Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

"Когда поспевала черешня"

Рассказ

Опубликовано 20 Апреля 2015 в 11:13 EDT

Элора Эльжаева
...Начались бомбардировки Грозного. Авиация второй раз старательно пыталась уничтожить то, что не успела в первый. Новое тысячелетие преподносило нам все новые и новые сюрпризы. Теперь приходилось наблюдать не только за самолетами, но и за ракетами. Электричества и газа не было. Мы в один миг оказались отрезаны от всех благ цивилизованного мира. Наступили черные, тревожные, бесконечные военные ночи. Словно заупокойная молитва холодный и заунывный ветер проникал глубоко в душу и не давал ей ни минуты спокойствия. Я сидела за столом, положив под голову руку, и пыталась таким образом уснуть, а на столе стояла небольшая керосиновая лампа, свет которой был единственным доказательством того, что мы находились в комнате, а не в свежевырытой могиле. Резкий подземный толчок едва не опрокинул меня со стула...
____________________________
Гостевой доступ access Подписаться

Сжи­мая в ку­лаке че­реш­ню, я че­рез пе­лену слез, зас­ти­лав­шую гла­за, смот­ре­ла в ок­но и не за­мети­ла как че­рез паль­цы по­тек крас­ный сок яго­ды. Я встре­пену­лась. Слу­чай­но раз­давлен­ная в ру­ке че­реш­ня вер­ну­ла ме­ня в да­лекий 1998 год. Это бы­ло стран­ное для пси­холо­гичес­ко­го вос­при­ятия вре­мя. Вой­на вро­де бы за­кон­чи­лась, стре­лять пе­рес­та­ли, но чувс­тво не­оп­ре­делен­ности и стра­ха пе­ред дру­гой, но­вой пос­ле­во­ен­ной стра­ницей жиз­ни не да­вало по­коя. Сож­женный Гроз­ный, раз­ру­шен­ная ин­фраструк­ту­ра, каж­дый день про­пада­ющие без вес­ти лю­ди, не ут­вердив­ша­яся по­лити­чес­кая сис­те­ма, де­ти, под­ры­ва­ющи­еся в собс­твен ных дво­рах на ми­нах – вот чем оха­рак­те­ризо­вал­ся ко­нец пер­во­го ты­сяче­летия в Чеч­не. Но для нас, при­вык­ших на­чинать свой день в сы­ром под­валь­ном по­меще­нии под гро­хот даль­но­бой­ных, это уже бы­ло в ка­кой-то сте­пени прог­рессом. Че­ловек ин­те­рес­но ус­тро­ен, он так лю­бит эту жизнь, цеп­ля­ет­ся за нее, как бы она ни гна­ла его от се­бя, как бы ни бы­ло боль­но хо­дить по зем­ле, он все рав­но не хо­чет по­кидать этот жес­то­кий мир. Это и не­уди­витель­но, ведь толь­ко пос­ле встре­чи один на один со смертью все боль­ше влюб­ля­ешь­ся в жизнь и на­чина­ешь бе­зум­но ра­довать­ся ее ме­лочам.

 

В 1998 го­ду мы  пе­ре­ез­жа­ли в при­город Гроз­но­го с твер­дой на­деж­дой, что все, на­конец-та­ки, бу­дет хо­рошо. Это был боль­шой дом с кра­сивым и бо­гатым са­дом. Мо­лодые соч­ные вет­ви гус­то раз­росших­ся де­ревь­ев спле­тались друг с дру­гом и соз­да­вали прох­ладное по­добие шат­ра, а за­пах све­жих пло­дов, иду­щий с са­да, прос­то одур­ма­нивал го­лову и зас­тавлял обо всем за­бывать. Это бы­ло уди­витель­ное ле­то, не по­хожее на все ос­таль­ные. Пер­вое пос­ле­во­ен­ное ле­то, та­кое дол­гождан­ное и выс­тра­дан­ное, му­читель­но дол­го тя­нув­ши­мися но­чами вы­молен­ное у Бо­га.  Оно нас­ту­пило, но по­чему-то до кон­ца не все­лялось в сер­дца, и не про­чища­ло зар­жа­вев­шую в них тре­вогу. Рас­ка­лен­ное сол­нце об­жи­гало все те­ло. Я бо­ялась взгля­нуть вверх, бо­ялась встре­тить­ся взгля­дом с не­бом, ко­торое бы­ло та­ким по­доз­ри­тель­но чис­тым и спо­кой­ным. Не­дале­ко от се­бя я ус­лы­шала шо­рох и ог­ля­нулась. 

 

У мо­лодо­го де­рева че­реш­ни, усы­пан­но­го спе­лыми баг­ро­во-крас­ны­ми пло­дами, сто­ял Са­лам­бек, и, сог­нув к се­бе вет­ку, жад­но сры­вал яго­ды.

 

- Эй! Иди сю­да! Кто те­бя так на­пугал? Сто­ишь не­под­вижно. Пош­ли че­реш­ню ку­шать, зна­ешь ка­кая слад­кая. Сро­ду та­кую не ел – кри­чал мне па­рень. Са­лам­бек был наш од­но­сель­ча­нин, даль­ний родс­твен­ник, од­но­го  с на­ми тей­па (ро­да). Вы­сокий, стат­ный, се­рог­ла­зый па­рень со свет­лы­ми во­лоса­ми всег­да был го­тов прий­ти на по­мощь и под­держать, за что мой де­душ­ка его очень силь­но ува­жал. Вот и скарб наш до­маш­ний, кста­ти, он пе­ревез. И пос­ле раз­груз­ки с ма­шины ве­щей, ре­шил чу­ток от­дохнуть, по­лако­мить­ся че­реш­ней.

 

- Не хо­чу я! Она ведь не­мытая – крик­ну­ла я в от­вет.

 

- Да лад­но те­бе! Наш­лась чис­тю­ля! А ты зна­ешь, что че­реш­ню нуж­но не­мытой есть, пря­мо с де­рева? Это не я при­думал, за­кон та­кой не­дав­но из­да­ли, - под­шу­чивая, Са­лам­бек по­дошел ко мне и по­ложил в ла­дони яго­ды, ко­торые раз­ва­лива­лись от пе­рес­пе­лос­ти. Вып­ле­вывая под но­ги кос­точки, я быс­тро спра­вилась с ни­ми.  Не­ожи­дан­но за­метив на­ши за­ляпан­ные крас­ным со­ком ру­ки, я вскрик­ну­ла:

 

- Ой, Са­лам­бек! Глянь, как буд­то кровь, прав­да же?

 

Са­лам­бек прис­таль­но пос­мотрел на ме­ня, а по­том пе­ревел свой взгляд на че­реш­ню. Не­ожи­дан­ная грусть, по­доб­но слу­чай­но про­литой во­де раз­ли­лась в его гла­зах.

 

- Лад­но, ска­жи до­ма, что я ушел! С но­восель­ем вас! – не­ожи­дан­но вы­палил Са­лам­бек, и, отор­вавшись от де­рева, по­шел прочь.

 

Не­уже­ли его сму­тило мое срав­не­ние, и он на­пугал­ся кро­ви? Да не мо­жет быть. Он та­кой силь­ный и сме­лый – про­мель­кну­ло в мо­их мыс­лях.

 

А пе­рес­пе­лая че­реш­ня, ока­зыва­ет­ся, и вправ­ду бы­ла пло­хим для нас пред­зна­мено­вани­ем. Кровь про­лилась…и очень ско­ро…

 

Ухо­дящее пер­вое ты­сяче­летие ус­тро­ило в Чеч­не край­не шум­ные про­воды, и уже на бис пе­ре­иг­ра­ло свой пер­вый са­танин­ский бал на­чала 90-х. Вто­рая вой­на пред­ста­ла нам те­перь  в но­вом об­ра­зе – конт­ртер­ро­рис­ти­чес­кая опе­рация. И сно­ва -  сы­рой под­вал, спеш­ные сбо­ры, и зна­комый за­пах ша­га­ющей где-то ря­дом смер­ти. Мне бы­ло уже де­сять лет, и я по­тихо­неч­ку при­выка­ла к этой  сво­ей нес­по­кой­ной и в ка­кой-то ме­ре ин­те­рес­ной жиз­ни. А ря­дом все твер­ди­ли, что вой­на не нач­нется. Лю­ди прос­то не хо­тели ве­рить, что кош­мар бу­дет  иметь  свое про­дол­же­ние.…Нет ни­чего страш­нее на све­те во­ен­ной пре­людии. Без­гра­нич­ное чувс­тво не­из­вес­тнос­ти на­чина­ет из­нутри стре­митель­но по­едать че­лове­ка, а этот ог­ромный бе­лый свет пред­ста­ет в се­рых, приг­лу­шен­ных крас­ках. Воз­дух  был про­питан тре­вогой. От  бе­зыс­ходнос­ти все вок­руг на­чина­ло раз­дра­жать, да­же рас­ка­лен­ный сол­нечный диск на бе­зоб­лачном си­нем не­бе.

 

От обу­яв­ше­го с ног до го­ловы стра­ха я пе­ред­ви­галась по ком­на­там, как ро­бот с за­учен­ны­ми дви­жени­ями. Ма­ло ве­рилось в люд­ское «ни­чего не слу­чит­ся»…В кон­це ле­та на­чал­ся во­ен­ный кон­фликт в Да­гес­та­не, ко­торый по­лучил свое про­дол­же­ние в Чеч­не, и с то­го са­мого дня все пош­ло – по­еха­ло…

 

И толь­ко при­рода сно­ва  без­мол­вно наб­лю­дала, как мы го­тови­лись к учас­тию в  оче­ред­ной тра­гедии. Пос­ле шум­но­го  дож­дя  на ули­це об­ра­зова­лась не­боль­шая лу­жа. Во­да в ней бы­ла на удив­ле­ние чис­тая и свет­лая. Ма­лень­кие се­рые утя­та ве­село ба­рах­та­лись в лу­же, за­бав­но по­щупы­вая свои тель­ца жел­тень­ки­ми клю­вами. Не­дале­ко от них на кор­точках си­дел наш со­сед Рам­зан и вни­матель­но за ни­ми наб­лю­дал. Бе­лос­нежная ру­баш­ка пар­ня и его блес­тевшие на сол­нце ры­жие, слов­но зо­лотые во­лосы из­да­ли при­тяги­вали взгляд. Иг­равшие в дож­де­вой лу­же утя­та, и вни­матель­но за ни­ми наб­лю­да­ющий мо­лодой, креп­кий, пол­ный жиз­ненных сил па­рень, соз­да­вали ат­мосфе­ру уми­рот­во­рения и счастья. Ка­залось, что спо­кой­нее мес­та и на зем­ле ог­ромной не най­ти. Мы с де­душ­кой приб­ли­зились к лу­же. Рам­зан обер­нулся  и быс­тро сос­ко­чил со сво­его мес­та. Де­душ­ка креп­ко его об­нял. Ста­рый фрон­то­вик за вер­сту чу­ял от­ва­гу и му­жес­твен­ность в мо­лодых пар­нях. По­тус­кнев­шие, с зас­тывши­ми озе­рами слез, гла­за стар­ца  сра­зу за­жига­лись от пыл­ких ре­чей ре­бят. Об­ста­нов­ка вок­руг на­каля­лась. Мо­лодежь мыс­ленно уже бы­ла на вой­не, а да­леко не мир­ные нас­тавле­ния ста­рого, про­шед­ше­го че­рез фа­шист­ский ад фрон­то­вика, все боль­ше  ра­зог­ре­вало и без то­го го­рячие сер­дца пар­ней.

 

- Да уго­монись ты уже, ста­рый ду­рак! Не сво­ди с ума де­тей сво­им чер­то­вым пат­ри­отиз­мом, - не раз ру­гала его ба­буш­ка.

 

Но де­да мож­но бы­ло по­нять, ведь ему-то ка­залось, что все вой­ны на све­те бы­ва­ют оди­нако­вые и за­щищать ро­дину, как в свое вре­мя за­щищал он, еще не пе­рес­та­ло быть свя­тым дол­гом и обя­зан­ностью каж­до­го муж­чи­ны. Но жизнь все по­вер­ну­ла по-ино­му. Мо­лодые ре­бята, боль­ше жиз­ни лю­бив­шие свою От­чизну, ока­зались за­тяну­ты в чьи-то гряз­ные, ко­рыс­тные иг­ры, ко­торые впос­ледс­твии на­чали но­сить та­кие наз­ва­ния как «тер­ро­ризм», «вах­ха­бизм», «экс­тре­мизм».

 

- Что си­дишь, ску­ча­ешь, джи­гит? – пох­ло­пал по пле­чу Рам­за­на де­душ­ка.

 

- Да вот…вре­мена, де­душ­ка, нес­по­кой­ные нас­та­ли. Вот и ду­маю над этим, - вздох­нул Рам­зан.

 

- Сколь­ко я пом­ню Чеч­ню, здесь ни­ког­да и не бы­ло этих вре­мен-то спо­кой­ных…ты глав­ное, свою честь не ро­няй, тог­да лю­бые вре­мена под си­лу бу­дут, - от­ве­тил ста­рец.

 

- Иди, нар­ви нам че­реш­ни, да по­быс­трее, - бур­кнул мне дед.

 

Я сра­зу же  пом­ча­лась в сад. За­пах нас­ту­па­юще­го прох­ладно­го ве­чера прос­то одур­ма­нивал го­лову.  Я вдох­ну­ла пол­ной грудью его теп­лый воз­дух, и,  ощу­тив на се­бе нес­ме­лое  при­кос­но­вение ле­та,  рас­тво­рилась в его креп­ких объ­яти­ях. Мое ды­хание, сме­шав­ше­еся с ды­хани­ем све­жей, толь­ко что умы­той дож­дем при­роды, уча­щалось с каж­дой ми­нутой. Как же здо­рово бы­ло жить на све­те! Я заш­ла в сад. Это был не­обык­но­вен­ный сад, в ко­тором про­тека­ло та­кое же не­обык­но­вен­ное ле­то. Он стал пер­вым мес­том, в ко­тором в ме­ня все­лилось дру­гое, до­селе нез­на­комое и чуж­дое мне чувс­тво, по­мимо не­навис­ти и стра­ха, и, кста­ти, оно, бы­ло, ока­зыва­ет­ся, го­раз­до силь­нее тех пер­вых двух. Это бы­ла лю­бовь. Лю­бовь во всех ее фор­мах и про­яв­ле­ни­ях. Лю­бовь ко все­му – к жиз­ни, к сол­нцу, к не­бу, к са­мой се­бе! Она за­пол­ня­ла ме­ня всю до кра­ев, без ос­татка, и толь­ко мо­лодые де­ревья бы­ли не­мыми сви­дете­лями это­го  всплес­ка чувств….

 

Я сог­ну­ла к се­бе тон­кую вет­ку че­реш­ни, и пе­рез­ре­лые яго­ды са­ми по­сыпа­лись в чаш­ку. Я от­несла ее Рам­за­ну. Па­рень мол­ча по­тянул­ся за че­реш­ней. Од­на яго­да слу­чай­но сор­ва­лась с ру­ки и по­кати­лась по его гру­ди, ос­тавляя яр­ко-крас­ный след на бе­лос­нежной ру­баш­ке. Я вспом­ни­ла Са­лам­бе­ка и его за­ляпан­ные со­ком че­реш­ни ру­ки. Мне ста­ло тре­вож­но. А Рам­зан, не за­мечая крас­ное пят­но, улы­ба­ясь, про­дол­жал ку­шать яго­ды….

 

Я сно­ва убе­жала в сад. Су­мер­ки сгу­щались. Прош­ло нес­коль­ко не­дель. Нес­мотря на зной­ную жа­ру, ле­то бли­зилось к сво­ему ло­гичес­ко­му за­вер­ше­нию. С че­реш­ни упа­ли пос­ледние про­мяк­шие пло­ды, а ве­тер с лег­костью сры­вал с нее ос­лабшие, су­хие листья. Не­обык­но­вен­ное ле­то в не­обык­но­вен­ном са­ду об­ре­тало свой обык­но­вен­ный ко­нец. Так на­чина­лась в Чеч­не вто­рая вой­на. Иног­да ка­залось, а мо­жет пер­вая и не за­кан­чи­валась? Мо­жет этот сад, это ос­то­рож­ное при­кос­но­вение ле­та, эту че­реш­ню, усы­пан­ную кро­ваво-крас­ны­ми яго­дами, я при­дума­ла са­ма? Мо­жет, я до сих пор сплю в тем­ном уг­лу под­ва­ла, уку­тан­ная в де­душ­кин пу­ховик? А мо­жет, нап­ро­тив во­об­ще этой са­мой вой­ны-то не бы­ло? Мо­жет я на ночь про­чита­ла страш­ную сказ­ку о чер­ном го­роде и мне все это снит­ся? По­доб­ные мыс­ли од­на за дру­гой за­пол­ня­ли мою го­лову, по­ка вок­руг все спеш­но го­тови­лись к встре­че худ­ше­го…

 

На­чались бом­барди­ров­ки Гроз­но­го. Ави­ация вто­рой раз ста­ратель­но пы­талась унич­то­жить то, что не ус­пе­ла в пер­вый. Но­вое ты­сяче­летие пре­под­но­сило нам все но­вые и но­вые сюр­при­зы. Те­перь при­ходи­лось наб­лю­дать не толь­ко за са­моле­тами, но и за ра­кета­ми. Элек­три­чес­тва и га­за не бы­ло. Мы в один миг ока­зались от­ре­заны от всех благ ци­вили­зован­но­го ми­ра. Нас­ту­пили чер­ные, тре­вож­ные, бес­ко­неч­ные во­ен­ные но­чи. Слов­но за­упо­кой­ная мо­лит­ва хо­лод­ный и за­уныв­ный  ве­тер про­никал глу­боко в ду­шу и не да­вал ей ни ми­нуты спо­кой­ствия. Я си­дела за сто­лом, по­ложив под го­лову ру­ку, и пы­талась та­ким об­ра­зом ус­нуть, а на сто­ле сто­яла не­боль­шая ке­роси­новая лам­па, свет ко­торой был  единс­твен­ным до­каза­тель­ством то­го, что мы на­ходи­лись в ком­на­те, а не в све­жевы­рытой мо­гиле. Рез­кий под­земный тол­чок ед­ва не оп­ро­кинул ме­ня со сту­ла. Глу­хие рас­ка­ты стрель­бы в один миг унич­то­жили  ти­шину этой бес­по­кой­ной но­чи. На ули­це пос­лы­шались кри­ки. Кто-то бе­шено та­раба­нил в дверь. Ма­ма быс­тро под­бе­жала и от­во­рила ее. На по­роге, с тре­пещу­щей све­чой в ру­ке, сто­ял Рам­зан.

 

-Вы­ходи­те, вы­ходи­те быс­трей! На­ше се­ло ок­ру­жа­ют! У нас нет ни­како­го убе­жища, по­это­му я про­веду до вас до сле­ду­ющей ули­цы, там у лю­дей под­ва­лы, хоть смо­жете ук­рыть­ся, - взвол­но­ван­но кри­чал па­рень.

 

Гро­хот про­дол­жался. Это был пер­вый ми­номет­ный обс­трел на­шего се­ла. Ос­колки  раз­ры­ва­ющих­ся сна­рядов, слов­но но­вогод­нее кон­фетти, сы­пались на кры­ши на­ших до­мов. По­доб­но заг­нанно­му в угол зверь­ку, я на­чала бе­гать из од­но­го уг­ла ком­на­ты в дру­гой, по­ка ме­ня ма­ма не схва­тила за ру­ку и не вы­тол­кну­ла из ком­на­ты. За на­шей су­етой  мол­ча и бе­зучас­тно наб­лю­дал де­душ­ка. Зас­тывший взгляд стар­ца был ус­трем­лен в зем­лю, а чер­ные, пот­ре­пан­ные чёт­ки ед­ва за­мет­но ше­вели­лись в его за­горе­лых ис­сохших ру­ках. Уже ник­то и не звал его ук­ры­вать­ся от обс­тре­ла или бом­барди­ров­ки. Ка­залось, что же­лез­ная во­ля и хо­лод­ное рав­но­душие ста­рика са­му смерть смо­гут от­пугнуть. Мы выш­ли на ули­цу. Блед­ный диск мол­ча­ливой лу­ны пре­датель­ски ос­ве­щал наш путь. Рам­зан шел впе­реди, за ним его прес­та­релая мать Са­янат и даль­ше мы. Ба­буш­ка креп­ко дер­жа­ла ме­ня за ру­ку, а ма­ма нес­ла боль­шой узе­лок, в ко­торый бы­ли за­вер­ну­ты теп­лое оде­яло и до­кумен­ты. Мы пы­тались бес­шумно пе­ред­ви­гать­ся, но су­хие листья слов­но на­мерен­но, вы­давая на­ши ша­ги, шур­ша­ли под но­гами. Гро­хот во­зоб­но­вил­ся с но­вой си­лой.

 

- Быс­трее! – ог­ля­дыва­ясь, нер­вно то­ропил нас Рам­зан.

 

Вол­не­ние пар­ня вы­дава­ла его дро­жащая ру­ка, по ко­торой мед­ленно сте­кал го­рячий воск гас­ну­щей све­чи. Ко­жа бе­лых, ху­дых паль­цев пок­раснев на­чала уже взду­вать­ся от жгу­чей бо­ли, но Рам­зан не об­ра­щая вни­мания, про­дол­жал ид­ти. По­ка до кон­ца не угас­нет све­ча, нуж­но бы­ло ус­петь ого­рода­ми доб­рать­ся до сле­ду­ющей ули­цы. Вдруг не­ожи­дан­но вскрик­нув,Са­янат ос­та­нови­лась. Ши­рокая, вя­заная шаль ста­руш­ки за­цепи­лась за су­хой ствол не­боль­шо­го де­рева. Это бы­ла та са­мая че­реш­ня, пе­рез­ре­лые пло­ды ко­торой нам с Са­лам­бе­ком ког­да-то не слу­чай­но  на­пом­ни­ли кровь. По­ка она от­ди­рала свою шаль от ко­ры де­рева, я за­мети­ла, что по мо­ему те­лу бе­га­ют ма­лень­кие крас­ные ша­рики. Прой­дясь по мне, они пе­ребе­жали и на ма­му, по­том и на Рам­за­на…впос­ледс­твии я по­няла, что нас ос­ве­щал при­цел снай­пер­ской вин­товки. Кое-как мы доб­ра­лись до сво­его мес­та наз­на­чения. Лю­ди пос­те­пен­но со­бира­лись. Пос­лы­шал­ся жа­лоб­ный дет­ский плач. Мы заш­ли во двор од­но­го до­ма, где и на­ходи­лось так на­зыва­емое бом­бо­убе­жище, а в дей­стви­тель­нос­ти это был обыч­ный за­бытый пог­реб, где за­бот­ли­вая хо­зяй­ка до­ма ког­да-то хра­нила свои ва­ренья и дру­гие за­пасы на зи­му. Про­пус­тив впе­ред ста­рушек и жен­щин с груд­ны­ми мла­ден­ца­ми, мы с ма­мой пос­ледние по­дош­ли к под­ва­лу. Рам­зан по­мог мне спус­тить­ся и на­чал зак­ры­вать крыш­ку.

 

- Да хра­нит вас всех  Все­могу­щий Ал­лах! Ма­ма, бе­реги се­бя – ти­хо ска­зал па­рень.

 

- Рам­зан! По­дож­ди! – про­шеп­та­ла Са­янат. Но в от­вет бы­ли слыш­ны лишь от­да­ля­ющи­еся ша­ги сы­на.  Тем­ное, под­земное по­меще­ние об­да­вало сы­ростью  и неп­ри­ят­ным за­пахом. Где-то в уг­лу зах­ны­кал оби­жен­ный ма­лыш, а ря­дом прос­то­нала ста­руха. Хо­лод­ный ноч­ной воз­дух, про­никал че­рез уз­кие ще­ли де­ревян­но­го пок­ры­тия под­ва­ла. Лю­ди ста­рались как мож­но ре­же из­да­вать ка­кие-ли­бо зву­ки, и си­дели при­тих­шие, по­доб­но наш­ко­див­шим уче­никам, и лишь жа­лоб­ное всхли­пыва­ние мла­ден­ца на­руша­ло сей сво­еоб­разный по­кой. Цель это­го стран­но­го ноч­ле­га бы­ла весь­ма прос­та: каж­дый из нас  прос­то не хо­тел уми­рать. Мне жут­ко за­хоте­лось спать. Сон­ные гла­за не под­чи­нялись бе­шено­му сту­ку сер­дца, а пол­ночный мрак все силь­ней оку­тывал хо­лод­ное под­валь­ное по­меще­ние. Эта жес­то­кая, тре­вож­ная ночь нес­мотря ни на что всту­пала в свои пра­ва. Со­сед­ская дев­чонка с го­ловы до ног уку­талась в тон­кое се­рое оде­яло и ти­хо бес­шумно пла­кала. Ху­день­кое тель­це сод­ро­галось от ры­даний, а ста­рая же­лез­ная кро­вать неп­ри­ят­но скри­пела пос­ле каж­до­го ее дви­жения. Мать пы­талась ус­по­ко­ить ре­бен­ка, а я свою оче­редь ис­крен­не за­видо­вала ее сос­то­янию, ведь она еще  в от­ли­чие от ме­ня на­ходи­ла в се­бе си­лы пла­кать. Впос­ледс­твии, я страш­но не­нави­дела этот ма­лень­кий, чер­ный под­земный ми­рок, че­рез уз­кие ще­ли ко­торо­го пос­то­ян­но заг­ля­дыва­ла смерть. Мес­то, где мы ли­шались по­коя, сна, ра­дос­ти и ве­ли не­рав­ную борь­бу за свой каж­дый про­житый день. Об­ло­котив­шись о хо­лод­ное же­лез­ное  из­го­ловье кро­вати, я про­дол­жа­ла слу­шать ти­хий плач де­тей, и не­доволь­ные сто­ны ста­рух…прош­ло нем­но­го вре­мени…я от­кры­ла гла­за…на­до мной на­висал се­рый, гряз­ный, пок­ры­тый па­ути­ной и зас­тряв­ши­ми в ней дох­лы­ми на­секо­мыми по­толок. От теп­ла боль­шо­го ко­личес­тва лю­дей, за­пол­нивших столь ма­лень­кое по­меще­ние, на по­тол­ке об­ра­зовал­ся пар, кап­ля ко­торо­го упав­шая на мое ли­цо и раз­бу­дила ме­ня. Этот сво­еоб­разный  пле­вок жес­то­кой и ужас­но нес­пра­вед­ли­вой судь­бы мед­ленно до­катил­ся до мо­их по­лу­от­кры­тых губ, и я ощу­тила его неп­ри­ят­ный, со­леный вкус, от ко­торо­го все внут­ри вы­вора­чива­ло. Ут­ренний свет ед­ва за­мет­но про­никал в ще­ли под­ва­ла. На­вер­ху бы­ли слыш­ны жен­ские при­чита­ния.

 

- Вста­вай. Ут­ро уже! Вый­дем от­сю­да, – тор­мо­шила ме­ня ма­ма. Я не­хотя под­ня­лась с кро­вати. От дол­го­го ле­жания на су­хой по­вер­хнос­ти ло­мило все те­ло. Мы выш­ли на ули­цу. Не­бо, слов­но плот­ной тканью бы­ло за­тяну­то ды­мом и гарью. Раз­би­тые окон­ные стек­ла,  из­ре­шечен­ные  во­рота, го­лод­ный мы­чащий скот…это ут­ро вряд ли мож­но бы­ло наз­вать доб­рым. Про­шед­шая ночь унес­ла жиз­ни мно­гих од­но­сель­чан, сре­ди ко­торых бы­ла и мать мно­годет­ной семьи, по­жилая жен­щи­на по име­ни Зал­па. От силь­ной взрыв­ной вол­ны те­ло жен­щи­ны ра­зор­ва­ло…приш­лось по­хоро­нить обез­глав­ленный труп. Поз­же, че­рез нес­коль­ко дней, млад­ший сын, на­ходив­ший­ся у дру­га на со­сед­ней ули­це, уз­нал на вер­хушке ста­рого оре­ха род­ное ли­цос­во­ей ма­тери с се­реб­ря­ной серь­гой в ухе. Оша­рашен­ный под­росток не ска­зал ни­кому ни сло­ва, а весь день в ожи­дании су­мерек про­вел под де­ревом. Под тем­ным пок­ро­вом но­чи маль­чиш­ка за­лез на орех, ак­ку­рат­но снял го­лову ма­тери, за­цепив­шу­юся за ос­трый сук де­рева, и,чи­та­яаяты из свя­щен­но­го Ко­рана, ко­торым его ког­да-то на­учил прес­та­релый дед, бе­реж­но за­вер­нул ее в ку­сок бе­лой прос­ты­ни. Маль­чиш­ка в ту же ночь от­нес свою на­ход­ку мес­тно­му има­му, ко­торый быс­тро пос­пе­шил на клад­би­ще, и втай­не от всех вскрыл мо­гилу и за­ново по­хоро­нил жен­щи­ну….

 

По­мимо мно­гочис­ленных смер­тей, не ме­нее шо­киру­ющей но­востью это­го ут­ра был и уход на вой­ну нес­коль­ких де­сяток мес­тных пар­ней, в чис­ле ко­торых бы­ли и Са­лам­бек с Рам­за­ном. Неп­ри­ят­ный хо­лодок про­бежал по мо­ему те­лу пос­ле это­го со­об­ще­ния. Сме­шан­ные чувс­тва пе­репол­ня­ли ме­ня всю без ос­татка. Но ува­жение и гор­дость взя­ли все же верх над ос­таль­ны­ми. В мо­ем дет­ском ми­ропо­нима­нии они бы­ли ге­ро­ями – силь­ны­ми и сме­лыми, встав­ши­ми на за­щиту сво­его ро­да, се­ла, рес­публи­ки и нас вмес­те взя­тых. Я ведь не зна­ла, ка­кой обо­рот возь­мут даль­ней­шие со­бытия….

 

- От­крой­те две­ри, про­вер­ка пас­пор­тно­го ре­жима! – слов­но гром сре­ди яс­но­го не­ба раз­да­лось на ули­це.

 

Не ус­пе­ли мы под­бе­жать к две­ри и от­крыть ее для встре­чи нез­ва­ных гос­тей, как ры­чащий во­ен­ный пес сто­ял уже на по­роге на­шей ком­на­ты.  Ру­ка сол­да­та еле сдер­жи­вала по­водок. Во­ен­ные бес­це­ремон­но вва­лились в ком­на­ту и на­чали ша­рить по всем ее уг­лам. Я нер­возно сжи­мала в ру­ках ма­лень­ко­го плю­шево­го зай­ца. Так на­зыва­емая про­вер­ка пас­пор­тно­го ре­жима в на­роде име­нова­лась как за­чис­тка.

 

- До­кумен­ты на стол! – ряв­кнул во­ору­жен­ный до зу­бов сол­дат в се­рой во­ен­ной фор­ме.

 

Ма­ма мол­ча по­дала пот­ре­пан­ные пас­порта, сре­ди ко­торых бы­лии поз­дра­витель­ные от­крыт­ки, под­пи­сан­ные ру­кой пре­зиден­та стра­ны, где ве­тера­ну вой­ны ис­крен­не же­лали­мир­но­го не­ба над го­ловой. Взгляд сол­да­та упал в угол ком­на­ты, там сто­яло двус­тволь­ное охот­ничье ружье на­шего де­да. Неб­режно бро­сив на стол­до­кумен­ты, во­ен­ный зак­ри­чал:

 

- От­ку­да ору­жие?! Муж­чи­на есть в до­ме?

 

- Не ори! Я не глу­хой – отоз­вался с со­сед­ней ком­на­ты де­душ­ка.

 

- И по­ложи ружье на мес­то.

 

Удив­ленный сол­дат мед­ленно пос­та­вил ружье сно­ва в угол.

 

- Ве­теран? – ти­хо спро­сил он и опус­тился на пер­вый по­пав­ший­ся в ком­на­те стул.

 

-Дай­те по­пить – бур­кнул се­бе под нос во­ен­ный.

 

Ма­ма по­дала ему ста­кан ми­нераль­ной во­ды, а  он быс­тро про­бежал гла­зами  по до­кумен­там и встал.

 

Сол­да­ты  по­кину­ли наш двор. Так про­ходи­ли ко­рот­кие зим­ние дни, на­пол­ненные стра­хом, тре­вогой и болью, дни с по­терян­ным смыс­лом жиз­ни, ког­да бу­дуще­го вре­мени во­об­ще не су­щес­тво­вало, а бы­ло толь­ко про­шед­шее и нас­то­ящее. Это бы­ли ка­кие-то бои без пра­вил, ко­торые про­ходи­ли на ми­ровой аре­не, где вы­жив­ший да­же и не счи­тал­ся по­беди­телем, а прос­то на­чинал за­ново бой, и уже на­до­ев­шая жизнь сно­ва тол­ка­ла его на ринг…

 

Чер­ная вес­на 2000-го го­да не зас­та­вила се­бя ждать. С по­туп­ленным взгля­дом, слов­но ов­до­вев­шая в пер­вый день свадь­бы не­вес­та, она  ос­то­рож­но сту­пала по ок­ро­вав­ленной че­чен­ской зем­ле, и вмес­то бе­лой фа­ты цве­тения при­рода бы­ла оку­тана труп­ным за­пахом, ис­хо­див­шим из све­жевы­рытых ям, ко­торые слож­но бы­ло наз­вать мо­гила­ми. Бом­барди­ров­ки стих­ли, и на­ше се­ло на­конец-та­ки за­дыша­ло пос­ле че­тырех­ме­сяч­ной бло­кады. Ус­тавшие, из­му­чен­ные, с по­серев­ши­ми ли­цами лю­ди,  в пря­мом смыс­ле вы­пол­за­ли из раз­личных под­валь­ных по­меще­ний. Вес­на вы­далась пас­мурной и хо­лод­ной, слов­но стес­ня­лась люд­ско­го го­ря вы­пус­тить на­ружу все буй­ство сво­их кра­сок. Но, тем не ме­нее, на де­ревь­ях в на­шем са­ду уже на­буха­ли поч­ки, и при­рода го­тови­лась наб­ро­сить на се­бя бе­лое пок­ры­вало цве­та….

 

А в это вре­мя, где-то в го­рящем Гроз­ном, в не­рав­ном бою уми­рал се­рог­ла­зый че­чен­ский па­ренек… С отор­ванной ру­кой, ок­ро­вав­ленное, от­би­тое те­ло Са­лам­бе­ка поз­дно ве­чером дос­та­вили в на­ше се­ло. Его по­хоро­нили ти­хо под пок­ро­вом но­чи, соб­лю­дая лишь са­мые не­об­хо­димые ри­ту­алы. В этот ве­чер вмес­те с Са­лам­бе­ком при­вез­ли и те­ла еще нес­коль­ких мес­тных пар­ней. Эти ре­бята ос­та­лись не­из­вес­тны­ми ге­ро­ями бе­зымян­ной че­чен­ской вой­ны. Они не бы­ли про­фес­си­ональ­но обу­чен­ны­ми во­ина­ми, вла­де­ющи­ми так­ти­кой ве­дения во­ен­ных дей­ствий. Они прос­то лю­били ро­дину, и бы­ли частью ге­нофон­да сво­ей на­ции. А, как пра­вило, ду­хов­но раз­ви­тая, эли­тар­ная часть об­щес­тва всег­да пер­вая бе­рет на се­бя удар.

 

Фа­милии этих мо­лодых лю­дей ни­ког­да не бу­дут вы­сече­ны на ме­мори­аль­ных дос­ках, о них не на­пишут в учеб­ни­ках, они не по­лучат пос­мер­тно ор­де­на, о них не сло­жат пес­ни, а их име­на всег­да бу­дут дер­жать­ся под гри­фом «тер­ро­ризм»…

 

В тот страш­ный ве­чер в ду­ше прес­та­релой ма­тери Рам­за­на Са­янат теп­ли­лась на­деж­да, что ее сын жив, ведь сре­ди дос­тавлен­ных тру­пов его не бы­ло. Но не дол­го те­шило жен­щи­ну ма­терин­ское сер­дце…

 

Прош­ло боль­ше не­дели. Вес­на уже вся без ос­татка все­лилась в наш сад. Мо­лодое де­рево че­реш­ни из­да­ли прив­ле­кало взгляд сво­им пыш­ным бе­лос­нежным цве­тени­ем, не­дале­ко от нее сто­ял аб­ри­кос, оде­тый в неж­ный ро­зовый цвет. Аро­мат, ис­хо­див­ший из са­да, сно­ва зас­тавлял влюб­лять­ся в эту жес­то­кую, бес­по­щад­ную жизнь, так боль­но хлес­тавшую плетью по ли­цу. И где-то там, в глу­бине сер­дца, в его са­мом по­тай­ном уг­лу ти­хо рож­да­лась на­деж­да, что очень ско­ро вой­на за­кон­чится. На­вер­ное, эта ма­лень­кая, по­доб­но ут­ренней звез­де тре­петав­шая на­деж­да и по­мога­ла цеп­лять­ся за эту су­ровую жизнь…

 

Во дво­ре с шу­мом ос­та­нови­лась ма­шина.

 

- Есть кто до­ма?! – Вы­ходи­те, - пос­лы­шалось чуть по­годя.

 

Я вы­бежа­ла на ули­цу, с шу­мом рас­пахнув во­рота.

 

- Са­янат здесь жи­вет? – спро­сил муж­чи­на в во­ен­ной фор­ме, на­зывая и фа­милию жен­щи­ны.

 

- Да это со­сед­ка на­ша! Сей­час по­зову! – от­ве­тила я, и уже под­бе­жала к со­сед­ско­му до­му.

 

- Не на­до, я сам – ска­зал он и быс­трым ша­гом нап­ра­вил­ся к до­му жен­щи­ны. Я ос­та­лась на ули­це. Дет­ское лю­бопытс­тво зас­та­вило заг­ля­нуть за гру­зовик, в се­ло пос­ле сня­тия бло­кады час­то при­ез­жа­ли тор­говцы с раз­личным то­варом, вдруг опять они – мель­кну­ло в мыс­лях. Но

 

мои ожи­дания бы­ли об­ма­нуты. В ма­шине бы­ли толь­ко ка­кие-то бе­лые меш­ки. О Ал­лах! Гру­зовик был  на­пол­нен  тру­пами, ак­ку­рат­но за­вер­ну­тыми в по­ли­эти­лено­вые па­кеты. Я не мог­ла дви­нуть­ся с мес­та от ужа­са и стра­ха. Пос­те­пен­но на­чали вы­ходить со­седи, по­дош­ла ба­буш­ка. Не нуж­но бы­ло те­рять­ся в до­гад­ках – Рам­зан по­гиб…

 

Са­янат с кри­ком вы­бежа­ла на ули­цу и ух­ва­тилась за фо­нар­ный столб, что­бы не упасть.

 

- Где он? Где он ле­жит, ко­торый он? - ста­руш­ка цеп­ля­лась за ма­шину. Ми­лици­онер, че­ченец по на­ци­ональ­нос­ти, пы­тал­ся объ­яс­нить жен­щи­не, что труп ле­жит на са­мом ни­зу и дос­тать его не удас­тся. Но Са­янат не­воз­можно бы­ло отор­вать от гру­зови­ка. Пов­то­ряя имя сво­его сы­на, она пы­талась дот­ро­нуть­ся ру­кой до каж­до­го. В этот мо­мент она ста­ла ма­терью для этих всех уби­тых  пар­ней, те­ла ко­торых дос­та­вили к ней во двор. Жен­щи­ны ок­ру­жили Са­янат и ус­по­ка­ива­ли ее, как мог­ли, ведь в по­нима­нии не­кото­рых из них она бы­ла по­ис­ти­не счас­тли­вой ма­терью, так как ее сын опоз­нан, най­ден и сов­сем ско­ро бу­дет пре­дан род­ной зем­ле, в от­ли­чие от мно­гих, смерть ко­торых до сих пор не оп­ла­кана…

 

Гру­зовик тро­нул­ся в сто­рону клад­би­ща. Су­мер­ки быс­тро раз­ли­лись по не­бу. Где-то в вы­шине за­мер­ца­ла и пер­вая звез­да. На ду­ше бы­ло хо­лод­но и тре­вож­но. Вой­на за­бира­ла луч­ших..

 

Чуть по­годя пос­ле от­бы­тия ма­шины, млад­ший сын Са­янат, об­ма­нув мать, что бу­дет у  родс­твен­ни­ков, сбе­жал на клад­би­ще и про­вел там всю дол­гую тем­ную ночь, втай­не от всех оро­шая сле­зами све­жий мо­гиль­ный холм стар­ше­го бра­та…Чуть поз­же маль­чиш­ка рас­ска­зал нам, что труп Рам­за­на в са­мом де­ле и не был на са­мом ни­зу ма­шины, прос­то те­ло пар­ня бы­ло очень силь­но изу­родо­вано, и ща­дя ма­терин­ские чувс­тва жен­щи­ны, ей ре­шили его не по­казы­вать…

 

А зи­мы и вес­ны все так­же, че­реду­ясь, ша­гали по про­питан­ной че­лове­чес­кой кровью зем­ле. Вой­на за­кон­чи­лась так­же не­ожи­дан­но, как и на­чалась, прав­да без вся­кой пре­людии, и да­же на­мека на то, что та­кое мо­жет про­изой­ти. На ду­ше не бы­ло ни ра­дос­ти, ни го­рес­ти, а пол­ное без­разли­чие и жес­то­кий  хо­лод рав­но­душия. Та­кое ощу­щение, как буд­то кто-то выр­вал с гру­ди сер­дце и неб­режно рас­топтал этот крас­ный ко­мок, а на его мес­те об­ра­зова­лась пус­то­та, нез­на­ющая что та­кое ни лю­бовь, ни не­нависть…

 

Пос­ле­во­ен­ная раз­ру­ха, ле­жащая в ру­инах сто­лица, пес­тря­щие пов­сю­ду таб­лички с ужа­са­ющей над­писью «Ос­то­рож­но!Ми­ны» вряд ли мог­ли бы дать на­деж­ду на что-то хо­рошее. Но жизнь, бу­дучи ред­кос­тной хит­рю­гой, вся­кими ме­лоча­ми зас­тавля­ла се­бя лю­бить. Так по­тихо­неч­ку нас­тал 2007 год. Год, ког­да сер­дце вздра­гива­ло не от оче­ред­но­го гро­хота, ра­зор­вавше­гося сна­ряда, а от шу­ма стро­итель­ной тех­ни­ки. Пе­рес­ту­пив по­рог уни­вер­си­тета, хо­телось крик­нуть: «О Ал­лах! Не­уже­ли это прав­да??? Не­уже­ли боль­ше ник­то не по­меша­ет жить, и нас на­конец-та­ки ос­та­вили в по­кое?» Ма­ло кто пой­мет это ду­шев­ное сос­то­яние, ког­да каж­дый кир­пич, каж­дое де­рев­це,  каж­дый ка­мень бы­ли выс­тра­дан­ны­ми, вы­молен­ны­ми, вып­ла­кан­ны­ми. От­кры­валась дру­гая стра­ница жиз­ни, ког­да рес­публи­ка сто­яла на по­роге но­вых пе­ремен. Те­перь, ви­дя зе­леные соч­ные вет­ви мо­лодой че­реш­ни, вос­по­мина­ния каж­дый раз боль­нее ра­нили сер­дце, и пе­ред гла­зами проп­лы­вали об­ра­зы ре­бят,  ко­торые так ра­но уш­ли из жиз­ни. Но кро­вавый след пе­рес­пе­лой че­реш­ни, ока­зыва­ет­ся, на этом не за­кан­чи­вал­ся…

 

Ле­то 2007 го­да бы­ло как обыч­но жар­ким и зной­ным. Я вы­ходи­ла из уни­вер­си­тета с ку­чей книг и лек­ций в ру­ках, как не­пода­леку ме­ня ок­ликнул зна­комый го­лос:

 

-Ух ты! Не­уже­ли до сих пор сес­сию не зак­ры­ла? А еще от­лични­цей слы­вешь. Стыд­но, де­вуш­ка, стыд­но!

 

Ог­ля­нув­шись, я уви­дела Зе­лим­ха­на. Это был мой тро­юрод­ный брат. Сту­дент 4-го кур­са фи­зико-ма­тема­тичес­ко­го  фа­куль­те­та – за­вод­ной, ве­селый па­рень, без учас­тия ко­торо­го не про­ходи­ла в ок­ру­ге ни од­на че­чен­ская ве­черин­ка. Жизнь в Зе­лим­ха­не би­ла клю­чом в пря­мом смыс­ле это­го сло­ва.

 

- И как ты ус­пе­ва­ешь? – удив­ля­лись родс­твен­ни­ки, и учить­ся, и ра­ботать, и не­вест для дру­зей красть? Но Зе­лим­хан, как буд­то чуя свою ко­рот­кую жизнь, ста­рал­ся ис­пить ее всю до дна.

 

Ра­ду­ясь жар­ко­му ле­ту и зак­ры­тым за­четам, мы ве­село ша­гали с ним по уз­кой тро­пин­ке, ве­дущей от уни­вер­си­тета на ос­та­нов­ку. Подъ­ехал ав­то­бус.

 

- Лад­но, сес­трен­ка! Я к друзь­ям. Ез­жай до­мой, - ска­зал мне Зе­лим­хан, и, мах­нув на про­щание ру­кой, рас­тво­рил­ся в го­род­ской тол­пе. Я не зна­ла, что ви­дела его в этот день в пос­ледний раз….

 

Ве­чером по на­шему се­лу раз­неслась тре­вож­ная весть – нес­коль­ко мо­лодых ре­бят уш­ли в го­ры и прим­кну­ли к дей­ству­ющим там банд­груп­пи­ров­кам, в чис­ле ушед­ших был и наш Зе­лим­хан.

 

Пос­ле прек­ра­щения во­ен­ных дей­ствий в че­чен­ских го­рах все еще про­дол­жа­лось во­ен­ное соп­ро­тив­ле­ни­етак на­зыва­емых экс­тре­мист­ских груп­пи­ровок, не сог­ласных с су­щес­тву­ющим ре­жимом. Их целью бы­ла дес­та­били­зация по­лити­чес­кой об­ста­нов­ки в ре­ги­оне. На пер­вый взгляд, вро­де ни­чего не­понят­но­го. Обыч­ные пар­ти­зан­ские от­ря­ды со­вер­ша­ли свои оче­ред­ные вы­лаз­ки и ве­ли оди­ноч­ную вой­ну. Но день ото дня со­бытия ме­нялись и не в луч­шую сто­рону. Ко­му-то не бы­ли угод­ны спо­кой­ствие и мир на че­чен­ской зем­ле. И этот «кто-то» очень ус­пешно за­мани­вал че­чен­ских ре­бят в уже но­вые жер­но­ва.  Ста­ли уми­рать ми­лици­оне­ры, по­дор­ванные смер­тни­ками. У каж­до­го бы­ли свои вер­сии по по­воду про­ис­хо­дяще­го, мно­гие счи­тали, что в этом де­ле фи­гури­ру­ет ма­тери­аль­ный ин­те­рес, что за день­ги,  за очень боль­шие день­ги об­манным пу­тем, прик­ры­ва­ясь ис­лам­ски­ми ло­зун­га­ми, уме­лые лже­иде­оло­ги ве­дут свою гряз­ную ра­боту, прив­ле­кая че­чен­ских пар­ней и де­вушек в эту не­лепую борь­бу.  И пос­те­пен­но, вой­на, быв­шая не­ког­да рус­ско-че­чен­ской, прев­ра­щалась уже в ми­ни граж­дан­скую, с не­понят­ной целью и так­ти­кой, где по обе сто­роны бар­ри­кад сто­яли  че­чен­цы…

 

Се­реди­на фев­ра­ля…пре­пода­ватель чи­та­ет мо­нотон­ную лек­цию по ло­гике. Не­ожи­дан­но за­пили­кал мой те­лефон, я гля­нула на эк­ран –  смс-со­об­ще­ние от ма­мы: «При­ез­жай быс­тро до­мой, Зе­лим­ха­на уби­ли».

 

Зе­лим, Зе­лим­хан! Сколь­ко же не­дос­ка­зан­но­го, не­допе­того, не­довер­шенно­го ос­та­валось в тво­ей ко­рот­кой жиз­ни. Кто-то в сво­их ко­рыс­тных це­лях вос­поль­зо­вал­ся тво­ей не­уем­ной энер­ги­ей и от­ва­гой…Зе­лим­хан по­гиб в бою с че­чен­ски­ми пра­во­ох­ра­нитель­ны­ми ор­га­нами в на­шем ро­довом вы­соко­гор­ном се­лении Ша­рой. Труп пар­ня ночью вы­кину­ли во двор сот­рудни­ки ми­лиции. Его по­хоро­нили ти­хо, со­об­щив лишь близ­ким родс­твен­ни­кам.

 

Бы­ло боль­но. Та­кой ли ты жиз­ни зас­лу­живал, бра­тиш­ка, что­бы да­же вдо­воль не оп­ла­кан­ным лечь в мо­гилу? Но и на этот воп­рос я ни­ког­да не най­ду от­ве­та, как и на ты­сячи дру­гих, по­доб­ных ему.

 

Жизнь про­дол­жа­лась, как бы ба­наль­но это ни зву­чало. И на­деж­да на хо­рошее уже проч­но ук­ре­пилась в люд­ских сер­дцах. Вос­ста­нав­ли­вались со­ци­аль­но зна­чимые объ­ек­ты, мес­та до­суга и от­ды­ха. Вот так пос­те­пен­но за­жива­ли шра­мы на из­ра­нен­ном те­ле Чеч­ни. А при­рода – без­мол­вный сви­детель всех бед и ра­дос­тей,все так­же мол­ча сбра­сыва­ла и оде­вала свой зе­леный на­ряд.…Мо­лодая че­реш­ня ста­ла боль­шим рас­ки­дис­тым де­ревом, и все так­же щед­ро ода­рива­ла нас спе­лыми кро­ваво-крас­ны­ми пло­дами.

 

Из го­да в год ра­ны стя­гива­лись, но боль вос­по­мина­ний все силь­нее об­жи­гала сер­дце…и ока­зыва­ет­ся, не слу­чай­но…

 

 Ве­чер­ний ин­форма­ци­он­ный вы­пуск пе­редал неп­ри­ят­ную но­вость, ко­торая об­да­ла преж­ним, уже за­бытым хо­лод­ком – в Чеч­не пре­дот­вра­щен круп­ный те­ракт.Смер­тни­ка у вхо­да в зда­ние МВД за­дер­жал сот­рудник ве­домс­тва, ко­торым ока­зал­ся наш од­но­сель­ча­нин Ас­лан. Па­рень ге­рой­ски по­гиб, за­щищая жиз­ни ок­ру­жа­ющих це­ной сво­ей собс­твен­ной. Весть о ги­бели Ас­ла­на раз­ле­телась по всей рес­публи­ке. С раз­ных кон­цов ре­ги­она в се­ло съ­ез­жа­лись име­нитые лю­ди, во гла­ве с са­мим ру­ково­дите­лем ве­домс­тва. Ас­ла­на по­хоро­нили с по­чес­тя­ми, и по сей день от­да­ет­ся дань па­мяти, со­вер­шенно­му им под­ви­гу. Име­нем Ас­ла­на наз­ва­на ули­ца, по ко­торой он жил.

 

Прош­ло нес­коль­ко лет…че­реш­ня пе­рес­та­ла пло­доно­сить, де­рево пос­та­рело, за­сох­ло. Од­на­ко, горь­кая па­мять, свя­зан­ная с ней слиш­ком глу­боко пус­ти­ла кор­ни в на­ших сер­дцах. У этих ре­бят бы­ли раз­ные це­ли, и они во­лей судь­бы по-раз­но­му за­кон­чи­ли свой ко­рот­кий жиз­ненный путь. Яс­но лишь од­но – их пу­тевод­ной звез­дой бы­ла Чеч­ня. Доб­ру или злу, со­де­ян­но­му ими в сво­ей жиз­ни, ви­ной бы­ла лишь От­чизна, лю­бовь к ко­торой они про­яви­ли по-раз­но­му…Для ме­ня они все во­ины, ге­рои и дос­той­ные сы­новья сво­ей зем­ли, па­мять о ко­торых бес­смертна….

 

Во дво­ре рас­тет тон­кий, хруп­кий са­женец че­реш­ни, а вмес­те с ним и но­вое по­коле­ние че­чен­ских маль­чи­шек. И хо­чет­ся ве­рить, что им свою лю­бовь к ро­дине при­дет­ся до­казы­вать не с ору­жи­ем в ру­ках…

 

г. Гроз­ный, 2013 год.

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Трамп безбашенный

«Не так давно Владимир Зеленский был комиком в Украине…» Ну и что, что комиком? Президент Рейган играл в Голливуде роли дешевого ковбоя – и так прожил до 50 лет! И этот господин Рональд, «актер второго плана» и легкого кино-жанра, стал одним из величайших президентов США!

Виталий Цебрий март 2025

СТРОФЫ

Защита жизни

Первые стихи Седаковой появились в печати тридцать лет назад. С тех пор каждое ее стихотворение, перевод, статья, обращение-событие.

Александр Зах март 2025

ИСТОРИЯ

В судьбе поэта - судьба страны

Чем же обернулось для самой этой «Страны рабов» убийство Великого Поэта на самом взлете его гениального дарования? Нетрудно догадаться, что она была им проклята и ровно через 100 лет, в годовщину его рождения в 1914г.началась Первая Мировая Война, которая стоила России несколько миллионов жизней и вскоре приведшая к её полному обнищанию и ещё большему количеству жертв в ходе последующих революции и Гражданской Войны.

Бен-Эф март 2025

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть десятая

Легенда о проволоке на пробке шампанского, знаменитой вдове Клико и любви русских к игристым винам!

Исторический нравоучительный анекдот. Граф Александр Васильевич Суворов: «Вот твой враг!»

Генерал М. П. Бутурлин. «Заставь дурака Богу молиться...»

Игорь Альмечитов март 2025

ИСТОРИЯ ВОЕННОГО ДЕЛА

Статистика знает все, но можно ли ей доверять?

Причиной шока были трехзначные числа, обозначавшие количество сбитых самолетов членов антигитлеровской коалиции на Восточном и Западном фронтах ТВД. Выяснилось, что пилоты немецкой 52-й истребительной эскадры Эрих Хартманн, Герхард Баркхорн и Гюнтер Рахлл за годы войны сбили 352 (348 советских и 4 американских), 301 и 275 самолетов соответственно.

Эдуард Малинский март 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка