­то­ричес­кой книж­ке, как один гре­чес­кий ак­тер, мим, убе­див­шись, что гре­чес­кой ци­вили­зации боль­ше не су­щес­тву­ет, стра­на за­во­ева­на, хра­мы раз­ру­шены, кни­ги сго­рели в по­жарах вой­ны, ре­шил, что по­ка жив, бу­дет нес­ти в мир сох­ра­нен­ные им свя­щен­ные ос­колки. Мо­жет быть и нам, жи­вущим в чу­жой стра­не, сре­ди тех, кто го­ворит, ду­ма­ет, шу­тит на дру­гом язы­ке и все это де­ла­ет ина­че, чем мы, мо­жет быть, и нам пред­сто­ит этот путь? Путь, на­чер­танный Ра­фа­элем в его "Афин­ской шко­ле"?

 Не­уже­ли я ни­ког­да не смо­гу это­го ска­зать сво­ей "за­вет­ной", по­нима­ющей ме­ня с по­лус­ло­ва уче­нице?

 Гром­кий зво­нок в дверь. Кто это ? Я уже слов­но за­была, что се­год­ня наш с Та­ней урок.

 Но это они, Та­ня и ее ма­ма. Та­нина ма­ма бро­са­ет­ся ко мне, ско­рого­вор­кой на­чина­ет объ­яс­нять, что на до­роге стол­потво­рение, стро­итель­ство, ава­рия, что на том учас­тке пу­ти, где они сто­яли, от­сутс­тво­вала мо­биль­ная связь. Та­ня уже си­дит на обыч­ном мес­те. Яр­кий свет люс­тры па­да­ет на ее фи­оле­тово-си­ние во­лосы, де­ла­ет их зе­лены­ми, под цвет ру­салочь­им гла­зам.

 Та­нина ма­ма ухо­дит и, ког­да я под­хо­жу к сто­лу, Та­ня вдруг го­ворит: "А зна­ете, ко­го мы чуть не сби­ли по до­роге? Це­лое се­мей­ство ин­де­ек, их бы­ло штук шесть; ка­жет­ся, они шли в ва­шем нап­равле­нии". Мне ста­новит­ся как-то очень лег­ко, я глу­боко вби­раю в се­бя воз­дух и са­жусь на свое мес­то у сто­ла. Урок на­чина­ет­ся.

___________________________ 
На ил­люс­тра­ции: Фрес­ка Ра­фа­эля "Афин­ская шко­ла".