Песах это радость, веселье, свобода. И - Память!...

   "Благословен Ты, Б-г, Г-сподин наш, Царь Вселенной, К-торый избрал нас из всех народов и возвысил нас из всех языков, и освятил нас своими заповедями. И дал Ты нам, Б-же, Г-сподин наш, с любовью Праздники для ра дости, времена для торжества и веселья и этот день праздника Песах..."    

    Мы сидим за столом. Горят свечи. На большом блюде в специальных углублениях лежат косточка с мясом, яйцо, картофелина... Я читаю вслух книгу под названием "Пасхальная агада". Она новенькая, глянцевая. А ведь ей... сколько ей лет? Если верить раввинам и ученым (здесь их мнения неожиданно сходятся) она создана в I-II веках нашей эры. Выходит, две тысячи. Ужасно много? Нет, ужасно мало. Не забудьте, я ведь выполняю заповедь из Торы: "Расскажи сыну своему". А когда была дана эта заповедь? Да тогда же, когда и вся Тора - 3500 лет назад! И тут вопрос - а как наши предки выполняли заповедь в течение полутора тысяч лет, пока не была написана Агада? Как обходились без этой глянцевой книжицы? Откуда они, выражаясь, сегодняшним языком, брали материал?

     Оттуда и брали. В годы скитаний по Синайскому полуострову речь отца на пасхальной трапезе звучала примерно так:

- Запираю я свою мастерскую, собираюсь домой и вдруг вижу - бежит по улице Ахисамах, ну помните, ребята, такой высокий, рыжий, его не стало в прошлом году девятого Ава... Не проснулся утром. Да-да, верно говоришь, он был из колена Дана. Так вот, бежит он, босые пятки так и шлепают, пыль столбом, бежит и кричит: "Евреи! Собирайтесь на рыночную площадь - с вами будет говорить пропавший десятилетия назад брат Аарона - он вернулся! Ну, я, конечно, на рыночную площадь. Гляжу, там народу тьма тьмущая - и погонщики ослов, и пастухи, и плотники, и каменотесы... А на возвышении стоят двое с посохами - Аарон и еще один, широкоплечий такой, седой, лицо все в морщинах и говорит, говорит... Что говорит, правда, непонятно, а Аарон переводит.

   "Евреи, - говорит, - Б-г Авраама, Ицхака и Яакова открылся мне, то есть моему брату. Кончилась наша жизнь в Египте! Велит Он всем нам собраться, взять с собой скот и отправляться в землю наших предков..."      

    Так ведет свое пасхальное повествование на просторах Синая  человек, десятилетия назад вышедший из Египта, а его маленький сын, держа в одной руке кусок мацы, а в другой пучок горькой зелени, слушает папу, раскрыв рот.

     Пройдут десятилетия, и этот вчерашний маленький странник будет рассказывать своим детям:

- Было это в Египте. Мой отец, ваш дедушка, да будет благословенна его память, закончил работу, запер свою мастерскую и вдруг видит - бежит сосед, Ахисамах из колена  Дана.

А будущий внук этого выросшего мальчика начнет свой рассказ так:

- Рассказывал мне МОЙ дед, что ЕГО дед в Египте...

    Так это и велось из столетия в столетие, и никакая "агада шель песах" не была нужна, пока не грянуло Вавилонское пленение, а за ним Маккавейские войны, а за ними  Великое восстание с его сотнями тысяч убитых. Пока не настали времена, когда за пасхальным столом семья в сборе, а магида-то то есть ведущего и нет!

    Нет папы, который расскажет со слов своего папы о том, что тому поведал его папа…  Папы остались лежать кто на дорогах, ведущих в Халдейскую землю, кто на дне ущелья Бет Хорон, кто в грудах золы, которая накрыла затихшие на тысячелетия улицы Иерусалима. И росли поколения сирот, и всё, что мог рассказать сыну своему молодой еврей о собственном отце, это то, что, уходя на войну, отец долго держал его, трехлетнего малыша, на руках, да то, что запомнились малышу голубые глаза отца, казавшиеся особенно большими из-за наполнивших их слез. Стоит лишь вспомнить, и -  ком в горле, но для пасхального рассказа этого - увы! - недостаточно.

        Появились и другие  "новые евреи" - тоже сироты, но иного рода. Какой-нибудь смуглый Асаэль бен Авраам или белокурый Авраам бен Авраам произносил благословение, осушал кубок с вином и... Ну что могли они  рассказать про своих дедов? Что сражался дед Асаэля с ненавистными евреями, пока те не взяли верх и не обратили по праву победителя и его собратьев-идумеев в свою веру, забыв спросив, хотят они того или нет? Или что дед Авраама римский всадник Квинтилиан рубился под разными небесами, что обагрил он своею и чужой кровью, не одно поле, в том числе и то, которое  раскинулось под стенами Иерусалима, и уж в самом страшном сне не мог пригрезить, что внук его проникнется чужой мудростью, пройдет  варварский обряд обрезания и сменит прекрасное имя Саторний на ненавистное "Авраам".

    Десятки тысяч идумеев, тысячи римлян, греков, представителей других народов, населявших империю… И по мере того, как рушилось языческое мышление, число этих прозелитов множилось и множилось. Что могли они за пасхальным столом рассказать своим детям, которые уже воспитывались как стопроцентные евреи? Вот тогда-то для сирот - для сирот в общечеловеческом и для сирот в еврейском смысле - и была создана АГАДА ШЕЛЬ ПЕСАХ. Со временем она практически во всех семьях заменила предания, почти полтора тысячелетия передававшиеся от отца к сыну, украшенные придуманными подробностями, пронизанные аналогией с современностью, а зачастую просто изъеденные склерозом.

   А жаль. И, в частности, вот по какой причине. Одного крупного сотрудника, кажется, ЦРУ, но не исключено, что ГРУ, Абвера или МОССАДа, не будь рядом помянут, спросили, как проверить правильность поступающей информации, как убедиться, что твоего агента не перевербовали, не упрятали в камеру или в могилу, чтобы самим от его имени передавать ложную информацию. Ответ был короткий: "параллельные источники".

    Любая информация, которая поступает из районов, куда затруднен доступ для контроля (седая древность также относится к таким районам), проверяется наличием параллельных источников. Есть, конечно, и другие способы проверки, но параллельные источники информации, с точки зрения профессионального разведчика, - самый надежный.

   Таким вот источником и были семейные предания. Представляете, как здорово - мальчик в хедере на уроке Торы учит рассказ об Исходе из Египта,  а потом садится за пасхальный стол, и папа  рассказывает ему то же самое, но уже в другом, в домашнем формате. Увы, нет этого у нас сейчас. А что есть? Протез, "Пасхальная агада". Ну что ж, протез не может появиться на пустом месте, он в точности повторяет форму того живого кусочка памяти нашей, что с мясом и кровью вырвало и прочь унесло беспощадное время.     

    А параллельных источников - что, совсем не осталось? Одна слепая вера едва ли не с привкусом тертуллиановского: "Верую, потому что абсурдно!"?  Да есть, есть у нас эти источники. Надо только раскрыть глаза пошире!

    Вон, смотрите!

    В Израиле ежедневно, а в Изгнании по праздникам во время утренней молитвы к алтарю (арон акодеш) выходят несколько человек и поворачиваются лицом к прихожанам. Но лиц их мы не видим - они закрыты талесами. Талесами закрыты и их пальцы рук, которые мы тоже не видим, мы даже не имеем права на них смотреть. Определенным образом сложив невидимые для нас пальцы, эти люди произносят:    

"Благословит тебя Г- сподь и охранит тебя
И будет благосклонен к тебе Г-сподь и помилует тебя
Будет благоволить к тебе Г-сподь и пошлет тебе мир!"

     Кто это такие? Коэны. Потомственные вершители службы в Храме. А какое отношение они имеют к выходу из Египта? Да прямое! Коэном может быть лишь человек, по отцовской линии являющийся потомком Аарона, брата Моше. А откуда они знают, что они потомки Аарона? От своих отцов. А те? От своих отцов. Фамилии типа Кон, Коэн, Коган, Каган и Каганович не в счет. Только передача информации от отца к сыну. Чувствуете аналогию и связь с семейным пасхальным преданием?

     А вдруг эта родословная придумана? Ну разумеется. Вчера я был на молитве, где на возвышении, благословляя нас, стояли рядом коэны из Йемена, из Марокко, из Украины, из Средней Азии и из Франции. И у всех родословные придуманы.

     Кстати, перед тем, как благословить прихожан, коэны омывают руки. А кто им поливает? Левиты. Потомки колена Леви, сына Яакова, того самого Леви, из рода которого были и Моше, и Аарон и Корах и многие другие. Вот еще одна родословная, еще один параллельный источник информации. Ну, и нельзя не сказать о потомках царя Давида. Она берет начало, конечно, не во времена исхода из Египта, века на четыре позже, но тоже древность и изрядно седая. Их не очень густо на свете, этих потомков, что неудивительно - ведь в свое время персидский царь Издур перебил их всех, кроме одного, случайно спасшегося. Зато среди них такие звезды, как испанский мудрец Абарбанель и последний любавичский Ребе Менахем Мендель Шнеерсон.

    ...Эх, не были бы мы таким народом жестковыйным, не нужны бы нам были все эти параллельные источники. А так - боюсь, и тех, что здесь упомянуты, окажется недостаточно. Наверняка найдется еврей, который скажет (хотя бы мысленно) "Да какие же эти источники параллельные, коли все они еврейские? Пользоваться ими, как доказательствами - все равно, что самих себя за волосы из болота тащить. Вот были бы посторонние источники, чужие..."

   Доверие к чужому - едва ли не исконная черта еврейского менталитета. Еще в книге Тхилим (Псалмы Давида) сказано:

                                          "И тогда скажут среди народов:
                                          "Великое Г-сподь совершил с ними!"
                                           Великое Г-сподь совершил с нами,
                                           И мы возрадовались!"

    То есть, пока народы мира не сообщат нам, что Г-сподь совершил с нами великое, мы сами в это не поверим.
     Ну хорошо, на этот случай Вс-вышний приготовил для нас египетские источники и в первую очередь папирус Ипувера с описаниями бедствий, чуть ли не дословно повторяющий описание десяти казней в книге Шмот и кульминацией повествования - слова "Огонь поднялся высоко-высоко, и идет напротив врагов страны".

  Помнишь, еврей, огненный столп, идущий впереди еврейского народа? Вот тебе и нееврейский источник. Теперь твоя душенька довольна? Тогда усаживайся за пасхальный стол, облокачивайся на правую руку и...

  "...и дал Ты нам, Б-же, Г-сподин наш, с любовью Праздники для радости, времена для торжества и веселья и этот день праздника Песах, время нашей свободы, священного собрания в память выхода из Египта..."